Любовь и другие проклятия

Дарья Стааль, 2017

«– Значит, учебу бросать ты не надумала? – Не-а, – хрустя печенькой, отозвалась я. – И домой на каникулы не собираешься? – Еще чего! – фыркнула я, нарочно громко стуча ложечкой по стенкам чашки с чаем. – Но волосы-то ты зачем выкрасила?!.»

— Значит, учебу бросать ты не надумала?

— Не-а, — хрустя печенькой, отозвалась я.

— И домой на каникулы не собираешься?

— Еще чего! — фыркнула я, нарочно громко стуча ложечкой по стенкам чашки с чаем.

— Но волосы-то ты зачем выкрасила?!

— А мне так больше нравится! Розовый цвет, знаешь ли, очень идет к моим бирюзовым глазам.

Я потянулась к пироженке и кинула на брата выразительный взгляд. Слишком личные вопросы на повышенных тонах в общественном месте мне совершенно ни к чему. Тот, осознав оплошность, прикусил язык.

— Так, ладно. А манеры куда за полгода делись? — вполголоса спросил брат, мрачно наблюдая, как я облизываю испачканные в креме пальцы.

— Да в Бездне я видела ваши манеры! Ты только попробуй эту пироженку, твои манеры окажутся там же.

Почтенный мастер-кондитер Мелоуин, старательно делавший вид, что не подслушивает наш разговор, довольно заулыбался и потерял к нам всякий интерес. Или сделал вид, что потерял.

— Слушай, мелкая, ты хоть представляешь, как все переживали, когда ты пропала? — прошипел взбешенный брат.

— О чем переживали? — Я изобразила самый натуральный интерес. — Что теперь не надо врать всем знакомым про меня?

— Это была ложь во спасение, и ты сама прекрасно знаешь, — серьезно так.

— Это было заточение, и попробуй найди хоть один аргумент против, — негромко ответила я, потеряв аппетит и отодвинув блюдце со сладостями.

— Ты невозможна. Я тебя сейчас за шкирку отволоку домой!

— Попробуй, — меланхолично согласилась я.

Брат кинул на стол серебряную монетку, поднялся сам и рывком поднял меня.

Раздался треск, а брат поморщился и затряс в воздухе рукой. Слабенький магический разряд штука неопасная, но жутко неприятная. В помещении зазвучал равнодушный голос Дары:

«Внимание, вы пытаетесь причинить вред адептке Академии Проклятий. Вы получаете первое предупреждение. В случае повторной попытки вы будете оглушены силовой волной. Третья попытка — травмы легкой степени тяжести. Если у вас имеются претензии к адептке Лагерре, изложите их в письменном виде и передайте руководству академии. Темных вам».

Братец чуть не взвыл от досады, а я же довольно заулыбалась, мол, выкуси. Но, поймав настороженный взгляд мастера Мелоуина, кивнула на выход. Бездна, завтра уже по всей академии поползут премерзкие сплетни одна веселее другой.

Вечер встретил нас промозглым холодом. Дул сильный, пронизывающий ветер, заставляя меня кутаться в шарф по самый нос. На мощеной улице в слабом свете окон блестели редкие замерзшие лужицы. Кажется, снега в этом году даже ко дню зимнего солнцестояния не посчастливится увидеть. Столица Приграничья засыпала, чтобы проснуться другой: полной наемников, сомнительных типов и уставшей стражи.

— Лагерра? — спросил брат, равняя шаг со мной.

— Ага. Ну, знаешь, вольный перевод нашего семейного ремесла с одного наречия языка Западного королевства.

— И ни один дроу не уловил намек? — подозрительный тон.

— Я тебе больше скажу — никому и в голову не пришло, что я немного не та, за кого себя выдаю, — взяв под локоток брата, ответила я. — По крайней мере до тех пор, пока ты не заявился к лорду-директору. Кстати, как ты меня нашел?

Брат скривился:

— Да был здесь неподалеку. Думаю, дай-ка проверю, вдруг тебя потянуло к академическим наукам в обществе среднего класса.

Я незаметно легонько ткнула его локтем под ребра. Чисто из сестринской вредности для профилактики. Все пять моих старших братьев свято верили, что их сестре вполне достаточно домашнего образования. Под присмотром не в меру беспокойных родителей.

Когда в семье темных лордов после пяти мальчиков рождается напрочь лишенная магии дочка, это вызывает нездоровую реакцию. Конечно, я не совсем обычный человек. Я чуть быстрее, чуть сильнее, чуть выносливее. На меня хуже действует магия, и, как я выяснила с поступлением в академию, нет никаких откатов от проклятий. Это совсем немного, но на общем ученическом фоне я все же стараюсь не выделяться. Во избежание ненужных вопросов, так сказать.

Но моих скромных талантов совершенно недостаточно, чтобы родители перестали волноваться. Меня оберегали. Нет, серьезно, до недавних пор я ни разу в жизни не покидала территорию родового имения. Мало ли что случится с хрупкой мной вне надежных стен замка! Матушка чуть не плакала каждый раз, когда я просилась потренироваться с братьями. А они у меня все профессиональные военные, так что тренировочка в полную силу была бы травмоопасной. Конечно, братишки втихую учили меня всяким прелюбопытным приемам, фехтованию и разным хитростям, не требующим магии. Это был наш большой секрет и крошечный бунт против родителей. И это лишь усиливало мою жажду свободы.

В общем, к шестнадцати годам я не выдержала такой жизни и в один прекрасный день улизнула из замка. Как так вышло? Да очень просто. Я прошмыгнула в портал за одним из братьев и, пока тот осознавал произошедшее, сбежала самым примитивным способом — ножками.

Стоит ли говорить, что этот брат сейчас под ручку вел меня к Академии Проклятий?

— Сильно тебе досталось из-за меня? — спросила я, заглядывая в лицо брата.

Тот глубоко вздохнул:

— Ну… я отца таким злым еще никогда не видел. Даже когда мы с братьями слегка увлеклись вином и немного изменили планировку левого крыла родительского замка.

— Прости. Передай родителям, что со мной все хорошо.

— И что дальше, Хель? — Брат нахмурился.

— Дальше? — Я задумалась. — А дальше специализация. Есть следователь-криминалист, служба внутреннего контроля, военный следователь. Как думаешь, стоит поддержать семейные традиции и пойти в военные? Да и к мужчинам в форме я с детства привыкла.

— Хель, я серьезно. Даже если я ничего им не скажу, рано или поздно тебя найдут. Не представляю, почему до сих пор не нашли. Отец всех на уши поставил.

— Ну почему же не нашли? — хмыкнула я. — Через месяц после поступления один шибко ответственный стражник заявился к лорду-директору.

— И лорд-директор вступил с тобой в преступный сговор?

— Ну почти. А еще со стражей переговорил, чтобы больше меня не видели. По крайней мере, до окончания обучения. Да и признайся, наверное, уже все в курсе, где я.

— Допустим, в курсе, — нехотя сознался брат.

— А к чему тогда было это представление?

— Надеялся все же вернуть тебя домой. Хотя Тьер обещал отцу присматривать за тобой. Но, сама понимаешь, даже его слово не аргумент для мамы.

— Пойми, здесь я не чувствую себя ущербной. На меня не смотрят как на смертельно больную. Я на равных со всеми. Не передать, какое это вдохновляющее чувство. Так что я не вернусь. Так и передай.

— Мелкая, ты разве не понимаешь, что натворила? Родители, конечно, еще потерпят твое самоуправство для вида. Но если не прекратишь заниматься чепухой, примут жесткие меры.

— Это, например, какие?

— Лишат приданого. — Видимо, брат решил, что я испугаюсь. Я аж расхохоталась.

— Будем считать, я почти поверила, что угроза серьезна. В академии платят стипендию — на краску для волос хватает. А после получения диплома я поступлю сразу на государственную службу и получу полное обеспечение. Это, конечно, не золотые горы, но и денег просить у родителей не буду.

— Бездна, Тьер и правда сделал из этой всеми богами забытой академии достойное заведение. Мне даже сложно доводы подобрать, — поморщился брат.

Мы не торопясь шли по улицам Ардама в сторону Академии Проклятий — моего учебного заведения. Военно-учебного, если уж быть точной. Взгляды прохожих были более чем красноречивы. Еще бы — адептка академии идет под руку с темным лордом. Брат высок, широкоплеч, с идеальной военной выправкой. Снежно-белые волосы в длине могли посоперничать с моими, а его зеленым глазам позавидовал бы любой ведьминский кот. Так что уже завтра или, может быть, даже сегодня разнесутся слухи о моем ухажере. А поскольку братец из-за службы еще не скоро сможет меня навестить, носить мне ярлык жертвы безнравственного столичного щеголя. Хотя вряд ли столичный щеголь провожал бы адептку до ворот академии.

— Спасибо, что навестил. Была очень рада тебя видеть.

Брат обнял меня и прошептал на ухо:

— Не сдам тебя родителям при одном условии — ты наденешь и больше никогда не снимешь родовое кольцо. Это защита, которую я тебе тут не могу обеспечить.

— Узнают же, — простонала я.

— И слышать ничего не хочу. Хель, я серьезно.

— Да поняла я, поняла, — пробурчала я, уткнувшись носом в плечо брата.

* * *

Полночи я проворочалась, думая о семье. Признаться честно, иногда меня мучила совесть за то, что я сбежала. Все-таки родители меня очень любили. Как любят самого слабого и больного ребенка — с изрядной долей печали и жалости. А я абсолютно здорова! В жизни никогда не болела! Просто родилась без магии. Ну разве это самый ужасный изъян?

В общем, утром вид у меня был помятый и жалкий. Даже тренировка не помогла прийти в себя. На первый урок по Любовным проклятиям я пришла после звонка — сегодня все получалось как-то особенно медленно, а поиски перчаток для сокрытия кольца вообще заняли добрых пятнадцать минут. Но леди Орис никогда не журила за опоздания, так что волноваться мне было особенно не о чем.

Ага, как же.

— Адептка Лагерра, что-то вы не торопитесь получать знания. — Лорд-директор смотрел на меня с высоты своего темнолордского роста и пребывал явно не в самом лучшем расположении духа.

Я мысленно застонала. Согласно преступному сговору с лордом-директором, отличная учеба — условие моего тайного пребывания в академии. Впрочем, отличную дисциплину мы вроде не обговаривали.

— Простите, — пробормотала я, опускаясь за ближайшую парту.

— Итак, раз уж все изволили явиться на занятия, позвольте представить: Винсент Руэда. С сегодняшнего дня переведен в Академию Проклятий из Академии Темного Искусства.

Тут я, наконец, заметила причину явления лорда-директора простому народу. Причина была высока, широка в плечах, обладала ярко-синими глазами и угольно-черной лохматой шевелюрой. А еще он был явно лет на пять старше присутствующих адептов. Парень с абсолютно непробиваемым выражением лица стоял, облокотившись плечом о стену.

— Простите, лорд-директор, но если юноша ранее не изучал проклятия, не будет ли целесообразнее повременить с обучением до следующего года? — робко поинтересовалась леди Орис.

Адепты аж дыхание задержали, боясь и предвкушая прилюдную перепалку.

— Уверен, что юноша достаточно талантлив, чтобы нагнать материал, — с нажимом ответил Тьер. — Так что не смею более прерывать учебный процесс. Темных вам.

Присутствующие выдохнули, только когда дверь за лордом-директором закрылась. Боялись его. Очень боялись. Правда, для меня до сих пор загадка, что вызывало больший ужас — образование по специальности «Темное Искусство», второе образование «Искусство Смерти» или принадлежность лорда Тьера к ордену Бессмертных?

— Что ж… Винсент… — леди Орис окинула парня внимательным взглядом, пришла к каким-то мысленным выводам и кивнула сама себе. — Пожалуй, на первое время тебе понадобится помощь одноклассников. Хельга, не будешь ли ты так любезна помочь адепту Руэде влиться в учебный процесс?

Вот и садись за первую парту — все поручения будут твои. Но я лишь мило улыбнулась и кивнула, изображая готовность помочь новому адепту, все также подпирающему стену с полным отсутствием какой-либо заинтересованности на довольно красивом лице.

Нет, мне, конечно, не жалко поводить по академии за ручку красивого парня, коротко посвятить его в процесс обучения и дать списать конспекты за полгода, но интуиция изо всех сил била тревогу. Не нравился мне этот бывший маг, перепрофилировавшийся в проклятийники. Не нравился, и все тут! Да и вообще странно это — в Академии Темного Искусства настолько свободная дисциплина, что отчисляют там только за преднамеренное убийство. То есть обычные дуэли — не в счет. И добровольно из элитной академии ни один адепт не уйдет. С другой стороны, лорд-директор вряд ли бы какого-нибудь проштрафившегося мага допустил к обучению.

— Мм-м… с удовольствием, — промямлила я без особого энтузиазма, спиной ощущая завистливые взгляды одноклассниц.

— Что ж, замечательно! — хлопнула в ладоши воодушевленная леди Орис. — Я проинформирую преподавателей, что ты любезно согласилась помочь адепту Руэде наверстать материал.

Такого поворота я не ожидала. Никто не ожидал. Я соглашалась только дать списать конспекты и показать, где библиотека и столовая!

— Хель, если ты слишком занята, то мы все тут непрочь помочь адепту Руэде наверстать материал! — звонкий голосок одной не особенно обремененной интеллектом одноклассницы заставил меня скривиться.

— Келлер, тебе и самой бы не помешал репетитор, — хохотнул кто-то из парней.

— Класс! — призвала к порядку леди Орис. Впрочем, в ее исполнении это звучало не очень уж и грозно. — Винсент, присаживайся. На последнем ряду как раз есть одно местечко.

И, не дожидаясь, пока парень дошагает до своего места, леди Орис начала лекцию:

— Тема сегодняшнего урока — «Проклятие Истинной любви». Это проклятие считается условно безвредным и самым трудноопределяемым. Проклятый переживает всю гамму чувств влюбленного и с трудом сохраняет способность здраво мыслить. Что в принципе от реальной жизни мало отличается. Прямой эффект от проклятия длится от двенадцати часов до трех суток. Букетно-конфетный период в сжатые сроки. В течение этого времени проклятый ощущает себя искренне влюбленным. Потом проклятие прогрессирует, и существует два варианта развития событий. Вариант первый — проклятый от любви перейдет к неприязни и займется мелким пакостничеством. Вариант второй — проклятый впадет в глубокую депрессию. Как видите, на первый взгляд ничего криминального в этом проклятии нет. По этой части есть вопросы?

Взлетел лес рук. Ну еще бы — на первый вид почти безвредные проклятия любви, а уж тем более истинной, всегда вызывали неподдельный интерес.

— Леди Орис, а прогрессия проклятия происходит в любом случае? Даже если чувства проклятого взаимны? — спросила Демира, моя рыжая подруга и еще полгода назад довольно пухленькая девчушка. Дем весьма трепетно относилась к своему стремительно уменьшающемуся размеру и каждый раз, прорезая новую дырку в казенном ремне, чуть не плакала — ежедневные тренировки не щадили никого. И вот зачем, спрашивается, осиная талия, если с ней в комплекте уменьшается верх и низ?

— Если бы не было прогрессии, это было бы не проклятие, а приворот, — весело ответила леди Орис.

— А если, например, снимать и накладывать проклятие каждые три дня? — это уже вопрос от Логана. Когда мы познакомились, он был угловатый и невозможно неловкий, а теперь этот жилистый красавчик самый лучший бегун на потоке.

— О, как замечательно, что вы об этом спросили, — улыбнулась преподавательница. — Конечно, так делать можно. Скажу больше — так довольно часто делают. Некоторые от незнания, некоторые преднамеренно. Но при многократном использовании проклятия Истинной любви на одном и том же субъекте сила последствий многократно увеличивается. Неприязнь превращается в ненависть и неконтролируемую агрессию. Эффект схож с последствиями проклятия Страсти, о котором мы с вами поговорим на четвертом курсе. А в случае с депрессией все несколько печальнее — проклятый просто сводит счеты с жизнью, терзаемый чувством неразделенной любви.

Леди Орис всегда мило улыбалась, даже когда в красках расписывала жуткие последствия проклятия. Условно-безвредного проклятия, проходящего по статье «доведение до самоубийства». А вот лес рук как-то сам собой пропал.

— Еще вопросы?

Я обернулась. Вопрос был у меня и, как ни странно, у Винсента. Парень сделал уступающий жест рукой, мол, дамы, вперед. Я невольно вскинула бровь. Маг с манерами? Бывает же…

— Хельга, твой вопрос.

— А от чего зависит вариант последствий проклятия?

— Винсент? — кивнула леди Орис.

— Тот же вопрос, — ответил юноша низким голосом с легкой хрипотцой. По классу прокатился восхищенный девичий вздох. Бездна, меня сегодня прикопают под первым же деревом за поручение леди Орис, и все чисто из женской зависти!

Конец ознакомительного фрагмента.