Исповедь привидения

Дарья Матрохина

Смерть. Вам может показаться, что смерть – это конец. Но нет, смерть – это новое начало. Вы, ещё секунду назад, смотрящий в небо совершенно живой и здоровый человек, в одно мгновение освобождаетесь от оболочки и становитесь бесплотным духом, способным только на наблюдение. Теперь яркое солнышко раздражает, а люди, в большом количестве каждый день ходящие мимо туда-обратно, злить. А вот луна успокаивает. Ночью становишься чем-то новым, добрым, мудрым. Хочется окунуться в философию.

Глава 2. Моя семья

Многие считают, что, чтобы узнать, что о тебе думаю по-настоящему дорогие люди, нужно поставить по диктофону в каждом углу. «Нет!» — скажу вам я. Для это нужно всего-навсего умереть…

Этот день ознаменовался тем, что я решил, наконец, навестить свою не вовремя оставленную семью. Старшая дочка, в тот момент почти закончившая институт, должна была уже выйти замуж и порадовать нам с женой внуками. Младшей уже пора было поступать, так что время казалось мне самым подходящим. Но самом деле всё оказалось совсем не так…

Проник в квартиру я, считай, незаконно, просто просочившись сквозь дверь, всегда бывшую для меня чем-то священным, краем глаза заметив, что пора бы уже её сменить. В прихожей меня встретили целый ряд ботинок, большая часть из которых была мужской, и весёлый смех, смешанный с запахом дешёвого табака.

— Нет, Ната, это ты загнула! — раздалось из кухни, — Честное слово, когда тебя слушаю, кажется, будто и не мы это сделали, а кто-то со стороны.

— Для этого я так долго и мучилась, — ответил ему весёлый голос моей младшей дочери, — Чтобы дяди в форме поверили. А их обмануть сложнее, чем тебя!

Я, подозревая самое худшее, кинулся на кухню и застыл на пороге, недоумённо разглядывая собравшуюся там компанию. Десять молодых людей и только две девушки, держа сигареты в дрожащих непонятно от чего руках, радостно смеялись, что-то живо обсуждая. Литровая бутылка водки, гордо поставленная в центр стола, добила меня окончательно. Я, забыв о том, что я призрак, грозно кинулся к ближайшему мне молодому человеку и зло закричал.

— И что это здесь происходит? Только мы с матерью отлучились, ты своих дружков привела? Наташа, изволь объясниться!

Компания замерла, а потом, после нескольких секунд полного молчания, разразилась диким хохотом, дружно показывая в меня пальцами. Только одна Наташа сидела, испуганно глядя мне прямо в глаза и качая головой, будто что-то припоминая.

— Ха-ха, Ната, круто ты придумала, напугать нас своим отцом! Только вот все мы знаем, что он уже давно на том свете! А обычная дымовая голограмма нам ничего сделать не сможет! — он повернулся ко мне, — Давай, папаша, покажи, чего ты стоишь, ради того, чтобы защитить свою чистую дочурку от влияния её злых друзей!

Меня охватила непонятная ярость, которая переросла в жгучую ненависть. Я бросился на него, расслабленно восседающего на моём (МОЁМ!!!) стуле и ударил так, что сам по инерции пролетел ещё пару шагов, отбросив молодого человека прямо в стену.

— Ната, что происходит!? — заверещала вторая девушка, прячась за широкие плечи своего кавалера и смело зажмуриваясь, — За что он Макса ударил?

— За то, за что тебя ударю, если ты ещё раз появишься на пороге моего дома! А ну, живо все вон!

Через несколько секунд, хлопнув дверью внезапно опустевшей квартиры, исчез последний гость, и от недавнего «праздника жизни» остались лишь сиротливая бутылка, да дым, постепенно заполнявший всю квартиру через щели под дверями. Наташа сидела напротив меня за нашим семейным столом и молчала. Мне казалось, что она запоздало пыталась уверить себя, что меня не существует, а всё это — лишь бред её опьянённого одним глотком водки сознания.

— Как же получилось, Наташа, что ты вдруг так изменилась?

— Не я такая, папа, жизнь такая. К чему был весь этот маскарад со смертью?

— Никакого маскарада, я и вправду умер. Только душа ещё жива и готова защищать свою семью. Мне очень жаль, что ты такой стала. Какие у тебя оценки?

— У меня? Не знаю. Может, четвёрки три будет.

— Молодец, моя хорошая! А я-то, старый дурак, решил, что ты, попав в такую компания, перестала учиться совсем и никуда поступить не сможешь! Значит, серебряная медаль у тебя будет?

— Нет, папа, медали у нас не будет. Кстати, с чего ты взял, что я не забросила учёбу?

— Ну, три четвёрки…

— А остальные тройки.

— Как же мама так не уследила?

— У неё своя жизнь, у меня своя. Новый молодой муж жаждет денег и хорошей жизни, она вокруг него прыгает день и ночь. А он, между прочим, чуть старше меня. Даже страшно от его сладких взглядов иногда становится. А что?

— Света… Новый молодой муж… Эх, даже не верится как-то, что она смогла так быстро меня забыть.

— Она тебя и не забыла. Просто, пока ты лежал в больнице, она его и привела в дом. Думаю, она тебе ещё при жизни изменяла, а потом просто упрятала в клинику бесплатную, сама зажив в удовольствие на твои денежки.

— На какие денежки?

— А на те, которые вы с ней на Маринке на институт копили. Она их почти сразу же отдала этому своему Серёженьке! А мне как жить? Она же меня без хлеба иногда оставляет, его откармливая в ресторанах!

— Неужели… Не могу поверить…

— Ты не веришь, а я вот так живу! И Маринка живёт, потому что деться ей некуда отсюда! Деньги на съёмную квартиру мама своему мужу отдала!

— Марина? И она отдала?

— Нашей маме? Да даже сказать ничего не смогла!

— Ну, дела, — протянул я, — Ничего, я что-нибудь придумаю, малыш! Не волнуйся, папа найдёт выход, потому что он всегда знал, что делать в подобных ситуациях…

Я уже вышел, а мне казалось, что я всё ещё чувствую запах давно не мытой заплесневелой кухни и сырого хлеба, преследующий мою дочь день и ночь. Я был обязан что-то сделать, и я это сделал…

Инкассатор прежде никогда не видел, чтобы сумки с деньгами сами отправлялись в полёт, поэтому сейчас просто стоял и испуганно пускал слюни, наблюдая за тем, как призрак, забравший всю выручку центрального отделения большого банка, удалялся по длинной улице средь бела дня. Несмотря на время суток, она была пуста, ни один человек в этот день не вышел из дома и не направился на работу, потому что сегодня было воскресенье…

Мелодия звонка всегда действовала мне на нервы. И теперь, нажав кнопку звонка, я просто чем-то внутри ощутил подступающую ярость. Как она посмела так издеваться над нашими дочерьми?! Всё, пусть сама делает, что хочет, но девочек я ей не отдам!

— Кто там? — недовольно раздалось из-за двери мужское на редкость неприятное сопрано, — Говорите же!

Конец ознакомительного фрагмента.