Три принца для Золушки

Дарья Калинина, 2010

Фима всю жизнь жила для своей семьи – брата Юры, его жены Юленьки, ее мамы и брата. Готовила, стирала, прислуживала, теснилась в кладовке, уступая собственную комнату новоявленным родственникам. Неоднократные Фимины попытки выйти замуж заканчивались одинаково – женихи бросали замечательную девушку без объяснения причин. Но вот в жизни Золушки появился Вадим. Дело уже шло к свадьбе, когда любимый вернулся домой под утро пьяный, со следами губной помады и заявил: они расстаются. Фима, недолго думая, распрощалась с изменником и в тот же день узнала, что Вадима убили, а в убийстве подозревают не кого-нибудь, а ее...

Глава 2

Галка словно накаркала. Уже на следующий вечер после их разговора Вадим не пришел домой ночевать. Вернулся он лишь под утро. Живой, но весь какой-то помятый, пахнущий чужими духами, в чужой губной помаде и в костюме, из нагрудного кармашка которого торчали кружевные стринги. Изжеванность этого кусочка кружев не позволяла признать в них подарок любимой, ни под каким видом.

И Фима, которая вначале кинулась к любимому, в испуге замерла в нескольких шагах от него.

— Что… Что случилось? — заикаясь, произнесла она.

— Ф-и-има! — пьяно ухмыльнувшись ей прямо в лицо, произнес Вадим. — Я тебя бросаю. Вот так вот, такие вот дела, лапа моя!

И с этими словами он сделал шаг, оступился и рухнул на пол, где и захрапел в полное свое удовольствие, безмятежно улыбаясь и явно ничуть не сожалея о содеянном.

В первый момент Фима замерла. Ей даже показалось, что у нее отнялись все органы чувств. Она одновременно ослепла, оглохла и онемела. Возможно, она бы просто умерла, кабы у нее не было необходимой практики в общении с неверными женихами.

Согласитесь, когда жених бросает вас в третий раз подряд, это уже далеко не так больно, как в первый. И, во всяком случае, вполне ожидаемо. К тому же особой драмы тут не происходит. Это ведь третий раз, и ты понимаешь, что рано или поздно все как-то устаканится. И хотя этого мужчины в вашей жизни уже не будет, но будут другие. Возможно, куда лучше, богаче и щедрее.

Поэтому по прошествии некоторого времени Фима все же начала дышать вновь. А потом и все другие чувства тоже вернулись к ней. Вот только вернулись они в каком-то извращенном виде. Ни о какой любви к Вадиму и речи не шло. Теперь Фима испытывала к храпящему у ее ног телу ничуть не больше симпатии, чем к памятнику Пушкину. Впрочем, нет. Всемирно известным поэтом наша начитанная Фима восхищалась. А вот Вадимом она восхищаться не могла при всем своем желании.

Ничтожество! Полное и жалкое ничтожество! И как она — Фима, могла считать, что он что-то собой представляет!

— И этот человек клялся мне в своей неземной любви! А сам изменил мне всего за неделю до свадьбы. Подлец!

И, обозрев по-прежнему храпящего Вадима, бедная невеста воскликнула:

— Да что же мне не везет-то так!

И, стянув с руки тоненький браслет-цепочку, Фима швырнула его на тело своего жениха.

— Подавись ты им! — мысленно пожелала она ему и пошла собирать свои вещи.

После чего торжественно прошагала в направлении входной двери, по пути не отказав себе в маленьком удовольствии, — пнула Вадима в его жирное брюхо. Бывший жених отреагировал новой улыбкой и ласковым бормотанием.

— Лапуля моя! — с умилением произнес он и сделал попытку обнять ногу Фимы.

Свою ногу, уже обутую в сапог, Фима ему не дала. Но Вадим и тут не огорчился и не проснулся. Перевернувшись на другой бок, он захрапел еще слаще.

— Гадина! — с чувством произнесла Фима и прибавила: — Чтоб ты сдох!

После чего вышла из квартиры своего жениха, на этот раз окончательно и бесповоротно все для себя решив. Сюда она больше не вернется. Никогда! Ни за что! Ни за какие коврижки! И замуж она тоже больше не пойдет. Ни за Вадима, ни за кого другого! Все! Хватит с нее унижений и оскорблений.

Именно так Фима и заявила своим домашним. Все они дружно ахнули, когда Фима на рассвете появилась на пороге квартиры вместе со своими двумя чемоданами, бледная, заплаканная и совершенно несчастная. Юра тут же намылился ехать и бить морду Вадиму, насилу Фима и Юленька его отговорили.

— Мужика такими методами не вернешь.

— Да я и не хочу, чтобы он возвращался. Не нужен он мне!

— А как же ты будешь?

— Останусь с вами. Или вы этому не рады?

Родственники кровные и не кровные разразились дружными криками, говорившими об их исключительной привязанности к Фиме. А Юленькина мама даже пожелала уступить Фиме свою, то есть Фимину же комнату. Но Фима от такой жертвы отказалась, заявив, что пока еще ничего не решила. И что ей и в ее родном чуланчике будет очень уютно.

Родня повздыхала, поплакала вместе с Фимой, да и разошлась по своим делам. А Фима осталась дома. Несмотря на кажущееся равнодушие, ее буквально снедали бурные чувства, начиная от ненависти ко всему мужскому полу и заканчивая растерянностью и… да, жаждой мести.

— Эх! Мало я ему наподдала! — переживала Фима. — Надо было попользоваться случаем и врезать ему от души. А я что? Пихнула его один разочек в пузо. А там сплошной жир! Он даже и не проснулся!

Что бы было, если бы Вадим проснулся и увидел избивающую его Фиму, девушка думать не хотела. Вадим запросто смог бы ее скрутить в бараний рог. Но Фиме нравилось думать, что она бы всласть поколотила предателя, а потом с победой вернулась домой.

— Эх, мало я ему врезала! Да что теперь говорить!

И Фима прилегла на краешек своей узкой раскладушки. Ничего другое в чуланчик не помещалось. Но Фима и не хотела ничего другого. Раскладушка была новенькая, с цветастым мягким матрасиком. Фима сама ее выбирала, так что покупкой осталась довольна. И спала всегда на своей раскладушечке отлично. Вот и сейчас, упав на нее, Фима ощутила, как проваливается в глубокий сон. Слабо мелькнула мысль о том, что ей надо на работу. Что надо хотя бы позвонить и сказать, что она заболела и один денек пропустит в связи со скрутившей ее болячкой. Но представив себе, как она станет объясняться с Валентином Петровичем, бедная Фима только рукой махнула:

— А ну его! Первый прогул за столько лет безупречной службы! Совру потом, что от высокой температуры ничего не соображала. Вот и забыла позвонить.

И Фима заснула. Когда она проснулась, в квартире было уже темно. То ли наступил вечер, то ли уже следующее утро. Но, пройдясь по комнатам, Фима не обнаружила никого из домочадцев. И поняла, что еще вечер. И что ни Юра не вернулся с работы, ни Юленька с мамой из магазинов. Ни Юлин брат… Кстати, а где проводит время молодой человек? Юля что-то рассказывала Фиме о том, что ее брат куда-то поступил и где-то учится. Но где, чему и как долго, этого Фима не запомнила. И сейчас внезапно устыдилась.

Мало она времени уделяла своей родной семье! Ох, мало! Сначала этот Герман закружил ей голову. Потом Кеша. А теперь вот Вадим. И что? Разве хорошо получилось? В результате своих родных она отодвинула на второй план, а вперед выдвинула предателей и обманщиков. И кто она после этого? Дура! Права Галка. Она самая настоящая дура!

О том, что Галка ругала ее совсем не за желание устроить свою личную жизнь, Фима и забыла. Она помнила только то, что Галка осуждала ее поведение. И была теперь целиком и полностью согласна со своей подругой. Она просто дура!

— Только с дурами случаются такие неприятности!

В этот момент раздался звонок в дверь. И Фима, движимая раскаянием, бросилась открывать своим родным. Она была так уверена, что пришел Юра, Юля или кто-то из своих, что даже не потрудилась спросить, кто там. И распахнув дверь, с удивлением отшатнулась. На пороге стояли совершенно незнакомые Фиме молодые люди. И почему-то при виде этих двоих сердце у Фимы тревожно замерло в предчувствии новых неприятностей.

Фима и сама не могла сказать, почему решила, что эти двое принесли ей беду. Выглядели они вполне мирно. А один был даже симпатичный, с веснушками на коротком носу и густым ежиком темных волос. Второй был повыше, но тоже очень ничего. И почему же тогда у Фимы так противно и почти моментально заледенели руки и задрожали ноги?

— Вы… вы ко мне? — дрогнувшим голосом произнесла она, растерянно глядя на непрошеных гостей.

— Гражданка Семенова?

— Да.

— Серафима Яновна?

— Д-д-да. Это я.

— В таком случае попрошу вас последовать за мной.

— А… А по какой причине? И вообще, кто вы такие?

— Ох, простите! — смутился темноволосый. — Конечно, разрешите представиться. Капитан уголовного розыска Петр Баклушев.

Петр! Красивое имя. И сокращать его так удобно — Петя, Петенька. Эти мысли мелькнули в голове у Фимы против ее воли. А потом наткнулись на невидимую преграду и в испуге замерли.

— Капитан? — пискнула Фима. — Уголовный розыск? А я… А почему?..

— Вы должны дать показания по поводу того, чем вы занимались сегодня утром.

— А на каком основании?

— Дело, видите ли, в том…

Темноволосый Петя снова замялся. А Фима с интересом смотрела на него. Какой милый капитан! Работает в уголовном розыске, а смущается, словно кисейная барышня. Фиме это очень понравилось. И она посмотрела на зардевшегося капитана уже в упор. Тот совсем смутился и замолчал. Так что слово взял его товарищ.

— А дело в том, что нам необходимо получить от вас показания, касающиеся вашего сожителя — Вадима Карпова.

— Вадима? А что с ним?

— А вы не знаете?

— Нет, — покачала головой Фима. — Когда мы с ним прощались сегодня утром, он был пьян и крепко спал.

— Очень крепко?

— Очень. Даже не смог встать и проводить меня до дверей.

— Скажите, а почему вы так уверены, что он именно спал?

— А что же еще? — удивилась Фима. — Спал, конечно. И храпел. Он даже не проснулся, когда я его пнула на прощание.

Она заметила, какими быстрыми и торжествующими взглядами обменялись опера. И это ей сильно не понравилось.

— А что происходит? — спросила она еще раз.

— А происходит, уважаемая барышня, следующее. Вашего жениха обнаружили сегодня днем с множественными колото-резаными ранами, нанесенными ему домашним кухонным ножом.

Вот теперь Фима окончательно почувствовала, как ей плохо. Весь мир бешено закружился вокруг нее, а потом внезапно замедлился и остановился.

— Что? — едва слышно прошептала Фима. — Вадим? На него напали? Скажите, он жив? Ему ничего больше не угрожает?

— Он умер практически мгновенно. Один из ударов ножом пришелся в сонную артерию и…

— Достаточно, — взмахнула руками Фима. — Не надо!

Оперативники замолчали, а Фима, немного отдышавшись, взглянула на них и воскликнула:

— Но этого просто не может быть! Кому понадобилось убивать Вадима?

Оперативники снова обменялись быстрыми взглядами. И Фима занервничала еще больше.

— Вы что? — пробормотала она. — Вам что-то известно? Да? Тогда говорите!

— Соседи видели, как вы выходили сегодня рано утром из квартиры потерпевшего, — сказал темноволосый Петя.

— С двумя чемоданами, — добавил его коллега.

— А до того из квартиры слышались крики и шум ссоры.

— Угрозы!

— Обещание покончить жизнь самоубийством или убить его.

Фиме внезапно стало смешно.

— Вот уж вранье! — горячо воскликнула она. — И я даже знаю, кто распускает эти сплетни! Это Валентина Степановна придумала! Соседка из квартиры напротив. Верно? Это она вам такое наплела?

— Ну, предположим.

— А тут и предполагать нечего. У старушки богатое воображение. Она давно на пенсии. И целыми днями сидит у телевизора и смотрит сериалы. А в перерывах выползает во дворик пообщаться с другими такими же престарелыми идиотками. Вы бы слышали, что она про других придумывает! Просто так мусор уже в доме никто не выносит. Сплошь шекспировские страсти. Евдокимов, муж из шестой квартиры, пошел с ведром на мусорку, значит, жена в это время любовника прячет! И не смущает глупую курицу, что у Евдокимовых трое маленьких детей и жене просто не до любовников! У самой-то никогда ни детей, ни внуков не было. Вот и придумывает со скуки разные небылицы!

— Но факт ссоры между вами и вашим женихом все же имел место?

— Имел. Иначе бы я от Вадима в пять утра с чемоданами к себе домой не уехала.

— И в чем заключалась суть конфликта?

— В чем? Он явился под утро, весь в губной помаде. И заявил мне, что бросает меня.

— Наверное, вы сильно разозлились?

— Естественно! — воскликнула Фима. — А вы бы на моем месте поступили иначе?

— Не знаю. Но убивать я бы никого не стал.

После этих слов, произнесенных коллегой Пети, стало как-то очень и очень тихо. Фима даже услышала, как под потолком пролетела первая весенняя муха. Еще вялая и слабая, она тем не менее пролетела через всю прихожую и совершила благополучную посадку на обоях. Фима машинально подняла руку, чтобы прихлопнуть нахалку, но замерла. Оба оперативника наблюдали за ней и мухой с неприкрытым интересом.

— Это что же? — пробормотала Фима, чувствуя, как ужас накрывает ее ледяной волной. — Вы считаете, что это я убила Вадима?

Оперативники молчали. Но их молчание было красноречивей всяких слов. И Фима поняла, что ее песенка спета. Ни за что ей будет не оправдаться. И засадят ее за то, чего она не совершала. Эх, правильно она сожалела о том, что не наподдала Вадиму напоследок. Надо было исколошматить его до полусмерти. Хоть теперь не так было бы обидно!

* * *

Сегодняшний погожий весенний денек Кира с Лесей решили провести с пользой. Весна — время наводить красоту и чистоту! Так что Кира возилась в доме, производя генеральную уборку. А Леся выбралась в сад, где разгребала листву, сгребая в кучи оставшийся снег и радовалась первым весенним цветочкам — крокусам, пролескам и мускарикам, которые уже пробивались через слой опавшей листвы и старой травы.

Настроение у Леси было превосходное. Ярко светило солнышко. И девушка радовалась и ему, и первоцветам у них в саду, и вообще всему приходу весны. Зима была долгая и нудная. И хотя подруги ездили кататься на лыжах, несколько раз посещали городские катки и даже рискнули совершить спуск на «ватрушках», едва не переломав себе все конечности, включая шеи, но все равно весна — это весна. И ничего тут не прибавишь.

Леся споро орудовала граблями, расчищая газон. И внезапно услышала:

— Леся! Леся, привет!

И не успела Леся повернуть голову, как возле нее возникла Галина — их новая соседка. С Галиной обе подруги уже успели подружиться. И теперь Леся приветливо кивнула ей:

— Привет, привет. Как дела?

— Плохо! — пожаловалась Галка. — Беда у меня.

— А что такое?

— Подругу арестовали!

— Подругу? Уж не ту ли самую, которая никак замуж не могла выйти?

— Точно! Ее! Очередной гад бросил ее. И она… Она… В общем, я уже наняла ей адвоката, но он говорит, что дела ее плохи. Менты прочно нацелились на Фимку. Говорят, что у нее был веский повод, чтобы прирезать мерзавца. Ведь как раз той ночью он изменил Фиме. А вернувшись домой под утро, заявил, что бросает ее.

— Ой! — содрогнулась Леся.

Она от природы обладала богатым воображением и поэтому теперь живо представила себе эту картину.

— Не хотела бы я быть на месте твоей подруги, — откровенно призналась она.

— Никто бы не хотел. Но она не убивала Вадима. Я знаю Фиму, она просто не способна на убийство.

— Мне она тоже понравилась. Такая милая и застенчивая.

— Ну, так как? Поможете?

— Кто? — удивилась Леся. — Мы?

— Конечно вы! А кто же еще?

— Ну, я думала, что ведется официальное расследование. И милиция…

— Не смеши ты меня! — перебила ее Галка. — Какая милиция? Не станут они ничего расследовать. У них уже есть подозреваемая! Фима!

— И что? Она сейчас в тюрьме?

— Нет. Адвокату удалось выцарапать ее под подписку о невыезде. Так что до суда, благодаря адвокату, Фима сохранила относительную свободу передвижений. Но адвокат сам говорит, что если Фима не почешется и не раздобудет настоящего убийцу, то ее дела могут сложиться очень скверно.

— Что? Так прямо и говорит?

— А то! А он знает, о чем речь идет. Ведь эта швабра на пенсии — соседка Вадима — заявила, что у Фимы с Вадимом тем утром был скандал с шумом и ссорой. И что Фима угрожала Вадиму расправой и даже смертью.

— Серьезно?

— Да нет! Фима ничего такого не говорила. Да и что с пьяным разговаривать? Она всего лишь легонько пнула обманщика в живот. Но никакого вреда ему это не нанесло. Он даже не проснулся!

— А ножом она его не тыкала?

— Нет!

Леся еще немного погребла листву перед собой, одновременно размышляя, что ответить Галке. А потом спросила:

— А у твоей подруги есть соображения, кто мог убить ее отставного женишка?

— Вот! — оживилась Галина. — В самую точку! И менты у Фимки то же самое спросили!

— И что?

— И ничего! Фима сама в полном ауте. Ничего не понимает. А хочешь сама с ней поговорить?

— Ну…

— Она как раз сейчас у меня в гостях. Поговоришь?

— Ну…

Леся оглядела свой двор. В принципе вся листва собрана в аккуратные кучки. Перед людьми не стыдно. Вот интересно, а как обстоят дела у Киры в доме? Возможно, она тоже уже справилась с домашними делами и будет не прочь послушать историю Фимы и ее убитого жениха.

Таким образом, уже через полчаса Галка и ее подруга сидели в коттедже у Киры с Лесей и потягивали крепкий кофе. К нему был подан домашний наполеон, состряпать который удалось даже Кире с ее почти полным отсутствием поварских навыков.

— Главное в наполеоне — это тесто, — рассуждала Кира, воодушевленная тем горячим приемом, который был оказан ее торту. — Вот помню, моя бабушка замешивала слоеное тесто часами. Сначала первые два слоя, потом снова раскатать, сложить, раскатать и в холодильник. Остынет, снова раскатать, сложить, раскатать и сложить. И так до бесконечности. А теперь благодать! Иди в супермаркет и покупай там готовый продукт. Ну а уж смешать миксером пачку сливочного масла с банкой сгущенки — это вообще ерунда. Хотя и тут бывают свои трудности. Масло, например, может быть не очень качественным. Ну, и сгущенка тоже. Но если брать проверенные марки и в проверенных местах, то неприятных неожиданностей не будет. Ну, как вам? Нравится?

Торт в самом деле оказался отменным. Пышным и в меру смазанным сливочным кремом. Несмотря на то что все четверо сидели на диете, число кусков наполеона на блюде стремительно уменьшалось. И к тому времени, когда тарелка опустела, Кира с Лесей успели узнать про жениха Фимы следующее.

Вадим был торговым представителем одной западной фирмы. Он распространял пищевые добавки. Товар расходился не так чтобы особенно хорошо, но и не плохо. Во всяком случае, Вадим был в фирме на хорошем счету. И недавно его даже сделали менеджером. Это означало, что теперь Вадиму не было нужды топтать свои ноги, это делали за него подчиненные, а Вадим лишь курировал и давал мастер-классы.

— А не могло быть в этой фирме чего-нибудь такого… этакого?

— В смысле?

— Ну, криминального. А то ведь под видом пищевых добавок можно втюхивать народу что угодно. Вплоть до наркотиков. Курительные смеси продавали?

— Нет. Но в фирме есть отделение ароматерапии. Вадим там не работал, но мне рассказывал.

— А что за фирма?

— «Горыныч».

— Что?

— Так и называется. «Горыныч».

— Странное название.

— Что есть, то есть, — согласилась Фима.

— Ты и документы видела?

Нет, документов Фима не видела. Она верила своему жениху на слово. Раз сказал, что работает в «Горыныче», значит, там и работает. Какой резон человеку врать? Рабочий график у Вадима был плотный. Вставал он в семь утра, а возвращался после девяти. Но зато и зарабатывал неплохо. У Вадима была новенькая иномарка, правда, взятая в свое время в кредит, но кредит этот Вадим уже полностью выплатил.

— Он и за квартиру почти рассчитался. А ведь купил ее всего пару лет назад!

— Молодец парень. А как он вообще был? Щедрый?

Щедрым Фима своего бывшего жениха назвать постеснялась. Но сказала, что он никогда с нее денег за проживание не просил. И на том спасибо! И на хозяйство всегда исправно выделял некоторую сумму. К тому же по праздникам Вадим делал своей невесте небольшие подарки. Главным образом конфеты или цветы. Мог подарить духи или набор нижнего белья. Но неизменно к подарку прилагал чек, чтобы Фима могла пойти и обменять подарок на что-то другое.

— Понимаю, что могу не угодить тебе. Поэтому вот чек, а на нем адрес магазина. Не нравится фасон или аромат, пойди и обменяй. Я не обижусь.

Самым дорогим подарком, который Вадим презентовал своей невесте, был золотой браслетик — цепочка. Но ее Вадим получил по акции, покупая самому себе золотые часы. Браслетик шел в виде бонуса за дорогую покупку и достался, конечно, Фиме. Впрочем, такие подарки Фима получала всего два или три раза за все их время совместного проживания. А прожили они почти целых восемь месяцев.

— А как твои родственники отнеслись к Вадиму?

— С восторгом! Он им очень понравился. Юра приглашал его почаще приходить к ним. Юленька испекла торт с черникой и белковым кремом. А ее мама нажарила беляшей. Они все очень душевные люди. И очень хотят, чтобы я была счастлива. Так что, зная о двух моих неудавшихся прошлых связях, были заранее расположены в пользу Вадима.

— Но он их теплого к себе отношения, надо понимать, не оправдал?

— Нет.

— А он тебе не сказал, где он провел ну… ту ночь?

— У бабы он был! Где же еще? Весь в помаде под утро явился!

— А какая у него была легенда? Ведь не мог же он просто так пропасть на всю ночь? Допустим, с утра он ничего сказать был не в состоянии, но с вечера он же как-то тебе объяснил, куда идет?

— Легенда, конечно, была, — горько вздохнула Фима. — Мальчишник его старого школьного приятеля.

— Ты его знаешь, этого приятеля?

— Я? Нет. Но меня и не приглашали. Это же был мальчишник, понимаете?

— Понимаем. А как приятеля зовут? Это ты хотя бы знаешь?

— Коля.

— Коля, — проворчала Леся. — Ну, уже кое-что. А ты с ним разговаривала?

— Нет. Зачем?

— Ну, мало ли. Вдруг ты захотела узнать, как же так получилось, что, уйдя на мальчишник, твой Вадим вернулся лишь под утро и однозначно из объятий другой женщины?

— Нет, — помотала головой Фима, в душе содрогаясь при одной только мысли о возможности подобного разговора. — Я не захотела.

— Ясно. А телефон этого Коли у тебя есть?

— Нет. Откуда?

На редкость нелюбопытная девица эта Серафима! Разве же так можно! Про своего мужчину нужно знать все от и до. Вплоть до размера его носков и поименного списка всех, кто ходил с ним в младшую группу детского садика.

Но вслух Кира лишь вздохнула и произнесла:

— Ну, хорошо. А узнать ты телефон этого Коли можешь?

— Наверное, родители Вадима должны знать. Ведь Коля — это школьный друг их сына.

— А ты с ними-то хотя бы знакома?

— Конечно, — обиделась Фима. — Очень милые и интеллигентные люди. Отец — директор школы. А мама работает в той же школе завучем.

— Семейный подряд?

— Они оба хотели, чтобы и Вадим пошел по их стопам. Стал педагогом. Но он решил иначе. Сказал, что его не привлекает быть учителем и получать жалкие копейки. Сначала родители были против его желания. И Вадиму даже пришлось некоторое время снимать себе жилье. Но когда папа с мамой увидели, что у Вадима реально получается и он зарабатывает неплохие деньги, работая торговым представителем, то они сменили гнев на милость. И хотя до конца так и не смирились с выбором сына, но открыто протестовать тоже перестали.

— Ну что же, — произнесла Кира. — Мне кажется, что начать нужно именно с родителей. Выяснить у них телефон этого Коли. Поговорить с ним. Узнать подробности этого мальчишника. А потом уже действовать по обстоятельствам.

Фима подняла на подруг полные слез глаза.

— Так что? — дрогнувшим голосом спросила она. — Вы беретесь за мое дело? Разумеется, я оплачу вам все ваши расходы. И за работу тоже заплачу!

— О вознаграждении говорить пока что рано, — отмахнулась Кира. — А вот то, что ты согласна взять на себя расходы по делу — это ты молодец! Расходов бывает много!

— Разумеется, мы постараемся не транжирить направо и налево твои денежки, — сказала Леся.

— Ничего страшного. Транжирьте сколько хотите. Правда, из-за всей этой истории меня отправили в бессрочный отпуск, но со временем, я думаю, все уладится. Даже если на этой работе меня не оставят, то я всегда смогу найти другую. А у меня уже накоплена некоторая сумма. Мы с Вадимом копили на свадьбу. Но теперь уж какая свадьба! Не оказаться бы на тюремной шконке. Так что тратьте, сколько сочтете нужным. Только помогите мне! Очень вас об этом прошу!