Место встречи посещать нельзя

Дарья Калинина, 2021

Все многочисленное семейство Екатерины Прокофьевны не думало не гадало, что их спокойная и благоразумная бабушка на старости лет способна на подобные капризы. Она наотрез отказалась подписать завещание в пользу родственников, если те не выполнят ее просьбу: она хочет, чтобы ее похоронили рядом с первым мужем Степаном, который погиб более семидесяти лет назад. Но с могилой Степана не все так просто – на это место на кладбище нацелился всесильный и всемогущий Дмитрий Григорьевич, который привык, что любые его желания исполняются…

© Калинина Д.А., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава 1

Всей этой в высшей степени запутанной истории могло бы и не произойти, если бы бабушке не понадобилось улечься рядом с дедушкой.

Вопрос этот всплыл совершенно внезапно, когда никто не ожидал никакого подвоха. Мысль о собственном упокоении пришла бабушке в голову ровно в тот момент, когда она уже занесла руку, чтобы поставить свою подпись в завещании, которое вся семья согласовывала на протяжении нескольких месяцев.

Это были нелегкие переговоры, в процессе их не раз и не два возникали разногласия, которые семье в итоге и с честью удалось преодолеть. Все это потребовало от всех членов семьи траты немалого количества своих нервных клеток, но все же окончательный вариант документа был ими выработан и утвержден.

И вот сегодня должно было случиться его официальное подписание, но на самом последнем этапе бабушка неожиданно для всех снова замешкалась.

Вся родня, затаив дыхание, следила за движениями бабушки. И когда старушка опустила ручку, родственники, не стесняясь друг друга, разочарованно выдохнули.

— Так я и знал, — прошептал Виктор.

Виктор был сын и наследник, его волнение было хорошо понятно.

— Ну что такое, мама? — с раздражением поинтересовался Николай, который являлся старшим сыном Екатерины Прокофьевны и временами даже позволял себе критиковать мать, за что являлся нелюбимым ребенком, а всего лишь первым по старшинству из всех троих детей. — Мы все уже обговорили. Двадцать раз обсудили, что и кому из нас ты оставляешь. Разве трудно поставить свою подпись, чтобы все могли разойтись и заняться чем-то более продуктивным?

— В самом деле, мама, — вмешалась и Лиза — дочь и третий ребенок Екатерины Прокофьевны, — чего ты тянешь?

Все остальные выжидающе молчали, и это молчание очень не понравилось старушке.

— А вам, молодым, все бы лишь поспешить. Поспешишь — людей насмешишь!

И бабушка обвела глазами всю свою семью, собравшуюся сегодня вместе. Были тут и дети, были и внуки, все родные, все любимые, все рядом. Случалось такое нечасто, но сегодня и день был особенный: Екатерина Прокофьевна намеревалась записать свое последнее волеизъявление. Хотеть-то старушка этого хотела, да что-то у нее застопорилось.

— Вы мне сначала скажите, вот помру я, а куда вы меня положить намерены?

— Господи, мама, ну что за вопрос? — растерялся Николай, пока его брат и сестра молча хлопали глазами в полнейшем недоумении от внезапно всплывшей невесть откуда проблемы. — Сама знаешь куда.

— И куда?

— Куда всех, туда и тебя.

— К нашим? Нет, не поеду к ним! — спокойно, но решительно произнесла бабушка. — Не хочу с матерью и бабкой лежать. Они мне при жизни немало крови попортили. А ваш дед, мой отец, еще и ремнем меня в детстве охаживал. Про маму ничего плохого не скажу, но и она меня иной раз умела до белого каления довести. Так что нет! Не хочу к тем, кто меня обижал.

— Наверное, было за что.

— Было — не было, никогда ему этого не прощу! — сердито воскликнула бабушка. — Не лягу к ним! Никогда! Пусть одни там маются. Или вы к ним ложитесь, если хотите, я вас не неволю!

— Нам еще рано.

— Это никому не рано и никогда не поздно. Человек собой не располагает. Но волю свою я вам изъявляю! Лечь хочу не там!

— А где?

— К Степушке моему родименькому лягу.

Все родственники в полнейшем изумлении переглянулись. Никаких Степанов среди них не водилось.

— Это кто ж такой? — не скрывая своего любопытства, спросила Лиза.

— Уж и забыла! Стыдно тебе должно быть за такое невнимание к матери. Муж это мой! Степушка! Родименький мой!

В первый момент все испугались, что бабушка сошла с ума. Вот так неожиданно, бац, и спятила старушка! Но потом Фима — младшая и любимая внучка бабушки — не растерялась и стала кое-что вспоминать.

— Степаном звали первого мужа бабушки, — сказала она. — Они прожили вместе всего год, а потом он умер. Правильно, ба?

— Вот девчонка мелкая, а и та помнит. А вы, детки мои великовозрастные, про мать свою ничего не знаете!

— Ладно, мама, мы все поняли. Степан — твой первый муж, но ведь он умер много лет назад.

— Семьдесят!

— Вот видишь! Где нам его могилу искать?

— А не надо ее искать, я вам сама ее покажу.

— Ты разве помнишь, где он похоронен?

— Как вчера это было. Степушка мой лежит в новом своем костюмчике, на свадьбу мы ему справили, он и поносить-то его не успел. Личико платочком шелковым прикрыто, и одет красиво. Модный такой! И ботиночки, и рубашечка, галстук и тот один раз всего надел. А второй раз уж в последний путь мы в него обрядили Степушку моего. Свекровь говорила, что не надо костюм в гроб класть, хороший еще костюм, дорогой, брату или отцу может пригодиться, но я настояла, чтобы Степочку как полагается проводили. И гроб я хороший выбрала, а не то сосновое убожество, которое свекровь мне вначале предлагала. И могилку на холмике указала. Могильщикам пришлось на лапу дать, чтобы они Степочке хорошее место организовали. Сначала-то они в низинке предлагали, а там даже летом земля не просыхала. Лежал бы мой Степушка по шею в водичке, а так на пригорке, солнышко на него светит, ветерок обдувает, хорошо ему там!

— Мама, но семьдесят лет с тех пор прошло. И ты же там столько лет не была!

— И что?

— Может, там все изменилось!

— Как на кладбище может что-то измениться? Кладбище, мой дорогой, это уж раз и навсегда. Могила Степушки там, где и была, я в этом уверена.

— Но почему с ним? Почему не с моим отцом? — с обидой спросил Николай. — Почему не с Лизкиным и не с Витиным? С моим отцом ты десять лет прожила. А с Лизкиным и Витиным батей все сорок. Он и меня воспитал, хоть я ему неродной был, ничего плохого я про отчима сказать не могу. Никогда он между мной и родными своими детьми разницы не делал. Отличный был мужик. Почему не с ними? Тем более что они оба в одном месте похоронены, очень славно бы ты там с ними устроилась. Оба близкие тебе люди.

— Не знаешь, так и молчи! Они оба меня обижали при жизни. Не хочу я с ними и после смерти валандаться. К Степушке моему пойду. С ним одним хочу лежать! И точка!

И Екатерина Прокофьевна поджала губы, что являлось очень плохой приметой. Это значило, что старушка заупрямилась уже всерьез и надолго. На то, чтобы ее переубедить, у родственников могло уйти слишком много времени. Того самого драгоценного времени, которого у них могло не быть вовсе, учитывая более чем преклонный возраст старушки.

Николай понял это первым.

— Все! С меня хватит! — воскликнул он. — Я ухожу!

У дверей он обернулся и обратился к матери:

— Хорошо, что я Татьяну с учебы не дернул, как ты требовала. У девчонки сегодня зачет важный, красиво бы получилось, ни зачета, ни завещания. Как чувствовал, что ты, мать, что-нибудь эдакое обязательно выкинешь!

И, хлопнув дверью, исчез.

— Ну и что нам делать? — спросил Витя у родни, когда они все несолоно хлебавши вышли из конторы нотариуса.

Николая уже не было видно. Он сказал, что возвращается на работу. Но так как работал Николай «на удаленке», то поехал он к себе домой. А там его должна была встретить жена Полина, у которой Николай был под полнейшим каблуком.

Даже странно, что Полина не явилась на подписание завещания, чтобы лично контролировать весь процесс. Но Николай объяснил, что жена с утра почувствовала себя плохо, поэтому и не смогла приехать.

Сама Екатерина Прокофьевна осталась в здании нотариальной конторы еще «на минуточку», ей было нужно перекинуться парой слов с нотариусом «по секрету».

Эти секретики своей бабушки очень не понравились ее семье. Но еще сильнее им не нравилась новая затея старушки.

— Это что же получается, все наши будут лежать на Северном, а мать уляжется… Кстати, где этот ее чудесный Степушка лежит?

— На Киновеевском, — подсказала Фима.

— Ты-то откуда все это знаешь?

— Вы с бабушкой не сидите, а я, пока на карантине, целыми днями про этого ее Степушку слушаю. Знаю его теперь уже лучше родного своего деда!

— Интересно, чем ей Колькин батя не угодил? — проворчал Витя. — Мать всегда говорила, что любили они друг друга без памяти.

— Бабушка на него обижена.

— Это за что же?

— За то, что он ее бросил!

Виктор выпучил глаза на дочь:

— Не бросал он ее! Он от инфаркта умер! Сорок лет мужику всего было. Трагедия! Не бросал он ее!

— А бабушка считает, что если бы он лучше о своем здоровье заботился и не пошел бы в ту баню, куда она его пускать не хотела, то он бы и по сей час был бы с ней. А значит, он по собственному желанию ушел. Не послушался ее советов, и вот вам результат, умер и бросил ее выживать одну с ребенком.

Все оторопело уставились на девчонку.

— Ладно, а наш папа, твой родной дед, чем перед ней проштрафился? — спросила у племянницы Лиза.

— Он бабушке изменял.

— С кем это? — возмутилась Лиза. — Папу после инсульта парализовало, он до самой смерти от матери не отходил, а она от него. Целых десять лет она его туда-сюда на коляске катала!

— Он бабушке всю жизнь изменял, у него любовь была к Софии Ротару.

— Этого еще не хватало! — простонала Лиза. — Она же артистка! Певица! Ее половина всего Советского Союза обожала, а вторая половина Аллу Борисовну боготворила. Но это же не всерьез!

— Для бабушки всерьез.

— И это из-за такой глупости бабка не хочет к деду ложиться?

— Можно подумать, Степушка этот ее не бросал! — поддержал сестру возмущенный Витя. — Раз умер, то по, логике бабки, тоже ее бросил!

Фима величественно покачала головой. Ей очень нравилось прикованное к ее персоне внимание всех взрослых членов семьи. Никогда еще девочке не удавалось в такой мере почувствовать свою значимость. Ощущение было новым и очень приятным.

— Нет! — важно произнесла она. — Степушка нашу бабушку не бросал. Он не сам умер, его убили. Он в этом был не виноват.

— Ах вот оно что! — надулся Витя. — Значит, моего отца можно сделать виноватым изменником, а этот голодранец святой! Надо было, чтобы отца тоже кто-нибудь пришил, тогда бы он хороший был!

— Папа, только не говори так при бабушке! — испугалась Фима. — И вовсе Степа не голодранец был. Он из очень состоятельной семьи.

— Чего же тогда родная мать его в простом сосновом гробу закопать хотела?

— Этого я не знаю. Но у них и дом в Невском районе до войны был, прямо на Неву окна второго этажа смотрели. И в доме мебель красивая, а в шкафах посуда дорогая. И золото-брильянты. Они все из купцов, а у деда Степана до революции на Неве свое пароходство было. Он грузовыми баржами владел, с Ладоги и из Карелии лес вез, а обратно товары всякие.

— И как же такого золотого мальчика и убили?

— У Степы друг был, Пером его звали. Из-за него все случилось.

— Что случилось?

Тут Фима смутилась. Что там у бабушки, ее первого мужа Степана и его друга Перышка приключилось, девочка и сама толком не знала. Бабушка всегда говорила об этом как-то очень туманно и намеками. Но признаваться в собственной неосведомленности Фиме до крайности не хотелось. И пока она судорожно думала, как бы ей половчее соврать, в дверях нотариальной конторы показалась бабушка.

Все бросились к старушке, избавив Фиму от объяснений.

— Ты передумала? — подскочил Витя к матери.

Но бабушка была непоколебима:

— Лягу только с моим Степушкой.

— Ладно, мама. Твоя взяла. Как хочешь, так и делай.

— А раз так, то поезжайте, договаривайтесь.

Витя оторопел:

— Куда поезжайте?

— На Киновеевское кладбище. Договаривайтесь там с администрацией. Могилку Степушки вам Фима покажет.

Внимание всех взрослых вновь обратилось на девочку, отчего Фима вся раскраснелась.

Но тут же взяла себя в руки и кинулась к бабушке:

— Я отвезу! Я покажу!

— Дорогу до могилы помнишь? — строго спросила у внучки Екатерина Прокофьевна.

— Я все помню, бабулечка!

— Ну ступайте. Прямо сейчас и езжайте, мне так спокойнее будет. Как договоритесь, так сразу мне звоните. А я домой пойду, притомилась сегодня что-то. В другой раз к Степушке съезжу. Без суеты, спокойно у него посижу. Степушка любит, когда я прихожу к нему.

Всякий раз, когда Екатерина Прокофьевна упоминала имя своего первого мужа в уменьшительно-ласкательной форме, ее сына передергивало.

Фима это заметила и поинтересовалась:

— Папа, ты что, не знал, что у бабушки был, помимо двух наших дедушек, еще первый муж, который рано умер?

— Нет. Никогда она мне о нем не говорила.

— И я тоже не знала, — вмешалась Лиза. — Мать только с тобой разоткровенничалась!

— Почему? Олег тоже знал.

Виктор повернулся к парню.

— Сын? — вопросительно произнес он. — Так ты был в курсе?

Олег пожал плечами, не отводя взгляда от экрана смартфона.

— А разве это тайна? Я думал, что все знают.

— Экий ты безразличный! — укорил его Виктор. — Ладно, ребята, вижу, что вы у бабушки большим доверием пользуетесь, чем мы, ее родные дети. Неспроста она вас к нотариусу позвала, видать, вам от бабушки тоже своя доля в наследстве полагается. А раз так, то будем проблему сообща решать.

— И проблема у нас серьезная, — подтвердила Лиза. — На этом кладбище уже много лет новых захоронений не производят. Разрешено лишь подхоронение в родственные могилы.

— Если брак бабушки с этим Степаном был официально оформлен, то никаких проблем не возникнет, — самоуверенно произнес ее брат. — Прямо сейчас поедем и все решим!

И они поехали. Но никто из них пока что даже не представлял, как далеко от них находится это «все решим»!

Кладбище выглядело ухоженным. Недалеко была набережная Невы, прилетавший оттуда ветерок доносил влажную речную свежесть. Дорожки, по которым двигались немногочисленные посетители, были чисто выметены, обрамлявшие главную аллею кустики аккуратно подстрижены. Кладбище было сравнительно небольшим, но каким-то очень благоустроенным.

— Неудивительно, что бабушке захотелось тут приземлиться.

— Витя!

— Ну что Витя! Объективно тут куда лучше, чем у наших на Северном. Там без машины нечего и соваться. Все деревьями заросло.

— А ведь ты прав, — тоже кое-что вспомнила Лиза, — как из-за карантина мы весной не смогли поехать, поехали только после Троицы. А там штормом березу еще с прошлой осени повалило, так она до нашего приезда на надгробии и лежала. Никто из работников и пальцем не шевельнул, чтобы ствол убрать, мы сами распилили, сами бревна таскали, ветки убирали.

— Может, береза незадолго до нашего приезда упала. Вот они и не успели.

— Ага! Как же! Там все вокруг сухой листвой было засыпано. Кабы береза недавно упала, листики бы зеленые остались. Если бы зимой или ранней весной, то листвы вообще не было. С прошлой осени береза лежала, считай, почти год получается!

— Ты у нас прямо детектив, сестрица.

— Так есть у кого учиться. Помнишь, я тебе про племянника моего мужа рассказывала? Такой способный мальчик! Вдвоем с собачкой они уже не один десяток преступлений распутали. Когда он про свои приключения рассказывает, так увлекательно его слушать!

Но брат ее саму уже не слушал, он заприметил домик администрации и устремился к нему.

В домике сидел один-единственный мужчина, который читал газету. Лицо у него было унылое.

Когда он увидел посетителей, веселее ему не стало.

Лизу это не остановило, она заранее уже расплылась в улыбке:

— У вас такое приятное кладбище. Просто мечта. На нашем всюду ветки, мусор, а тут такого себе и представить невозможно. Везде чистота и порядок!

— Спасибо, — немного повеселев, произнес мужчина. — Стараемся.

— А нам бы один вопросик провентилировать насчет нашей бабушки, которая хочет лежать рядом со своим мужем. Это возможно?

— Отчего бы и нет. Дедушка лежит у нас?

— Да, и уже семьдесят лет находится тут.

— Ого! Семьдесят! Ну пойдемте, посмотрим, что там за ситуация.

И снова наступил звездный час Фимы. Ну, не час, а так, пара минуток, потому что идти далеко не пришлось.

Могила Степана находилась не так уж и далеко от администрации. Место было живописное. Холм, или, скорее, небольшая возвышенность, на которой рос могучий дуб, осенявший все вокруг себя своими изогнутыми ветвями. Где-то внизу мирно журчала речка. И это было самое сердце кладбища, самый его смак, самая козырная и фешенебельная часть.

А вот сама могилка выглядела не ахти. Покосившийся крест, табличка с едва различимыми буквами на ней. Но правда, что сорняки были аккуратно выполоты, и на могиле лежали свежие цветочки, голубенькие незабудки.

Сначала все подумали, что цветы живые, но потом поняли, они сделаны из пластика.

— Ваш дедушка тут один похоронен?

— Да.

— И было это семьдесят лет назад?

— Точно так.

— Тогда никаких проблем не вижу, — заявил мужчина. — Единственное… Документы у вас в порядке?

— Свидетельство о браке дедушки с бабушкой.

— Меня больше интересует свидетельство о смерти.

— Типун вам на язык. Бабушка еще живехонька! Это она так… на будущее.

— Будущее — это хорошо. Но я имел в виду свидетельство о смерти на усопшего дедушку. Оно у вас имеется?

— Ну… наверное.

Мужчина вмиг стал суровым.

— Как это наверное? Это нужно знать точно. От этого все и зависит.

— Семьдесят лет прошло.

Лицо мужчины превратилось в каменную маску.

— Но разве это проблема? — испугался Витя. — Поедем в ЗАГС, возьмем дубликат.

— Это не годится. Мне нужно видеть свидетельство с отметкой о захоронении дедушки на нашем кладбище.

— Но разве недостаточно, что он тут лежит! Вон же табличка с его именем.

— А может быть, это просто какой-нибудь однофамилец. Кладбище у нас замечательное, вы правильно сказали, почти в центре, многие мечтают сюда попасть. На любые хитрости идут, лишь бы тут устроиться.

— Погодите, вы что хотите сказать, что если такого документа мы не найдем, то бабушку похоронить рядом с ее мужем вы не сможете?

— При всем моем уважении, нет.

— Но как же так? Это же ее муж!

— И что? А у этого мужа могут быть дети, другие жены, родители, наконец.

— Он умер в двадцать лет. Детей у них с бабушкой не было. Родители его, разумеется, давно умерли. И жена у него была всего одна, которая и хочет теперь лечь рядом с любимым мужем.

— Это по вашим словам так получается, а завтра положу я вашу бабушку рядом с ее дедушкой, а через день или месяц ко мне явится… скажем, дочка и заявит, что тоже желает тут лежать. И доказательство, что могила ее, то самое свидетельство, предоставит. И что мне прикажете делать? Вынуть вашу бабушку и положить туда дочку?

Старшее поколение вспотело. Фима выглядела совсем бледной. Один лишь Олег сохранял пофигистическое спокойствие, на протяжении всего разговора он продолжал пялиться в свой смартфон.

— Но почему так? — растерянно произнесла Лиза.

— Дело в том, что раньше документов на могилу не выдавали, это в последнее время стали выдавать какие-то корочки и свидетельства. А раньше доказательством, что могила принадлежит вам и только вы имеете право положить в нее кого-нибудь из своих родственников, являлось свидетельство о смерти с отметкой о сделанном ранее захоронении другого родственника. Понимаете?

— Какой-то бред.

Мужчина окончательно посуровел. Он даже ростом вроде бы выше стал.

— Это правила, которые необходимо исполнять!

— И что же нам делать?

— Что? Ну, у вашего покойника должны были быть какие-то другие родственники, кроме вас. Попробуйте их разыскать. Поговорите с ними. Возможно, они и не будут заинтересованы, чтобы сохранять это место на кладбище для себя. И тогда вы сможете похоронить свою бабушку там, где она желает.

— Если другого выхода нет…

— Другого нет!

— А может быть, мы с вами…

— Ищите документы! — сурово произнес мужчина. — И только тогда приходите!

— Но бабушка так хотела…

Сотрудник даже слушать не стал.

— Новые захоронения на нашем кладбище запрещены, за этим строго следят. А терять свое место из-за чужих хотелок никто не станет. При всем моем уважении!..

И мужчина ушел. Такой сердитый!

Родственники же остались стоять у оградки чужого им Степана, о котором они даже и знать ничего не знали и жили себе преспокойно, пока его внезапное появление в их жизни не спутало все их планы на будущее.