Самовар с шампанским

Дарья Донцова, 2014

Ох, как непросто выйти замуж! Узнав, что жених Даши Васильевой, профессор Маневин, антрополог, менеджеры свадебного агентства предложили устроить торжество в доисторическом стиле и нарядить гостей обезьянами! Да еще и полковник Дегтярев отвлек от подготовки торжества, попросив Дашу слетать в Париж – только она благодаря своему блестящему французскому может расспросить свидетельницу по весьма странному делу. Несколько лет назад похитили Луизу Маковецкую, потребовав у ее отца выкуп. Передача денег сорвалась, поэтому все считали девушку погибшей. И вдруг ее бездыханное тело обнаружили в салоне самолета, совершающего рейс из Парижа! При этом паспорт у нее оказался на имя совсем другой женщины, Людмилы Бритвиной, супруги парижанина Поля Эвиара… Прибыв в город моды и духов, любительница частного сыска нашла дом Эвиара и выяснила: его жена – француженка, слыхом не слыхавшая ни о каких русских!

Глава 2

Бортпроводница, не сказав ни слова, убежала.

— Только не вопи, — быстро предупредил Валерий.

— Я не собиралась кричать, — ответила я. — Вы уверены, что она скончалась?

— Да, — без колебаний подтвердил сосед.

— Добрый вечер, — произнес стройный мужчина, вышедший из-за занавески, отделявшей бизнес-салон от кабины пилотов. — Я Алексей Макаров. Что тут случилось?

— У вас в самолете труп, — понизив голос, сообщил Валерий.

— Ммм, — протянул летчик. — Это точно?

Валерий открыл багажное отделение, достал оттуда сумку, вытащил из нее визитку и протянул Макарову.

— Валерий Никитович Груздев, заведующий отделением экстренной хирургии, доктор медицинских наук, — прочитал вслух Макаров. — Понятно.

— Мила только что разговаривала, — вмешалась я, — ей еще можно помочь, искусственное дыхание сделать.

Доктор опять наклонился над женщиной:

— Бесполезно.

— Вы просто не хотите ничего предпринимать, — возмутилась я.

— Что нам теперь делать? — прошептала бортпроводница.

Груздев выпрямился:

— Не впадать в панику. Ничего не сообщать пассажирам. В бизнес-классе толпа иностранцев, они не понимают, о чем мы беседуем, и вообще все спят. Труп находится в первом ряду кресел, мимо могут пройти в туалет только ВИП-пассажиры. У вас есть мешки с почтой?

— Да, — кивнул Макаров.

Врач натянул на голову Милы плед.

— Бросьте мешки на свободное место около тела. Дарья сядет там, где сидела до того, как переставили Мотю. Перевозку с чихуахуа поставим в проход. Правилами так поступать запрещено, но у нас ведь особый случай. Сомневаюсь, что Дарья согласится лететь до Москвы, сидя рядом с покойницей.

Стюардесса посмотрела на пилота:

— Мы можем переместить тело в…

— Нет, — резко перебил девушку Валерий Никитович, — нельзя ее трогать!

— Почему? — рассердилась я.

— Она что-нибудь ела, пила незадолго до смерти? — задал вопрос врач.

— Я принесла ей успокаивающие капли, — пролепетала бортпроводница, — и дама их принять не успела.

— Мила проглотила какое-то лекарство, — вспомнила я. — Вы устроили в салоне истерику, она очень испугалась, а когда из экономкласса раздался крик: «Падает», она решила, что самолет рушится. Я пыталась разубедить ее, но Мила меня не слушала, выглядела безумной.

— Сильно побледнела или покраснела, бегающий взгляд, суматошные движения, бессвязная речь? — перечислил Груздев. — Жаловалась на жар, потом на озноб?

— А вы откуда знаете? — удивилась я. — Все верно, но Мила говорила очень тихо, даже я ее с трудом расслышала.

— Я перечислил вам далеко не все симптомы панической атаки, — пояснил Валерий Никитович. — А что она проглотила?

— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Вытряхнула пилюлю из таблетницы, потом швырнула ее на пол, вон она валяется.

Стюардесса хотела поднять круглую коробочку.

— Нельзя, — резко сказал Груздев. — У вас есть перчатки? Надеюсь, хлеб-булочки вы раскладываете на тарелки не голыми руками?

— Катя, принеси, — велел пилот.

— И новый полиэтиленовый пакетик, — велел Груздев.

Я слегка напряглась:

— Хотите упаковать улику?

Хирург приподнял брови:

— Да. Откуда вы знаете, как обращаются с вещдоками?

— Сериалы смотрю, детективы читаю, — вывернулась я. — Вы полагаете, что Милу кто-то убил? Надеюсь, меня не подозреваете?

— Подозревать — не моя профессия, — парировал Груздев. — И как мне показалось, убить вы хотели меня.

— За дело, — отбила я подачу, — за уникальное хамство по отношению к Кате и омерзительное поведение во время полета.

— От трупа пахнет горьким миндалем, — вдруг сказал Валерий. — Неужели вы не ощущаете?

— Нет, — ответила я и ахнула: — Цианистый калий! Вот почему вы не стали делать Миле искусственное дыхание, ее было невозможно реанимировать!

— Может, синильная кислота, — пожал плечами Груздев. — Что-то мне с вами, Дарья, расхотелось после полета кофе пить. Ваша девичья фамилия случайно не Борджиа?

Я резко повернулась и пошла в туалет. Влипла ты, Дашутка, в историю. Обижаться на доктора не стоит, я бы сама сразу заподозрила соседку отравленной ядом. Однако этот Груздев быстро пришел в себя! Совсем недавно он закатывал истерику, а сейчас совершенно адекватен. И внешне он вполне симпатичный — темные волосы, карие глаза, усы, бородка. Надо же, я всегда думала, что хирурги обязательно гладко выбриты: растительность на лице — рассадник инфекции и, наверное, очень неудобно прятать бороду под маску.

Выйдя из санузла, я спросила у Кати:

— У пилота, конечно, есть связь с аэродромом Шереметьево?

— Да, — подтвердила бортпроводница.

Я протянула ей свой телефон:

— Пусть Макаров передаст наземным службам номер полковника Дегтярева, вот он, второй в списке. Скажите, что Даша Васильева просит его немедленно приехать в аэропорт, на борту труп Луизы Маковецкой.

— Вы же ее называли Милой, — растерялась Катя, — и по спискам пассажиров она проходит как Людмила Бритвина.

— Луиза Маковецкая, — повторила я, — пожалуйста, это очень важно.

Екатерина ушла, я села на железное сиденье, привинченное к стене. Возвращаться в бизнес-салон не хочется категорически, сидеть рядом с Груздевым тем более, а лететь еще долго.

— Дарья, — спросил Алексей, появляясь на кухне, — объясните, кто такой Дегтярев и почему я должен выполнить вашу просьбу?

Я встала:

— Двадцатипятилетнюю Луизу Маковецкую похитили пять лет назад. Ее отец, Сергей Петрович, имел небольшой бизнес, занимался ремонтом квартир, держал магазинчик стройматериалов на рынке. Семья жила не бедно, но и не богато — средне. Похитители потребовали выкуп триста тысяч долларов и предупредили: если Сергей отдаст деньги, дочь без проблем ему вернут. Но если он привлечет к поискам полицию или сам попытается найти преступников, Луиза погибнет. Увы, старший Маковецкий совершил распространенную ошибку: он поверил киднепперу. Отец привез валюту, упакованную в большую спортивную сумку, оставил ее в условленном месте, но не уехал, а спрятался неподалеку, увидел, что выкуп забрал какой-то человек, и решил за ним проследить. Большей глупости нельзя и придумать. Бандит понял, что ему сели на хвост, и сумел уйти. Спустя примерно час Маковецкому позвонили и заявили:

— Ты подписал дочери смертный приговор. Можешь с ней попрощаться!

Из телефона донесся вопль Луизы: «Папочка, папочка, спаси меня!» Затем раздался выстрел и повисла гробовая тишина.

— Ужас! — прошептала Катя. — Я думала, такое только в кино бывает.

— К сожалению, нет, — вздохнула я.

— Не дай бог на месте ее родителей очутиться, — не успокаивалась Екатерина. — Как они это пережили?

— Сергей Петрович после того страшного разговора сразу кинулся в полицию, — ответила я, — он страстно хотел найти убийцу дочери. Расследованием занимался Александр Михайлович Дегтярев, опытный профессионал, но в данном случае он потерпел неудачу. Маковецкий умолял отыскать труп Луизы, чтобы ее достойно похоронить, но останки так и не обнаружили. И не нащупали никаких следов похитителей. Мать Луизы вскоре покончила с собой. Сергей Петрович, поняв, что следствие зашло в тупик, умер от инфаркта. И вот сейчас в бизнес-салоне лежит тело Луизы.

— Вы уверены? — резко спросил Макаров. — Как смогли ее опознать?

Я сложила руки на груди.

— У бедняжки на щеке была приметная родинка. Сейчас ее нет, но остался шрам, похоже, пятно не совсем удачно удалили. Кроме того, у девушки был генетический дефект: маленькие, слегка недоразвитые, приросшие к коже головы ушные раковины странной формы. Врачи не советовали делать косметическую операцию — у Луизы была сильная аллергия на ряд медикаментов. Родители сказали, что никаких комплексов у дочери по поводу внешности не возникло, в школе девочку никто не дразнил, но волосы всегда уши прикрывали. В свое время специалисты сказали Дегтяреву, что такой дефект большая редкость, встречается у нескольких людей на миллион. У трупа в салоне самолета шрам на щеке и ушная раковина странной формы, полностью приросшая к голове. Конечно, есть шанс, что пассажирка не Маковецкая, но пусть все же Дегтярев приедет со своей командой в аэропорт.

— Понял, — кивнул Алексей и ушел.

— Разрешите долететь до Москвы, сидя на кухне? — спросила я.

Екатерина замялась:

— Это против правил.

— Трупы в самолете тоже не каждый день появляются, — справедливо заметила я, — и я не хочу провести оставшееся время рядом с доктором-идиотом.

— Он вовсе не грубиян, — улыбнулась Катя. — Я часто таких пассажиров встречаю: летать они боятся, показать страх не хотят, вот на стюардах и отрываются. Между прочим, мужчин среди них больше, женщины честно признаются: «Поджилки трясутся, налейте спиртного побольше». А парни не хотят показаться слабаками.

* * *

В Москве мы приземлились по расписанию. Я подошла к двери первой и услышала за спиной голос Груздева:

— На кухне сидели? Так проголодались, что решили пристроиться поближе к еде? Или не захотели со мной общаться?

— Второе предположение верно, — сухо ответила я.

— Ладно вам, Дашенька, давайте зароем топор войны, — попросил Груздев. — Я уже извинился, будьте снисходительны к мальчику-трусу.

Мне не пришлось продолжать разговор: тяжелая дверь открылась, я увидела двух пограничников и Дегтярева.

— Стой здесь, — велел полковник, — слева.

Я вышла из лайнера и отошла в сторону.

Груздев быстро двинулся по рукаву вперед. В одной руке он нес портфель, во второй — перевозку с продолжавшей стонать собакой.

— Сейчас тебя отведут в ВИП-зал, там тебя ждет Маневин. Вы с ним куда-то собрались? — спросил Александр Михайлович.

— В свадебное агентство, — объяснила я. — Придется организовать торжество по полной программе. Зоя Игнатьевна нас достала. Чтобы ее успокоить, мы согласились устроить праздник по всем правилам.

— Значит, одобрение на брак от Маши и остальных получено? — усмехнулся полковник. — Белое платье, фата, букет невесты?

— Ты не хочешь заняться работой? Посмотреть на труп? Взять у меня показания? — рассердилась я.

Александр Михайлович стер с лица веселье.

— Поговорить успеем. Для начала надо убедиться, что это труп Луизы Маковецкой. Иди к Маневину, жених весь извелся, мается с букетом!