Глава десятая
Наш гость покачал головой:
— Ларису я не нашел, поспрашивал народ, все плечами пожимали. Видели ее, как всегда, пьяную. Когда в последний раз? Никто не помнил. Родня по ней не плакала, всем алкоголичка надоела. А у меня вдруг мысль появилась: Вадим приходил не для того, чтобы я Мазаеву нашел. Может, Гудов кому надо шепнул, и убрали его семейный позор? Сам он не авторитет, но может дружков иметь. Если труп найдут, вдруг Вадима заподозрят? Его жена своего отношения к крестной дочери матери не скрывала. На всех перекрестках орала: «Чтоб ей под грузовик угодить». Заподозрят Гудова в убийстве Мазаевой, а тот удивится:
— Ошибаетесь, спросите у Мартынова. Я приходил к нему, просил Ларису найти.
Ну да не стану вам голову Мазаевой забивать. Дела давно минувших дней это. Забавно, однако. Вадим шалопаем был. А теща с женой его приструнили, он магазин купил в Авдеевке. И так развернулся! Теперь у него сеть супермаркетов. Вадим благотворитель, меценат, храмы строит. Жена его в платке ходит, на каждом углу крестится. Теща еще жива, меня, как увидит, всегда целует.
— Вы с ним встречаетесь? — удивилась я.
— Так оба живем на старом месте, — улыбнулся Леонид. — Гудов в своем доме, у него теперь настоящее поместье. Я неподалеку коттедж построил. Не могу в Москве жить, душно в городе. Тем, кто в двухтысячном родился, девяностые кажутся допотопными временами, думают: старикашки все давно умерли. А нет! Нам в бандитскую пору по двадцать с мелким хвостиком было, многие сейчас даже пятьдесят не отметили. Все живы, кроме тех, кого убили. И на память пока не жалуемся.
Когда Мартынов ушел, Димон забормотал:
— О супружеской паре Илья — Тамара почти ничего не известно, кроме того, что я уже рассказал. Есть небольшая странность. Когда семья переехала в барак, мать поставила Инессу на учет в местную поликлинику. Участковый педиатр завела карточку и отметила: малышка в отличном состоянии. И умственном, и физическом. Крошка заметно опережала в развитии своих ровесников.
— Ну, это не странно, — возразила Ада, — девочки раньше мальчиков на ножки встают.
— Она хорошо говорила, — продолжал Димон, глядя в компьютер, — а зубы были, как у детсадовки младшей группы. Врач, осматривая крошку, удивилась, Тамара пояснила:
— Я занимаюсь с дочкой по особой методике известного детского психолога, поэтому Несси очень умная. А зубы — это генетика. У меня нет ни одной дырки.
Интернат, где провела год Инесса, до сих пор работает. Он частный, им владеет и является директором Серафима Никитична Казакова. Возможно, она вспомнит Инессу. Имя в России не самое распространенное. У нас девочек так редко называют. Тань?
— Согласна, — кивнула я, — позвони Серафиме Никитичне, надеюсь, она на работе.
— Возраст у дамы почтенный, — предупредил Коробок, — за восемьдесят ей. Может, она просто значится директором? А работает кто-то другой? Ну-ка!
Дима взял телефон, по офису понеслись длинные гудки, затем раздался звонкий голос:
— Добрый день!
— Это интернат «Луч света»? — уточнил Коробков.
— Правильно, — согласилась девушка, — мы работаем по системе Казакова. Группы не более пяти человек.
— Отлично, — обрадовался Коробок, — вас беспокоит интернет-газета «Дошколята», мы собираемся написать о вас статью. Хвалебную. Бесплатно.
— Прекрасная новость, — обрадовалась его собеседница.
— Хочется поговорить с Серафимой Никитичной, — промурлыкал Димон, — она много лет на посту заведующей. Когда госпожа Казакова бывает на работе?
— Я каждый день на месте, — ответила собеседница.
— Наш корреспондент с удовольствием поговорит и с вами, — пообещал Дима, — но сначала вопросы хочется задать начальнице.
Конец ознакомительного фрагмента.
