Иван Грозный на Мальдивах

Дарья Донцова, 2021

Усталый Иван-Царевич способен превратиться в Змея Горыныча. А вот частный детектив Подушкин не начнет дышать огнем, даже если к нему явится мужчина по имени Боб Солнечноласкович и предложит Ивану Павловичу рекламировать фирму «Подушкин-Одеялкин». Не успел сыщик избавиться от назойливого посетителя, как пришла соседка Ирэн и попросила поговорить с дочерью своих знакомых Катей Войковой. У девушки недавно умер отец, ничего подозрительного в смерти Алексея Войкова не нашли, но Екатерина считает, что бизнесмена убили. Ирэн просит Подушкина для вида провести расследование, чтобы успокоить обезумевшую дочь. Деликатный Ваня не смог отказать, пообещав Кате найти убийцу отца. И оказалось, что ее подозрения не так уж абсурдны. Но как только Подушкин закончил это тяжелейшее расследование, опять пришел Боб Солнечноласкович и превратил все его стройные умозаключения в груду обломков.

Глава восьмая

— Наконец-то, — зашипела маменька, — у нас времени почти нет. Ты на животе полз?

— На машине ехал, — уточнил я.

— Следовало нажать на газ, — прищурилась Николетта. — Внимание! Сосредоточься. К нам едет ревизор.

— Да, — эхом повторила Зюка, — ревизор.

Я потупился. Ну вот. Бессмертная комедия Николая Гоголя ожила в стенах «Сладких зайчиков». Добчинский и Бобчинский уже тут, ждем Ивана Александровича Хлестакова, чиновника из Петербурга!

— У нас сейчас в садике двое воспитанников, — зачастила маменька, — надо их срочно отвезти домой.

— Прекрасная идея, — на всякий случай согласился я.

— Вот и займись этим, — нервно воскликнула Николетта. — А мы угостим проверяющего.

— Надо доставить ребят домой? — уточнил я.

— Да, да, — подтвердила Зюка, — за ними не пришли.

— Они брат и сестра? — продолжил я беседу.

— Конечно, — отмахнулась маменька, — неужели не понятно?

Дверь в комнату приоткрылась, появилась чья-то голова и прошептала:

— Приперлись. По дорожке идут.

— Сколько их? — спросила Зюка.

Башка исчезла, вместо нее возникла рука с растопыренными пальцами, и тот же голос объявил:

— Одна.

— Конверт! У нас его нет! Неприлично деньги в руку совать, как на базаре, — рассердилась маменька. — Вава, дай-ка куверт^[3].

— Давно их не покупаю, — ответил я.

— Почему? — возмутилась Николетта. — По какой причине у тебя никогда нет того, что мне надо?

И как ответить на сей вопрос? «Прости, я пользуюсь емайл».

— Здрасте, — произнес визгливый голос, и в кабинет вдвинулась толстая тетка в шапке из меха. Она посмотрела на меня и осведомилась: — Вы директриса? Ади… ди… лие… фамилия такая у нее, что не запомнить.

— Адилье, — подсказал я.

— Нет, — быстро произнесла Зюка, — сейчас вы задали вопрос отцу детей. Иван Павлович, мы все обсудили. Можете спокойно увозить ребят домой.

— Да, да, — кивнул я, — но вы обещали дать адрес… э… психолога.

— У нас свой есть, — отрезала маменька.

Хорошо, что Зюка оказалась более сообразительной.

— Сейчас вам название улицы и номер дома на Ватсап сброшу.

— Спасибо, а где малыши? — спросил я.

— В группе, — заулыбалась Николетта. — Иван Павлович у нас сегодня первый день, еще не освоился.

— Вдовец? — поинтересовалась ревизор.

— Нет, — растоптал я все ее надежды, — у меня есть любимая жена, тесть, теща, бабушка, дедушка и тьма родственников.

— Только дура могла отправить мужика в садик за детьми, — отрезала тетка.

— Идите, Иван Павлович, на второй этаж, — попросила Николетта, — лестница слева.

Я пошел в указанном направлении, вошел в комнату, где на полу сидели двое детей. Они держали в руках планшетники.

— Здравствуйте, ребята, — бодро произнес я, — меня зовут дядя Ваня. А вас как?

— Имени «дядя Ваня» не существует, — меланхолично заметил мальчик, не отрывая взгляда от экрана, — есть просто Ваня. Дядя — это брат папы.

Я не стал спорить.

— Хорошо, зовите меня Иван Павлович. Я сын владелицы садика. Пойдемте.

— Куда? — осведомилась девочка.

— К машине, отвезу вас домой, — объяснил я и уточнил: — К маме и папе.

— Мы живем с бабушкой, — сообщил мальчик.

— У нас есть мама, но она с ума сошла, — пояснила девочка.

Я сделал вдох-выдох. Надеюсь, удастся с ними договориться.

— Вставайте, ребята, хотите покататься с ветерком?

Коротко стриженный худенький мальчик, одетый в джинсы и клетчатую рубашку, скорчил гримасу.

— Скоростной режим на дороге нарушать запрещено.

Девочка, чьи длинные волосы стягивала черная резинка, поднялась и одернула свитерок.

— У вас конфеты есть?

— При себе нет, но я остановлюсь у магазина, — пообещал я.

Малышка захихикала:

— У незнакомых шоколадки брать нельзя. Зачем вы нам их предлагаете?

Я присел на корточки.

— Меня попросили вас отвезти, потому что за вами никто не пришел. Я не работаю шофером. Решайте: едете домой или нет. Если да, то идем на парковку вместе, если нет — я ухожу один.

— Так с детьми не разговаривают, — надулась девочка.

Мальчик молча двинулся к двери, я встал и последовал за ними. Мы, не говоря ни слова, спустились на первый этаж. Я открыл дверь и скомандовал:

— Вперед.

— Прямо так идти? — осведомился мальчик.

Я понял, что отношения пока не налаживаются, и, в свою очередь, спросил:

— Так — это как?

— Без одежды, — уточнил ребенок, — вы в пуховике. А я в рубашке и джинсах.

Я опешил, потом рассмеялся:

— Прости. У меня своих детей нет. Вот я и не подумал, что тебя надо одеть. Где вещи?

— В шкафчике, — сообщила девочка, которая в этот момент спускалась по лестнице.

Вот она была облачена в розовый комбинезон, шапку и сапоги того же цвета. Мальчик молча стал подниматься по ступенькам, и его чуть не сбила Зюка, которая неслась вниз.

— Ваня! — зашептала она. — Вся надежда на тебя. Софья не берет конверт.

— Проверяющая? — уточнил я.

— Да, — всплеснула руками подружка Николетты, — уже пятая за неделю. С первыми проблем не возникало. Они не выпендривались, принимали мзду и уметались. Эта принципиальная. Отказывается даже от чая, решила измерить расстояние между кроватями.

— Зачем в садике кровати? — удивился я.

— Чтобы спать, — хихикнула девочка, — после обеда. Глупость просто.

— Ваня, — продолжала Зюка, — тетка на тебя смотрела, как крокодил на пирожное…

— Крокодилы сладкое не едят, — снова выступила девочка, — им мясо дают. Это неправильное сравнение.

Я с трудом сдержал смех.

— Пригласи ее в театр, — перебила детку Зюка, — позови на свидание!

В моей памяти мигом всплыла шапка из неведомой зверушки, которую проверяющая натянула почти до бровей, и я не смог справиться с эмоциями.

— Никогда!

Зюка шмыгнула носом.

— Нас закроют.

— Почему? — удивился я.

— Она неправильно измерит, напишет в отчете метр сорок девять, — всхлипнула Зюка, — а надо сто пятьдесят сантиметров.

— У меня дети, — сопротивлялся я.

— Они подождут, — отмахнулась Зюка и посмотрела на девочку. — Ты кто?

— Саша, — ответила та.

— Посидишь спокойно, пока Иван Павлович тетю в театр пригласит? — просюсюкала Зюка. — Он быстренько.

— А есть выбор? — осведомилась Саша.

— Дам тебе шоколадку, — пообещала Зюка.

— Терпеть их не могу, — поморщилась Саша.

И тут появился мальчик, тоже в комбинезоне, только цвета итальянского неба.

— Стойте тут! — приказала Зюка. — Ваня, если ты не поможешь, мое отношение к тебе не изменится. Но Николетта тебя в порошок сотрет!

Девочка неожиданно взяла меня за руку.

— Кто такая Николетта?

— Женщина в кабинете, главная в садике, — пояснил я.

— Она выглядит как бабка султана Роджерса, — заявил мальчик, — серьги такие же.

Саша засмеялась и подняла руку.

— Дай пять!

— Сделайте одолжение, — взмолился я, — побудьте тут недолго одни. Очень прошу.

— Ладно, — смилостивилась девочка.

— Хорошо, — кивнул мальчик.

Примечания

3

Куверт (от фр. — couvert) — конверт.