Иванушка на курьих ножках

Дарья Донцова (2024)

Говорят, гениальные люди гениальны во всем. Но и с дураками это правило тоже работает. Прямиком из сумасшедшего дома к Ивану Павловичу явилась Валерия Фокина со странной просьбой: докажите, что я не убивала своего отца. Дело было так. Год назад Валерии позвонил брат и срочно вызвал ее в квартиру их родителей. А когда та примчалась, кто-то всучил ей стакан с водой, и потом все как в тумане: чей-то голос произнес «Ты отца убила», и свет померк. Очнулась Фокина уже в психиатрической клинике, где ей, напичканной лекарствами, поведали о ее бесчинствах. Дескать, приехала разъяренной фурией, повздорила с родителями, толкнула отца, тот упал, ударился головой о консоль и умер. Теперь, после года в клинике, Леру поставили на учет, выгнали с работы, а мать хочет оформить над ней опеку. Но девушка подозревает, что что-то здесь нечисто. К тому же недавно выяснилось, что она стала владелицей очень дорогой недвижимости… Дарья Донцова — самый популярный и востребованный автор в нашей стране, любимица миллионов читателей. В России продано более 200 миллионов экземпляров ее книг. Ее творчество наполняет сердца и души светом, оптимизмом, радостью, уверенностью в завтрашнем дне! «Донцова невероятная работяга! Я не знаю ни одного другого писателя, который столько работал бы. Я отношусь к ней с уважением, как к образцу писательского трудолюбия. Женщины нуждаются в психологической поддержке и получают ее от Донцовой. Я и сама в свое время прочла несколько романов Донцовой. Ее читают очень разные люди. И очень занятые бизнес-леди, чтобы на время выключить голову, и домохозяйки, у которых есть перерыв 15—20 минут между отвести-забрать детей». — Галина Юзефович, литературный критик

Глава девятая

— Нельзя сказать, что Валерия прямо копия господина Коха, — заметил Боря, рассматривая снимки, которые мне переслала Леокадия. — С другой стороны, она и не слепок Кирилла Фокина. У женщины есть нечто общее и с Кохом, и с Фокиным. Но вы вот похожи на Петра Первого, а он вам не отец родной.

— Надеюсь, у меня не характер царя-реформатора, а я всего лишь подобен ему ростом, — усмехнулся я. — Когда анализ ДНК на отцовство стал доступен широким массам, ряд мужей начали обращаться в лабораторию, чтобы выяснить, своих ли по крови малышей они воспитывают. И вылезла малоприятная правда: часть отцов, решивших сдать пробу, не имели ничего биологически общего с теми, кого любили как родных детей. У нас нет результата анализа ДНК девушки. Но есть повод задуматься. Валерий Кох — известный журналист, пишет о кино. Но ради Эмилии сделал исключение, ушел в тему балета. Это единственный раз, когда критик так поступил. Может, он не откажется побеседовать с нами? Попробуйте с ним договориться.

Мой помощник бросил взгляд на часы.

— Восемнадцать тридцать, в такой час вполне прилично позвонить незнакомому человеку.

Батлер начал изучать экран ноутбука, я спокойно пил чай.

— Готово! — воскликнул секретарь. — Нашел номер. Алло, добрый вечер, вас беспокоит…

Я продолжал наслаждаться напитком, глядя на то, как меняется выражение лица Бориса. Когда батлер положил мобильный на стол, мне стал ясен результат беседы.

— Если докладывать коротко о результате нашего общения, то меня корректно послали куда подальше, — мрачно сообщил батлер. — Контакт Коха, но не того, который нам нужен.

— Почему-то знакомая фамилия, — пробормотал я.

— Ну, она не такая уж редкая, — пожал плечами Боря, — в интернете нашлось немало людей, у которых в паспорте стоит «Кох».

Я схватил телефон и набрал номер Ирэн Львовны. Дама — наша соседка, мама Олега Котина, моего лучшего друга.

— Ванечка, — пропело красивое сопрано. — Как дела? Давно не виделись!

— Позавчера забегал к вам на чай, съел невозможно вкусный — или вкусное — хачапури. Не знаю, какого рода мегрельский пирог с сыром, — начал оправдываться я.

— Визит был в понедельник, а сегодня среда, — возразила Ирэн. — И у меня скопились вопросы. Вероятно, знаешь, куда Олежек начал исчезать примерно три раза в неделю? Как ее зовут? Она из приличной семьи или как обычно?

Я молча слушал маму Котина. В курсе ли я, чем Олег занимается несколько раз в неделю? Конечно. Но своих не сдаем.

Я набрал в грудь побольше воздуха.

— Честное слово, сегодня вечером загляну. Если только у вас нет каких-то планов.

— Иду в театр с Инессой, — засмеялась Ирэн. — А теперь спрашивай, что хотел выяснить.

— Вы ведете активный образ жизни, — начал я аккуратно подбираться к нужной теме.

— Как и Николетта, — отметила Котина.

— Но у вас разный круг общения, — возразил я. — Мне нужен Валерий Кох, журналист. Он не вхож в салон маменьки. У нее другая публика, а я ищу Коха. Образовался клиент, с которым он, вроде, связан.

Боря быстро повернул ко мне экран одного из своих ноутбуков. Я начал читать вслух любезно предоставленную информацию.

— Раньше Кох писал о кино, считался одним из самых влиятельных молодых критиков. Сейчас ведет ютуб-канал, весьма популярный. И там, опять же, ведет беседы только о киноискусстве.

— Валерик немилый мальчик, — хмыкнула Ирэн. — Я с ним в поверхностных отношениях, кухонных, вроде «вам какой чай?». Если хочешь с Кохом поболтать, звони Олежику, у него точно есть все контакты.

Поблагодарив Котину, я опять постучал пальцем по экрану, но друг сбросил вызов и прислал сообщение: «Прости, на совещании. Драка за бабло. Срочно?»

«Не очень», — ответил я.

«Через час-полтора?»

«Ок», — напечатал я.

И тут мой телефон зазвенел. Меня разыскивала маменька.

— Ты где? — как всегда не поздоровавшись, начала негодовать она.

— В офисе, — ответил я.

— В каком? — прилетел следующий вопрос.

— В своем.

— А-а-а, — протянула маменька, — интересно!

Я удивился. Что происходит? У маменьки странный тон!

Тут в мое ухо влетел вопль:

— Вава!

Моя рука дрогнула, трубка выпала, спланировала на пол, но продолжила кричать:

— Мы тут сидим, ждем, а он!..

Борис поднял сотовый, но маменька замолчала. Я глянул на экран и понял, что она отсоединилась.

Через пару секунд телефон вновь зазвенел, но на сей раз номер оказался незнакомым. Я протянул трубку Боре. Тот начал беседу:

— Слушаю вас! Добрый день. Сейчас. Иван Павлович, это Эдуард, модельер.

Телефон опять перекочевал ко мне.

— Ив, дорогой, — защебетал Трубецкой фон Блюмен, — мы договаривались насчет примерки на завтра. После визита к вам я поехал в свой офис. А госпожа Адилье отправилась пообедать в клуб к Жоржу.

— Так, — пробормотал я, — ясно.

— После трапезы Николетта прилегла отдохнуть, — лепетал Эдик, — а когда проснулась…

–…решила, что уже настало завтра, — не выдержал батлер.

— Да, Боренька, вы, как всегда, правы, — протараторил модельер, который его услышал.

Мне стало жаль парня. Сколько себя помню, маменька всегда любила днем подремать пару-тройку часиков. График жизни у нее никогда не меняется. Луна может свалиться с небосвода, на земле высадятся инопланетные чудовища, но маменька в шестнадцать часов обедает, а в семнадцать уютно устраивается в кровати. В девятнадцать-двадцать она просыпается, пьет кофеек и готова принимать гостей или сама к кому-то отправляется. Дневной сон идет маменьке на пользу, благодаря ему она способна бодрствовать до двух часов ночи. В три маменька ложится спать, просыпается в полдень. Летом у нее не случается проблем, а вот поздней осенью и зимой, когда темнеет рано, подчас происходят конфузы.

Помню, как в начале ноября матушка, открыв глаза в семь вечера, вышла в столовую, увидела меня, тогда еще школьника, и возмутилась:

— Ты почему не на уроке?

На беду, в тот момент мы были в квартире вдвоем. Отец давно уехал по каким-то делам, домработница отправилась за покупками. Рядом не оказалось никого, кто мог бы сказать мне: «Парень, молчание — золото». Поэтому я заявил:

— Сейчас вечер! Занятия только завтра утром.

Маменька вмиг разозлилась:

— Завтра? Неужели надеешься столь глупо обмануть меня? Я только что проснулась! Время…

Маменька посмотрела на часы, которые висели на стене, и договорила:

— Семь двадцать. Ужас! Видишь, до чего мать своими капризами довел? Проснулась ни свет ни заря, нервы из-за тебя разорваны.

Нет бы мне промолчать, но я почему-то начал спорить. Что подтолкнуло меня к столь опрометчивому поведению? Ответа нет. Мне не следовало говорить следующую фразу, но я ее произнес вслух:

— Не семь. Девятнадцать двадцать!

Маменька ткнула пальцем в сторону часов.

Конец ознакомительного фрагмента.