Горячая любовь снеговика

Дарья Донцова, 2008

Дожили!!! Мой собственный бывший муж просит расследовать преступление вместо него! Ладно, помогу Олегу! Тем более мне самой интересно узнать, кто убил мою новую знакомую, к тому же двойную тезку – Виолу Тараканову. Вот только при ближайшем рассмотрении она оказалась совсем не такой, какой представлялась. Да еще ужасной вруньей! Буквально всем наплела с три короба. Что за тайны скрыты в ее жизни? И при чем здесь неведомая страна Монгото? Очень трудное дело, а мне постоянно мешают курьеры из разных контор – то похоронный венок в качестве подарка к Новому году доставят, то совершенно несъедобную еду… А журналисты и вовсе похоронили писательницу Виолу Тараканову!

Глава 4

Куприн оказался проворнее меня — когда я въехала во двор, машина бывшего мужа уже стояла у тротуара. Около подъезда припарковалось несколько микроавтобусов и гудела толпа соседей.

— Она книги писала, — бойко вещала бабенка в сиреневом спортивном костюме, — вот ее и убили!

— Не неси ерунду, Катя, — сурово перебила сплетницу старуха в темно-синем платье, — Ольга работала портнихой.

— Почему вы называете писательницу Ольгой? — спросил парень в грязных джинсах и измятой рубашке.

Я заметила в руках у юноши микрофон и поняла, что среди взбудораженных соседей находится журналист. Может, даже не один! Вон та девчонка с короткой стрижкой с кучей колечек в ушах тоже смахивает на представительницу желтой прессы.

— Ей не нравились ни имя, ни фамилия, — с достоинством ответила бабушка, — Жила она тут давно, но про Виолу Тараканову молчала, представлялась Олей.

— А вы откуда знаете? — не успокаивался репортер.

— Баба Аня у нас вроде ФСБ, от нее не скроешься! — выкрикнул кто-то из толпы.

Старуха выпрямилась.

— Я лифтером служу, иногда почта в ящик не лезет, так мне конверт отдают. Как-то раз бандероль для Ольги оставили, я сначала на имя не посмотрела, почтальон попросила жиличке из семьдесят второй квартиры передать. А потом гляжу — Виоле Таракановой. Вот и сказала Оле: «Наверное, ошибка вышла: адрес твой, а имя чужое». Ну она мне правду и рассказала.

— Скрывалась она тут! — зачастила Катя. — Писала жуткие книги и стеснялась!

— Чушь! — возразила блондинка в красной кофте. — Оля портниха.

— Нет, — уперлась Катя, — авторша!

— Тараканову по телевизору показывали, — не сдавалась светловолосая тётка, — она на Ольгу не похожа.

— Я все знаю! — раздался женский голос из толпы. — Я точно расскажу! Мы дружили! Лучшие приятельницы были с ней!

Парень с микрофоном кинулся к источнику вопля. Девица с колечками, пытаясь сохранить незаинтересованный вид, тоже ввинтилась в толпу.

— Вы кто, представьтесь, — потребовал журналист.

— Валентина Николаевна Фирсова, — назвалась крикливая бабенка.

— Ой, не могу! — хмыкнул кто-то. — Да Валька она из сотой квартиры! Не доросла до Николаевны!

— Мы с Виолой крепко дружили, — не обращая внимания на ехидное замечание, затараторила Фирсова, — целые дни вместе проводили. Она писательница была, но только признаваться не хотела, вот и таилась. А по телику другую показывали.

— Почему? — изумилась блондинка.

Валентина ткнула пальцем в корреспондента.

— А их опасалась, говорила: «Начнут узнавать на улице, приставать, придется прятаться». Нашла актрису безработную, и та за нее отдувалась, а Виола рукописи строчила да деньги гребла. Ей за одну книжонку миллион долларов отвалили! Вот!

Толпа притихла, а мне захотелось заорать во весь голос:

— Люди, не верьте! Арина Виолова стоит перед вами, и таких гонораров в России не платят.

Но огромным усилием воли я удержалась от первого порыва.

— Чего же она тут жила, если такие деньжищи гребла? — спросил один из немногочисленных мужчин. — И машины не имела, на метро ездила, одевалась скромно.

— Говорю же, пряталась, — вздернула подбородок Валентина. — Моя фотка в газете будет? Еще могу много интересного рассказать! Эксклюзивно! За деньги!

Я опустила голову и бочком протиснулась в подъезд. Надо срочно позвонить в издательство и сообщить о происшествии. К сожалению, мой редактор Олеся Константиновна находится в отпуске, отдыхает под теплым солнцем, и Гарик Ребров тоже укатил в Дубаи. Но мобильную связь никто не отменял, нужно лишь подождать пару часов из-за разницы во времени, не хочу будить людей ни свет ни заря. Или у них уже вечер?

Вход в квартиру Оли стерег молоденький милиционер.

— Сюда нельзя. — строго заявил он, увидев, что я вознамерилась переступить порог.

— Это свои, — остановил парнишку Олег, выходя в коридор, — иди смелей.

Я вошла в квартиру.

— Что случилось?

— Труп в одной из спален, — мрачно ответил Куприн, — сейчас унесут. Что ты знаешь об убитой женщине?

— Очень мало, — вздохнула я, — мы встретились случайно.

— Двигай на кухню, — приказал майор.

Примерно четверть часа я рассказывала Олегу про то, как провела вчерашний день, а потом, услышав из коридора шум, замолчала.

— Посиди здесь спокойно, — приказал Олег и вышел.

Я начала оглядывать кухню. Вчера, когда Оля пошла переодеваться, я ждала хозяйку тут. Интерьер совсем не изменился, вот только добавились букеты, которые моя компания подарила тезке. Хозяйка, перед тем как пойти спать, аккуратно расставила цветы в вазы.

— Приблизительное время смерти около пяти утра, — сказал в коридоре женский голос, — подробности после вскрытия.

— Хорошо, увозите, — приказал Куприн.

У меня почему-то затряслись руки, я встала и вышла из кухни.

Олег, стоявший у входа в спальню, недовольно бросил:

— Просил же тихо сидеть!

— Отчего она скончалась? — спросила я.

Куприн нахмурился.

— Пока не знаю.

— А по первому впечатлению? — не отставала я.

— Ее до смерти избили, — сказали вдруг из спальни, — живого места нет, вместо лица — каша. Привет, Вилка, хорошо, что ты жива!

— Там кто? — поинтересовалась я у бывшего мужа.

— Рома Плотников, — прозвучало из комнаты, потом из двери высунулся хорошо мне знакомый подчиненный Олега. — Рад тебя видеть на ногах!

— Думаю, стоя на руках, я произвела бы на окружающих более сильное впечатление, — не удержалась я. — Значит, в квартиру влез грабитель?

— Маловероятно, — хмыкнул Рома, — замок открыт родным ключом, деньги и драгоценности целы. Рублей немного, украшения дешевые, но наркоману все подойдет.

— А окна, — напомнила я.

— Пятый этаж, — обронил Ромка.

— Встречаются домушники-альпинисты!

Плотников удивленно вскинул брови.

— Они тщательно изучают объект, к малообеспеченной тетке не полезут. Слишком много сложностей ради одной цепочки из дешевого золота.

Я посмотрела на молчавшего Олега.

— Сейчас я шла к подъезду сквозь толпу жильцов и поняла: кто-то считал Ольгу писательницей Ариной Виоловой. Может, на бедняжку напал сумасшедший фанат?

— Версия могла бы быть перспективной, но мы, похоже, знаем, кто лишил жизни Тараканову, — сказал майор.

Я вздрогнула, неприятно слышать свою фамилию в таком контексте.

— Вчера вечером она привела домой мужчину, — продолжал Олег.

— Да, — кивнула я, — Евгения Растова.

— Он попытался изнасиловать хозяйку, а когда та оказала сопротивление, избил ее и ушел, оставив умирать, — завершил майор.

— Невероятно! — вырвалось у меня.

— Почему? По статистике основная масса убийц — либо члены семьи, либо близкие знакомые жертвы, — похвастался своей осведомленностью Плотников.

— Женя впервые увидел Ольгу вчера вечером, — сказала я, — и они практически не общались. Растов очень быстро напился, а потом отключился.

— И ты привезла их сюда? — уточнил Олег.

— Да, — кивнула я.

— Ну бабы! — возмутился Рома. — Ходите ночью через пустыри в микрорайонах, садитесь в машину, где, кроме водителя, присутствует парочка парней, привозите домой хорошо подвыпившего и практически незнакомого мужика, а потом обижаетесь, когда вас насилуют и убивают. Сами, блин, виноваты!

Я попыталась защитить Растова.

— Женя не такой.

— Ты его хорошо знаешь? — с самым невинным видом поинтересовался Олег.

— Встречалась с ним на вечеринках, он любовник Веры Калининой.

— Тогда почему столь уверенно произносишь: «Он не такой»?

— Женя не похож на убийцу, — промямлила я.

Плотников закрыл глаза.

— Господи! Олег, ты помнишь Боредову?

— Очаровательную блондинку, хрупкую нежную девушку, убивавшую мужчин, которые имели глупость проявить в ней интерес? — уточнил Олег. — Конечно. Милейшее существо. У нее было пять кошек, все подобраны на улице. Вилка, не нервничай, наши уже поехали за Растовым.

Я обомлела от изумления:

— Но как вы узнали, кто остался на ночь в квартире Ольги? Я рассказала о Жене пять минут назад.

— Он, похоже, здорово растерялся, — ответил Роман, — и забыл на тумбочке у кровати свой паспорт.

— Замечательно, — бормотнула я. — Интересно, зачем он его достал?

— Хороший вопрос, непременно задам его Евгению, — кивнул Олег. — Думаю, он идиот. Лаборатория заберет на анализ постельное белье, там явно найдут хоть один мужской волос. А еще в спальне полно кровавых отпечатков, в ванной валяется скомканное полотенце, на полу остался четкий след от ботинка.

— Повезло вам с уликами… — протянула я.

— Так бывает, когда за дело берется любитель, — пожал плечами Куприн. — Все знают об отпечатках пальцев, об остальном не думают.

— Ты о Федышиной? — подал голос Роман. — Красивое было дело. Баба, убившая Федышину, утверждала, что никогда с ней не встречалась. А у нас никаких доказательств, одни догадки и фантазии. И тут Олега осенило: надо отдать в лабораторию кофту, которая была на Федышиной в тот момент, когда она отравилась. Куприн велел исследовать ткань на следы слюны. Понимаешь, когда мы разговариваем, слюна, невидимая глазу, разлетается в разные стороны и частично оседает на одежде собеседника. Ну и что? Результат анализа оказался положительным, на блузке Федышиной в слюне нашли ДНК подозреваемой. А как она туда попала, если бабы никогда не встречались?

Меня вдруг зазнобило.

— Олег, позвони Тамаре, скажи, что я жива!

— Уже, — ответил Куприн. — Хотя лучше бы тебе самой с ней поговорить.

Я сделала вид, что не слышала последнего замечания.

— В принципе ты можешь идти домой, — распорядился Олег, — я позвоню, когда понадобишься.

— Твои люди опросили соседей? — поинтересовалась я.

— Не переживай, все сделано грамотно.

— А где Ольгин мобильный?

— На тумбочке, у кровати, — ответил Олег.

— Можно посмотреть контакты?

— Зачем?

— У Оли была близкая подруга, Рита, она лежит в больнице после операции аппендицита. Надо ей позвонить и рассказать о несчастье. Если хочешь, я возьму на себя эту малоприятную обязанность.

— Ромка! — крикнул Олег. — Дай Вилке перчатки.

Я получила в свое распоряжение трубку. Аппарат Ольги был точь-в-точь как у меня, поэтому никаких трудностей не возникло. Рита в списке оказалась одна. Я аккуратно записала цифры, а потом непонятно почему решила проверить журнал звонков Оли. Входящих не было, исходящих нашлось три. Два раза Оля беспокоила Риту, еще один вызов был сделан в четыре сорок пять утра. Я посмотрела на номер вызываемого абонента и опешила — это был мой сотовый телефон. Сразу вспомнился звонок, разбудивший меня, мое негодование…

— Ты чего посерела? — забеспокоился Олег, когда я вернула ему трубку. — Только не ври!

Пришлось рассказать ему про ночной звонок.

— У тебя же есть автоответчик? — спросил Куприн.

Я кивнула.

— Ты его слушала? — поинтересовался Олег.

— Сегодня нет.

— Давай, включай!

Мне стало не по себе. А ведь Куприн прав, вдруг Оля успела сказать нечто важное…

— У вас пять новых сообщений, — объявил приятный женский голос.

Раздался щелчок, зазвучал баритон Гарика.

— Любовь моя! С наступающим! Надеюсь, подарки от наших понравились. Свой я хочу вручить тебе лично. Скоро возвращаюсь, и тогда оторвемся по полной.

— Это кто? — с неожиданной ревностью поинтересовался Олег.

— Хозяин издательства «Элефант», — пояснила я, — мой босс и мои деньги.

— Ну-ну… — протянул Куприн. — Шибко заботливый! Он со всеми авторами сюсю-мусю?

— Вилочка-ложечка, солнышко мое, целую тысячу раз, лежу на песке, все читают только тебя.

— Это Фира Эйсман, бренд-менеджер из «Элефанта», она в отпуске, — пояснила я.

— Уважаемая госпожа Тараканова, очень просим соединиться с нами, извините за беспокойство, ваша карточка готова.

— Звонок из банка, — предвосхитила я вопрос Куприна, — это Лида, начальница отдела по обслуживанию вип-клиентов. Я потеряла свою кредитку.

— Вот балда! — не замедлил оценить меня Рома.

— Тише, — шикнул Олег.

Я изо всех сил сжала телефон. Ну же, говори! И мы услышали:

« — Помоги… он… ударил… он… ма-ма-ма… Женя… Женя… бил… он…»

Повисла тишина, затем раздался механический равнодушный голос:

— У вас больше нет сообщений.

— Значит, догадка насчет Растова верна, — заявил Роман, — пострадавшая четко повторила «он» и имя «Женя».

— Она еще бормотала «ма-ма-ма», — напомнил Олег.

— Наверное, звала маму, — предположил Плотников.

— Оставь свою трубку, — потребовал Куприн, — я отнесу ее в лабораторию, вдруг что-то еще выжмем.

— Можно вечером? — попросила я. — Мне без телефона никак.

— Купи себе самый дешевый аппарат, — не согласился Олег, — тут неподалеку есть салон. Впрочем, нет. Юля!

— Слушаю, — сказала стройная девушка, войдя на кухню.

— Сбегай в магазин, возьми простую мобилу без наворотов и попроси, чтобы симку скопировали. Вилка, давай деньги, — велел Олег.

Когда Юля ушла, я с горечью сказала:

— Мне следовало ответить на звонок.

— Ты бы ей ничем не помогла, — попытался успокоить меня Куприн, — вызов был в четыре сорок пять, а смерть наступила предположительно минут через пятнадцать.

— Может, она бы назвала убийцу, — прошептала я.

— Думаю, его имя уже известно, — буркнул Роман.

Из кармана Олега понеслись звонкие трели, он вытащил сотовый, ответил:

— Да, да, да, ясно! Скоро буду. Нет, не надо, пусть пока подергается.

Куприн вернул мобильный на место и без всякой радости сказал:

— Евгения взяли дома. В бачке для грязного белья нашли окровавленную одежду, на коже задержанного есть царапины. Растов признался в совершении убийства. Похоже, он вчера здорово перебрал — ему сейчас очень плохо, еле на ногах стоит.

Я отшатнулась.

— Не может быть!

— Очень даже может, — заявил Куприн. — Говорит, был пьян, плохо все помнит. Кстати, на него есть материал — он сидел.

— Кто? — поразилась я.

— Евгений.

— За что?

— За убийство жены, — отрезал Олег. — Удивительно простая история. Милейший Евгений пришел домой, повздорил с супругой и избил ее до смерти.

— Приятный мужчина, — хмыкнул Роман, — предпочитает бороться с трудностями конкретно. Нет бабы — нет проблемы. Чего зря языком трясти, уговаривать, упрашивать? Убил, и точка.