Бенефис мартовской кошки

Дарья Донцова, 2003

Даше Васильевой катастрофически везет на трупы!.. Только она согласилась пойти на концерт классической музыки с импозантным мужчиной Стасом Комоловым – и вот он уже труп. В антракте Даша бегала для него за водой и каплями, думала, ему от духоты плохо, а он возьми да помри. А на следующий день к ней домой заявились менты. Они явно подозревают Дашу в убийстве. Что же делать? Конечно, бежать! И вот она уже на Курском вокзале с саквояжем в одной руке и мопсом Хучем – в другой. За спиной у любительницы частного сыска не одно раскрытое преступление, а потому она и на этот раз не вешает нос, а решительно берется за дело…

Глава 8

Выскочив на улицу, я принялась шарить в сумочке в поисках ключей от машины, потом вспомнила, что передвигаюсь теперь на метро, и начала искать телефон. Крохотный аппаратик, как всегда, завалился в самый дальний угол сумочки. Можно сколько угодно класть «Нокиа» наверх, он все равно окажется, когда нужен, в самом низу. Отчаявшись найти трубку, я забежала в ближайший супермаркет, вытряхнула содержимое сумочки на столик, установленный у входа, и обнаружила, что «Нокиа» исчез. Секунду я молча перебирала расческу, носовой платок, пудреницу, губную помаду, две конфетки, паспорт… И только потом до меня дошло. Мобильный лежит на дне урны, стоящей в зале ожидания Курского вокзала. Если кто им и будет в дальнейшем пользоваться, то не я, следует позвонить в Би-Лайн и блокировать номер.

Часы показывали половину второго. Большинство людей уже отработало полдня и сейчас собираются обедать, но Арина небось еще спит. Особы, ведущие светский образ жизни, раньше трех дня не вылезают из кровати, потом они принимают ванну, делают маникюр. Впрочем, не стоит осуждать подобный сорт женщин, ведь безукоризненная внешность — это их способ заработать деньги. Тело и лицо для них такие же инструменты, как для ударника барабан, а для пианиста рояль.

До метро нужно ехать пару остановок на автобусе, поэтому я остановила бомбиста на раздолбанных, дребезжащих всеми своими частями «Жигулях». Вместо ключа зажигания водитель использовал отвертку, тормозные колодки горе-автомобиля пищали, и в салоне немилосердно воняло бензином. Поэтому, когда мы наконец подъехали к красивой башне из светлого кирпича, меня мутило со страшной силой.

На звонок домофона никто не спешил, поэтому я подождала, пока из двери вышла дама в кожаной куртке, и прошла в подъезд. Вопреки ожиданиям внутри не оказалось лифтера, наверное, жильцы считали, что домофон убережет их от всех неприятностей.

Впрочем, тут царила чистота, слегка пахло хорошими духами и стояла парочка искусственных деревьев в темно-зеленых кадках, а в лифте висело чистое зеркало и не торчали черными обломками подожженные кнопки.

На лестничную клетку выходило три двери, выглядевшие на первый взгляд деревянными, но я знала, что они на самом деле стальные, причем отличного качества. Оксана недавно сделала ремонт и поставила себе подобную. Я подошла к той, которая была украшена цифрами сто девяносто один, и прикусила губу. Вверху, примерно на уровне моих глаз, красовалась белая полоска бумаги с круглыми синими печатями.

Постояв в задумчивости пару минут, я позвонила в сто девяностую квартиру. Мигом над головой вспыхнул свет, и с потолка прозвучал голос.

— Вам кого?

— Простите, я пришла к Арине, а на двери странная бумажка.

Загремел замок, высунулась дама лет шестидесяти в элегантной светло-бежевой блузке и темно-коричневых брюках. Одного взгляда ей хватило, чтобы определить, сколько стоит мой летний костюм и в каком бутике приобретены туфли и сумочка. Полностью удовлетворившись результатами осмотра, женщина осторожно поинтересовалась:

— А зачем вам Арина?

Я ослепительно улыбнулась в ответ:

— Будем знакомы, преподаватель французского языка Жюли Сезам. Арина подписала контракт и собирается на работу в Париж, вот и решила слегка подучить язык, мы договорились сегодня заниматься, я пришла, а девушки нет.

— Вы француженка? — недоверчиво переспросила дама.

— У меня мать русская, а отец парижанин.

Москвичи любят иностранцев, что, в общем, глупо. В странах Европы преступность ничуть не меньше, чем в России, а в Париже, как и в Москве, хватает наркоманов, готовых ради вожделенного укола или кокаиновой дорожки на все. Но отчего-то, поняв, что видят перед собой гражданина другой страны, вернее, жителя дальнего зарубежья, обитатели нашей столицы мигом отбрасывают всякую бдительность и начинают улыбаться. Причем украинцы, молдаване, грузины и азербайджанцы подобной реакции не вызывают.

— Ах, дорогая, будем знакомы, меня зовут Марианна Максимовна, — затарахтела дама, — так вы не в курсе?

— А что случилось?

— Входите, входите, милая, — засуетилась Марианна Максимовна.

Меня буквально втащили в просторный, обставленный белой кожаной мебелью холл. На диване сидела девочка лет девяти, которая мигом заныла:

— Ну, бабуся…

— Потом, Наточка.

— Ну помоги…

— У нас гости!

— Ну буся!

— Ната, — сердито ответила Марианна Максимовна, — вот придет мама, она и напишет. Я ведь не владею французским.

— Ага, — шмыгнула носом девочка, — мамуся только отругает, а-а-а…

Я выхватила из ее рук до боли знакомый учебник Може и спросила:

— В чем проблема?

— Вот, — всхлипнула девица и ткнула пальцем в упражнение.

Так, понятно, следовало написать вместо точек вспомогательные глаголы. Вообще-то их всего два, «avoir» и «кtre», то есть «иметь» и «быть», но люди, только начавшие изучение французского языка, частенько впадают в отчаяние, отказываясь понимать, в каких случаях употребляют «avoir», а в каких «кtre».

— Давай карандаш.

— Держите, — всхлипнула девочка.

Если у Марианны Максимовны имелись какие-то подозрения на мой счет, то они разом все отпали после того, как ее внучка, радостно выкрикивая: «Ну спасибо, вот суперски вышло!» — убежала в детскую.

— А что, если нам хлебнуть чайку? — засуетилась хозяйка. — Надо же, как вы мигом разобрались с грамматикой. Кстати, мы давно ищем для Наточки репетитора. Не хотите походить к нам?

Я улыбнулась:

— Спасибо за приглашение, но я не беру детей, с ними требуется специальная методика, со взрослыми проще. Кстати, занятия со мной дорогое удовольствие, думаю, Арина сама бы не смогла оплатить курс, ей кто-то помог.

— Ах, Арина, — закатила глаза Марианна Максимовна и потянулась к чайнику, — знаете, когда мы покупали эту квартиру, то четко заявили в риэлторской конторе: «Нам нужно элитное жилье, с нормальными соседями». Агент заверил, что нет никаких проблем, мы въехали и обнаружили: дверь в дверь с нами проживает проститутка!

— Арина — манекенщица, — подначила я пожилую даму, — вас, очевидно, ввел в заблуждение яркий макияж и супермодные одеяния девушки.

— Девушки, — фыркнула Марианна Максимовна, — умоляю вас! На этой особе пробы негде было поставить. Домой она являлась, как правило, в пять утра, частенько подшофе, нередко вместе с кавалерами или шумными компаниями. Весь дом спит, а на нашей лестничной клетке кавардак, шум и гам. Как-то раз я ей сделала замечание. Ничего особенного, крайне вежливо. Столкнулась с ней в лифте и попросила: «Уважаемая Арина, не могли бы вы не так буйствовать по ночам. У нас девочка постоянно просыпается».

Арина наморщила хорошенький носик и процедила:

— Квартира моя собственная, что хочу, то и делаю.

— Но лестница-то общая, — нашлась Марианна Максимовна.

— А ты на меня в КГБ пожалуйся, старая жаба, — с милой улыбкой на лице отозвалась Арина…

— Ужасно, — покачала головой пожилая дама. — С тех пор все ее, так сказать, кавалеры и гости стали мусорить под нашей дверью и лепить на нее жвачку. Отвратительно.

Естественно, Марианна Максимовна прекратила всякое общение с Ариной, даже не здоровалась, случайно столкнувшись с наглой девицей на лестничной площадке. Впрочем, и девушка проходила мимо дамы с презрительно поджатыми губами.

Представьте теперь изумление Марианны Максимовны, когда позавчера, где-то около девяти вечера, в ее квартире раздался звонок. Бдительно глянув на экран видеодомофона, дама увидела Арину. Поколебавшись пару секунд, она все же отворила дверь. Арина сделала шаг, вытянула вперед руки, потом пошатнулась, из ее груди вырвался страшный, клокочущий хрип.

— Что? — перепугалась до обморока Марианна Максимовна. — Господи, Арина!

Но противная соседка, не говоря ни слова, свалилась на пол. Голова с крашеными кудрями оказалась в прихожей у дамы, ноги в шикарных туфлях на элегантной шпильке — у лифта.

Что пережила Марианна Максимовна, не описать словами. Во-первых, боясь, что ребенок испугается, она с трудом запихнула Наточку в детскую, пообещав внучке, что, если та не выйдет, сводит девочку в «Макдоналдс» — отвратительную американскую харчевню с холестериновыми котлетами и пирожками, жаренными на машинном масле. Затем явилась «Скорая помощь», сотрудники которой, разведя руками, констатировали смерть и мигом вызвали милицию. Визит служащих МВД довел Марианну Максимовну до приступа холецистита. Грубые, неотесанные дядьки, которые даже не подумали снять грязные уличные ботинки, вели себя словно хозяева. Громко разговаривали, курили и без конца задавали идиотские вопросы типа:

— Зачем она к вам пришла?

— Ну не знаю, — чуть ли не плакала Марианна Максимовна, — мы практически не общались, в голову не идет, что Арине понадобилось!

Промучив даму несколько часов, милиция уехала, опечатав Аринину квартиру.

Я аккуратно подергала за ниточку пакетик «Липтон» и поинтересовалась.

— И что, она ничего не сказала, просто упала?

Марианна Максимовна тяжело вздохнула:

— Нет, абсолютно ничего.