Аукцион волшебного хлама

Дарья Донцова (2023)

Вряд ли стоит рассказывать кроту, как прекрасно загорать на солнце. Вот так и люди не всегда могут понять чужую боль. У подруги Степаниды Козловой Аси Болотовой в семье несчастья сыпятся одно за другим: сначала свекра разбивает инсульт, затем от пневмонии умирает сестра свекрови, а через полгода и их племянница. Очень печально, такое бывает в жизни. Но когда в больнице с тем же диагнозом оказывается и муж Аси Николай, та впадает в настоящую истерику. Женщина устраивает полную дезинфекцию всего дома и умоляет Степу помочь ей. Ведь тут явно дело нечисто! Разбираясь в причинах навалившихся трагедий, Козлова выходит на след некой Лолы, у которой была пикантная связь с Николаем. И… та тоже скончалась от воспаления легких. Что же делать? Как сказать подруге об адюльтере? Прекратить копать это дело? Но внезапно Степе становится ясно: все эти смерти связаны между собой, и за ними стоит гораздо больше, чем простое невезение… Дарья Донцова — самый популярный и востребованный автор в нашей стране, любимица миллионов читателей. В России продано более 200 миллионов экземпляров ее книг. Ее творчество наполняет сердца и души светом, оптимизмом, радостью, уверенностью в завтрашнем дне! «Донцова невероятная работяга! Я не знаю ни одного другого писателя, который столько работал бы. Я отношусь к ней с уважением, как к образцу писательского трудолюбия. Женщины нуждаются в психологической поддержке и получают ее от Донцовой. Я и сама в свое время прочла несколько романов Донцовой. Ее читают очень разные люди. И очень занятые бизнес-леди, чтобы на время выключить голову, и домохозяйки, у которых есть перерыв 15–20 минут между отвести-забрать детей». — Галина Юзефович, литературный критик

Глава 4

Пирог без теста мы с Асей съели вдвоем, он оказался очень вкусным, нежным и не падал кирпичом в желудок, как некоторая выпечка. Когда на блюде остался последний кусок, мы решили поделить его, и тут у подруги затрезвонил мобильный.

— Мне звонят из больницы, — прошептала Ася. — Нет, нет, нет, не хочу! Не возьму! Не желаю слышать! Нет, нет! Степа, ответь! Скажи, что это я говорю.

Делать нечего, пришлось взять трубку.

— Здравствуйте, Анастасия, простите, не знаю вашего отчества, — проговорил приятный баритон, — беспокоит доктор Голубев Петр Романович. Николай Юрьевич…

И тут он начал кашлять. Ася вцепилась пальцами в край стола, впилась взглядом в мое лицо и начала бледнеть.

— Выпейте воды и договорите, — не выдержала я.

— Простите, — прокряхтел медик. — Ваш муж пришел в себя! Находится в сознании, способен произнести пару слов.

— Он жив? — воскликнула я.

— Покойники, как правило, не разговаривают, — заметил Голубев.

— Жив, — прошептала я.

Ася заплакала.

— Хочется побеседовать не по телефону, а с глазу на глаз, — продолжил эскулап.

— Через полчаса приедем, — пообещала я.

— Будет лучше, если увижу вас без большого количества сопровождающих, — быстро возразил собеседник.

Я посмотрела на рыдающую Асю. Отпустить Болотову в таком состоянии одну невозможно.

— Приедем вдвоем. Со Степанидой Козловой. Она моя сестра, между нами секретов нет!

Ася вскочила.

— Умоюсь — и помчимся!

Вернулась она в столовую минут через десять.

— Нормально выгляжу?

— Отлично! — воскликнула я. — Поехали.

До клиники мы добрались быстро, поднялись на третий этаж, вошли в нужный кабинет и увидели дяденьку, похожего на Колобка. От самого известного русского хлебного изделия его отличали голубая пижама хирурга и шапочка. Головной убор оказался разноцветным, я прищурилась и поняла, его украшают изображения кошек.

— Садитесь, пожалуйста, — попросил доктор.

Мы плюхнулись в кресла, Ася подняла руку:

— Я жена, Степанида — моя сестра. Что с Колей?

— К сожалению… — начал Петр Романович.

Ася вскочила, распахнула дверь и убежала.

— Чем я обидел госпожу Болотову? — изумился Голубев.

— Вы испугали Анастасию фразой «к сожалению», — объяснила я. — Думаю, она решила, что продолжение фразы прозвучит так: «Скончался, пока вы ехали в клинику».

— Николай Юрьевич жив! — возразил врач.

Дверь приоткрылась, показалась Ася.

— Правда?

— Да! Я же вам по телефону сказал, что мужчина в сознании, — напомнил эскулап.

Подруга показала на меня пальцем:

— Вы с ней разговаривали. Не желаю слышать, что Николенька… что… он…

Голубев взял трубку телефона, который громоздился у него на столе и словно выпал из двадцатого века.

— Прошу вас, зайдите ко мне.

Потом он положил кусок пластмассы с витым шнуром на «тело» аппарата и опять обратился к нам:

— Не желаю более пугать Анастасию Романовну, отброшу в сторону парламентарную вежливость, просто сухо изложу информацию. Ваша семья — наши постоянные клиенты. Мы всех вас любим, уважаем, всегда стараемся помочь. Николая Юрьевича привезли в тяжелом состоянии, диагноз «пневмония» поставили сразу — на КТ увидели характерную картину. Когда господина Болотова повезли в отделение реанимации… — Петр Романович потупил взор. — Вот тут… э… произошло небольшое происшествие!

Ася вскочила.

— Мужа уронили с каталки?

Голубев замахал руками.

— Упаси Господь! Как только вам подобное на ум взбрело?! Нет, конечно. И мы не используем каталки, только спецкровати с бортиками. К больному подошел мужчина, бросил на него взгляд и спросил: «Поставили пневмонию?» Медбрат Федор ответил: «Диагноз сообщается только больному». Мне Федор потом объяснил, что он принял незнакомца за какого-то плохо воспитанного консультанта. Человек находился в коридоре, где не бывает посетителей, это сугубо служебная зона. Кроме того, любопытный был одет в нашу форму, какую носят врачи. Но, несмотря на внешнее сходство с доктором, Федор не раскрыл ему медицинскую тайну. Незнакомец кивнул: «Молодец! Но я не хочу, чтобы пациент умер из-за неправильного диагноза. Пойду с вами». Медбрат решил, что врач странный, но как среднему персоналу прогнать доктора? Федя нашел выход — посоветовал незнакомцу пообщаться с завотделением Рудиным Игорем Анатольевичем. Потом он доставил Болотова в реанимацию, вышел в коридор, и его чуть не сшибли с ног незнакомец и Рудин, которые буквально бежали навстречу. Оказалось, что Игорь Анатольевич прекрасно знает странного дядечку. Более того, он сам спешно вызвал его, потому что анализы Болотова показались ему не совсем обычными. А человек, которого медбрат посчитал странным — Володин Эдуард Иванович, ученый с мировым именем, специалист по редким заболеваниям, таким, которыми болеют два-три-пять человек в мире. И он близкий друг Рудина. Отказать Игорю Анатольевичу не смог, приехал сразу.

— Что с моим супругом? — пролепетала Ася.

— Пока не точно, но с большой вероятностью это вирус, который передается через птиц, — ответил Петр Романович.

— Папа поставил на участке кормушки, — всхлипнула Ася, — прилетают синички, сойки, грачи. Еще лесные голуби, они громадные, на шейках кольцо из белых перышек.

— От пернатых можно заразиться орнитозом, туберкулезом. Голуби, например, распространяют девяносто видов всякой заразы. Но случай Болотова — особый! Вероятно, легочная чума Дейкина. О существовании этого недуга известно лишь малочисленной группе специалистов. Зараза передается человеку от попугаев только определенного вида. На территории России они не живут, в основном обитают в Африке, в небольшом ареале. — Петр Романович сложил руки на груди. — Подробности не скажу. Ничего о данной болезни никогда не слышал. Все сведения получил от Эдуарда Ивановича. Он объяснил схему распространения. Кто-то берет больную птицу в руки или поднимает выпавшее перо. Через несколько дней у человека появляются симптомы простуды. Бежать к врачу, увидав на градуснике тридцать семь и три, никто не станет. Купят капли от насморка, леденцы от воспаленного горла, аспирин примут. Часто подобное срабатывает, но не в случае попугайной чумы или лихорадки — по-разному ее называют. Недуг очень коварен. Через семь-восемь часов — время зависит от состояния иммунитета — на инфицированного наваливается усталость. Человек ложится в кровать, засыпает. Именно в этот момент у него начинает ураганно развиваться пневмония, на которую не действуют антибиотики, и вскоре больной уходит от нас в лучший мир. У Володина есть нужные препараты, поэтому Николай Юрьевич очнулся.

В дверь постучали.

— Входите! — крикнул Голубев.

Через порог переступил стройный мужчина лет пятидесяти с виду.

— А вот и Эдуард Иванович, — обрадовался Петр Романович, — спаситель Николая Юрьевича.

Ася вскочила, бросилась к доктору, обняла его. Врач отстранился.

— Простите! Ошибка! У вашего мужа нет легочной чумы попугаев. Только что получил результаты последних трех анализов, они не подтверждают наличие данного заболевания.