Теория выбора и случайностей. Часть 2. «Кто есть кто, или Долой маски!»

Дарья Быстрицкая

Вражда между главами двух Обществ не прекращается. Не иссякает и вражда внутри древнего Общества…Анжелика и её друзья узнают чужую тайну, и им приходится расплачиваться за это знание. Кое-кто не умеет прощать ошибок. Всё бы ничего, но даже в отношениях Анжелики и её лучшего друга возникает напряжённость. Тайны появляются у них и друг от друга…

Глава 2

В летнем зале было светло и тепло. Ведьмы и волки лениво слонялись по помещению. Некоторые стояли в определённых компаниях и разговаривали, а другие переходили от одной к другой, ненадолго прибивались, а потом продолжали путешествие по залу.

Мужчины были преимущественно в костюмах, за редким исключением, а женщины — как разноцветные бабочки. Их наряды отличались богатым разнообразием: кто-то был в платье, кто-то — в юбке и кофте, а кто-то — в брючном костюме. Платья были длинные и короткие, светлые и тёмные, простые и со сложным кроем. По каждому из них можно было судить о вкусе хозяйки. Редко у какой ведьмы или волчицы наряд был безвкусный. К числу тех женщин, у которых вкус к одежде определённо имелся, принадлежала Ангела.

В данный момент она находилась в компании ведьм, куда её привела Ольга. Среди прочих здесь присутствовали Кира, Оксана, Лиза, и даже с краю приклеились Марго с Алиной.

Сегодня блондинка надела строгое тёмно-синее платье, которое удачно оттеняло её голубые глаза. Вообще, девушка всем цветам в одежде предпочитала чёрный, и он никогда не ассоциировался у неё с трауром. Об этом она не думала — он просто ей шёл и всё.

Женщины обсуждали самые разнообразные темы. Одной из них, конечно же, были мужчины.

— А у тебя с Лёвой роман? — спросила Полина ведьму по имени Виктория.

— У меня?! Нет, конечно. С чего ты это взяла?

— На днях видела, как он от твоего дома отъезжал.

— Ах, это!.. У меня пробки выбило, а я в электричестве ничего не понимаю — вот и позвала Лёву.

— А благодарить как будешь?

— Я уже поблагодарила. Сказала «спасибо».

— И всё? — с сомнением подняла бровь Полина. — И ничего у вас не было?

— Не было. Лёва не из тех, с кем нужно расплачиваться, да тем более таким способом.

— Ну и что? Ни за что не поверю, что у вас ничего не было. И ты зря так ершишься: ничего зазорного в этом нет. Все знают, что перед Кургановым устоять невозможно. Он только улыбнётся, и ты уже готова всё ему позволить. К тому же, в отличие от многих мужиков он умеет доставить женщине удовольствие. У всех девчонок, у которых с ним был роман, потом самооценка значительно повысилась. Потому что Лёва с каждой обращается так, словно она первая красавица на белом свете. Он умеет это внушить.

— Хм, — задумчиво хмыкнула Вика. — Во-первых, Лёва — не лгун: если он говорит тебе, что ты — первая красавица, значит, он искренне так считает, а во-вторых, с твоей стороны не очень умно обсуждать его в такой компании. Оля-то тебе это, может, и простит…

— И то вряд ли, — буркнула Ольга.

–… а от Ангелы ты вполне можешь получить. Она Лёву любит, и я, кстати, тоже. Но не как мужчину, а как брата, если ты вдруг вздумаешь придраться к слову.

— Как брата?

— Да. Яна, — обратилась ведьма к приятельнице, — скажи ты ей, что Лёва мне, правда, как брат! Мы с ним на одной улице выросли. Через два дома друг от друга жили. Я его семью знала, и брата я Лёвиного обожала!

— У Курганова был брат? — удивились многие женщины.

— Ага, младший. Кирюхой его звали. Такой мальчишка хорошенький был! В веснушках весь. Солнечный ребёнок. Улыбался всегда во весь рот. Я больше Лёвы его любила: он добрее всегда был. Правда, теперь я понимаю, что Кирилл в отличие от Лёвы и благодаря ему с реальностью сильно не сталкивался. Его беды не касались — все проблемы решал Лёва. Даже удивительно, что Лёва сумел остаться таким добрым и весёлым.

— А что за страшная жизнь у Курганова была? — с иронией осведомилась Оксана. — Я ничего о нём не знаю.

Многие ведьмы её поддержали. Виктория замялась, не хотела рассказывать, но была вынуждена, так как сама уже разожгла любопытство у собеседниц.

— У Лёвы родители алкаши были. К ним домой бичи и такие же запойные алкоголики толпами ходили. Правда, периодами: иногда у Лёвы терпение кончалось, и он устраивал родителям бурный скандал, выводил их из запоя, но это уже позже было. Наверное, после того, как Кирилл родился. Кажется, нам с Лёвой тогда было лет по девять. А до этого Курганова ситуация сильно не беспокоила. То есть… он делать ничего не пытался. — Вика тяжело вздохнула. — Его уже в начальных классах проблемным ребёнком считали. Он к какой-то не очень хорошей компании прибился, пакостил вместе с ними. В милиции на учёте состоял. В общем, он и сам потом курил, пил. По пьянке подраться с кем-нибудь мог. Впрочем, и не по пьянке запросто мог. Девчонки всё равно от него тащились: он обаятельным быть умел, да и плохая репутация делала его более привлекательным. А вот мальчики связываться побаивались: Лёвка был агрессивный, легко мог по морде дать — никого и ничего не боялся, ни перед кем не лебезил, не пресмыкался. Такие же, как он, его уважали.

— А его родители работали? — спросила Кира.

— Нет.

— На что же они тогда жили? — удивилась Полина.

— Мать его пенсию по инвалидности получала. Отец изредка, когда Лёва в чувство его приводил, мог подработать. Но это очень редко случалось. А Лёва бутылки сдавал, за физическую работу брался, когда постарше стал.

«И подворовывал», — подумала девушка, но вслух не произнесла.

Ангела эту её мысль услышала и была ей очень благодарна за то, что не высказала её вслух и не очернила Курганова. Сердце Лики тоскливо сжалось, когда она в полной мере осознала, какую жизнь Лёве приходилось вести. Никто не вправе его судить: он выживал, как мог.

— Лёва огород сам сажал, — продолжала Виктория. — Пытался у матери деньги отобрать, когда она их только получала, чтобы не пропили, но это ему нечасто удавалось. Проще говоря, Лёва крутился, как только можно было, и всё для Кирюхи.

— Почему его родителей не лишили родительских прав? — поинтересовалась Оля.

— Потому что как только к ним домой являлся кто-нибудь из соответствующих органов, всё тут же становилось едва ни идеально. Лёва всегда каким-то непонятным образом чуял, когда к ним нагрянут, и начинал суетиться, родителей в чувство приводить. А мы, соседи, молчали в тряпочку, потому что однажды кто-то брякнул что-то, куда не надо, и к Кургановым домой пришли. В самый неудачный момент пришли. Лёву с Кириллом в приют забрали, хотя и ненадолго. А потом Лёвка узнал, что это кое-кто из соседей лишнее сболтнул, и устроил грандиозный скандал. С тех пор в их дела больше никто не лез. Да и вообще лишить родительских прав очень сложно.

— А почему Лёва был против лишения родителей прав? — спросила Лиза.

— Наверное, боялся, что их с Кириллом по разным детдомам распихают: всё-таки большая разница в возрасте — девять лет. Да Кирюха сильно не страдал от всей этой ситуации — больше Лёва, а он был привычный. Кирилл, мне кажется, даже не понимал толком, что происходит. Если в доме устраивался дебош, а Лёвы дома не было, он к нам прибегал. Это я его всегда приваживала — нравился он мне. Мы с родителями его чаем поили. — Виктория улыбнулась задумчиво. — Помню, когда Кирюха первый раз из дома сбежал к нам, а Лёва домой пришёл и его не обнаружил, он был в панике. По всем соседям стал бегать и искать братика. А потом уже всегда его у нас искал. Мои родители и его пытались вечно чаем напоить, а он всегда отказывался: гордый был. Но вообще-то Кириллу нечасто приходилось у нас перекантовываться: Лёва старался его не бросать и, когда чувствовал, что дома очередное сборище намечается, брал его с собой. Они по улицам таскались, а летом даже где-то ночевать умудрялись. С Лёвой Кирюха был, как за каменной стеной.

— Стоп! — нахмурилась Оксана. — А почему мы о Кирилле всё время в прошедшем времени говорим?

— Потому что его больше нет. Он погиб. Родители Лёвы вместе с Кириллом в аварию попали. Никто не выжил. — В глазах у рассказчицы блеснули слёзы. — Ближние к Кургановым соседи слышали, что у них скандал был днём. Родители хотели взять Кирилла с собой на речку, а Лёва был против, запрещал. Потом его минуты на две из дома вызвали приятели какие-то, а когда он вернулся, их уже и след простыл. Лёвка по домам бегал, спрашивал, кто и что видел. Он был в отчаянии. А вечером сообщили, что трагедия случилась. Я помню, какое у Лёвы было лицо, — я видела. Соседи потом, конечно, с похоронами помогали, со всей организацией, потому что Лёва был не в состоянии: он вообще ушёл сразу и в доме закрылся. Бедный… Он так Кирюху любил! Заботился о нём. А на смерть родителей ему плевать было — он их ненавидел. Вот так-то. И ничего, Полина, у меня с Лёвой не было и не будет: я к нему по-родственному отношусь.

— Я бы на твоём месте не зарекалась, — заметила Полина. — Чем чёрт не шутит… ой!..

Вся компания расхохоталась над этим выражением.

— Да не будет, не будет! — стояла на своём Вика. — У меня парень есть.

— Да ты что?! — хором воскликнули женщины. — И кто же это?

— Вампир, — покраснев, призналась девушка.

— Как зовут? — осведомилась Полина.

— Володя, Вова. Но всего его почему-то Владом называют.

— Рудаков?! — в один голос вскричали Оля и Лика.

— Да, — смутилась Виктория.

— А кто он? — полюбопытствовала Оксана.

— Лучший друг Максимилиана, — ответила Нестерова. — Его зам и правая рука. Кстати, успокоить Макса, привести в чувство может только Влад.

— Он умный, спокойный, добрый, — добавила Ольга. — И чертовски хорош собой.

— Ничего себе! — рассмеялись ведьмы.

— А почему его Владом все зовут? — поинтересовалась Оксана, глядя при этом на Анжелику. Той и пришлось отвечать:

— Это Макс первый начал. Он ненавидит имя Владимир, не переносит сокращений «Вова», «Володя», поэтому переделал его. А за Ахмедовым и все остальные стали Рудакова Владом звать. Хотя некоторые зовут Вовой или Володей — кому как нравится.

— Вот как…

Блондинка кивнула. Её взгляд переместился на Викторию, смущённо смотревшую на неё.

— Я и не знала, что у Влада девушка есть, — улыбнулась Ангела. — И давно вы встречаетесь?

— Полгода.

— Полгода?! А он молчит! Сволочь. Что ж, я за вас очень рада. Влад — хороший парень. Ты не пожалеешь — это точно.

— Я знаю, — с тихой улыбкой сказала Вика.

Некоторые женщины вновь принялись беседовать, но беседа отчего-то не клеилась. А Лика в это время вспоминала, как Лёва рассказывал ей о своей жизни, когда они только начали дружить. О своём брате он тогда говорил не очень подробно, даже можно сказать, что упомянул вскользь, и девушка была уверена, что с братом они общались не очень тесно. Но теперь поняла, что ошибалась. Курганов лишь пытался делать вид, что произошедшая трагедия его уже не трогает. Он почти не рассказал ничего о брате, потому что, получается, на тот момент всё ещё не пережил его гибель. Потому что она по-прежнему причиняла ему боль.

Анжелика и так любила Лёву, знала, что он способен на глубокие чувства, а теперь убедилась в этом на конкретном примере. И стала любить его ещё больше.

— Кстати, Полина, — очнулась вдруг Виктория, — а почему ты так Лёвиными романами интересуешься? У тебя что-то с ним было?

— Нет. Он не предлагал.

— А, если бы предложил, то ты бы согласилась?

— Если бы не была замужем и не любила так сильно своего мужа, то да. В молодости это вряд ли бы случилось: я была раньше стеснительная. А вот теперь многим девчонкам завидую, потому что у них есть возможность связаться с Лёвой. С какими-то парнями роман опустошает и создаётся ощущение, словно тебя грязью облили, да и вообще унижает как-то, а с Лёвой — напротив. Он хоть и бабник, но добрый, хороший и совсем не подлый. В нём нет никакой пакостности и мерзости. Мне кажется, с ним весело. И можно много положительных эмоций получить… Спасибо тебе, Вика: я-то боялась, что Лёва так и будет у нас, как бабочка порхать, а теперь выясняется, что он вполне способен преданно любить. Да-а… повезёт той, которую он полюбит.

Больше о Лёве не было произнесено ни слова. Все переваривали полученную о нём информацию.

Нестерова переживала из-за того, что о жизни Лёвы узнали многие ведьмы, хотя и понимала, что даже если бы она остановила Вику сейчас, женщины всё равно вытянули бы из неё эту информацию позже. К тому же, из собравшейся компании никто не посмеет использовать услышанное против мужчины: ведьмы присутствовали только достойные — одна Алина, по мнению Ангелы, к их числу не относилась, но, как чувствовала ведьма, она испытывала к Курганову определённую симпатию, несмотря ни на какие трения между стаей и Группой внутреннего порядка. Дополнительно ко всему, Лика питала надежду, что Маргарита не позволит своей подружке как-то навредить Льву.

Анжелика, Ольга и Кира снова стали беседовать с коллегами, однако продолжалось это недолго: вскоре к компании женщин приблизился Лёва.

— Оленька, милая, — обратился он к девушке, — что-то ты совсем пропала. Федька, между прочим, без тебя там уже с ума сходить начинает. Ты не могла бы ему хотя бы ручкой помахать, чтобы он успокоился?

— Да мы сейчас вернёмся уже, наверное. Да, девочки?

Кира и Лика кивнули.

— Хорошо, — довольно подытожил Курганов и только теперь заметил, что все женщины на него уставились. Он смутился. — Ой, а что на меня все так смотрят? Я тут лишний в женской компании, да? Прошу прощения. Сейчас исчезну.

— Нет-нет! — в разнобой вскричали ведьмы, опомнившись.

— Вика, оказывается, с Владом Рудаковым встречается, — с весёлой улыбкой сообщила другу Ангела.

— Да ты что?! — Лев посмотрел на Викторию. — Серьёзно? Даю тебе своё благословение!

— Спасибо! — расхохоталась девушка.

— А вы, правда, на одной улице выросли? — спросила Оксана.

— Ну, да, — спокойно ответил Курганов.

— Лёва меня, кстати, со всеми в Обществе знакомил, когда я пришла! — сказала Вика с гордостью. — Да, Лёва?

— А как же! Соседям помогать надо… Ну что, пошли? — обратился мужчина к подругам.

— Пошли, — согласились те, и они вчетвером вернулись в компанию волков.

* * *

Субботним вечером, четвёртого октября, Ангела стояла в переполненном людьми зале особняка Нестерова. Сегодня у её отца был юбилей — 55 лет. Её, естественно, позвали, и она уже даже поздравила отца с праздником. Теперь же девушка просто прислонилась к стене и наблюдала за происходящим.

Саша Петрова разглядела её в толпе и поманила к себе. С неохотой Анжелика оторвалась от стены и подошла к девушке. Они немного поговорили, а после Александра удалилась. Ведьма осталась стоять одна среди снующих туда-сюда людей.

— У тебя, как всегда, шикарный вырез, — раздался рядом весёлый, очень мужской голос.

Лика не повернулась, но её губы против воли растянулись в улыбке. Всем существом она почувствовала, что Максимилиан тоже улыбается.

— Не знала, что ты здесь будешь. С чего вдруг? Прежде вы с моим отцом друг друга несильно-то жаловали.

— И сейчас не жалуем, но нравится твоему отцу это или нет, считаться ему со мной придётся. Кажется, теперь он это понял.

— Что ж, тогда добро пожаловать в этот дом и сумасшедшее сборище местных бизнесменов.

— Благодарю, — в голосе Ахмедова послышался смех.

Со стороны казалось, что эти двое просто стоят рядом, и они оба эту иллюзию поддерживали, стараясь говорить так, чтобы никто не увидел.

— Уверена, что наше знакомство не стоит афишировать? — спросил Макс.

— Если тебя это обижает, то я не против его обнаружить, но считаю, что это неразумно.

— Желание дамы для меня закон…

В компании бизнесменов велись скучные разговоры о бизнесе, которые Ангеле приходилось слушать последние полтора часа. Она едва сдерживала зевоту.

Максимилиана с ней уже «познакомили», и это был самый забавный момент за весь вечер. Его тёмные завораживающие глаза не раз обращались на неё, но этим всё и ограничивалось. Говорить с ним девушке не было положено по роли, потому что, во-первых, в разговоры о бизнесе она никогда не вмешивалась, а во-вторых, все знали, что она не жалует такой тип мужчин, к которому принадлежит Максимилиан, а именно бабника.

Бизнесмены пытались на Ахмедова нападать, но тот отражал удары без видимых усилий, как бы шутя. Чувствовал он себя легко, и ничто не могло его ни смутить, ни испугать — так Макс был в себе уверен. Среди гостей было много женщин: молодых и не очень, но на которых одинаково положительно действовала энергетика Максимилиана, что в свою очередь способствовало хорошему расположению духа Ахмедова и сдерживало бизнесменов. Те вели себя осторожно, не желая попадать в немилость к своим женщинам.

Сложившаяся ситуация самую малость веселила Анжелику, но в большинстве своём она изнывала от скуки и уже жалела, что поддалась на уговоры отца остаться в этом доме ночевать. С каким бы удовольствием она уехала отсюда сию минуту!

Кристине, по всей видимости, Максимилиан приглянулся, но тот в отличие от Андрея (который по своей природе был вежлив и не мог обойтись с женщиной грубо, унизить её) вполне спокойно давал ей понять, что она его совершенно не интересует. Его насмешливый и снисходительный взгляд, обращённый к Кристине, говорил сам за себя: она была ему глубоко безразлична и вызывала лишь лёгкое презрение. Однако Кристине не хватало ни ума, ни сообразительности понять это, и лишь смутное подозрение, возникшее на задворках сознания, шептало, что что-то в обращении этого красавца с ней не так. Но та его почти не слушала, уверенная, что никто не может устоять перед ней, дочерью Нестерова. В принципе, это убеждение было не безосновательно, потому что мужчин к Кристине всегда тянуло, чего не понимала никогда Ангела. Ей казалось очевидным, что сестра — пустышка, к тому же, не очень красивая. Она сама мужской пол не слишком-то жаловала и хорошо относилась лишь к единицам, но всё равно ей было интересно, почему практически все мужчины западают на Кристину и совсем не подходят к ней, Лике, хотя она гораздо красивее. Это оставалось для ведьмы загадкой и вызывало лёгкое недоумение.

Беседы в кругу бизнесменов велись наискучнейшие и, по большей части, пустые. Нестерова-младшая искренне старалась заинтересоваться хоть чем-нибудь, но не удавалось. Постепенно её мозг отключался, но совсем отключиться у него так и не получилось.

— Кстати, все слышали последние новости? — осведомился Петров. — Станислав Сергеевич, раз уж вы здесь, то, может, поясните, что это за слухи ходят?

— Вы об Ангеле и Волке?

Лика едва сумела удержаться и не вздрогнуть. Взгляд Ахмедова мгновенно обратился на неё, приказывая, заставляя держать лицо. Она подчинилась.

— Да-да, — подтвердил Петров. — Именно о них. Что на сей счёт думают правоохранительные органы?

— Да думать здесь можно всё, что угодно. Кажется, там говорится о некоем Обществе Дьявола, к которому они принадлежат? Что тут сказать: это может быть и организованная бандитская группа, и, например, секта. Но всё это только сплетни. Нет страшных преступлений, никаких подозрительных дел в городе не творится, никто ни о чём не заявлял. Кто-то что-то подслушал, и мы даже не знаем кто!

— А что это за сплетни? — ровным, спокойным голосом умудрилась поинтересоваться Анжелика.

— Ты не слышала?! — удивились многие из присутствующих.

— Нет.

— Какая-то женщина случайно услышала, как двое парней говорили об Ангеле и Волке из Общества Дьявола, которые творят какие-то непонятные дела в городе, — пояснил Петров. — Кстати, они говорили и о том, что Ангела и Волк дружат с главой Общества Максимилиана.

Все взоры обратились на Ахмедова.

— Максимилиан, вы единственный человек в городе с таким необычным именем, — заметил ядовито Серов-старший. — Что скажете по этому поводу?

Макс тихо рассмеялся.

— Уж и не знаю, кто из моих ярых «поклонников» додумался назвать меня и моих подчинённых Обществом Максимилиана. Это довольно забавно. Но всё это лишь слухи и, как заметил Станислав Сергеевич, кто является источником, неизвестно. К тому же, зная склонность людей приукрашать увиденное и услышанное, дополнять его своими собственными фантазиями, я бы не стал полагаться на полученную информацию, потому как её достоверность вызывает сомнения. Этот разговор прошёл через множество людей, и, как он выглядел в своём первоначальном варианте, мы уже никогда не узнаем.

— Всё верно говорите, Максимилиан, — согласился Петров. — Но у вас всё же есть такие друзья? Я имею в виду Ангелу и Волка.

Ахмедов улыбнулся.

— Врать не стану: есть. Но об Обществе Дьявола я слышу впервые и могу поручиться, что мои друзья не состоят ни в какой секте и уж тем более — бандитской группировке. И должен упомянуть, что мою подругу прозвали Ангелой, потому что она похожа на ангела и внешне, и внутренне. Поэтому мне довольно обидно слышать подобные вещи о моих друзьях: они склонны помогать людям, а не наоборот.

— Вот как? — задумчиво протянул Николай Нестеров.

— Да, именно так.

— А вы не могли бы нас с ними познакомить? — полюбопытствовал Серов. — На сегодняшний день они самые известные в городе люди.

«Не люди», — мысленно поправила его Ангела.

— Не вижу в этом необходимости, — холодно ответил Макс. — Мои друзья не горели желанием получать подобную известность, а потому и открываться кому бы то ни было не намерены. Ни к чему усложнять им жизнь.

Вскоре эту тему оставили, и ведьма на пару с вампиром вздохнули свободно. Лика долго не могла прийти в себя после пережитого потрясения. У неё кружилась голова. Через какое-то время она решила, что полезно будет выйти на воздух. Нестерова покинула зал.

Когда она вышла на крыльцо, оказалось, что кто-то её уже опередил и занял то самое место, о котором она мечтала.

С крыльца можно было спуститься по центральным ступенькам и по боковым, которые располагались вдоль дома справа и слева. Вдоль боковых ступеней шли перила, на которые удобно было облокотиться. Шторы на окнах фойе были закрыты, отчего по обе стороны от входа создавалась тень, в которой можно было спокойно устроиться и подумать.

По правую сторону от Анжелики, облокотившись на перила в той самой тени, стоял кто-то, кто, видимо, испытывал в данный момент потребность в одиночестве. Девушка растерялась и попятилась назад, не желая нарушать чьё-то уединение, но каблуки, хоть и тихо, однако предательски застучали. Голова человека резко повернулась. Ангела тут же узнала его: это был Дмитрий Горлов, сын Станислава Сергеевича. Ведьма была с ним немного знакома: несколько раз Станислав Сергеевич приходил в дом Нестеровых вместе с ним. Старшую дочь Горлова Лика тоже знала, и та даже с ней всегда здоровалась при встрече.

Дима был примерно на год старше Ангелы. Его нельзя было назвать красавцем, но в его лице было что-то приятное, когда он улыбался. Впрочем, и серьёзное выражение, которое чаще всего присутствовало на его лице, тоже выглядело весьма приятно.

— Извини, — тихо произнесла ведьма. — Я помешала, да? Я сейчас уйду.

— Нет-нет! — воскликнул парень. — Не надо. Если хочешь побыть одна, то я могу уйти.

— Да нет. Я просто вышла подышать воздухом.

— Если ты не против, я останусь.

Анжелика рассмеялась.

— Мне кажется, что это я должна спрашивать твоего разрешения: всё-таки первым это место занял ты.

— Но это твой дом.

— Уже нет. И не говори, что Станислав Сергеевич тебе об этом не говорил.

Дима смутился.

— От того, что ты переехала жить отдельно, этот дом не стал тебе чужим. Ведь родительский дом всегда остаётся своим.

— Вообще-то для меня родительским является именно тот дом, в который я переехала жить.

Девушка улыбнулась собеседнику, чувствуя, как ему неловко затрагивать эту тему. Она постаралась дать ему понять, что не намерена переносить своё раздражение и обиду с отца на сына. Горлов-младший немного расслабился. Ангела приблизилась и, прислонившись поясницей к перилам, посмотрела на парня.

— И давно ты здесь торчишь? — поинтересовалась она и тут же поняла, как глуп этот вопрос. Хлопнув себя по лбу, она рассмеялась. — Впрочем, зачем я спрашиваю? Ведь и так ясно, что давно. Я не видела тебя в зале с самого начала вечера.

Дима виновато опустил глаза. Его губы тронула слабая улыбка. Что нужно сказать в своё оправдание, он не знал. А ведьма и не думала его упрекать или отчитывать.

— Светские развлечения не для тебя? — с лукавой улыбкой спросила она.

На этот раз парень улыбнулся более искренне.

— Я — простой смертный и среди богатых и сильных мне не место. Отец чувствует себя здесь как рыба в воде, а я — нет, несмотря на то, что нахожусь в подобном окружении не впервые. К сожалению, общительность никогда не была моей отличительной чертой.

— Хм. Боюсь, в подобной компании никакая общительность не поможет. Для того чтобы стать своим среди них, нужно совсем не иметь ни мозгов, ни души, ни нравственных принципов…

Её речь оборвал весёлый смех Димы.

— Ты со мной не согласен? Или хочешь что-нибудь добавить?

— Могу добавить: чтобы стать своим среди них, нужно иметь массу высокомерия, быть самовлюблённым и уверенным в своей собственной неповторимости, не имея на то никаких оснований и вообще ничего из себя не представляя на самом деле.

Лика расхохоталась.

— Поддерживаю тебя во всём. Такая она и есть эта богатенькая молодёжь. Их родители помешались на деньгах, но они эти деньги хотя бы сами заработали, а их дети в этой жизни ничего не добились сами, да и не намерены делать этого, так как родители преподносят им всё уже готовым.

— Я всегда удивлялся тому, что ты в их обществе умудрилась не испортиться. Тебе ведь было четырнадцать, а это самый подходящий возраст для того, чтобы поддаться чему-нибудь не очень хорошему.

Девушка пожала плечами.

— Мне кажется, возраст здесь ни при чём. Если у тебя есть твёрдые моральные принципы и представления о том, что хорошо, а что — плохо, то ты никогда не поддашься. А если их нет, то ты поддашься в любом возрасте.

— Пожалуй, — согласился Горлов.

Они помолчали.

— Отчего ты такой грустный, Дима? Кстати, где ты сейчас? Ты ведь вроде юридический заканчивал?

— Да, закончил. Сейчас в нашем отделе работаю. Участковым уполномоченным.

— Нравится?

Парень помедлил с ответом.

— Нет. Но я искренне надеюсь, что по тому, как я работаю, этого не видно. Мне кажется непростительным плохо работать. Несмотря ни на какие условия.

— Интересная мысль, — задумчиво заметила Нестерова. — Но почему ты тогда поступал на юридический?

Дима поёжился, и по тому, как он неловко прятал глаза, она догадалась, в чём причина.

— Ага… Станислав Сергеевич настоял?

Парень вздохнул.

— У отца тяжёлый характер. То есть… властный. Впрочем, с иным характером он не стал бы заместителем начальника ОВД.

— Да уж.

— Меня бесит, что все знают, что меня пристроил отец. Он собирается ещё засунуть меня в уголовный розыск, когда на пенсию уходить будет. А юридическая работа не для меня. Мне это неинтересно, да ещё сверху начальство постоянно давит… В общем, нервы на этой работе портят основательно. И мне в ней чего-то не хватает. Смысла, наверное. Всё слишком приземлённо, и бумаг ненужных очень много. Да и не моё это совсем! Мне бы хотелось чего-то более… спокойного, может. Или высокого. Я не об искусстве, конечно! Но… хотелось бы, чтобы можно было приобрести… мудрость. Да, пожалуй, мне хотелось бы именно этого. А на моей нынешней работе вместо мудрости получишь ненависть к миру и к людям, в частности: слишком много грязи приходится видеть.

Ведьма улыбнулась ему по-доброму. Дима посмотрел на неё.

— Я тобой восхищаюсь. Ты сделала всё так, как хотела, и ничего не побоялась. И моего отца ты совсем не боишься: он на тебя злится, а ты его игнорируешь. Я видел вас в начале мероприятия. У тебя сильный характер, Анжела. А вот мне в своё время твёрдости отказаться от учёбы в юридическом не хватило.

— Но ты ведь всю жизнь с отцом прожил! Странно было бы ожидать, что ты проявишь суперсильный и волевой характер, когда столько времени подчинялся отцу.

— Хотел бы я иметь волевой и сильный характер.

— Но почему ты решил, что у тебя его нет?! — воскликнула Анжелика. — Это совсем не обязательно так. Ты можешь быть сильным и волевым во всех отношениях, но пасовать перед отцом. И тебе нечего здесь стыдиться: ты беззащитен перед отцом именно потому, что любишь его. Любовь делает нас уязвимыми.

— Возможно.

Девушка сжала его плечо.

— Не расстраивайся, Дима. Возможно, у тебя получится когда-нибудь противостоять отцу. Знаешь, один мой друг тоже всю жизнь не мог противостоять своим родителям. Ему это удалось меньше полугода назад. Ему двадцать восемь лет. Так что какие твои годы? Я думаю, у тебя тоже однажды получится. Но на это нужно время. Прояви терпение: не всё сразу.

Дима улыбнулся ей.

— Спасибо, Анжела.

— Не за что.

Парень внезапно рассмеялся и покачал головой.

— Сам себе удивляюсь! С чего вдруг я всё это тебе выложил?

— Ни с кем больше это не обсуждал?

— Нет. Ни с кем и никогда.

— Ну, с кем-то же нужно поделиться своими бедами. А я рада помочь. Надеюсь, что тебе хоть немного стало легче.

— Стало. Гораздо легче. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, Дима. И не бойся: я не склонна обсуждать чью-то личную жизнь с посторонними. Я никому не скажу.

— Я даже не думал об этом. Не сомневаюсь в тебе.

— Спасибо. Мне приятно.

— Рад был с тобой пообщаться, — сказал Горлов и протянул ей руку.

— И я с тобой, — с чувством ответила ведьма и крепко пожала руку.

Они улыбнулись друг другу.

— Наверное, я слишком явно игнорирую мероприятие. Пожалуй, пойду.

— Иди. И ни на кого не обращай внимания, — посоветовала Ангела.

— Хорошо.

Парень помахал ей на прощание рукой и исчез в доме.

«Да, — подумала про себя девушка, — у каждого свои проблемы».

И ей тут же вспомнилась её проблема: сплетни о ней, Волке и Максимилиане. Словно повинуясь её мыслям, в дверях дома показалась высокая фигура Ахмедова. Он приблизился.

— Прости, что не предупредил тебя, — тихо сказал вампир. — Я думал, что ты тоже слышала эти сплетни.

— Не слышала. И Волк с ребятами, похоже, тоже не слышали: иначе бы мне сказали. Боюсь, в нашем Обществе об этом никто не знает.

— Знает, — жёстко возразил Макс. — Тот, кто эти сплетни и распространял. Те, чей разговор «случайно» подслушали.

— Почему ты уверен, что это кто-то из нашего Общества?

Мужчина вздохнул.

— Из рассказа гостей у тебя могло создаться неверное впечатление об этих сплетнях. На самом деле, они были преимущественно обо мне и моём Обществе, а вы с Волком упоминаетесь вскользь. Там говорится о том, что я творю какие-то дела в Сибирске, а вы мне помогаете. Просто мужчины постеснялись повторять всё, что слышали в моём присутствии. Из деликатности, так сказать. Кто-то мстит мне, а вам — заодно. Поэтому у меня не возникает сомнений, что это кто-то из членов Общества Дьявола.

— Ясно. Но мы вряд ли узнаем, кто это.

— Можно догадаться.

— Намекаешь на Группу внутреннего порядка? Если бы можно было подозревать только их, то ответ был бы очевиден: это Марат и Боря.

— Почему не Виктор? — удивился Макс.

— Если Виктор ненавидит кого-то, то говорит об этом прямо. Его ненависть открыта, откровенна, и такой подлый поступок не в его стиле. Женя такой же, как и Виктор, и даже лучше. Поэтому его подозревать тоже не имеет смысла.

— Но ты сказала: «Если бы можно было подозревать только их». А кого ещё?

— В стае целых девять парней, которые тоже ненавидят и вас, и нас.

— Точно! Я о них и забыл. Уже девять?

— Да.

— Плохо.

— Хуже некуда, — со вздохом согласилась Лика.

— Вам с Волком надо вести себя осторожней с этими прозвищами.

— Я уже поняла. Придётся быть осторожными. А у тебя проблем из-за этих слухов не будет?

— Нет. Станислав Сергеевич же сказал: это только сплетни. А сплетни не основание обвинять меня в чём-то.

— Верно. И на том «спасибо».

Ахмедов негромко рассмеялся. Ведьма ему улыбнулась, но её улыбка стала постепенно увядать, когда она заметила его странный взгляд. Она отступила на пару шагов.

— Что с тобой? — тихо спросил мужчина.

— А с тобой? О чём ты сейчас подумал?

— О том, что мне тридцать два года, и пора бы уже жениться.

— Но не собираешься же ты на мне жениться?! Почему ты тогда так странно на меня смотришь?

— А почему бы нет? — осведомился он, отстраняясь от перил и направляясь к девушке. Она выбросила перед собой руку и попятилась. — Мы могли бы попробовать.

— Нет. Это невозможно.

— Почему?

— Я тебя обожаю, Макс, но по-дружески и только!

— Дай мне минут пять, и я попробую убедить тебя, что может быть иначе.

— Нет.

— Да почему?! Меня тянет к тебе.

— Извини, друг, но тебя тянет ко всему женскому полу в принципе!

— К тебе тянет сильнее, чем к другим! — со смехом возразил Максимилиан.

— Нет. Ты вбил себе эту чушь в голову. Мы — друзья. Тебе нравится дружить со мной.

— Не сомневаюсь и в том, что мне понравится заниматься с тобой любовью.

Его грудь коснулась ладони Анжелики, а она в свою очередь коснулась спиной стены дома. Отступать было больше некуда. Внутри девушки билась паника. И вдруг… время для неё остановилось.

Она увидела ситуацию со стороны и осознала всю её абсурдность. Она ведь не героиня любовного романа!

Ангела неожиданно разозлилась. Она не позволит ему испортить их дружбу! Она не собирается бояться его, шарахаться! Она не примет участие в этой глупой игре!

— Стоп! Хватит! — вскричала ведьма и твёрдо оттолкнула его двумя руками. Её глаза вспыхнули красным огнём. — Прекрати, Макс. Мы — друзья и точка! Давай не будем начинать снова. Мы это уже проходили.

Он смотрел на неё с восхищённой улыбкой.

— Но мы с тобой так интересно познакомились! А вдруг это судьба?

Лика фыркнула.

— По твоей логике я должна была со всеми знакомыми парнями переспать или же за всех и сразу выйти замуж. Так же можно сказать, что и с Саней Красновым у меня судьба, и с Колей Смирновым, и с Лёней Бархатовым, а с Волком так вообще судьба судеб! Я и не отрицаю, что судьба, но судьба подружиться, Макс. Мы и подружились. Всё верно.

— А если не подружиться?

— Именно подружиться, — твёрдо сказала девушка. — Мы не подходим друг другу, как мужчина и женщина. Тебе нужна какая-то другая жена. Наверное, она должна быть похожа на Свету, но не на меня. Я бы тебе быстро наскучила.

— О, нет!

— О, да!

— Нет. Ты — ведьма и не можешь наскучить. Когда в тебе просыпается ведьма, меня тянет к тебе ещё сильнее.

Нестерова горько рассмеялась и покачала головой.

— Нет, Макс, как раз с ведьмой во мне ты смириться не сможешь. Я — самая сильная ведьма Сибири, забыл?

— Нет, но это не так уж и явно ощущается. То есть… ощущается по твоей энергии, но и только.

— Ты просто не очень тесно со мной общаешься. Моя сила имеет видимые проявления, но мало кому приходится с ними сталкиваться. Больше всех сталкивается с ними Волк, пожалуй. И ему хватает мудрости относиться к моей силе спокойно, а у тебя, Макс, этой мудрости нет — уж извини. Тебе нужно быть сильнее женщины, могущественнее, богаче. Тебе нужно быть выше. Тебе нужно восхищение от женщины и даже, быть может, поклонение. У тебя властный характер, Макс. Я могу тобой восхищаться и восхищаюсь, но на поклонение я не способна. Это было бы лицемерием: я слишком отчётливо вижу твои недостатки. Тебе нужна женщина как твоя мать: которая будет видеть только достоинства и не будет замечать недостатки. И это не я. Мне нужно, чтобы мужчина был меня во многом выше, но при этом властный мужчина мне не подходит. Может, моя мечта несбыточна. Пусть так. Найду так найду, а нет… значит, нет. Я, в принципе, не сильно-то и рассчитываю на это.

Ахмедов потрясённо молчал.

— Как тебе это удаётся? — вымолвил он чуть погодя.

— Что?

— Так ловко раскладывать всё по полочкам.

— А разве бывает по-другому?

Мужчина улыбнулся, а потом рассмеялся. Ведьма немного расслабилась: она боялась, что он обидится на неё. А Максимилиан внезапно притянул её к себе. Он улыбался соблазняющей улыбкой, был неотразим, но Ангела совсем не испугалась ни его самого, ни его манёвров.

— А поцеловать тебя можно? — тихо спросил он.

— Нет, — с улыбкой ответила девушка.

Она взяла его за подбородок, повернула лицом в сторону и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щёку, а затем легко выскользнула из его рук. Макс рассмеялся над тем, как ловко она оставила его ни с чем. Лика улыбалась ему лукаво.

— Кстати, — обратилась она к нему лёгким тоном, — тебя совсем не заинтересовала моя сестра, Кристина?

— Ой, извини, подруга, но я не люблю явных шлюх.

У ведьмы челюсть отвисла от такого откровенного ответа.

— Мне гораздо больше нравишься ты, — продолжил вампир. — В тебе есть смысл, содержание, а в Кристине нет ничего. Именно поэтому большинство мужиков на неё западает — ты для них слишком сложна, да и напрягаться им лень, а иначе тебя не заполучить. К тому же, по тебе видно, что ты не спишь со всеми подряд, а для большинства мужиков это минус. Гораздо проще с Кристиной: она только для этих целей и годится. Извини за резкость.

— Да ничего, — медленно проговорила Анжелика. — Ты кстати, ответил на один вопрос, ответ на который давно меня интересовал. Ах, да!.. Давно тебя не видела, Макс. Была рада встрече.

Она протянула ему руку, которую он тут же крепко пожал.

— И я был рад.

— Что ж, я пошла первой.

— Иди. — Макс пристально посмотрел ей в глаза. — Ангела, ты… непостижима для меня.

— Мне ты тоже непонятен, — призналась девушка и вошла в дом.

«Да, — мысленно продолжила она, — мне никогда не понять, как ты можешь быть таким хорошим другом и при это таким неразборчивым и равнодушным в связях с женщинами. Мне никогда не понять, как можно спать со всеми подряд и спокойно это воспринимать, словно в этом нет никакой грязи. Для меня физическая близость неотделима от духовной, первая невозможна без второй. Для меня физическая близость есть способ наиболее полно достичь духовной близости».

С этими, почему-то грустными, мыслями Лика вернулась в зал.