Мажор. Недетские игры

Дарья Белова (2024)

— Ты влюбишься в меня, Стас Аверин! Влю-бишь-ся! — выкрикиваю что есть силы.Пальцы подрагивают, пока я застегиваю лифчик, надеваю футболку и натягиваю джинсы.– Ты очень самонадеянна, Лисица, а я слишком эгоистичен, чтобы кого-то любить.– Влюбишься! А я разобью тебе сердце, — гневно цежу угрозу прямо в его губы.– У меня нет сердца, рыжая.***Стас Аверин — мажор, бабник и абсолютно безбашенный тип, в которого я умудрилась влюбиться, как только увидела его.Наша с ним ночь была сказочной и бесподобной. Пока он не вызвал мне такси и не попросил уйти как можно быстрее.Мои мечты были разбиты на крошечные осколки.Что ж, Аверин, я и правда сделаю все, чтобы ты в меня влюбился!

Глава 7. Стас

Неужели лисица и правда его поцеловала? Она же влюблена в меня, дура. А влюбленные девчонки не целуются с другими парнями.

Стас.

Лисица спускается по ступеням медленно, нехотя. А меня выворачивает от ее медлительности. Вены в раскаленные железные прутья превращаются и с шипением следы на всех органах оставляют.

Я чувствую, как напрягаюсь всем телом, как натягиваются сухожилия, как трещат нервы. А царица, блядь, не спешит. Вышагивает.

— О чем хотел поговорить? — тихо спрашивает.

Взгляд опущен, либо смотрит по сторонам. На ней какая-то тонкая куртка, не по погоде, сапожки на каблуках. Значит, все-таки наряжалась.

Губы только не накрасила. Она, вообще, их не красит.

И почему я это помню?

Волнуется, но ведет себя уверенно. И ей любопытно, ох как любопытно, зачем я здесь.

Лисица делает рваный вдох и все же поднимает взгляд и встречается со мной. В нем я читаю вызов. Такой яркий, обжигающий все чувства. Колотить начинает.

Только сейчас понимаю, что стою в одной футболке. Куртка осталась в машине. Кожа становится гусиной от сильного и холодного ветра. А внутри печет как в полдень где-то на просторах Сахары.

— Ближе подойди, — также тихо ей отвечаю.

В голосе непробиваемая сталь, которая и меня-то пугает.

Девчонка свела брови и смотрит в ожидании, будто на крик сейчас сорвусь.

Протягиваю ей руку. Хочу, чтобы вложила свою ладонь.

Лисица с подозрением косится на нее, приоткрывает свой пухленький ротик и, прикусывает нижнюю губу. Так аккуратно. Вроде как с граммом флирта, но это не тот навязчивый флирт, что у официантки из кальянной.

У Лисицы он какой-то другой.

— И что ты собрался делать?

Рычу. Сам хватаю за тонкую руку и вбиваю ее тело в свое с глухим выдохом. Горячее дыхание девчонки касается моей ключицы.

— Ты совсем офигел, Аверин? Думаешь, если нравишься мне…

К черту!

Фиксирую ее голову и впиваюсь в сладкий ротик. Ее слова лишние, когда губы дрожат, как нужно стереть следы Рама с ее кожи.

Лисица что-то промычала невнятное, а я смог без преград проникнуть языком. Вкус апельсина — откуда она его только берет — и мяты. В паху тяжелеет и, опустив руку на упругую попку, делаю недвусмысленный толчок бедрами. Путь знает, что стоит у меня на нее.

Стискиваю до хруста и глубже проникаю языком. Всю злость вмещаю.

Влюбилась в меня, а целуется с другим. Так нельзя, со мной так нельзя!

Лисица упирается кулачками мне в грудь, снова мычит, пытаясь оттолкнуть. А я удерживаю, потому что сильнее, потому что могу. И остановиться тоже не получается.

Втягиваю ее губы, посасываю, апельсин этот сладкий в клетки встраиваю. Наслаждаюсь.

Снова толчок бедрами, и девчонка уверенно прикусывает мой язык.

Отпускаю против воли и пальцы к губам прикладываю.

Больно, сука!

Дышим часто, до хрипов. Легкие сейчас разорвет оттого, какой объем воздуха перекачивается через меня. Ребра растягиваются, а все органы увеличиваются.

Особенно член. Давит головкой на джинсы, вот-вот порвет.

— Поедем, прокатимся? — сиплю свой вопрос, вырвавшийся изо рта.

Чуть сгибаюсь, руками в бедра упираюсь и исподлобья на лисицу смотрю.

Глаза шальные, огромный, зрачки просто ненормальные. Черные, как у дьяволицы. И волосы еще ее эти рыжие распущенные. Самая настоящая ведьма.

— Не прокатиться ли тебе одному? На хрен? — выплевывает одновременно со мной. Я — кровь, потому что сучка меня укусила, лисица — пропитанные гневом слова.

Смеюсь в голос. Только так и не могу разобрать, что именно меня рассмешило.

— Циничный придурок, — снова гневно цедит.

А мне ее слова как бальзам. Ее тон, милый, но злой голосок, взгляд, словно она сейчас мне шею прокусит — все это липнет ко мне, а я лишь облизываюсь.

— Скажи это еще раз, — прошу.

— Ты циничный придурок, Стас Аверин, — выкрикивает и тут же успокаивается.

Смотрит по-другому. Может, потому что то и дело язык к ладони прикладываю, а он все кровит и кровит. Щиплет.

Делает осторожный шаг ко мне, но дотронуться не решается. Все еще помнит, чем закончилась наша близость минутой ранее.

— Еще раз. Мне нравится, как ты это говоришь. Заводит.

— Извращенец долбаный, — уже сквозь смех говорит.

Взглядами чиркаем, и огонь вспыхивает. Я чувствую его жар, плотность, опасность. И лисица чувствует. Обнимает себя руками, пытается как-то закрыться от меня. Куртку свою дрожаще запахивает, а я замечаю тоненькую маечку, в которой она вышла и выпирающие острые соски.

Пялюсь на них как подросток. Лисица видит, что я пялюсь. И мне ни капельки не стыдно.

Поднимаю ладони вверх в примирительном жесте. Больше нападать уже не планирую.

И медленно пячусь, пока не упираюсь в свою же машину. Все это время мы смотрим друг на друга и ничего не говорим. Конечно, сил не осталось, высосали.

— Можешь идти, — вроде как равнодушно говорю.

Взгляд девчонки меняется. Она сожрать меня готова. И это не те ощущения, когда ждешь, как именно тебя будут пожирать.

Сейчас в ее глазах обида все с той же злостью. Наматывает меня как леску. А я смотрю, впитываю ее эмоции и какой-то непередаваемое наслаждение испытываю.

Точно извращенец.

Лисица идет спиной к подъезду, не разъединяя взгляда. В какой-то момент разворачивается и упрыгивает к двери. Но резко останавливается, делает, по всей видимости, несколько вдохов. Думает, ей это поможет сконцентрироваться.

Я жадно за ней наблюдаю.

— Все-таки я не поняла, зачем ты приезжал? — пауза. Долгая, напряженная, — понравилась тебе? — с вызовом спрашивает.

Наивная лисица.

Ее щеки быстро покрываются румянцем. Вижу его на расстоянии. И мне теперь до невозможности хочется узнать, как именно она покраснеет, когда будет кончать подо мной.

— Хочу научить тебя целоваться, — кричу и слежу за ее реакцией.

Та не заставила себя долго ждать.

Румянец стал гуще. Я лишь на секунду прикрыл глаза, представляя в красках ее чувствительную кожу.

— Придурок!

Злая лисица скрывается в подъезде. Злая и чертовски сексуальная.