Чувства на салфетке: попытка забыть. II часть трилогии

Дарья Александровна Мунш

Каролина после смерти попадает в Рай. Там её встречает миловидная женщина, которая поясняет, что девушка заслужила прощение Господа в Обителях Его за свою жертву и знакомит погибшую студентку с кураторами, которые будут обучать её искусству распределения душ. Кароль охотно соглашается и сразу же жалеет о согласии, когда на распределении встречает душу возлюбленного.Чарльза направляют в Ад без суда из-за совершенного самоубийства, и брюнетка решает спасти жениха во что бы то ни стало. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 1. Знакомство с «Ангельстремом»

Я лечу вниз. Скорость бешеная, неземная. Она не даёт даже разомкнуть веки и понять, где я очутилась, да кто толкнул меня в воздушный поток с расчётливой жестокостью. Уши закладывает, дышать невозможно, оглядеться тоже. Мне кажется, что я попала в смертельный вихрь и никогда уже не выберусь. Полёт очень долгий. Дна не видно, края неба тоже. Я просто растворяюсь. Неужели жизнь вот так закончится?

Пока лечу, то думаю, а кто я? Что было до того, как я попала в эту бездну? И с чего я вообще взяла, что жизнь заканчивается, а не начинается? И тут… Хлопок! Я словно ударяюсь об землю, но боли нет. Я в невесомости и больше никто и ничего не может ранить тела, которого, кстати, я тоже не чувствую.

Пустота. Покой. Тишина.

Но тут из тумана появляются какие-то ворота. Они словно бесконечны, но в то же время, очень малы — как игольное ушко, в которое мне никогда не пробраться, ведь я не нитка, как бы нелепо это не звучало. Железные наточенные пики протыкают облака, защищая неизвестные обители от вражеского вторжения извне. Так хочется зайти, но никак не получается. Как будто кто-то заключил ноги в невидимые кандалы, которые не дают сдвинуться с места.

И вот я стою, не чувствуя власти над собственным телом, и гляжу на сияние неопознанных ворот из тумана. От бешеного ветра кожа становится гусиной, а кончики пальцев подрагивают в нервном ознобе, хоть я не ощущаю ничего, кроме растерянности и какой-то даже тоски. Память постепенно начинает восстанавливаться.

Я — Каролина Мария Джефферсон. Ученица выпускного класса английской частной школы-пансиона «Клейсмор», невеста всемирно известного бизнесмена Чарльза Трэвиса Флэтчера и потомок самого кровожадного колдуна всех времен и народов — Варда Всевеликого. Точнее, я была Каролиной Марией Джефферсон. Теперь я просто тело. Нет, теперь я просто дух, который стоит в тумане и не понимает, как ему поступить дальше.

— Добро пожаловать в Рай, мисс Джефферсон. — Молодая девушка с пепельно-белыми волосами улыбается мне из прозрачного облака тумана и обрушивает на меня лавину неземного голоса.

Я вздрагиваю от неожиданности и перевожу глаза на её миловидное личико, при чем сама продолжаю источать растерянность и страх. И она, несомненно, это чувствует, но не спешит меня успокоить. Видимо, бояться я и должна.

Незнакомка стоит за какой-то белой стойкой, а позади — сплошное туманное молоко, что заслонило всё вокруг и не даёт разглядеть ни дюйма.

Теперь я вновь ничего не вижу, кроме этой неопределённой девушки и белого лакированного стола. Ворота исчезли, намекнув, что мне за ними не место.

— Куда, простите? — В голосе слышится неподдельное удивление.

Какой, к чёрту, Рай? Я что, всё-таки умерла? Ледяное осознание достигает прозрачной кожи и вонзается острыми клыками, принуждая затаить дыхание.

Может просто очередной кошмар? Где же Чарли?

— Вы не ослышались. — Голос анонимной женщины раздаётся эхом в ушах, вынуждая каждый волосок на теле встать дыбом.

Разве бывают такие реалистичные сны?

— Мы с вами в Раю. — Продолжает вещать ровный нежный голос. — Господь подарил вам место в Обители Своей за вашу жертву. Вы смогли одержать победу над королём лжи — Люцифером и остановить процесс воскрешения древней колдуньи, открывшей ворота в Ад, и заслужили райское местечко, Каролина. — Девушка не перестаёт улыбаться, словно каждое слово вызывает в ней чувство наслаждения.

Такая светлая, сияющая, аж слепит.

— Я умерла? — Спрашиваю, а сама не верю.

Ведь мы только что говорили с Чарльзом о будущем, попивая «Barons Red». Что было потом? Почему я здесь? Где мой жених?

Все воспоминания размыты. Всё что я помню — огненная боль и полёт. А эта женщина, что смотрит на меня с теплотой и нежностью, словно сострадает, но не произносит слов утешения вслух. Наверное, сострадать нечему. Незнакомка явно считает, что оказаться в Раю — моя заветная мечта.

Что ж, не стану её расстраивать. Мои мечты остались на земле. В спальне поместья Флэтчеров в руках моего любимого мужчины. А если его рядом нет — грезить не о чем. Жизнь без Чарльза не имеет смысла. Всё равно что вырвать сердце из груди и внушать себе, что сможешь жить без главной мышцы.

Но мне придётся. Чарли не появится.

— У нас здесь принято считать, что вы не умерли, а перешли в Жизнь Вечную. Но, пока вам это всё чуждо. Поэтому, да, вы погибли от рук вашего возлюбленного и обрели покой в Райских Обителях, Каролина. — Озвучивает мои худшие опасения блондинка.

— И что теперь? Я навечно останусь в этом тумане, терзая себя воспоминаниями о прошлой жизни? — Звучит мой голос словно со стороны.

Как мне научиться чувствовать себя в новом положении, чтобы не думать, что я — это не я, а кто-то посторонний?

— Поверьте, совсем скоро вы забудете прошлую жизнь так, словно её и не было никогда. Жизнь в Раю бесконечна. Ваши восемнадцать лет покажутся вам мгновением, которое ничего не значит.

Не значит? Ну, уж нет, дамочка! Чарльз, Алан, Генри, поместье Флэтчеров — это всё очень дорого мне. И я не готова просто так с ними расставаться.

— Пройдёмте за мной. Нас уже ждут. — Учтиво приглашает незнакомка и я, сама того не желая, тащусь за ней в неизвестном направлении, ведомая собственными ногами, что подчиняются каждому её слову.

Те самые ворота, словно по мановению волшебной палочки, отворяются, приглашая нас войти. Женщина идёт медленно, размеренно, словно у неё нет других дел.

Ах, да! Вечность. У нас на это всё есть целая вечность. Тогда какой смысл спешить?

Солнце слепит. Такое ощущение, что оно настолько близко — протянешь руку и обожжёшься. Воздух наполнен всевозможными ароматами: дикий шиповник, тигровые лилии, кипенно-белые розы, морские волны, лесная хвоя — всего в избытке, даже не можешь выбрать какой больше привлекает. И это чувство. Такое необъяснимо — прекрасное, заполняющее до самого края, до самых кончиков волос и ногтей, в каждом вздохе и в каждом стуке сердца. Словно поцелуй Ангела. Каждая клеточка несуществующего тела радуется, не в силах справиться с волной накативших эмоций.

Я и правда перестала быть человеком или нужно ещё успеть к этому привыкнуть?

— Как ваше имя, мисс? — Кричу я высокую идеально-ровную спину спутницы.

— О, у меня много имён. — Отвечает она, не оборачиваясь. — Но ты можешь меня звать просто Анахита, милая. — Её голос источает тепло, которое словно согревает мою чёрную душу.

Я понимаю, что мне здесь не место. Я грешница. Я предательница. Я никотинозависимая грязная шлюха, которая раздвигала ноги перед собственным учителем. Моё пристанище — смердящая клетка в самом низовье Ада по соседству с Люцифером. А этот слепящий свет, ангельский аромат и бесконечное тепло заслужил кто угодно, но только не Каролина Джефферсон.

Но так решил Бог. Не кто иной, как Отец Наш Небесный. Он приказал забрать мою зловонную душу в это райское место. Значит так тому и быть. Кто я такая, чтобы спорить с Господом?

— Не кори себя. — Словно читает мои мысли Ана. — Ты не побоялась пожертвовать жизнью на благо всего человечества. Это явно перевешивает чашу весов, на которых лежит твоя связь с учителем и любовь к крепким сигаретам. — Она поворачивает голову в мою сторону и по-матерински улыбается.

Так, как и должна улыбаться мать, смотрящая на своего ребёнка. А не так, как смотрела обычно моя на меня.

Я уверена, что Эйприл даже не заплачет, узнав, что я умерла. Одной проблемой меньше. Хотя, я не была для неё проблемой уже очень давно. Но мать, ясное дело, считала иначе.

— Пойдём, я познакомлю тебя с твоими кураторами. — Вновь приказывает Анахита.

Но голос её такой нежный и ласковый, что я даже не смею считать её слова приказаниями. Скорее обычная помощь. Совет, неравнодушного к моей судьбе, создания.

Мы входим в голубо-небесную арку, украшенную множеством колючих роз разных цветов. Очень красиво. Природа Рая не перестаёт завораживать. По двум сторонам от дорожки течёт быстрый ручей, в котором плещутся сотни ярких рыбок. На песчаных холмах растут тысячи кустарников, плодовые деревья, различных сортов и вкусов, и цветы… Снова эти нежнейшие лепестки, в которых собрана целая палитра красок. Как же хочется прикоснуться к ним, чтобы вдохнуть этот сладостный аромат. Но я ещё успею это сделать. Впереди целая вечность, которую я проведу в этом райском месте.

— Анахита, — обращаюсь я к попутчице, пытаясь нагнать, — какова вероятность, что я встречусь здесь с умершими друзьями и родственниками? — Вдруг Кёртис тоже тут? Вдруг я снова увижу своего драгоценного старшего братца?

— Если Господь решил, что твоим близким здесь место, то ты обязательно их встретишь. Ведь, как я уже тебе говорила, у тебя будет целая вечность на то, чтобы изучить Обители Господа нашего. — Подробно поясняет женщина, не переставая улыбаться.

Что ж ей дарит такое наслаждение, понять я не могу?

— То есть, когда Чарльз умрёт, я увижу его? — Задаю я главный вопрос, кусая губы от нервозности.

Чёрт, даже в Рай перешла с вредными привычками. Но закурить здесь точно не найдётся. А как хотелось бы.

— Дорогая, — в голосе Ангела появляется некое недовольство, но это сложно понять по её теплому выражению лица, — ему уготована долгая жизнь. И, увы, не с тобой. — Эти слова ударяют по сердцу.

Конечно, я желаю любимому только счастья, но как же сложно принять мысль о том, что он будет засыпать в объятиях другой, что другая женщина, а не я, будет готовить ему завтрак, оттирать разводы от виски с его письменного стола, и растить их общих детей. Это больно, но я к этому чувству давно привыкла.

— Я сильно сомневаюсь, что ты узнаешь своего Чарльза, когда он умрёт. Это будет уже совсем другой человек. Твоя смерть изменит его от и до. Но если Господь решит, что он тоже достоин быть здесь, то вы встретитесь, обязательно встретитесь. Но какое назначение будет у этой встречи? Он тебя точно не вспомнит. — Глубоко вздыхает Ана, пожав плечами. По всей видимости, сострадание ей не чуждо.

Но сейчас мне слабо верится, что я могу не узнать своего любимого, а он меня. Его лицо навсегда запечатано в недрах моего подсознания. И даже если я захочу — его мне никогда не забыть. Но Ане виднее. Ведь здесь она главная, а не я.

— Смирись, дитя, твоя жизнь закончилась и принесла за собой страницы новой книги. Так прочти же её с чистой головой, без мыслей о ранее прочитанных произведениях. — Афоризмы в словах Ангела были весьма необычными. Видимо, здесь все так разговаривают. Привыкну. — Пойдём. Нас уже заждались. — Протягивает мне руку с улыбкой Анахита и я сжимаю ладонь в ответ, поражаясь мягкости её ангельской кожи. Бархат.

Чего ж мы тогда так медленно тащились, если нас давно ждут? И смысл ждать, если время здесь течёт бесконечно? Ох, сколькому мне предстоит научиться.

У нас на пути возникает величественный дворец из белого мрамора. Крыша упирается в самое небо, каменные пики протыкают бездну, ускользая в космос. Множество башен украшают фасад по разные стороны замка. Окон бессчетное количество — такие искрящиеся, аккуратные, кристально-чистые. Словно кто-то их тщательно вымыл перед моим приездом, чтобы произвести наилучшее впечатление.

Да, этот мир намного красивее земного. Какое счастье всё-таки оказаться здесь, а не в низовье Ада с самыми проклятыми грешниками.

Во всяком случае, так я думала, когда оказалась здесь впервые.

Двери так же раскрываются сами по себе и мы проникаем в недра дома. Широкая лестница, из того же белого камня, светлой кучей возникает перед нами. Ступени ведут вправо и влево, словно предоставляют гостям выбор, куда они хотят войти в первую очередь. Но я всё так же покорно жду, не смея принимать собственных решений.

Нам навстречу выбегает незнакомый мне мужчина и расплывается всё в той же ангельской улыбке. Они обмениваются рукопожатиями с Аной и устремляют тёплые взгляды в мою сторону.

— Вот и она. Та, что спасла наши жизни и дала шанс Раю выстоять, даже не сражаясь. — Представляет меня Анахита весьма необычным образом.

— Бесконечно рад, мисс Каролина. — Мужчина с пшенично-белыми волосами оставляет едва ощутимый поцелуй на бархатной коже моей руки и продолжает лучезарно улыбаться.

А я здесь известная персона, оказывается.

— Я тоже, сер. — Улыбаюсь подобно им, не зная имени нового знакомого.

— Ох, прошу вас, просто Камаэль. Здесь мы все равны. Только Господь достоин к себе особого обращения. — Поясняет он всё с той же ангельской улыбкой. — Но не будем тратить время зря. Пойдёмте, я всё вам покажу и расскажу. — И я снова следую за неизвестными людьми в неизвестном направлении. Или, правильнее было бы сказать, за неизвестными Ангелами.

Опять много света, много красок и много неизведанного. В этом месте поражает всё: расположение комнат, мебели, элементов декора. Такое ощущение, что я попала в параллельную реальность. Не удивлюсь, если у них моются в унитазе, а нужду справляют в ванной.

Хотя, какая гигиена? Я же просто дух. Призрак. Зачем мне мыться, есть и ходить в туалет, если тела-то нет? Как же долго придётся привыкать.

Камаэль провёл нас в большое помещение с книжными полками и небольшими диванчиками, обтянутыми красным бархатом. Сложно определить назначение комнаты — то ли библиотека, то ли место отдыха. Но я же здесь, чтобы спрашивать, а не отвечать на вопросы. Так пусть мои новые знакомые поясняют, что да как.

— Ну, что ж, присаживайтесь, дамы. — Добродушно произнёс Кам и указал нам на диванчик подле себя. — Как ты уже сегодня слышала, Каролина, мы в Раю. Райские Обители необъятны. У них нет ни конца, ни края. Но есть основные локации, в которых находятся значимые объекты, как например «Ангельстрем» — светлый замок, в котором мы с вами сейчас и находимся. Здесь живут чистые души, попавшие в Рай только по решению Господа и готовившиеся приступить к Ангельскому Делу. Люди вроде тебя, которые не проходили Суд Божий и не испытывали мук мытарства. Как правило, святые, у которых в «Книге Жизни» нет ни единого смертного греха, добившиеся особого расположения Господа. А так же Ангелы, рожденные от других Ангелов и не имеющие опыта в охране Божественного правопорядка. Изначально «Ангельстремы» были возведены по приказанию Отца, для обучения новообращённых Ангелов искусству ангельского боя и закону Божьему. Замку много миллиардов лет. Гораздо больше, чем вашей планете и всему, что ты привыкла считать Вселенной. — Рассказ блондина завораживал.

Какая же у этого места безграничная история, сколько великих дел видел этот архитектурный монумент: становление Люцифера как Утренней Звезды; зарождение Млечного Пути; создание Адама и Евы, а после их изгнание из Эдема с позором за нарушение Божьего Слова. Не верится, что я стану частью этой повести о райских летах. Невероятно.

— И хоть ты была далеко не святой, как большинство местных студентов, у тебя особая роль. Господь не посвятил нас до конца в детали, просто сказал, что ты должна быть здесь. И мы выполняем беспрекословно Его указания. — Ёмко пояснил Ангел и с облегчением откинулся на спинку сиденья.

— А где находятся другие люди, которые через суд заслужили место в Раю? — Мои вопросы не заставили себя долго ждать.

Но это и не удивительно, ведь я не знаю об этом месте ровным счётом ничего.

— Они уже не люди. Просто души, которые наслаждаются вечной жизнью в тепле, свете и благоухании. Их никто не мучает, не истязает. Они пребывают в эйфории, думая, что всегда так и было. — Молодой человек поправил подол кремовой рясы, обнажив перед нами серебристый меч, украшенный мелкими рубинами.

Видимо он не просто куратор, а самый настоящий Воин Божий.

— То есть, они не помнят своей прошлой жизни?

— Нет, они думают, что всегда всё так и было. Для обычных душ здесь нет родства, брака, дружеских отношений — ничего. Простой покой, тишина и благодать. — Тон Ангела такой размеренный, плавный, тихий, отчего я чувствую какую-то неизвестную вязкую тоску.

Веки становятся тяжелыми, будто я не спала сутки, а тело расслабляется как под гипнозом. Видимо, путь с земли до Рая отнял у меня много сил.

— Значит, мой брат меня не помнит? — Разочарование колючим холодом вошло в шрамированное сердце.

Я так мечтала увидеть своего Кёртиса вновь, чтобы рассказать о том, что произошло в моей жизни, после того, как его автомобиль столкнулся с той злосчастной фурой. Но, по всей видимости, мечтам моим не суждено сбыться.

— Боюсь, что так. — Сухо произнёс Ангел, пожав массивными плечами.

— А почему я тогда всё помню? — В голове сплошная каша. Как же здесь всё запутано.

— Как я уже говорил, ты здесь на особых правах. Так решил Господь и только Он может изменить это решение. — Очень интересно, какие у Бога на меня планы и почему Он так решил.

— И какова моя роль? — И снова я какая-то особенная, не похожая на других. Надоело.

— Ты будешь обучаться какое-то время нашей культуре, религии, обычаям — всему. Ангелы расскажут обо всём, посвятят в тайны служения Господу. Если будет хорошо получаться и ты пройдёшь К. А. Д., то займёшь место Анахиты — будешь встречать души умерших. Ей Господь уготовил другой пост. Раю требуются целители. Люцифер знатно потрепал наши перья, а врачевать лучше Анахиты в Эдеме мало кто умеет. — На фейс-контроль решили меня поставить?

Что ж, в этом мире уже давно нет вещей и событий, которые могли бы меня напугать или поразить. Это лучше, чем бесконечно порхать по полям и лесам как какая-то безмозглая бабочка.

— Что за К. А. Д.? — Ну прямо как будто опять в «Клейсмор» попала. Очередные проверочные.

— Контроль Ангельского Дела. Своего рода экзамен, который покажет твои способности к обучению и дальнейшие возможности, а также позволит приступить к церемонии обретения крыльев. В Раю много должностей, которые сейчас остаются вакантными. Всё прямо как на Земле, не удивляйся. Точнее на Земле как у нас. Ведь, как я уже сказал ранее, Рай появился гораздо раньше, чем ваша планета, которая была создана лишь по образу его. — Значит не только сам человек создавался по образу и подобию Божьему. С Раем та же история.

Неудивительно. Зачем создавать что-то новое, когда можно положиться на хорошо сделанное старое.

— Теперь стало понятнее? — Камаэль снова натянул белозубую улыбку, наверняка догадываясь, что знатно меня загрузил потоком новой информации.

— Я легко усваиваю новый материал. — И правда, открытий в последние месяцы жизни мне довелось узнать даже больше, чем за все предыдущие года, и я прекрасно с ними справлялась.

Настолько прекрасно, что испустила дух из-за одного из них.

— Не сомневаюсь. Господь просто так ничего не делает. Ему виден твой потенциал. — Подмигнул мне Кам и уставился в сторону раскрывшейся двери.

Створки неприятно скрипнули, привлекая внимание. В комнате появился ещё один мужчина в таких же светлых одеяниях и бросил на меня серый молчаливый взгляд.

Его взор был несколько суровее, чем у Камаэля и Анахиты, но в остальном, Воин Божий казался таким же искрящимся и добродушным. На первый взгляд.

Ангел был просто исполинского роста; крепкие плечи едва протиснулись в дверной проем. Незнакомца украшали медово-карамельные глаза, темные каштановые волосы, чувственные губы и, едва заметный, белый шрам на верхней.

Видимо, ему однажды знатно досталось в бою от кого-то или чего-то, что смогло оставить такой явный отпечаток на прекрасном лице существа, способного к бесследной регенерации.

В целом, мужчина был достаточно красив, но меня это мало волновало. Не думаю, что есть некрасивые Ангелы. Для меня давно мужские взгляды не имеют никакого значения. Сердце моё на веки вечные отдано Чарльзу. Поэтому ни в Земном, ни в Нижнем, ни в Верхнем Царстве для Каролины Джефферсон нет мужчины красивее и привлекательнее Чарльза Флэтчера.

— Познакомься, это Муриэль, — представил коллегу Кам, по ледяному молчанию заметив, что тот не расположен представляться самостоятельно, — Главный Страж Рая. — Ничего себе!

Главный Страж снизошёл до какой-то восемнадцатилетней соплячки, родившейся от союза двух холодных типов, не способных к любви и выдающимся делам? Видимо, у Бога в самом деле на меня большие планы.

— Он следит за порядком в Раю и «Ангельстреме», в частности, и будет твоим основным наставником, который обучит всему, что сам умеет. — Сыпал титулами блондин, явно восхищаясь заслугами коллеги, пока он безучастно поглядывал сквозь меня.

Вошедший только кивнул в знак приветствия, заочно зная, кто я и откуда взялась. Немногословен. Не люблю таких. Молчуны всегда хранят какие-то скелеты в шкафах. А мне своих хватает.

— Здравствуйте. Я — Каролина. — Пискнула я, оторопев от высокой должности нового знакомого, обратив всё внимание на его массивную фигуру.

Но Главный Страж лишь вскинул подбородок и нахмурился. Злыдень напыщенный.

— Мне известно кто ты. — Басом бесцветно бросил Риэль, вынудив меня напрячься пуще прежнего.

Манерам его, по всей видимости, не обучили. Все силы потратил на взращивание стальных мышц и высокомерного взгляда.

— А зачем следить за порядком, если здесь только светлые души, которые не знают зла и жестокости? — Обратилась я к Каму, не желая продолжать беседу с новым знакомым.

Если бы лицо попроще сделал, возможно я бы проявила интерес. А так… Пусть сам заслуживает моё расположение.

— Даже самая идеальная и безукоризненная система даёт сбои. Казусы случаются везде. — Неоднозначно ответил Камаэль и поднялся с дивана, поправив полы рясы. — На сегодня хватит. Обустраивайся, знакомься с соседками по комнате и не забудь помолиться. — И с этими словами Ангел с пшеничными волосами покинул помещение.

Муриэль лишь окинул меня тем же серым взглядом и тоже вышел, даже не прощаясь.

Я уже его ненавижу. Не представляю, как буду учиться чему-то у этого Господина Главный-Грозный-Взгляд-Рая. Техникой недовольной мины я владею в совершенстве. В этом учителя мне не нужны.

Помолиться? А это что ещё за чушь? В жизни не делала этого. Какой смысл молиться, если Бог рядом и я уже заслужила его прощение? Ну, надо, значит надо. Вот только как это сделать, объяснил бы кто.

Анахита провела меня этажом выше в комнату, очень похожую на обычную женскую спальню. Подобная была у меня в «Клейсморе». Ну, это и неудивительно, ведь Кам сказал, что Земля создана по подобию Рая, а значит привыкать к новым порядкам не придётся. Кроватей было несколько. Две по бокам от окон и одна посередине помещения. Две уже были заняты, а значит, у меня выбор не велик — придётся спать посередине.

Жалко, что здесь нет Сьюзи. Я так привыкла к её храпу, что не смогу уже без него уснуть, наверное. И тут меня осенило. Какой сон? Я же умерла, мне не нужен отдых, еда и прочие физиологические потребности. Если здесь какие-то надобности и есть, так это только эстетические. Тогда зачем кровати?

— Ангелам требуется сон, Анахита? — Спросила я свою спутницу, роняя взгляд на идеально заправленные постели.

— Не совсем. — Не согласилась блондинка. — Мы просто отдыхаем от обязанностей в горизонтальном положении и благодарим Господа за такую возможность — быть здесь и наслаждаться обителями Его. Рассудок отключается и позволяет забыться от непростых каждодневных задач. — Очередная странность.

Что ж, к очень многому придётся привыкать. Не впервой.

— На сегодня достаточно вопросов, милая. Дожидайся своих соседок — они расскажут, что к чему. Я понимаю, что ты пребываешь в шоке и многое хочешь узнать, но меня ждут дела. Завтра я вернусь за тобой. Ты присоединишься ко мне за стойкой у ворот Рая. Будешь следить за распределением, чтобы потом самой заниматься этим без моей помощи. — Дала рекомендации Ана и развернулась на выход.

— Завтра? Здесь тоже есть сутки, как на земле? — Крикнула я в удаляющуюся спину.

— Ну, конечно. Мы же должны каким-то образом измерять время, хоть и течёт оно здесь несколько иначе. День в Раю равен месяцу на Земле. — Услужливо пояснила Ана.

Я чувствовала несуществующей кожей её недовольство, хоть внешне она его не показывала.

— Значит мои похороны уже прошли? — Ангел не на шутку занервничала.

Непрекращающиеся вопросы не давали ей сделать задуманного и покинуть «Ангельстрем» с чувством выполненного долга.

— Разумеется. — Прикрыв бледные веки, кивнула Анахита. — Чарльз похоронил тебя на кладбище Кенсал-Грин в Лондоне. Очень красивое место. У тебя прекрасный памятник из чёрного мрамора с, выгравированной на нём, фотографией. — Поясняла она, закатив глаза, словно пытаясь разглядеть обстановку на кладбище. — Твой жених очень тебя любил и сделал всё в лучшем виде. Я вижу, что он каждую неделю приносит алые розы к твоему кенотафу и разговаривает с твоей фотографией, словно ты его слышишь. Рассказывает как прошёл его день, что было нового, но в основном, только горько плачет, пытаясь через слёзы достучаться до тебя, чтобы ты подала хоть какой-то знак. Чем ближе я к тебе стою, тем чётче слышится его плач. — От этих слов у меня похолодело за шиворотом.

Бедный мой Чарли. Как же ему тяжело. Он там страдает, не ведая о том, что я в лучшем месте. Здесь гораздо легче и приятнее находиться, чем на Земле, а он думает, что я мучаюсь, лишенная солнечного света и тепла. Как бы я хотела его увидеть и обо всём рассказать. Но, увы, это невозможно. Могу даже не спрашивать.

— Милая, я прошу тебя, отпусти его. Пока ты слепо держишься за вашу любовь, он так и будет страдать. Ты должна сделать обряд отступления и тогда ему станет легче. — Все слова Ангела были пропитаны болью. Она видит и слышит, как Чарли страдает, поэтому предлагает крайнюю меру.

— Обряд отступления? — Опять какие-то новшества.

— Это, своего рода, ритуал, который позволяет новоиспечённым Ангелам проститься с близкими и забрать их боль потери. К этим мерам прибегают в крайних случаях, но я вижу, что твой жених на грани. Ещё чуть-чуть и он совершит самый страшный грех — убьёт себя и тогда ты уже ничем не сможешь ему помочь. Он без суда отправится в Ад и будет гореть там вечно, лишенный возможности на прощение Господа и обретение Райского места. — Боже, нет! Только не это!

Любимый должен жить! Я не могу допустить, чтобы он наложил на себя руки, ведь ему уготована долгая жизнь с любящей женой и чудесными детьми, о которых он так мечтал.

— Хорошо, я сделаю это. Только как? — Мне хотелось как можно скорее приступить к обряду, чтобы избавить Чака от убивающей боли утраты, но Ана не разделяла моего рвения.

— Я помогу тебе, но завтра, дорогая. Сегодня я и так уже слишком задержалась. — Напоследок бросила Анахита и растворилась за дверьми моей новой спальни, предугадывая, что я её так просто не отпущу.

Я уселась на постель, ожидая появления новых соседок. В мыслях снова возник образ Чарльза. В сердце защемило, а из глаз посыпались какие-то хрустальные камешки, слабо напоминающие слёзы. Видимо, умершим, попавшим в Рай, не дано обливаться горькими слезами, а лишь выражать моральную боль в хрустале.

Даже в Раю я не перестаю плакать, хоть это и мало напоминает слёзы. Что ж я за тряпка такая?! Но я не могу справиться с болью. Даже у Бога за пазухой, я ощущаю дикую тоску по жениху и понимаю, что без него покой мне не обрести нигде, как бы светло и уютно здесь не было. Я бы лучше выбрала гореть в Аду, но с ним, с моим драгоценным историком, с которым должна была пройти моя долгая и богатая жизнь. Но об этом думать уже очень поздно. Всё случилось так, как случилось. Поэтому я снова пожертвую собственными чувствами ради любимого и заберу его боль себе, чтобы он смог провести жизнь достойно и счастливо. Без меня.

Тело стало постепенно возвращаться. Я ощутила приятную текстуру покрывала, мягкость подушки и твёрдость изголовья. Потом вернулись запахи. Розы, стоявшие на прикроватной тумбочке, наполняли комнату нежным ароматом. На Земле их запах не такой насыщенный. Удивительно. Потом я смогла разглядеть одеяние. На мне красовалось лёгкое кружевное белое платье, с рукавами три четверти и юбкой-колокольчиком. В жизни такого не носила, придётся к этому привыкнуть тоже. Дома я выбирала обычно тёмные оттенки, словно подчёркивала цвет своей грязной души. Но здесь я чиста, поэтому придётся привыкать к пастельным тонам. Волосы остались такими же угольно-чёрными, а кожа бледной и тонкой. Даже шрамы сохранились, словно напоминали о моём грехе — измываться над собой.

Пока я рассматривала новое обличье, дверь скрипнула и на пороге спальни показались две миловидные девушки. Они расплылись всё в той же ангельской улыбке, завидев, что в их спальне новый обитатель, и сделали шаг в сторону моей кровати.

— Очень рады наконец-то встретиться с тобой, Каролина. — И снова ко мне обращаются так, словно я местная знаменитость. — Жить с тобой в одной спальне честь для нас. — Начала говорить кареглазая особа с красными волосами. — Ты подарила Раю возможность и дальше оставаться центром Вселенной и главенствовать над миром земным и нижним. Не передать словами, насколько мы тебе благодарны. — Распылялась передо мной красноволосая.

— Альдина, ну, хватит, ты её засмущала. — Вступила вторая незнакомка, защищая меня от словесного поноса подруги.

Значит первую зовут Альдина. Уже что-то.

— Будем знакомы. Я Дасти — Страж Дерева Познания Добра и Зла. А это, как ты поняла, Альдина — Страж Моста в Преисподнюю. — Представилась девушка.

Она чем-то напомнила мне Сьюзи. У неё были рыжие кудрявые волосы и серо-зелёные глаза, отдающие цветом речной тины. Очень похожие на мои, только тусклее. Но было в ней что-то запоминающееся, выделяющее из толпы. Выражение лица, наверное.

— Я Каролина, как вам уже известно. И здесь я пока никто. — Смущаясь, представилась я, выслушав высокопоставленные должности новых соседок.

— Ненадолго. — Приумножила мою значимость Альди. — Анахита сказала, что скоро ты сдашь К. А. Д. и займёшь её место за стойкой распределения. — Интересно, когда она успела это сказать. На меня времени не нашлось, а посплетничать очень даже.

— Их уверенность в моих способностях поражает. — Произнесла я, изумляясь тому, как все вокруг возложили на меня большие надежды, не став высказывать недовольство длинным языком Аны.

Не стоит начинать новую жизнь с неприязни. Мало ли, вдруг они столкнулись случайно по долгу службы и успели обменяться последними сплетнями о происходящем в Эдеме.

— Никто в тебе не сомневается, Кара, потому что ты уже смогла заслужить признание Ангельского Сообщества своей земной жертвой, хоть и находишься в Раю первые сутки. — Объяснила такое восхищение со своей стороны Дина.

— Не понимаю этого. Я просто заставила жениха убить меня, только и всего. — Стояла я на своём, не привыкшая к почестям и похвале.

— Поверь, только истинный Божий Воин сможет пожертвовать собой на благо других. А твоё смущение лишь доказывает, что ты на своём месте. — Вмешалась в наш разговор Дасти.

— Пусть так. — Сухо согласилась я. — Вы лучше расскажите мне поподробнее, зачем я здесь, каковы особенности жизни в Раю и что мне предстоит. А то я полный ноль в стиле вашей Райской жизни. — Вежливо попросила я девчонок.

Подруги поведали мне о том, что в Раю нет необходимости в еде и жидкости, но по большим праздникам проводятся застолья с алкоголем и яствами, но не ради насыщения и грешного опьянения, а лишь для удовольствия, чтобы отведать особые блюда и насладиться их изысканностью и палитрой вкусов. Также, они рассказали, что «Ангельстремов» несколько и я попала в этот, так как он наиболее близко расположен к Лондону. Точнее, к небу над Лондоном. Если бы я умерла, скажем, в Африке, то оказалась бы в южном «Ангельстреме». Ещё девушки объяснили, что у каждого стратегического объекта Рая есть личный страж, чтобы не позволить никому из Нижнего Царства посягнуть на Райские Обители. И хоть с Демонами у них был некий божественный договор на то, что те забирают грешников с территории Рая — всё равно охрана требовалась, поскольку черти мечтали отхватить себе лакомый райский кусочек. Но, как заверили подруги, с поражением Люцифера конфликты практически сошли на нет. Без своего Короля черти поджали хвостики и не нарушали условий договора, поскольку боялись Божьей кары, лицезрев, как Он с лёгкостью запер Дьявола в самой жуткой темнице Ада.

Я слушала и не верила в то, что это всё наяву. Что теперь обычная школьница — Каролина Джефферсон часть этого Божественного Мира и будет вершить чужие судьбы. Прямо как моя мать в свои лучшие годы. Надеюсь, я не повторю её судьбу и останусь на почётном посту на веки вечные, совершенствуя навыки с каждым новым днём.

— Расскажи нам о своей земной жизни, Кароль. — Поинтересовалась неугомонная Альдина, забравшись с ногами на свою постель.

Красные волосы красивым каскадом спадали по плечам и пухлой груди и я снова отметила неземную красоту очередного Ангела. Тут вообще есть замухрышки? Или я на каждого второго буду смотреть с восхищением? Но пока мой топ по ангельской красоте возглавлял долбанный Муриэль. В дрожь бросало от одного карамельно-медового взгляда. Или это потому что моё сердце уже однажды похитил один кареглазый Ангел? Хотя, поступки его было далеко не ангельские. Интересно, ему сообщили, что я умерла? Заплакал он или плюнул и пошёл дальше, оставив наше прошлое в прошлом? Плевать. Пусть будет счастлив со своей ёбанной Лесли Даррелл. Дерик Бломфилд, отныне, не моя забота. Давно уже не моя забота.

— Рассказывать особо и нечего. — Ответила я, вспоминая скучные и бесполезные годы земного существования.

— Ну, у тебя же был жених. Поведай нам свою историю любви, а то мы уже позабыли, что такое страсть и искренние чувства. — Чуть ли не умоляла Дина и я поняла, что так просто она от меня не отстанет.

— Он был удивительный. — Прошептала я, снова вырисовывая в памяти облик своего возлюбленного. — Точнее, он и есть удивительный. Это я превратилась в прошедшее время. — Говорить становилось тяжелее. Как же я скучаю, Чарли. — Мы познакомились в школе. Но главная проблема была в том, что он был учителем, а не моим одноклассником. — Девушки раскрыли от удивления рты, узнав какая я распутная грешница, соблазнившая состоявшегося мужчину. — Мы долго сопротивлялись своим чувствам, боясь даже касаться друг друга, заочно зная, что за это нас осудят, не поймут и призовут к ответственности. Но он был смелее, каким и должен быть настоящий мужчина. Чак ни разу в жизни не обидел меня, а только любил, оберегал и дарил неподдельное счастье. Дни с ним были похожи на сказку. Это и была сказка. Потому что будь иначе, я бы до сих пор жила там. Но принцессы долго не живут. Пророчество ворвалось в наши жизни за три месяца до свадьбы. До последнего Чарльз пытался спасти меня, надеясь отыскать другой способ, который остановил бы воскрешение колдуньи. Но беда была в том, что другого способа не было. И я своими колдовскими силами принудила его вонзить мне клинок в сердце и навсегда потеряла своего любимого. — Из глаз снова посыпался этот мерзкий хрусталь.

Альдина положила тёплую ладонь на мою спину в знак сочувствия и слегка помассировала тонкую ткань подушечками пальцев.

— Ты поступила правильно, Кароль. — Прокомментировала мой рассказ Дасти. — Я бы на твоём месте сделала тоже самое. — Какая она всё-таки стойкая. Настоящий солдат Божественного Полка.

— Молись за него, Каролина. Каждую ночь умоляй Господа простить ему все согрешения и может Он тебя услышит и вы снова встретитесь в Жизни Вечной. И тогда вас уже никто не сможет разлучить. — Посоветовала Альди из сострадания, рвущегося из светлой ангельской души.

— Камаэль же сказал, что в Раю нет родства и брака. — Вспомнила я недавний разговор с новоиспечённым куратором.

— Для обычных душ всё так. Но Ангелы вполне могут строить семьи в Раю и даже рожать детей. — Пояснила Дасти, заставив меня изумиться.

— Рожать детей? — Это что, чистые и непорочные Ангелы тоже занимаются сексом? Не могу поверить. Может у них оплодотворение происходит всё же как-то иначе?

— Ну, конечно. Ангельский Полк же должен увеличиваться. Тебе уже наверняка говорили, что в Раю всё тоже самое, что и на Земле. Поэтому ты вполне можешь стать матерью, хоть и не успела этого сделать при земной жизни. — Матерью? Ох, я бы сумела ею стать, если бы не беспощадная миссис Флэтчер.

— Я уже была беременна. Однажды. — Раскрывала я главные секреты перед малознакомыми девушками.

— И что же произошло? — Альдина решила выведать всё обо мне, словно собирала досье на имя Каролины Джефферсон.

— Мать Чарльза опоила меня каким-то колдовским зельем и случился выкидыш. — С болью призналась я.

Бедный мой малыш. Как же хочется прижать его к себе и сказать, как я его люблю, несмотря ни на что.

— Значит твой ребёнок здесь. — Неожиданно произнесла Дина. — Господь дарит Вечную Жизнь в Раю внутриутробно погибшим детям. Душа у детей появляется в момент зачатия. Не их вина, что они не успели появиться на свет. — Очередная тайна в копилке секретов Рая.

— То есть, я смогу увидеть своего нерождённого ребёнка? — Не может быть. Неужели у меня что-то останется на память о Чарльзе?

— Однозначно. Если Господь позволит, конечно. Молись, ещё раз тебе говорю. Молитва творит чудеса. — И с этими словами мы отвернулись друг от друга, отправляясь в Ангельский сон.

Утро наступило крайне быстро. Мне показалось, что я лежала буквально пять минут, но, подоспевшая на заре, Анахита ясно дала понять, что прошло целых восемь часов и мне пора приступить к обучению. И мы вновь отправились в путь по живописной местности Рая, возвращаясь к воротам, с которых и началась моя Вечная Жизнь.

Люди ровной колонкой выстроились, чтобы услышать из уст Анахиты итог жизни, проведённой на Земле. В основном все отправлялись в Ад. Грешников гораздо больше, чем чистых душ. Это я и при жизни знала, когда сталкивалась на каждом шагу с алчными, кровожадными и похотливыми личностями, которые могли думать лишь о справлении физиологических потребностей и качественном улучшении жизни. Сейчас я даже не знаю, кто бы из моих близких и знакомых мог заслужить прощение Господа и отправиться в Рай, где чистые и бескорыстные Ангелы заполняют всё пространство невинностью и чистотой. Видимо, не в тех кругах я провела свои восемнадцать лет.

— Четвёртый круг. Позовите Плутоса. Пусть встретит грешника и не забудет вызвать усиление. Последнее время они стали чаще сбегать. — Скомандовала Анахита, вынося смертельный приговор очередному расточителю.

— Здесь самоубийца. Сразу на второй пояс седьмого? — Послышался голос Муриэля, держащего позади себя какого-то измученного мужчину.

За широкой спиной Ангела было не разглядеть лица самоубиенного и я не сразу поняла КТО передо мной.

— Погоди. — Словно почуяв неладное, остановила его Ана. — Подойди. — Тихим голосом позвала она умершего.

Человек нехотя вышел из-за спины Стража и обнажил перед нами измученное серое лицо. Сердце словно вновь пронзили клинком. Я увидела человека, без которого моя жизнь была лишена всякого смысла. Чак едва стоял на ногах, потупив взор, словно опасаясь, что на него набросятся. Высокомерие будто смыли вместе с аристократическими чертами с восхитительного лица, придав ему меловой оттенок. Бедный мой мальчик. Что же с ним сделали? Что же он сделал? Господи!

— Чарли… — Прошептала я, а из глаз снова посыпался хрусталь.

Нет-нет-нет, только не это! Я не успела! Он не справился с болью и убил себя!

— Каролина, нет! — Закричала словно откуда-то сверху Ангел, заметив, что я собираюсь выскочить из-за стойки и побежать навстречу убиенному жениху. — Он сделал свой выбор, дитя, он не стал жить в мире, где нет тебя. Ты уже ни чем не сможешь ему помочь. Мы даже не тратим время на таких как он, а сразу вызываем Демонов, чтобы они увели их в темницу с адскими деревьями, где их безостановочно клюют Гарпии. — Озвучила она приговор историка, вынудив моё сердце сжаться пуще прежнего.

— Нет-нет-нет, пожалуйста. — Умоляла я, не в силах справиться с болью. — Дайте хотя бы попрощаться, умоляю, Анахита. — Блондинка понимала, что я так просто не сдамся и ослабила хватку.

Чак подошёл ближе и поднял на меня сапфировый взгляд. Веки были засланы мутной пеленой, кожа покрылась струпьями, обнажавшими кровавые язвы, а губы стали такими бледными и болезненными, как у страдающего чахоткой. В этом человеке мало что осталось от моего любимого мужчины. Но глаза. Их цвет был такой же небесно-голубой. Он смотрел на меня этим цветом, восстановив в памяти все страстные ночи, проведённые под светом этих радужек. Как же я его люблю… Сердце разрывается на тысячи кровавых осколков. Ну почему я не успела?..

— Нет, родной, нет! Что ты сделал? Зачем? Тебе была уготована такая долгая и счастливая жизнь, почему ты убил себя?.. — Я схватила его за руки, не в силах справиться с острой болью, что вызвала эта неожиданная встреча.

Но ладони Чарльза лишь отозвались могильным холодом. Это был уже не мой мужчина, а лишь то, что от него осталось.

— Убери свои руки, мерзкая дьяволица! — Закричал не своим голосом Флэтчер. — Делайте со мной что хотите, но прикидываться моей умершей невестой не позволю! — Он в диком приступе ярости сжал мои запястья, не щадя и прикладывая к действию все имеющиеся силы.

Кожу словно обожгло кипящей лавой. Всё тело поразила дикая боль, но я стойко выстояла, попытавшись достучаться до него вопреки всему.

— Чарли, это я, Каролина! Тебя никто не обманывает, это я, родной! — Выстанывала я, силясь вырвать запястья, поскольку историк продолжал давить и рычать, как озверевшая псина.

Смотреть на жениха было невозможно в таком состоянии. Что же с ним сделала моя смерть?! Как же мы оступились…

Но разве мы могли что-то изменить? Если бы могли, сейчас бы оба тут не стояли, глядя друг другу в лица, будто заклятые враги. Хотя, так смотрел только Чарльз. Я же глядела на него с той же любовью и бросала хрусталь под стоптанные ботинки, чувствуя бессилие. Сказка закончилась. Начался кошмар.

— Хватит, девочка, прекрати! — Вмешался Муриэль, оттащив Чака от меня, жестом приказывая Демонам подобраться ближе, чтобы увели Флэтчера в адскую темницу. — Зачем ты вообще позволила ему подойти к ней, Анахита? Это запрещено! — Теперь Ангел обрушил праведный гнев на великодушную Ану.

Мне стало стыдно. Я в Раю второй день, а уже подставила самого светлого Ангела, которого только встречала здесь.

— НЕТ, ЧАК, НЕТ!!! — Кричала я, когда адские стражники заломили Флэтчера и молча повели в объятья Гиены Огненной, пиная под зад, как непокорную псину.

Чак рычал, извивался, вопил от боли, но, ясное дело, продолжал идти, поскольку Демоны держали его по обе руки и хихикали, словно в падении и боли человека находили что-то забавное. Мерзавцы.

Мур лишь водрузил на мои плечи очередной разгневанный взгляд и принялся высказывать недовольство.

— Ты должна научиться самоконтролю, Каролина. Через тебя будут проходить сотни людей каждый Божий день. Во многих из них ты узнаешь своих родных, близких, любимых, но ты должна понять — это уже не твои друзья, это лишь души. Души, которые, как правило, совершали лишь плохие дела и заслужили наказания. Спишем всё на твою неопытность, но если ещё хоть раз подобное повторится, я доложу Советнику Рагуилу и он, поверь мне, отправит тебя в Ад вслед за теми, кому ты пытаешься оказать содействие. Поэтому, если ты хочешь остаться и занять пост Анахиты, ты должна научиться контролировать свои человеческие эмоции и лишь хладнокровно выносить душам умерших приговоры, передавая в руки стражников Ада. — Окончил он свою тираду и, бросив прощальный гневный взгляд на наши с Анахитой лица, отправился за очередным грешником.

— Прости… — Прошептала я, предполагая, что Ана недовольна тем, что её отчитали из-за меня.

— Я вижу твоё сердце, Каролина. Оно разрывается от боли за любимого. Поэтому я не сержусь. Но Муриэль прав. Ты должна привыкнуть к тому, что многие не заслужили Жизни Вечной, а должны гореть адским пламенем, потому что перечили заповедям Господа нашего. — Несколько мягче, но с той же строгостью в голосе, отчитала меня блондинка.

— Ана, я не могу. Это всё из-за меня. Я виновата в его смерти! Если бы я не внушила ему убить меня, то он бы был сейчас жив. Пожалуйста, не отправляйте его в Ад. — Взмолилась я к новоиспечённой руководительнице, заранее зная, что эта мольба — пустой звук.

Всё решено. Сколько не умоляй — Флэтчер сгниёт в темнице. Будет страдать вечно из-за того, что влюбился и не смог жить без любимой. Какая вопиющая несправедливость!

— Ты ни в чём не виновата. Он должен был вынести это испытание, посланное Господом, но не вынес и сам изменил свою судьбу. Если бы Чарльз смирился, то был бы счастлив уже совсем скоро. Но Флэтчер оказался слабаком. Отпусти и забудь, Каролина. Твоя земная жизнь окончена и у Чарльза теперь тоже. Я ничем не смогу тебе помочь. — Первый раз я увидела такое хладнокровие в глазах Анахиты.

Она была непреклонна. И я вновь поняла, что смысла молить о помощи нет. У меня есть целая вечность на то, чтобы вызволить любимого из Гиены Огненной. И я сделаю это, чего бы мне не стоило это действие. Знала бы я тогда, к чему приведут мои действия — распрощалась бы с Чарльзом в тот самый миг, когда Демоны увели его во второй пояс седьмого круга Ада. Но даром провидения я тогда ещё не обладала.

Первый день распределения был окончен. Мне показалось, что он тянулся целую вечность: смотреть на несчастные души, умоляющие о прощении Господа, было крайне тяжело, особенно для такого впечатлительного и неравнодушного человека, как я. Эх, я так и не научилась считать себя Божьим Стражем, а не обычной земной девушкой.

— Кароль, почему ты плачешь? — Склонилась надо мной Дина, завидев, как я усыпаю наволочку хрустальными камнями из глаз по возвращении в «Ангельстрем».

— Мой Чарли, он убил себя. Муриэль отдал его на растерзание Адским Гарпиям. — Вымолвила я через пелену истерики.

— О Боже… — Воскликнула красноволосая, прекрасно зная, что теперь будет с моим женихом. — Как же он тебя любил, что не смог смириться с твоей смертью и наложил на себя руки, не побоявшись ответственности за содеянное. Поразительно. — Шептала она и наглаживала мою спину в утешающем жесте.

— Что мне делать, девочки? — Я села на кровати, стряхивая капли хрусталя с подушки. Камешки звонко сыпались на пол, растворяясь в Райском воздухе, как невесомые пары. — Я не могу допустить, чтобы он страдал из-за того, что я принудила его убить меня. Это несправедливо. Чак никогда бы так не сделал, если бы не моя смерть. У него не оставалось выбора. Пророчество вынуждало его любить меня и только меня. И он не смог забыть и полюбить другую, даже когда мои глаза навсегда закрылись. Поэтому нам так плохо друг без друга — колдовство вынуждает любить вопреки всему. — Поведала я им очередную душещипательную историю.

— Мы придумаем что-нибудь, малышка. — Утешала меня страж Моста в Преисподнюю.

От этого «малышка» аж мурашки по коже побежали. Так называл меня только он. Только мой Чарли. Невыносимо было слышать это ласковое прозвище из чужих уст. Неужели я никогда больше не услышу это слово от любимого?

— Зачем ты обнадёживаешь её, Альдина? — Вмешалась в наш разговор Дасти. — Он самоубийца, за них даже молиться-то нельзя. — Рыжая была явно недовольна словами подруги.

Благоразумия в воинственной Дасти было намного больше, чем в сентиментальной Альдине. Но даже её сердце дрогнуло, когда она услышала мои дикий вопль скорби по самоубиенному жениху.

— Посмотри на неё! Кароль убивают эти чувства. Разве тебе не жалко её? — Принялась спорить кареглазая и наглаживать меня по волосам снова и снова из сострадания, чтобы я перестала кусать подушку как разъярённая псина.

— Мне жалко, конечно жалко. Но мы здесь бессильны. — Страж Дерева присела с другой стороны кровати и тоже взяла меня за плечи. — Соберись, Джефферсон, ты Божий Воин. Ты должна быть стойкой, чтобы не рухнуть со своего престола, не успев даже взойти на него. — Подбадривала Дасти в своей манере.

— Мне не нужен никакой престол. Я хочу быть со своим мужчиной. И ничего кроме. — Ныла я в насквозь промокшую наволочку.

Господи, ну перестану я чувствовать эту боль когда-нибудь? Откуда её столько? Отчего она заполонила всё остывшее сердце и возвращается даже после смерти? Разве так бывает? Какое тут «отпусти и забудь». Попробовали бы они оказаться на моём месте. Я бы на них посмотрела.

— Не слушай её, детка. — Альди состроила недовольную гримасу на выпад давней подруги.

И опять флэтчеровские прозвища. Что ж такое. Будто специально. Как ножом по сердцу. Снова. Но вряд ли Альдина знала, какой эффект на меня оказывают подобные словечки. Кого только «детками» и «малышками» не называют.

— Мы обязательно попробуем помочь твоему жениху. Со стражем Дерева Познания Добра и Зла или без неё. — Дина игриво высунула язык, обнажая его перед рыжей за её трусость, и подразнила приятельницу как маленькая девочка.

— Чёрт с вами. Я в деле. — Поддалась на уловки Дасти и новые подруги сжали меня в ангельских объятиях одновременно.

На душе стало так радостно. Они словно передали мне своё тепло, успокоив нежными поглаживаниями. Если бы на земле у меня были такие верные подруги — жить казалось бы намного проще и интереснее. Радует то, что хотя бы после смерти я познала вкус настоящей дружбы. И когда мы успели так сблизиться? Я же здесь только второй день. Видимо их ангельское бескорыстие заставляет открываться и осознавать, что вот они — истинные подруги, которые готовы пожертвовать высокими должностями, лишь бы оказать помощь другу. Рай не перестаёт удивлять.

Хотя нет. На Земле у меня всё-таки был друг — Алан. И без него мне тоже невыносимо тяжело. Мы так сблизились за эти пол года, пока искали пророчество. Вот только сердце мне подсказывало, что дружить Алан не хочет. Он хочет быть моим мужчиной. Чего стоил один поцелуй на льду. Надеюсь, Чарльз так и не узнал об этом пикантном моменте нашей с Алом дружбы. Его патологическое собственничество не позволило бы оставить без внимания тот неприятный инцидент. Или приятный?

Чёрт, не знаю. Просто Фостер — моя родственная душа. С ним легко. Не нужно думать о том, как выглядишь, что говоришь. В нём я обрела своего умершего Кёрта. Они даже внешне чем-то похожи. Только у Кёртиса голубые глаза, а у Алана карие. Но во многом они очень схожи — в повадках, глумливых фразочках, даже смех похож; страсть к скорости и сигаретам. И ко мне. Нескромно, да?

Но я знаю, что всегда была особенной для старшего брата. Одно его хрипловатое «кошка» — мурашки по коже. Как же я скучаю. И Алан, как ни странно, тоже часто говорил, что я напоминаю ему кошку зелёными глазищами. Вот я и выяснила причину необъяснимого притяжения к Алану Фостеру. Вот только что же его притягивало ко мне? Что ж, ответ на этот вопрос я, увы, никогда не узнаю.

Как же там Чарльз? Ему больно? Страшно? Сердце сжимается от представлений о том, как его безостановочно клюют Адские птицы. А я здесь. В тепле, в свете и невообразимой красоте. Мы согрешили вместе, а страдает только он. Так нельзя. Это неправильно. Я не заслужила этих почестей и восхищений. Моё место в тюремной камере вместе с женихом — вот что я заработала за свою короткую жизнь. Но никак не должность стража Врат в Рай. Нет, я так просто это не оставлю. Попаду на аудиенцию к самому Господу, если потребуется. Буду умолять Творца, чтобы меня отправили в Ад к любимому, потому что это незаслуженно.

Я ведьма, распутная девица, которая заставила возлюбленного убить меня, когда он категорично выступал против. Так почему же меня не сочли самоубийцей и не отправили на второй пояс седьмого Круга Ада? Чем я отличаюсь от Флэтчера? И где же обещанное подтверждение того, что Бог долготерпелив и многомилостив? Милости к Чарльзу от него я не увидела.

После первого дня распределения и непродолжительного отдыха, меня отправили на лекцию в читательном зале «Ангельстрема». Урок вёл, к моему большому сожалению, Муриэль.

Мужчина был крайне недоволен сегодняшней ситуацией у Врат, поэтому занятие проходило ещё тяжелее и скучнее, чем могло быть, если бы не моя попытка спасти Флэтчера. Ангел сверлил меня гневным взглядом, время от времени рисуя мелом на доске всевозможные схемы Ангельского Права, и зачитывал новый материал из какой-то внушительной книги.

В зале кроме нас никого не было, поэтому он взял на себя смелость вернуться к разговору о сегодняшнем инциденте после того, как занятие было окончено.

— Ты понимаешь насколько оступилась сегодня, Каролина? — Бесцветным тоном завёл неформальную беседу Ангел и сел на стол напротив, нависнув мощной тенью у меня над головой.

Стальные мышцы проглядывались через слой тонкой мантии и призвали обратить на них внимание. Мне кажется, он смог бы раздавить меня одним кулаком. В жизни не видела такого большого мужчину. Вот именно большого. Страшно становилось от одного вида. Но я не из пугливых.

— Если бы вы любили когда-нибудь настолько сильно, как и я, то поступили бы точно так же ради своей любви. — Я не собиралась уступать. Надоело быть маленькой девочкой, которую отчитывают все, кому ни попадя.

— Я любил, Каролина. — Неожиданно признался Мур.

На мгновение мне даже показалось, что в глазах у него промелькнул огонёк грусти, но Страж тотчас же поправил «маску» на лице и вернул нечитаемое выражение.

— И до сих пор люблю. — Вот это поворот! — Но мне никогда бы и в голову не пришло перечить воле Господа, какими бы сильными не были чувства. Ты не имеешь и малейшего понятия, кто я и что у меня за душой. Поэтому не смей судить никого в этом мире, пока не узнаешь. — То есть мистер Главный-Молчун-Рая не черствый сухарь, коим показался на первый взгляд, а обычный мужчина, способный любить всем своим ангельским сердцем? Не верится.

— Простите, Господин Главнокомандующий. — Мне стало стыдно за поспешные выводы. Но я и не смела предположить, что этот Воин Божий такой же человек как и я, способный на настоящую любовь. — Почему вы не со своей любовью? — Решила поинтересоваться, чтобы узнать его получше, как он сам и рекомендовал.

— Тебя это не должно волновать. — Металлически бросил Мур и я вернулась к мыслям о том, что успела его возненавидеть.

С него деньги за улыбку берут? Или Стражам запрещено улыбаться? Что-то на Кама, Анахиту с Дасти и Альдиной такой запрет не распространяется. Значит, дело во мне.

— Просто знай, что любовь, семья, дети и прочие, идут на втором месте после Господа и Его указаний. Если Отец Небесный решил, что твоему жениху место в Аду, значит так тому и быть. Смирись и прими волю Его. Не смей пытаться этому противостоять. Слетишь с треском в Адский Омут. А мне бы этого не хотелось… — На последней фразе Ангел словно испугался, что сболтнул лишнего.

С чего такая забота обо мне? Мы же едва знаем друг друга. Подозрительно… Видимо, тайны для меня содержались не только на Земле. В Раю тоже несколько имеется.

— Какая вам разница, где я буду и кем? — Я не оставила без внимания непрошенные заботливые указания.

Острый язык вечно оказывает мне медвежью услугу, вынуждая краснеть за саму себя. Но я такая, какая есть. Не нужно было отправлять земную выпускницу на столь ответственное задание. Взяли бы очередного святошу на роль распределителя, если так желали любезностей в свой адрес.

— Неважно. — Ожидаемо ушёл от ответа Мур. — Просто делай так, как я тебе говорю и всё у тебя будет распрекрасно. — Напоследок сказал он и скрылся за дверями читательного зала.

И что это было сейчас? Очередной мужчина решил темнить со мной? Как бы не так. Может раньше я бы и смирилась с подобным развитием событий, но не теперь. С появлением в Раю я для себя решила — все мои вопросы отыщут свои ответы. Чего бы мне это не стоило. Хватит уже загадок и тайн. Я сыта ими по горло. Может не сегодня, но однажды я узнаю, зачем Главному Стражу Рая печься о моей судьбе, как бы он не пытался уйти от ответа. Но, как оказалось, лучше бы я никогда так и не узнала этой правды…