Дневник разведчицы

Дарьяна Калнаускене, 2021

Меня зовут Дарьяна, я из Балтии. Я работала на военную разведку и тайком вела этот дневник. Много раз я хотела его уничтожить, потому что понимаю: таких вещей мне не простят. Я рассказала, как работаем мы – женщины, которых наша разведка подсылает к мужчинам. Мы спим с мужчинами, выполняя секретные поручения. И теперь я хочу, чтобы это прочли и мужчины, и женщины. Я описала несколько методов работы, и они очень просты. И, увы, очень грязны. Но я всего лишь выполняла приказ. Недавно мой командир, Альфред, направил меня к политическому беженцу из России. Это привело к тяжелейшим последствиям. А я уже устала, я так больше не могу. Сейчас мне 48 лет и я хочу одного: счастья. Я замужем за военным, а ещё у меня 3 друга (и секс тут не самое главное). И поверьте: моей вины тут нет, меня заставили. Я слепо верила своему командиру, но теперь мне страшно. Если он решит меня убить, то его никто не остановит. Но что бы ни случилось, скажу лишь одно: верьте в Бога!

Июль

5 июля, четверг

В торговом центре — пустынный полумрак, летом народ ленив. В бутиках томятся одинокие продавщицы. Не могу найти янтарный магазин. На втором этаже в дальнем закутке открыта стеклянная дверь. За ней две большие витрины, накрытые полиэтиленом и расставленные как попало."Мы ещё не работаем", — грубовато бросает мужчина. Солидный, в чёрной кожаной жакетке. Нос у него крупный, испещренный ямочками, как наперсток, а у ноздрей тянутся красные кровяные прожилки.

— Что здесь будет? — делаю взгляд любознательного ребёнка.

— Янтарные украшения, заходите через недельку.

Волосы седые, под чёрной майкой шнурочек: какую-то штучку на груди носит. Раздеть бы да посмотреть. Он грузный и медленный, вид у него усталый. Может, вчера пил?"Зайду, давно хотела бусы", — пытаюсь заглянуть в глаза. Но он будто рыцарь в скафандре, и даже духи с феромонами не помогли.

11 июля, среда

Директор снова жужжит напильниками в цеху нашего салона. Согнулся над верстаком в пластиковой маске, на лбу капли пота."Отдохни уже", — говорю. Вышел из цеха, расселся в кресле у столика. Заварила мой травяной чай, особый, ведьминский.

— Новый магазин открывается. Может, предложим туда наши колечки?

— Ну, спроси для интереса.

Он настоящий большой талант, мастер. Каждое его кольцо — произведение, какого больше не будет. Худой как жердь, с копной прекрасных тёмных волос, и если на лоб повязать ленточку, получится ремесленник со старинной картины. Всегда спокойный, обстоятельный, а если у меня неприятность, обязательно спросит и посочувствует. Хороший мужчина.

Три года назад развёлся, теперь новая жена. Приходила в салон — ничего особенного, пергидрольная блондинка. А директор — особенный, даже мне до него не достать. Правда, девчонка из налоговой, куда ношу отчёты, шепнула: мол, у него есть пассия на стороне, работает в музее. Но какая мне разница? Я к нему даже подкатывать не пыталась: он заоблачный, да ещё и моложе меня. И неудивительно, что у него любовница. Какой бы ни был талант, а мужскую природу никто не отменял.

12 июля, четверг

Днём у меня было с Тадеушем, вечером с Робертом, а ночью вдруг мужу захотелось. Ну и карусель! И почему все меня так хотят? Что во мне такого?

13 июля, пятница

"Мы с вами коллеги, только я по ювелирке", — робко улыбнулась. Немец молча кивнул и отвернулся к витрине. Хмуро осматривает свои сокровища, Кащей Бессмертный. И он собрался торговать? С таким обращением в магазин никто не зайдёт! Потом вдруг проснулся:"хотите что-то купить?". Спасибо, уже не хочу. Потопталась у витрины, а там — залежи солнца: россыпи янтарных браслетов, брошек и бус. И каждую вещичку мечтаю приложить к губам, а потом долго любоваться на свет, ведь кусочек янтаря — маленький космос, в котором застыли мизерные пузырьки и крапинки, будто звёзды и планеты.

"Вам бы лучше не витрины, а шкафчики с подсветкой", — снова пытаюсь заговорить. Но немец опять равнодушно кивнул и присел за столик в углу, роется в документах. Деловитый и серьёзный, будто рулит мировым правительством, а не заштатным магазинчиком. Но тут даже вывески нет! Можно снять комедию, как человек открыл магазин, чтобы никто ничего не купил, и гоняет рекламу по ТВ:"магазин янтаря. У нас вам делать нечего!".

Уйти не солоно хлебавши? Альфред не простит. Прогулялась по магазину, пытаясь найти хоть какой-то изыск. Но вокруг лишь голые стены: даже картину не повесил, невежда. И витрины — из крашеных чёрных деревяшек вместо шикарного лака."Хотела спросить"… Немец отрывается от писулек с лёгкой укоризной в лице, словно хочет сказать:"эта старая карга ещё здесь?".

— У нас ювелирный салон, хотим поговорить о сотрудничестве.

— Сейчас не до этого, — отвечает он с лёгкой растерянностью.

Сжалься, суровый человек. Взгляни в мои огромные глаза, глаза наивной восторженной девочки, ждущей свой волшебный подарок. Губки кроваво накрашены, бровки подведены, колгготочки подтянуты, причёска уложена. Так чего тебе ещё надо? Разве ты не хочешь оберегать и защищать это беспомощное существо? Немец вздыхает, глядя в пол:"запишите телефон, через месяцок позвоните".

15 июля, воскресенье

Лето в Балтии — безответная любовь. Ждёшь и веришь, а оно придёт, взмахнёт зелёным рукавом, посмотрит бегло и пасмурно, и покинет тебя. А пока — под ногами зашуршит изумрудная трава, ведущая к дороге. И никто не закроет путей, по которым помчусь на красной"Бентли"с открытым верхом. Нет, лучше на синей. И буду радостно вскидывать руки, отпуская руль и корча весёлые рожи встречным водителям.

А когда остановлюсь, лето поведёт за руку — туда, где тихая речушка петляет среди древних зарослей, звенящих кузнечиками. И солнце будет качаться на воде ослепительными белыми пятнами, призывая вдаль. Я побреду по мелководью, слушая короткие всплески шагов и чувствуя, как под корягой притаилась пугливая форель. А потом, выйдя к сочной синеве озера, прыгну с мостка. Полечу, ухватывая краешком глаза старую мельницу на берегу, и уйду под воду, чтобы взмыть обратно к свету и глотнуть июльский воздух. А мальчишки будут швырять на песке баскетольный мяч, и за их голыми спинами откроется сосновый лес, который тянется к небу, силясь поймать скупое тепло северного солнца.

Там, в лесу, ждут испытания, которых я ещё не познала. Будет бревно, что качается на стальных канатах и хочет сбросить меня вниз. Будет заросший овраг и огромный замшелый камень на дне, и мне придётся прыгать. И зелёнь леса будет плясать в отражении непроницаемых очков, которые носит друг, возникший рядом из ниоткуда. Друг мне поможет.

Мы придём к мосту, который бесконечно тянется в море. И сотни людей, опираясь на перила, будут молча встречать закат в ожидании чуда. В дальних лагунах будут сидеть на сваях горделивые аисты. И пронзительный тенор споёт откуда-то издалека:"Лето, лето. Море принесло мне янтарь словно твою слезу"… И случайный путник, остановившийся полюбоваться закатом, вдруг скажет:"не плачьте, мы посередине лета". И я пойму: балтийское лето коротко, но оттого и прекрасно.

16 июля, понедельник

— Даже вывески нет?

— Нет. Немец торговать не умеет, — говорю.

Кажется, в этот дворик хлынула вся жара Сильвина, но радуюсь, что в старенькой машине есть кондиционер."Торговать он умеет. Тут дело в другом". — Альфред задумался, глядя на жёлтую кирпичную стену сквозь лобовое стекло. Если дело в другом, то в чём? Как обычно, шеф не объясняет, будто я жалкое подмастерье, а не коллега. Всегда ставит границу, за которую мне нельзя. А ведь я — опытный человек и умею ненамного меньше его. Но нет: всегда найдётся то, чего мне знать почему-то не положено.

18 июля, среда

"Привет, Сашенька! Это Дарьяна. Какие планы вечером?". Написала русскому СМС, но от него — ни ответа ни привета. Позвонила немцу, а там"абонент недоступен". Давать неработающий номер — совсем не по-деловому. Может ещё раз в магазин заглянуть? Набрала Альфреда, а он сказал выждать.