Тишина моей памяти

Данил Харин, 2020

Есть люди, которые хотят забыть свое прошлое, забыть то, кем они были, и больше не вспоминать. Однако, что если это произойдет с тем, кто никогда этого не хотел? А может и хотел… Раскрыв глаза, Джаспер понял, что находится в больнице. Тело его не слушалось, но что еще страшнее, он даже не помнил своего имени, пока его не назвал доктор. Джаспер провел в несколько дней ожидая того, кто мог бы напомнить ему, кто он такой. На помощь ему пришел не кто-то из семьи, а старая подруга Джаспера, знающая о нем все и желающая помочь вспомнить, что он пережил в прошлом… Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Осколки прошлого.

Меня разбудил стук в дверь. Открыв глаза, я увидел медсестру с завтраком: «Вот, ешь на здоровье. Кстати, к тебе гости, — от этой фразы я моментально проснулся, — Заходи!». Ко мне в палату зашла милая девушка. Она было не очень высокой, с рыжеватыми волосами чуть ниже ушей, которые подчеркивали ее чайные глаза. Одета она была в черные кеды с белыми полосами, черные джинсы и белую рубашку, что придовало некую строгость, но так же подчеркивало ее красоту. От этого вида во мне будто что-то зажглось. Похоже, она значила для меня очень много. Мы смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда: «Что же, не буду вас отвлекать, ребята. Если что понадобиться, позовите», — Медсестра вышла, оставив нас наедине.

— Привет, Джаспер, — Девушка мило улыбнулась и села на кресло рядом с кроватью. Голос ее мне напомнил какую-то актрису, но, вспомнить какую, я не мог.

— П-привет…

— Мне сказали, у тебя амнезия… Ты помнишь, кто я?

— Прости. Я забыл совершенно всю свою жизнь…

— Вот как… Что же, зови меня Эбигейл.

— Эбигейл… Хорошо.

— Мы с тобой друзья. Ну, были ими, по крайней мере.

— Были? Что-то случилось.

— Да… Ты немного ошибся, ну как «немного»… Для меня это было слишком.

— Значит, я все испортил… Тогда, почему ты пришла?

— Ну, не знаю… Думаю, никто кроме меня бы к тебе и не пришел.

— Почему ты так считаешь?

— Я знаю о твоей жизни все. Абсолютно. Поэтому так и говорю.

— Знаешь, звучит жутко… Я и так на грани безумия, ведь ничего и никого не знаю, а ты еще говоришь, что кроме тебя никто ко мне не придет…

— Ты уже пересек грань безумия…

— Что?

— Нет, ничего. Понимаю, тебе не просто. Но я пришла помочь вспомнить все. От начала и до конца.

— Вот как…

— Ага. Но сначала, тебе стоит поесть, я подожду и подумаю, с чего нам начать.

— Как скажешь.

Закончив с завтраком, я уставился на задумчивую Эбигейл. Подперев щеку кулачком, она оперлась на край кресла и смотрела в пол. Если честно, она выглядела очень мило, невольно на лице появилась улыбка. Поняв, что я перекусил, она подняла голову.

— А, прости, что-то я совсем забылась.

— Ничего.

— И так, думаю, нам стоит начать с твоего детства, с самых истоков, так сказать.

— Да… Идея хорошая, только как я это вспомню?

— Хм… Давай так, ты помнишь родителей?

— Ну… Не особо… Вроде у меня нормальная семья, обычная.

— Братья, сестры?

— Скорее всего, нет. Я припоминаю, что дом был не особо большим, у меня комната была маленькая, там бы не поместился второй ребенок.

— Может он еще младенец и в комнате твоих родителей?

— Хм… Возможно, ты права. Кажется, порой слышал какой-то крик из их комнаты. Это был женский голос.

— Почему ты сказал «женский голос»?

— Ну, потому что это кричала девочка, наверное?

— Разве можно по крику младенца легко определить его пол?

— Ну, не думаю что легко…

— Тогда, может это и не младенец вовсе?

— Не помню… Вроде, на крик ребенка действительно не похоже, скорее взрослого человека, может эти звуки похожи на плачь или вроде того…

— Получается, женский крик и плачь. Почему?

— Почему? Ну… перед этим я слышал голос отца, как он ругается на кого-то, потом хлопок, грохочущие шаги, сильный удар двери и, когда все затихает, плач мамы…

— Тогда, что это значит?

— Мой отец… Избивал мать?

— Верно. В твоей семье была такая проблема. Братьев и сестер у тебя не было. Тогда, следующий вопрос: отец избивал тебя?

— Нет… Да… Да… Иногда… Когда мама оставалась на работе на ночь или просто не приходила домой. В такие моменты он бил меня.

— А мама твоя об этом знала?

— Знала. Однажды, она просто поздно вернулась, а отец думал, что она уже не придет. Пока меня пинали, сквозь слезы я увидел маму, выглядывающую из-за двери. В ее глазах не было ни капли сожаления или вины, наоборот, она была рада, что сегодня не она попала под руку отцу…

— Ты вспомнил все верно. Так и было.

— Но… Почему? Почему отец так поступал?! И мама, ей было наплевать на меня. Она прикрывалась мной, лишь бы не чувствовать боль! Почему? — я встал, медленно подошел к окну, и уперся лбом в стекло. Хоть я и только вспомнил это, уже хотелось все забыть и никогда не вспоминать.

— Ты в порядке?

— А ты как думаешь? Пф-ф… Можешь принести воды, пожалуйста?

— Да, конечно.

Ужасное прошлое моей жизни… Не повезло мне с родителями, совсем не повезло… Ну, уверен, у меня есть и счастливые воспоминания, не может все состоять только из плохого. Так ведь? Эбигейл вернулась со стаканчиком воды, который я выпил за раз.

— Знаешь, я вспомнил еще кое-что. Это не что-то конкретное, просто… Если не ошибаюсь, всегда, когда я хотел чем-то поделиться с родителями, им было все равно, будто меня и нет. Отец еще и накричать мог. Короче, они ничего не знали обо мне, и не хотели знать…

— Угу… Не сладко тебе пришлось.

— Ага… — я медленно подошел к кровати и сел. — Слушай, я бы хотел немного отвлечься от этого. Может, ты расскажешь мне, каким я был. Что-то простое… Любимый цвет, например.

— Раз ты хочешь… — Эбигейл немного подумала, и продолжила. — Твой любимый цвет красный, хотя ты говорил, что в разных ситуациях цвета смотрятся по-разному. Твое любимое музыкальное направление — рок, а группа — Linkin Park, но ты слушал огромное количество разных коллективов. Как то ты сказал, что если придется выбрать тройку лучших, это были бы LP, Skillet и Dead by April.

— Вот как… А можешь включить мне какую-нибудь песню?

— Да… Ты мне скидывал клип… Сказал, что у LP это твоя любимая песня, хотя, выбирал ты ту, которая тебе больше всего нравится около двух лет. Это In The End.

Она включила песню, и мы молча слушали. Голоса вокалистов рождали во мне разные чувства, я даже будто начал что-то вспоминать, но образы были слишком размытые. В глубине души родилась мысль, что эта песня описывают всю мою жизнь, но разве я могу быть уверенным в этом, если почти ничего не помню? В любом случае, я уверен, что любая, даже самая не значительная деталь может рассказать, какой я человек. Когда прозвучала последняя нота, Эбигейл спросила:

— Ну как?

— Классно. Мне нравится.

— Кто бы сомневался… — она слегка улыбнулась. — Ну что, продолжим копаться в твоем прошлом, или хочешь еще немного передохнуть?

— Давай попробуем продолжить.

— Как скажешь.

— И так, предлагаю вспомнить твою младшую школу.

— Хорошо.

— Можешь прямо сейчас сказать что-то на эту тему?

— М-м-м… Нет, наверное… Кажется, у меня было не особо много друзей, больше не помню.

— Ты уверен, что у тебя были друзья?

— В каком смысле?

— В прямом, может, ты ни с кем не общался?

— Нет, нет, точно кто-то был… Да, я помню… Четвертый класс, он был не плохим… У меня были друзья тогда.

— А еще раньше? Первый, второй, третий классы? Я не прошу тебя подробно описывать тех, с кем ты дружил, просто вспомни, кем были эти люди.

— Я… Я не могу вспомнить ни одного друга из школы в то время… У меня была подруга, соседка, но из школы никого.

— Раз ты не с кем не общался, кем ты был в школе?

— Одиночкой?

— Ага… Как ты думаешь, можно ли разделить таких детей на категории?

— Ну… Наверное, у кого-то какие-то проблемы с собой. Что-то вроде социофобии и похожие трудности. Короче говоря, они сами избегают общения, как бы к ним не относились. Другая группа это те, кто хочет общаться, но их не принимают, считают другими или вроде того, — Эбигейл привстала и достала фотографию из заднего кармана.

— Посмотри, это твое фото того времени, — настоящий я совершенно не похож на меня тогдашнего. Я был достаточно крупным, можно даже сказать, очень крупным, сейчас же я вполне стройный. — Как думаешь, к какой категории ты относишься?

— Неужели… Второй?

— Верно. В младших классах над тобой постоянно все издевались, до побоев, конечно, не доходило, но тебе было невероятно плохо.

Тогда, я вспомнил очень многое. Хоть меня и не избивали, но один раз я подрался и, конечно, досталось мне крепко. Сколько было моментов, когда меня загоняли в угол и посыпали оскорблениями. У меня не было друзей. Хотя, иногда девочки защищали меня… Понятно, это особо мне не помогало. Но действительно ли не было никого, с кем я общался?

— Стой, я ошибся, у меня был друг! В третьем классе, он был таким же, как я, над ним постоянно издевались. Думаю, поэтому мы с ним и сдружились…

— Ах да… Он… Ты ведь уже примерно помнишь свой круг общения в четвертом классе?

— Да.

— Этот мальчик входит туда?

— Нет… Вроде нет…

— Как ты думаешь, почему?

— Я… Он… Не помню… Мы поссорились?

— Можно и так сказать. Знаешь, человеческому эгоизму нет предела… Мы готовы пожертвовать хоть сотней жизней, чтобы спасти свою. Хотя, бывают и исключения… В любом случае, этот «друг» предпочел свое благополучие твоей дружбе. В надежде, что над ним перестанут издеваться, он примкнул к тем, кто унижал тебя. Он стал поступать так же, как и остальные. Ха-х… Знаешь, что забавно? Ничего не изменилось. С ним как обращались, так и продолжили обращаться, он лишь потерял друга и принес тебе еще больше страданий.

Теперь, я вспомнил и это. Сложно описать, как больно мне было, когда он стал одним из тех, кого я ненавидел. Я долго не мог понять, почему он так поступил, только в шестом классе он рассказал мне, почему это сделал. В любом случае, я не испытывал к нему ненависти, я простил его, но больше никогда не доверял и не хотел сближаться с ним.

— Слушай, Эбигейл… У меня в жизни вообще было что-то хорошее?

— Да. Думаю, да. Ты испытывал и счастье тоже…

— Вот как… Хорошо. Детство, очевидно, выдалось у меня не очень. Но все лучшее только впереди, так что я не беспокоюсь.

— У тебя на удивление хороший настрой, я рада.

— Спасибо.

— И так, думаю, осталось не много моментов из детства, которые нужно вспомнить. Ты уже говорил о подруге, можешь что-нибудь рассказать про неё?

— Ну, получается, она была моим единственным другом в детстве. Ее зовут Маргарет. Кажется, мы с самого раннего возраста были рядом и вместе росли.

— Не плохо. Все-таки хорошо, что все воспоминания переплетены друг с другом, так гораздо проще. У вас случались ссоры?

— Да, конечно случались. Но мы быстро мирились, и все вновь вставало на свои места.

— Она так и живет рядом?

— А… Ну, наверное… Если честно, я не помню. Вроде, мы стали намного меньше общаться в один момент, но почему, не могу сказать.

— Она переехала.

— Переехала?

— Не в другой город, однако, это все равно пошатнуло ваши отношения.

— Переехала… Точно! — по сердцу будто провели лезвием. — Я вспомнил… Да… Я помню это… Перед тем как уехать, она включила мне какую-то песню про друзей, которая была в точности про нас. Тогда, я еле сдержал слезы и попрощался с ней. Потом, я нашел эту песню сам и, лежа на полу, плакал, вспоминая обо всем, что с нами происходило. Мне было так грустно и больно, что теперь мы не сможем видеться, когда захотим… Очень сложно было смериться с этим, но ничего изменить я не мог. Я чувствовал, что остался совершенно один…

— Ну, несмотря на это, вы могли переписываться, что и делали.

— Да, но все равно, это уже не то.

— Все же, это хоть что-то… Думаю, пока-что стоит остановиться на ее переезде, позже попробуем вспомнить о ней еще что-нибудь.

— Хорошо…

Глубоко вдохнув, я встал и вновь подошел к окну. На этот раз, я смог разглядеть вид. Судя по всему, сейчас лето, теплая погода и яркое солнце. За окном находился двор больницы, красивые пышные деревья, лавочки и столики рядом. Вместо обычного забора, все было в живой изгороди, что смотрелось очень красиво. В голове промелькнула мысль, что этот вид слишком идеальный. Двор выглядел так, будто он из какой-нибудь книги, придуманный и совершенный, в реальности невозможный. В любом случае, раз я вижу все именно так, значит это более чем реально.

Размышляя над всем этим, в голове всплыло воспоминание, и я повернулся к Эбигейл.

— Я вспомнил еще кое-что.

— Что же?

— Свою первую любовь.

— Вот как. Расскажи поподробнее.

— Это было в четвертом классе. Все мои друзья тогда постоянно спрашивали меня, кто мне нравится, но, такой девочки не было. Почему-то, они не хотели мне верить, и продолжали расспрашивать об этом. В итоге, мне это так надоело, и я соврал одному, Реймонду, что мне нравится Катрин, наша одноклассница. Я взял с него обещание никому не рассказывать, но он сразу полетел и выдал эту информацию нашим друзьям. После того, как они это узнали, то побежали в класс рассказать ей. Я пытался остановить их, просил не говорить об этом, но всех удержать не удалось, кто-то забежал в кабинет, за ним остальные. Я был так напуган и растерян, не знал, что мне дальше делать, ведь на самом деле, ничего не испытываю. К счастью, они просто пошутили, и никто из них ничего Катрин не сказал.

— Ха-х, забавная история. И что, потом ты влюбился в нее по-настоящему?

— Да-а… Не знаю сколько прошло, прежде чем я осознал это, около двух месяцев, наверное. Но, в конце концов, не важно, сколько я над этим думал, важно то, что это произошло. Стоп, «забавная история»? Ты не знала об этом?

— Знала. Просто, это правда забавно, ну и я хотела вставить свою речь в твой монолог.

— Вот как.

— Но… Ты помнишь, как развивались ваши отношения? И были ли они вообще?

— В четвертом классе, как мне кажется, ничего не было, но воспоминания вернулись еще не до конца. Думаю, еще немного, и я смогу сказать все точно.

Конец ознакомительного фрагмента.