Музыкальная история средневековой Европы. Девять лекций о рукописях, жанрах, именах и инструментах

Данил Рябчиков, 2019

Это первая книга на русском языке, всецело направленная на рассмотрение феномена средневековой музыки и ориентированная на широкую аудиторию. Цель этой книги – не рассказать о вещах, которые могут быть интересны лишь профессиональным музыковедам или медиевистам; напротив, ее цель – рассмотреть историю европейской музыки в общекультурном, социальном и политическом ключе своего времени. Музыка всегда вплетается в основную канву развития человечества, в знакомые или незнакомые события, отражая и впитывая в себя дух истории. Таким образом, зная характерные особенности и свойства музыки, мы можем понять Средневековье, начать чувствовать, мыслить и переживать так, как делали это люди много веков назад.

© Рябчиков Д. В., 2019

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2019

Предисловие

Наверное, так же описывают свои миры авторы фэнтези или альтернативной реальности, населяя их чудесными существами или меняя знакомые вещи до неузнаваемости. Возможно, так же чувствовали себя Николай Иванович Лобачевский, исследуя и описывая неэвклидову геометрию, или Алиса, попав в Зазеркалье.

Для нас, привыкших к электроинструментам и большим колонкам, симфоническим оркестрам и равномерной темперации, кажется далекой фантазией мир сольных исполнителей и небольших ансамблей, жильных струн и пифагорейского строя.

В этом мире даже знакомые слова меняют свои значения, как в Зазеркалье. Балладой, происходящей от староокситанского глагола «balar» (танцевать) называли сначала танцевальные песни. С тем же значением это слово перешло в старофранцузский и итальянский (в форме «ballata») языки. К началу XIV века баллада стала музыкальной и поэтической формой, в которых писали свои произведения Адам де ля Аль, Жано де Лескюрель и Гильом де Машо. Органистом же называли человека, сочиняющего органумы. Слово «тенор» обозначало не тембр, но нижний голос в многоголосии. А симфонией называли разновидность колесной лиры.

Но не только в экзотике дело. Глядя на готические соборы, слушая органумы Перотина (можно подставить другие примеры), понимаешь, что история искусства — это не только история приобретений, открытий и находок, но и история потерь. И что, возможно, важнее — это история вопросов и ответов на них. Почему ноты именно так выглядят? Почему они так называются? Должна их длительность быть краткой двум или трем? или больше? Зачем нужен жанр, в котором одновременно звучат 2–3–4 текста?

Ответы на эти вопросы иногда были поворотными точками в истории музыки. Порой существовало несколько дорог, и выбор был не очевиден. И если бы был сделан иной выбор в тот или иной момент, то вся история пошла бы иначе.

Человеку свойственно смотреть от себя, и тогда вся история превращается в предисловие к жизни его поколения. Прошлое в таком случае неподвижно, и самое ценное в нем — корни существующих сейчас вещей и явлений и экзотика: от динозавров до охоты на ведьм. Для живших тогда людей вокруг была современность, и они не знали ни своего будущего, ни того, что оно несет. Не знали, какой будет музыка будущего, они ее изменяли своим выбором, своими действиями. И эти действия зависели от того, что они видели и слышали вокруг. Мне было важным, чтобы читатели хотя бы немного почувствовали, в каком контексте жила музыка и жили музыканты Средневековья.

Эта книга — о выборе путей развития музыки, о людях, которые сделали этот выбор, и о тех вопросах, на которые они отвечали.