И вдруг я увидел… себя

Даниил Фривольный, 2001

Я – это я. Он – это тоже я, но раньше, много лет назад. Позавчерашний, равно как и вчерашний он, – и это я, но в теле, телесном воплощении. Тот, кто проходит каждый день мимо вас, не задевая вас, – это тоже я, а вон тот, спорящий с вами, что-то вам доказывающий, – и это он, то есть я, но годы назад. Я – это я сейчас, когда я позволяю себе наблюдать за собой, своей собственной жизнью…

Предисловие тонкого мира

Миры бывают разные, хотя на самом деле мир один.

У него, как и у них, различные объёмы, и случается,

что один мир вмещает в себя много других миров.

У миров есть свойство сужаться и расширяться.

Не от температуры окружающей среды, естественно.

А от степени нашей с вами расслабленности,

высоты полёта и широты взгляда.

Миры также различаются по качеству помола.

Так, встречаются грубые, менее грубые и тонкие.

Как мука.

Только здесь всё наоборот.

Чем тоньше помол, тем вреднее хлеб.

А чем тоньше мир, тем он лучше, добрее, благоутробнее.

Тонкий мир не оставляет видимых следов,

проплывая мимо огромной тучей,

звуком птичьего полёта

или ласковым прикосновением ветерка,

когда мы стоим на вершине горы.

Этот мир влюблён по уши в свет: солнечный и лунный.

Музыку сфер.

Звуки большой тишины.

Краски солнечного заката.

Мазок отголоска птичьего полёта.

Пылкое дыхание любви.

Холодную родниковую воду.

И дерево в качестве основного строительного материала для человеческого жилья.

Да и вообще,

по некой странности стечения обстоятельств,

здесь ярче светит солнце, проще пища, меньше суеты.

Самые большие чудаки — это дети.

Они строят фантастические замки из песка

и не играют в войну.

Все люди улыбаются друг другу,

не боятся ночи, туманов, зимы, дождливой погоды.

Они учатся у самой природы

и не тратят времени зря

на придумывание заумных научных диссертаций,

пополняющих пыльные архивы.

Они как будто только наблюдают за миром,

в то же время активно его созидая.

Они строят новое, молодое,

легко освобождаясь от старого, отжившего,

не нарушая и не разрушая самой жизни.

Плывя по течению, они в любой момент, если надо,

готовы осилить самое бурное противотечение.

Их дух и мысль никогда не стареют,

в блаженном опьянении

оставляя

хорошо им служившее,

но теперь уже отработанное тело.

Именно они, дух и мысль, и приоткрывают окно

в такой всегда

новый и одновременно старый мир.

Правда, к этому моменту окна как такового уже нет.

Оно навсегда

потеряло раму

и расфокусировалось

в вечность вселенных…