Наследие Рэйны. Дорога за грань

Даниил Рубинчик (2025)

Уже не наивный юноша и не безжалостный убийца, Ломенар готов к тому, чтобы стать кем-то другим. Может быть, наконец, собой? Вот только начать новую жизнь в Отделенном мире, когда за твою голову объявлено вознаграждение, не так-то просто. Маг-полукровка и амдарская принцесса вновь отправляются в путь, но что, если ради долгожданной свободы им придется ступить за грань? От автора «Под угрозой уже существование всего мира. Героям предстоит решить, пытаться ли до последнего его спасти, погибнуть вместе с ним или же воспользоваться лазейкой, чтобы улизнуть за его пределы в неизвестность, бросив прочих жителей на верную гибель. Впрочем, кое-кто обещал, что в выигрыше будут как раз оставшиеся, и ждёт их вовсе не смерть. Но можно ли верить этим словам? В то же время герои близки к катарсису как никогда. На фоне масштабной катастрофы их линии не теряются, а наоборот обретают бо льшую чёткость. Маски сброшены, на краю вероятной гибели нет смысла притворяться, каждый проявит себя тем, кто он есть на самом деле». Даниил Рубинчик, соавтор книги Для кого эта книга Для всех, кто любит захватывающие истории, пронизанные магией и волшебством. Для всех поклонников жанра фэнтези.

Интерлюдия. Кошмары Бога воплощаются в жизнь

Рэйна рухнула, словно все мышцы разом перестали ее слушаться. Ей удалось опереться на локти, но плечи лишь едва не касались земли. Желудок содрогался в рвотных спазмах, но, даже находясь во внутримировом теле, Творец не нуждался в пище, поэтому исторгать из себя было нечего.

— Что с тобой? — Этрел наклонился к ней, но она оттолкнула его руку. — Я помогу, — настаивал он.

— Не при-кх-кха-сайся. Чт-кхо это было?

Она помотала головой и наконец кое-как отдышалась.

— Я просто свернул пространство, — легко откликнулся он. — Сюда и по воде около сезона добираться, если ты не мориан. Тейнарам — и тем несколько дней нужно, а сквозь слои всего секана-другая.

— Это слишком чуждо для меня. Мое пространство трехмерно.

— Как и для любого из этого мира. Но как-то давно я так же провел Амартэля, и ему не было настолько плохо.

— Тоже через полмира за секану протащил? Впрочем, это неважно. Люди и эорини просто живут здесь. А для меня это собственный мир, и наблюдать, как его скручивают наподобие листа бумаги, да еще следить за этим прямо из середины свертка — выше моих сил. Даже не вздумай проделать такое при мне еще раз. — Она поднялась и отряхнулась. — А теперь говори, что мы забыли в Рубежных горах.

— Просто приложи ладонь к этой скале, и сама все поймешь.

Рэйна провела пальцами по поросшему мхом камню и поморщилась.

— Скала крошится, и намного сильнее, чем должна при ее возрасте. Мир портится, разрушается повсеместно. Я знаю это без тебя, и подобное можно было увидеть хоть на Эммере. Чем эта гора отличается от любой другой?

Этрел приложил руку к камню рядом с ее ладонью; Рэйна подавила желание отшатнуться.

— Здесь разрушений было меньше, чем где-либо. Эти горы считались самыми прочными, любым инструментам поддавались очень неохотно, хотя сами породы, составляющие их, совершенно обычные. Когда уриски строили здесь свой город, то позвали на помощь даэнов, без них бы не справились. А потом все поменялось, и самый твердый камень превратился в самый ненадежный. В последний сезон лавины тут сходили каждую декану. Если тебе интересно почему, загляни глубже. Причувствуйся к структуре, ощути вибрации частиц, загляни в полости посреди камня.

Рэйна закрыла глаза и прижалась к скале, раскинув руки, будто пытаясь ее обнять. Она замерла и долго стояла молча и в неподвижности, лишь изредка слегка вздрагивая. Наконец она резко вскинулась, будто услышав чей-то голос, и удивленно вскрикнула:

— Там Кергон!

Этрел кивнул.

— Когда он ослаб, как и прочие Стихии, то решил залечь глубоко под землей, где и уснул, окруженный камнем. Вероятно, близость родной стихии придавала ему сил и успокаивала, как и его присутствие укрепляло местные камни. Но время шло, мир продолжал рушиться, так же прогрессировала и болезнь Стихий. Присутствие камня замедлило этот процесс для Кергона, но не смогло его остановить. Когда ему стало совсем плохо, его боль отразилась на этих горах, и те стали рассыпаться. А ускоренное разрушение гор причиняло Кергону еще большую боль. Стихия и Стихия поддерживали друг друга, а теперь их присутствие рядом лишь ускоряет гибель и того и другого. Но и это еще не все. Причувствуйся внимательнее, ощути структуру камня, просуще… проникни в самую его суть, слейся со скалой, если потребуется. Я хочу, чтобы ты ощутила это сама.

— Сливаться со стихиями мы не умеем.

— С собственным творением?

— Миры творят Стихии, мы лишь их направляем.

— Тогда протяни свое внимание внутрь и обостри его, насколько можешь. Это тебе точно доступно.

Рэйна вновь приникла к скале, распласталась по ней, будто пытаясь принять ее форму, ее глаза закатились, тело била мелкая дрожь. Она оставила в этой оболочке лишь крошечную долю сознания, обратившись к своей истинной сути, парящей в межпространстве, протянула множество незримых нитей от ее органов чувств напрямую к скале. Эти нити распушились мириадами тончайших волокон и проникли в камень, собирая ощущения от каждой частицы, которой касались. Забирали эти знания и сплетали вновь в единую картину. Теперь Рэйна заметила, что некоторые частицы камня изменились — очень немногие, поэтому она не почувствовала этого сразу. Их структура стала другой, они уже были не совсем камнем и продолжали медленно меняться. Кроме того, в них ощущалась едва заметная пульсация.

— Великий Создатель, как такое возможно?.. — шепотом выдохнула она, вернув сознание во внутримировое тело. — В камне зарождается жизнь, и я к этому непричастна.

— Все верно, — вновь кивнул Этрел. — Это Дети Камня, новые порождения Кергона.

— Он не посмел бы творить без моего указания. Стихии не могут…

— Могут. Способны на это, просто им даже на ум не придет ослушаться Творца. Но сейчас Кергон делает это неосознанно. Жизнь, чье зарождение ты ощущаешь, — воплощение его кошмаров. Уж поверь, тебе не понравятся его порождения. С Альматил все еще хуже. Она заснула в озере, посередине которого находится остров с самым большим из ее храмов. Вероятно, ее рассудок совсем помутился, и она не осознавала, что времена уже совсем не те. Тогда люди больше века считали ее демоном, близость храма пробуждала в них не любовь и почитание, а страх и ненависть. Вот что ощущала сквозь сон Стихия, покоясь на дне. На берегу стояла довольно большая рыбацкая деревня. Рыбаки — люди небогатые, как бы ни пугала их близость храма, уйти, бросив единственное жилье, было нелегко. Когда огромное озеро сплошь заросло тростником и мхом, превратившись в болото, известное ныне как топь Эвы, от деревни все же оставалось еще несколько домов. Сейчас все жители той деревни мертвы. Их погубили твари, порожденные болью, страхом и отчаянием Альматил. Если не веришь, можешь сходить и взглянуть на них сама. Хотя, думаю, для тебя это будет то еще зрелище. Будто все правила, по которым такие, как ты, творят жизнь, вывернули наизнанку. Остальных Стихий я не искал, но не думаю, что им сейчас легче. Представь, что может создать заснувший в каком-нибудь вулкане Шиххар. Ты не готова расстаться с этим миром, чтобы не страдать еще сильнее, чем сейчас, но страдаешь не только ты, так что подумай еще раз.