Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга

Даниил Веретенников, 2022

Архитектура эпохи капиталистического романтизма (1990–2000-е гг.) – одна из самых спорных страниц материального наследия России. Её принято ругать и критиковать, но именно о ней в конструктивном ключе пойдёт речь на страницах этой книги. Даниил Веретенников, Александр Семёнов и Гавриил Малышев – петербуржцы и основатели проекта «Клизма романтизма». Именно они стали рупорами капрома на просторах интернета и за его пределами. В книге «Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петерубрга» в доступном формате путеводителя авторы рассказывают о необычной стороне культурной столицы, ведь прогулка по городу с книгой в руках упрощает знакомство со зданиями, о которых идёт речь. В этой книге вы найдёте: • Возможность открыть для себя совершенно новый Питер; • Маршруты по разным частям города; • Прогулки по ранее неизвестным вам районам, ТЦ и ЖК СПб; • Причины, по которым всё-таки стоит взглянуть; на отталкивающие на первый взгляд формы; • Замыслы архитекторов; А также узнаете, почему Петербург из Северной Венеции давно пора переименовать в Северный Дубай. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

© Веретенников Д. И., Семёнов А. В., Малышев Г. Н., текст, 2022

© П. Фролёнок, обложка, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Предисловие

В одном из петербургских законов, призванных охранять городское историко-культурное наследие, есть список из 75 «диссонирующих объектов». По сути, это законодательное закрепление перечня архитектурных ошибок, по отношению к которым рекомендовано проведение определенных мер — от загадочной «визуальной нейтрализации» до полного сноса.

Почти две трети объектов этого списка — здания, построенные после распада Советского Союза, то есть в период капиталистического романтизма. Удивительно, но архитектурные эксперименты советских лет, беспрецедентные по смелости и радикальности, оказались в меньшинстве по сравнению с плодами относительно короткого строительного бума рубежа XX–XXI вв.

Действительно, архитектура эпохи капиталистического романтизма (1991–2008 гг.) — самый спорный пласт нашего культурного наследия. Многие здания тех лет появлялись на свет под язвительную критику современников, становились предметом всеобщего раздражения и насмешек и сразу обретали саркастические прозвища, среди которых «шляпа незнайки», «дом-щелкунчик», «вставной зуб» и «летающая тарелка» — это еще самые безобидные. В Москве, куда первые постсоветские десятилетия принесли особенно драматические изменения, понятие лужковской архитектуры стало синонимом китча, безвкусицы да и попросту — градостроительного произвола. Но лихая архитектура лихих девяностых изменила не только Москву. Подобное, пусть и в меньших масштабах, происходило и в других российских городах, и длилось это по меньшей мере до начала 2010-х, когда стала крепнуть стабилизирующая сила в виде градостроительных регламентов, дизайн-кодов и градозащитных сообществ, старавшихся не допустить появления чересчур одиозных построек.

Какими бы ни были причины конца капрома — всемирный ли финансовый кризис, притормозивший реализацию многих проектов, усиление ли государственной градостроительной политики или же просто закономерное развитие рынка профессиональных проектных услуг, — баланс сил в архитектурном процессе в начале 2010-х заметно изменился. Многие определяют эти изменения как рост среднего качества проектной культуры. Может и так, но нам представляется, что уместнее было бы говорить не о качественном прогрессе, а об очередном стилистическом сдвиге.

Так или иначе, за последние 10–15 лет, прошедших с условной даты окончания периода капиталистического романтизма, архитектура стала другой. Все чаще спокойная, уравновешенная и компромиссная — она превращается в фон, на котором разудалые архитектурные экзерсисы девяностых и нулевых порой выглядят подростковым чудачеством. И — вот что самое удивительное — от вчерашней ненависти к ним сегодня не остается и следа. Вместо привычных раздражения и обиды — интерес, внимание и даже любовь. Вместо ассоциаций с бандитскими разборками, заказными убийствами и прочими эффектами олигархического капитализма — воспоминания об ушедшей эпохе политической гласности и ностальгия по утраченным свободам слова и самовыражения.

Мы называем стиль той эпохи романтизмом по двум причинам: во-первых, этот термин напоминает о романтике времени, отражает то опьянение свободой и ту жажду творческих экспериментов, которые охватили архитекторов после перехода страны на рыночную экономику и избавления от государственного идеологического диктата. Во-вторых, в истории уже был один романтизм, и он удивительно похож на этот, постсоветский. Речь идет о романтизме в европейской и русской культуре XVIII–XIX веков. Он появился как реакция на усталость от тотальной одинаковости и казенщины классицизма. Его философия строилась на обращении к внутреннему миру человека, смещении фокуса внимания с общественных интересов на индивидуальные. Подобные процессы происходили в художественной среде в начале девяностых: коллективистское сознание резко вытесняется стремлением показать свою индивидуальность, выделиться из толпы, реализовать персональные вкусы. Новый романтизм — такая же закономерная реакция на советский модернизм, как романтизм XVIII века — на имперский классицизм.

В широком смысле капром — часть общемирового культурного явления, именуемого постмодернизмом. Теорию постмодернизма начиная с 1960-х годов развивали американские и западноевропейские философы, и классическими примерами постмодернистской архитектуры служат постройки именно американских авторов.

Генезис постмодернизма в странах глобального Запада принципиально отличается от процессов, протекавших в постсоциалистических странах. Отличия настолько существенны, что наш постсоветский постмодернизм безусловно достоин концептуализации в качестве самостоятельного исторического феномена. Капиталистический романтизм — это конструкция, предлагающая альтернативу колониальной оптике, в которой постсоветское архитектурное наследие воспринимается как периферийный, а потому малозначительный извод общемирового постмодернизма. Мы утверждаем, что русское постсоветское обладает яркой самобытностью и безусловной исторической ценностью — как из-за уникальности социоэкономической конъюнктуры своего возникновения, так и в силу суммы внутренних качеств.

* * *

В Санкт-Петербурге пора капиталистического романтизма не оставила после себя такого яркого и спорного архитектурного наследия, как, например, в Москве, Казани, Саранске или Йошкар-Оле. Тем не менее, явление петербургского капрома исключительно для России. И дело здесь не в архитектурных особенностях самих построек, а в совершенстве того контекста, в который они погружены. В большинстве своем эти здания относительно сдержанны и контекстуальны — настолько, что в любом другом городе, пожалуй, они и вовсе остались бы неприметны. Но в Петербурге, где все предельно тонко, деликатно, искусно, — даже малой степени постмодернистской смелости достаточно, чтобы выглядеть вызывающе. Может быть, именно поэтому новое строительство на улицах исторического центра Петербурга всегда воспринималось острее, чем в других городах.

Когда мы только задумывали этот путеводитель, нашей целью был ни много ни мало капитальный рефрейминг в отношении к постсоветской архитектуре. Нам казалось важным не просто замахнуться на реабилитацию того, что принято нещадно критиковать, но и преподнести это как одну из важнейших глав нашего прошлого. Однако работа над книжкой затянулась на три года, и по их прошествии нам стало очевидно, что наши первоначальные цели оказались достигнуты сами собой. Раз капром все более и более интересен и любим, нашему путеводителю остается претендовать на задачи поскромнее. Поэтому мы решили, что наша миссия — бережно собрать сведения о самых ярких памятниках эпохи, встретиться с некоторыми из их создателей и рассказать читателям те истории, которые поразили нас больше всего. Кто знает, может быть, эта книжка сможет вдохновить кого-нибудь на более фундаментальное исследование — такое, в котором наследие конца XX — начала XXI века, безусловно, нуждается.

Даниил Веретенников