Девочка бандита

Дана Стар, 2021

Я не дышу, когда смотрю в чёрные и ледяные глаза бандита. Он огромный. Мощный. Зверь. От одного только его дикого взгляда моё сердце начинает пропускать удары. Великан делает шаг вперёд, властным рывком хватает меня за плечо, нависает надо мной мощной горой. – Обращайся ко мне на «вы». Отныне ты принадлежишь мне. Пауза. Свист в ушах. Я будто срываюсь в пропасть. – Что застыла, как будто дьявола увидела? Раздевайся. Наш город погряз в хаосе, когда пришёл ОН и стал новым королём. Я сбежала от пьющего отчима и угодила в сети безжалостного хищника. Теперь я… его девочка. А он – тот, чьё имя боятся произносить вслух, и тот, кто держит в страхе весь город.

Глава 1

— Сюда иди, шалава драная!

Я не успеваю даже зайти домой, моё сердце падает в пятки, когда вижу красную небритую рожу Корнея — моего отчима. В одной руке пивная бутылка, в другой — дымящийся бычок. В рваной тельняшке и в застиранных штанах с вытянутыми коленями он прёт на меня, будто бульдозер без тормозов. Реакция молниеносная. Я бросаю всё, пулей мчусь в уборную, едва успеваю грохнуть дверью у самого его носа и задвинуть щеколду, как тут же слышу череду мощных хлопков. Тяжёлое поджарое тело врезается в дверь ванной комнаты. Я тяну ручку на себя, удерживая за дверью сущее зло, слетевшее с катушек, трясусь и отчаянно бормочу молитвы. Чёрт! Отчим сегодня не в духе. Он набрался в хлам, как обычно. — Ты чё, офонарела? Дверь открыла, я сказал!

Он бьётся о дверь ванной. Наваливается на неё всей своей мясистой тушей, хаотичными очередями тараня проеденное термитами дерево внушительной массой. Бах! Бах! Бах!

Отчим выдалбливает собой дверь, как будто он не человек, а кусок полена и дверь не дверь, а хлипкий картон. Как бешеный бык, который озверело бросается на мишень, он крушит её в щепки. Стены и потолок трясутся как во время землетрясения. Я падаю на пол, закрываю уши руками и реву. Страшно! Обычно он знал меру, но сейчас окончательно спятил! Дверь почти слетает с петель, уже держится на соплях. Стены в нашей зачуханной двухкомнатной квартире, построенной в районе для рабочего скота, не толще бумаги. Бах! Дверь вылетает окончательно, я вскакиваю на ноги, хватаясь за сердце, которое лопается в груди, как корабельный снаряд. — Попалась! Я очень долго ждал этого момента… Крис-тина! В глазах мужчины искрится нездоровый блеск. Он растягивает моё имя. Пошло, гадко, по слогам. И смотрит на меня. Будто насквозь чёрными глазами пронзает, как лезвиями. Так жутко пялится, как полоумный психопат, аж глаз левый от нервного тика дёргается. Отдавшись панике, я действую спонтанно, на эмоциях. Верещу, бросаюсь в ублюдка всем, что попадаётся под руку, дезориентирую его своими криками и отчаянной обороной. Медведина с заплывшим жиром брюхом теряет равновесие, пошатывается, заваливаясь вбок, когда получает в лоб отменную подачу флаконом из-под шампуня.

— Блять! — трёт свой лоб засаленный и воет как побитый пёс.

— Отвали от меня! У тебя что, белая горячка обострилась? Я со всей силы толкаю пьянчугу в грудь, вылетаю из ванной, бегу, спотыкаюсь. Но не так-то просто выбить из равновесия стокилограммовую тухлятину хрупкой девушке весом в сорок семь килограмм. Уже, наверное, в сорок шесть. Если не пять. Последний раз я ела… вчера вечером. То есть сутки назад. Корней ловит меня в движении, бьёт кулаком по плечу, будто ключицу напополам ломает. Хруст. Стон. Я падаю, поднимаюсь. Бегу к двери. Снова удар. В ушах свистит. Я теряюсь в пространстве, будто боец, контуженный на поле боя. Падаю на пол, а он на меня сверху наваливается, зажимает, как плитой бетонной сплющивает — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Дышит перегаром в лицо, матерится, двух слов толком связать не может. Я задыхаюсь от запаха дешёвой палёнки и дерьмовых самокруток. Треск ткани. Сердце подскакивает до самой глотки. Это уже перебор, правда! Двинутый на всю голову идиот! Он рвет на мне одежду. — Прекрати! Я серьёзно! Я машу руками, извиваюсь, брыкаюсь. Козёл! Он до смерти меня пугает! Его дебильные бзики зашли слишком далеко. И он сам слишком здоровый, и на сантиметр с места не сдвинуть. Пьяный вдрызг, неадекватный. Своей мясной тушей он давит меня в лепешку, выбивая из лёгких весь кислород. Корней мужик хоть куда! Пока я себе язву ращу в желудке с голоду, он наши последние кровные допивает и дожирает. Мразь.

Подарок судьбы! Я совершенно случайно нащупываю бутылку из-под палёнки, которая, к превеликому счастью, валяется рядом с моим бедром, хватаю её и со всей силы бью по цели. Хлопок. Стон. Грязные маты. И… тишина. Кое-как я сбрасываю с себя вонючее обмякшее тело. Почти надрываюсь! Но мышцы в плечах точно тяну. Я вскакиваю на ноги, быстро мчусь в комнату, сейчас каждая секунда на вес золота. Без понятия, на сколько его хватит. Надеюсь, не пришибла… Впопыхах собираю вещи, беру деньги под половицей на балконе — всё до единой копейки выгребаю. Их я откладывала на черный день, на побег. Все свои скудные пожитки заталкиваю в рюкзак, который набрасываю на плечи. Не глядя на Корнея, я быстро выскакиваю из квартиры. Бил ли Корней меня? Нет. Толкал разве что. Пока только это. Били другие… Местные банды гопников, которые держат район. Оглядываясь по сторонам, я вылетаю на улицу. Пиная мусор под ногами, быстро юркаю в переулок. Бегу, петляя между тёмными замызганными проходами, при этом зажимаю нос, чтобы меня не стошнило от вони. Отдышавшись, я выскакиваю на соседнюю улицу, пересекаю черту другого района, более спокойного, немного успокаиваюсь. Набрасываю на голову капюшон старой застиранной толстовки и бреду вдоль пустынного тротуара.

Тишина. На улице сгустилась глубокая ночь, в округе ни души. Лишь рык моего пустого желудка будоражит могильную уличную тишь. Я прикусываю язык, бью себя по пузу, чтобы оно заткнулся, прячу руки в карманы и, к моему редчайшему счастью, обнаруживаю в карманах немного мелочи. Выгребаю крупинки счастья в ладонь, дрожащими пальцами пересчитываю неожиданную заначку, вяло улыбаюсь. На бургер пожрать хватит! Может, даже и на колу останется. Осматриваясь, будто преступник, я заталкиваю мелочь в старые кроссовки, чтоб наверняка. При ходьбе — дискомфорт, зато желудок задобрен будет. Поймают — до копеечки вытряхнут, как копилку трясти вверх тормашками будут. Уроды.

В суровом мире суровые законы. Да, мы будто деградировали на миллион лет назад до нашей эры в эпоху хренолита и теперь вот живёт по законам мира животных: «Выживает сильнейший». Ну, или на крайняк смекалистый. Не дай бог местные шишки района схватят… до трусов обдерут. Хорошо, если просто обдерут, а не поколотят как следует за то, что я сунулась на чужую территорию. Я не должна хотя бы сегодня остаться без ужина. Тех денег, что я взяла из заначки, надолго не хватит. А завтра утром попробую найти хоть какую-нибудь подработку. Не думаю, что будет легко. Но попытаться всё же стоит. Надежда подыхает последней. Я еще полна сил, чтобы побороться за жизнь. Она ведь может стать и лучше? Главное — не опускать руки. Добравшись до магазина, я покупаю бургер и колу. Приземляюсь на тротуар и за минуту его съедаю. Одним глотком. Вместе с пальцами бы слопала, не остановись бы я вовремя. Что ела, что в лужу глядела. Отряхнув руки, я подхватываю рюкзак с асфальта и направляюсь в сторону вокзала. Ужин есть, осталось найти место для ночлега. На вокзале сегодня что? Аншлаг? Все лавки заняты, кругом шарахаются толпы мутных личностей, лучше бы мне сделать ноги… Поэтому немедля я плетусь к Ленке — лучшей подруге детства. Если повезёт и у неё сейчас появилось окно, она меня приютит. Хотя бы на одну ночь. Сейчас Лена начала принимать клиентов ещё и на дому, поэтому она против того, чтобы я у неё ночевала. В рабочее время, так сказать. Да и я не горю желанием маячить там.

Плотнее закутавшись в пайту, я бреду вдоль тротуара, направляясь к дому подруги. Чёрт, холодно сегодня! Я уже себе все пальцы отморозила. Что же делать? Зима на носу. Мне срочно нужно найти жильё и работу, иначе ледышкой стану в одно ужасное пасмурное утро. Почему я раньше не сбежала из дома? Квартира моя, то есть мамина. Но властям сейчас нет никакого дела до пьяных разборок одной неблагополучной семьи. Да и никогда в принципе не было. Власть в городе поменялась. Относительно недавно. На верхушке правления встал новый криминальный авторитет. И срать они хотели на проблемы простого нищего сброда. Им всегда было до лампочки, что у нас здесь происходит и кто кого убивать намылился. Они держали нас, простых смертных, в качестве дешёвой рабочей силы. Я жила нормальной жизнью, пока не пришли… другие. Мамы не стало, а отчим стал пить. Отчим? Её парень, если выразиться точнее. Они жили в гражданском браке. Когда наш процветающий во всём смысле этого слова город прибрали к рукам бандиты, жизнь горожан превратилась в настоящий ад. Отец бросил мать ещё до моего рождения, до перестройки мы со всем прекрасно справлялись сами. А когда город захватили банды, кругом начал твориться страшный беспредел, мама быстро нашла нам защитника. Она была вынуждена это сделать. Корней — здоровый коренастый лоб, под два метра ростом. Он как никто другой идеально подходил на роль защитника. Вот только мать не догадывалась, что он стал жить вместе с нами не только из-за жилья и её обещания, что она отпишет ему полквартиры. Он преследовал иные цели. Он давно хотел заполучить меня. Не мама его привлекала, а дочь. Я быстро шмыгаю в обшарпанный подъезд, бегу на второй этаж изгвазданной хрущёвки, с нажимом давлю на звонок квартиры под номером «82» с прогнившей деревянной дверью. Мне кажется, будто за мной кто-то гонится. Наверное, поэтому сердце под рёбрами отплясывает сальсу. Если отчим очнётся и найдёт меня, страшно представить, что утырок со мной сделает. Шаги. Скрипучая дверь распахивается настежь. Меня встречает удивлённое лицо темноволосой девушки, стриженой под каре. Лена хмурится, окидывает меня недовольным взглядом, а я задерживаю дыхание, потому что не узнаю подругу. Она выглядит… довольно болезненно. — Что с тобой? Чё так поздно? На тебе лица нет, — хрипло спрашивает девушка, закашливаясь. — Корней приставать начал, — грустно вздыхаю я, переминаясь с ноги на ногу, застыв у порога. — Вконец спился. Крыша поехала. Я домой больше ни ногой. Кто знает, что ему в башку стукнет. Лучше на свалке жить буду, чем под одной крышей с ним. Пустишь переночевать?

— Только до утра. У меня завтра клиенты на дом придут.

— С клуба? — Нет. Я ж подработку взяла. — Шутишь? А если ОН узнает? — Ой, да не узнает, — отмахивается она, впуская меня внутрь своего клоповника, в котором не лучше, чем на той же самой свалке у теплотрассы, на окраине района, в которой я думала заночевать. Её заявление меня не на шутку шокировало. — Со смертью играешь. Тебе денег не хватает? — Вот! Как раз хотела у тебя попросить… Не одолжишь мне? Немного.

— Серьёзно? Ты ведь сама хвасталась мне своей зарплатой! — Ну так п-получилось. — У тебя, кстати, ещё более нездоровый вид. Как у наркоманки. Я усмехаюсь, а подруга на мою шутку реагирует лёгким оскалом. Синяки такие под глазами — жуть. Похудела она, высушилась как вобла. Я даже не сразу узнала Лену. И бледная, как родная сестра самой костлявой.

— Ты заболела? — шутки в сторону. Я с беспокойством трогаю её лоб, а она нервно отмахивается. — Отстань! В порядке я. Пойдем чай пить. Пообщаемся немного. Разговор не особо задался между нами, да и мне спать очень сильно хотелось. Глаза слипались. Я провела в дрёме всего пару часов, проснулась за час до рассвета. Как будто что-то тяжёлое треснуло по голове. Меня осенило. До этого я думала-гадала, что с моей Леной случилось, она ведь за пару дней стала абсолютно другим человеком. И я догадалась. Я не стала будить ее. Молча ушла, не дожидаясь рассвета. Пока бежала вниз по лестнице и пряталась в темных переулках, молилась, чтобы меня никто не заметил, будто и не заходила я к ней никогда. И не вернусь больше. Вообще. Я вдруг поняла, зачем ей нужны были деньги. Когда под кроватью увидела несколько использованных презервативов и одноразовый шприц. Это всё. Это конец. Конечная остановка! Она максимум месяц-два проживёт. Её на иглу подсадили, деньги с неё вытягивают. Местная дерьмота. Пропал человек. Труп живой уже, списан на кладбище. Жаль её. Хорошая девушка… Была. Кто-то, видимо, охмурил её и под себя подложил, чтобы все свои деньги, заработанные в клубе, она этому кому-то отдавала. Но я и не буду пытаться помочь. Сама пострадаю. Лену уже не спасти. Тем более ОН об это узнает. Причём быстро. И в порошок сотрёт за предательство. А я под раздачу попаду ненароком. Нет! Сама виновата, умнее надо быть. Тут я ей не Супермен, чтобы из беды вытянуть. Своя жизнь дороже. А Лена обречена. Не выжить ей. Нет шансов. Ни капли. В ситуации, когда дело касается жизни и смерти, человек становится человеку волком.