Книга перенесёт читателя в начало правления Ивана Грозного, познакомит с жизнью, традициями и бытом ногайцев – тюркским народом, которые жили в аулах, и русских, подвергавшихся в то время нападению татаро-монгольского ига. Это книга о жизни ногайской девочки Мариам, волею судьбы попавшей к русским. Не в плен, нет. Русская семья спасла девочку от смерти, приняла как родную дочь, назвала Аней. Со временем, девочка привыкла к жизни в станице, выучила русский язык и нашла друзей. Смогут ли русские до конца принять девочку, чьи сородичи грабят их деревни? Сможет ли ногайская девочка прижиться среди вражеского народа? А если вернётся домой, не захочется ли ей обратно? Это не просто исторический роман. Это книга о жизни, любви и непростом выборе. Очень глубокий роман, который не хочется быстро читать. Хочется размеренно и спокойно наслаждаться замечательным слогом и завораживающим повествованием.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Два берега – одна река предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава восьмая
Время было смутное, шаткое, веры никому не было. Стали чуть лучше жить, добро копить, на земле приживаться, так сразу царёвы слуги объявились. Доглядники Наума есаулом прислали, с ним пришёл урядник Василий. Трудно привыкали к новому ловцы, если бы не страх, чтоб сгонят с земли, то не стали бы казаками. Что и для чего, на то ответа у самого Наума не получишь. Одно гаркнет «Царёва воля!». И никуда не денешься. В леса уйти, и там найдут. А тут привольно и сытно. Левый берег Волги заливает на много верст весной, море цельное, а здесь, на яру, спокойнее. Позади лес, не такой густой и большой, как на Руси, но все ж подкармливает ягодой, греет — дрова оттуда. И татары больше за Волгой водятся, им степь нужна. Говорят, гонят их, в корень изведут скоро. И того страшно: тогда, может, хозяева прежние придут, назад под ярмо поведут. Это молодым не понять, что на свободе родились и выросли, а старики помнят бояр, рассказывают про неволю, но не слушает молодёжь эти басни. Им бы только от басурман отгородиться, а про другое и думок нет. И по станице делёж пошёл — кто побогаче, кто бедней. Покуда мир стариков слушает — беды не жди, всё по правде судится. А дальше что?
Пришла весть о Казани. Есаул собрал казаков и объявил о победе царя-батюшки. Так и сказал:
— С Божьей помощью царь-батюшка разгромил Казанское царство.
Все дружно лбы перекрестили, переминаются с ноги на ногу, ждут, что далее скажет: не зря ж согнали в горячую пору. А о Казани знали раньше, на сенокос ещё не пошли, как с обозом пришла весть о победе. Много говорили промеж собой: не знаешь, как обернётся, чего теперь ждать. Может, уведут всех в Казань, басурман толочь, веру наводить.
А какие они казаки — два раза в поход выходили, кругом обошли степь и пришли назад. Как засеки ставить или городки строить, так сразу к ним, отрывают от Волги, от работы, от семьи… А ранее как было! Сам себе хозяин! Так стояли старые, а молодые галдели радостно, им тесно сидеть за стенами, хочется погулять. Вон, двое таких мальцов оторвались от обоза, в стрельцы подались: посулили им одёжу красную, службу славную, деньгу золотую. Знают старые, где много посула, там нет проку, ведь недаром говорят: посулил боярин шубу, да не дал: ин слово его тепло. Помнили старики ласку боярскую…
Есаул не говорлив, косноязычен, порой и не поймёшь, чего хочет сказать. Порублен насквозь, с того и медлителен. На коне — молодец, а как на землю ступит, так и смотреть на него тягостно. Другое дело Василий: орлом глядит, на коне — птицей летит, запоёт — душа обрывается… И говорит толково, дельно. За ним и шли. А есаул так себе, саблей только гремит. Его по имени никто не звал.
А есаулу самому тошно среди ловцов. Какие они казаки? Смех один! Им бы только с бабами возиться да рыбу ловить. Сказано было: коня держать для службы, не для работы, а они их в обозы ставят, телегой загоняют. Ни оружия толкового, ни коня… Одно слово — ловцы! Но стареет есаул, нашёл здесь свой угол, женился, детвора народилась. Просит мир церковь поставить, дело ли — везут попа из-за лесу, в один день отпевают, крестят и венчают, покуда он здесь. Раньше бы махнул рукой, не стал бы даже слушать, а теперь понимает: своих малых окрестить надо.
— Такое дело, казаки: идти нам в поход.
— Кому идти? На кого? Когда?
— Воевать будем.
— Да ты толком скажи — кому идти, когда?
Выскочил Василий, ясноглазый, волос золотой, кудрявый, борода пушистая. Недаром, бабы его так любят, такого ладного.
— Казаки! Был такой приказ — готовиться к походу на Астрахань. Я с охотниками поеду в городок, там нам объявят, когда, кому идти. Коней освободите от работ, подкормите. В Астрахани татар тьма-тьмущая, если они на нас навалятся — как песком засыплют, никого тут не останется. Потому решил царь-батюшка гнездо ихнее разорить, как Казань разорил. Вы думаете — тут воля вольная, хлеб задаром дают, лови себе рыбу да бабу по ночам тискай? Покуда не сгоним всех басурман — нет вам никакой воли, и покоя нет! Хотите, чтобы ваших жён и детушек на аркане увели в чужую землю? Вы здесь в углу сидите сиднем и не знаете, сколько христиан мается в плену! Пальцы рубят, носы, уши режут, чтобы знак свой показать, измываются как над скотиной… Видел я убегших из плена, сердце кровью обливается, как их послушаешь. Да что я говорю? Сами все знаете. Кто охотник со мной в городок пойти?
Вызвались на такое дело пятеро мужиков, но Василий выделил Степана, Петра, его младшего брата Семёна. С одной семьи брать сразу двоих не положено, но они сами вызвались, потому и взял. Не на войну идут, можно.
— А когда же церковь ставим будем? Обговорено же было!
Опять заместо есаула подскочил Василий:
— Мы и про думаем, не забыли. Только вот что: зарится на ваш промысел монастырь. Спасибо скажите, что в казаки взяли, иначе быть вам монастырскими.
На том и разошлись. После бабы стали рядить новый указ, свой сход бабий у берега собрался. Известно дело — рыбаки за рыбой ходят, а бабы рыбу обиходят. Крупную солили сразу под корень, какую — льдом из ледника заваливали, какую — коптили. Визигу добывали из стерляди сушить, а саму рыбу разделывали на посол. Такую работу женщинам не доверяли, сами возились. Остальную рыбу — с воз! — бабам. Детки помогали: мальчики плели из ивовых веток корзинки глубокие, в них кидались рыба, что держали в воде живую. Солили воблу в корытах, потом нанизывали её на прутики и сушили. Клей вываривался тут же на берегу. Жир из сельди и внутренности крупной рыбы собирали девочки, тут же в котле топили и переливали в крынки. За длинным столом стояли женщины, чистили и потрошили леща, щуку, красноперку, жереха, судака.
Каждому находилась работа: кто убирает отходы, кто распутывает снасти… Всё чаще мужиков отрывать стали от реки, вот опять: после схода пошли лошадей собирать.
— И что ж теперь будет? Ни коней, не мужей, сами в реку полезем? — начала разговор Марфа.
— Ты погоди, пока никто не ушёл, может, отменят указ-то. И здесь кордон нужен! — подхватила разговор осторожная Катеринка. Она была самая спокойная из баб.
— А мы поглядим: одних в поход сошлют, а кто и здесь останется! — это Степанида, родня Марьи. Злится, что её Семён вызвался с Василием идти. Она на сносях, скоро рожать, а муж убегает из дому.
— А ты Маланью попроси, она Семёна вызволит, к твоей юбке приставит! — голос Марьи невысок, звучен, говорит, как песню поёт, но столько яда в сладкой речи.
— У кого это я просить буду за Семёна? У Бога, что ль? — Маланья почти орёт, перекрывая бабьи смешки.
— Сама знаешь у кого, не мне указывать. — спокойно отвечает Марья. Она чистит рыбу одним взмахом, чешуя так и летит монетами из-под рук.
— Нет, ты скажи, отчаво я за казаков решаю? — Маланья глупа, лучше бы промолчала.
— Кабы я, как ты, есаулу бока грела, то я бы указы чинила!
— Ах, ты стерва! Это ты за Петю наговариваешь, никак не забудешь, что я с ним спала-жила? Он-то помнит, поди, как любились жарко! Кабы не его мать, так и жили бы! — Маланья знает, какое больное место у Марьи.
— Господи! Нашла чем хвалиться! Да тебя сорок мужиков по селу знает и помнит, как жарко любишься! Один утоп с горя за твою голову! — Марья пока только распаляется, это только начало. Бабы про рыбу забыли, рты разинули, ждут, что будет дальше. Марья тоже отставила работу:
— Мать вас развела! Дитя чуть с голоду не уморила, по дворам шалалась, хвостом вертела, с того и полетела!
— А ты лучше?! Ты ли Ваньке мамкой стала? Хворостина его мамка, живого места на сиротинке нет, знают все про твою заботу!
— Тебе и гонять некого, сказывала Соловьиха, как ты в девках нагуленного изводила, чуть не сдохла от потравы! С того и детей тебе всей ватагой мужики наделать не могут!
— От твоей злобы дети твои в пузе ядом травятся! Скажешь, неправда?
— Укороти язык, пока не отрезала вот этим ножом!
Хорошо, что стояли врозь на разных углах стола, иначе достала бы Марья за такие слова ножом Маланью. Та не унималась:
— Бог своих не даёт, так нехристя приняла! Сама басурманка, вот те и чёртово отродье в дом!
Вот это уже стерпеть Марья не могла, пошла в обход стола к обидчице с ножом в руках. А та и ждать не стала, с визгом полетела по берегу, орала:
— Спасите, режут!
На берегу свалены снасти, мережи, всякое рыбацкое барахло. Вот и наступила босыми ногами на старые весла Маланья, споткнулась и полетела, легла носом в песок, подол задрался, срам весь открылся народу. Встать не может, запуталась руками в обрывках сети, барахтается. Марья и бегать за обидчицей не думала, упёрлась руками в бока, и давай со всеми вместе хохотать над Маланьей.
— Есаула зовите, скажите, Маланья ждёт готовая, раздевать не надо, только от песка отряхнуть. — И добавила два слова, одно из которых стало навсегда прозвищем Маланьи. — Береговая….
По старости Маланья даже откликаться стала на «береговую»… Вот так закончился бабий сход.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Два берега – одна река предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других