Connor Castle. Фантазия в десяти фигурах

Григорий Саркисов

Эта книга – о временах, когда в Англии бушевали крестьянские восстания. Эта книга – о подлости и предательстве, о верности и героизме. Возможно, это – одна из самых интересных пьес, вышедших в последние годы в России. И было бы совсем хорошо, если бы с героями этой книги познакомился не только российский читатель, но и зритель.

Фигура первая. Сенешаль Этан

В Большом Зале замка Коннор-Кастл сидят у камина старый сенешаль Сэмюэль Этан и сокольничий Джастин. Сенешаль зябко кутается в подбитый медвежьим мехом плащ. Небо за окном быстро темнеет, — надвигается буря.

Сенешаль: Уж осень… Пустоши чернеют, холмы укрыла ледяная мгла, и ломкий вереск, сам себя жалея, поет о буре, что безмысленна и зла. Убогий край, убогие равнины… Кругом — холодный, равнодушный лед. Бескрайняя и серая пустыня. Здесь умирает жизнь, здесь — Смерть живет. А впрочем, все на этом свете тленно…

Джастин:… и только Вечность все переживет. Да, смерть ко всем приходит неизменно, а час придет — сама Земля умрет. И звезды, и моря, и человечье племя, — все смертны, каждому назначен час конца. Бессмертно и безмерно — только Время, изобретенье гениального Творца…

Сенешаль: Ты прав, мой друг. Но мы живем в плохое время. Британии грозит неурожай, и голод к нам идет, и смерть уж вдела ногу в стремя…

Джастин: Знать, мор на годы долгие грядет…

Сенешаль: А Папа Римский новый ввел налог, — зерна и масла хочет Ватикан. Все подчистую заберут, им только дай предлог! Совсем ополоумел старикан! Ну, где, скажи, взять лишнее зерно с пустой земли, где урожая нет давно?!

Джастин: А что миледи?

Сенешаль: Она уж Папе отказала. Но я не удивляюсь. Характер — что кремень! Сказала: я налоги Ватикану заплатила, а лишнего давать не собираюсь! Когда преставился отец ее, сэр Джейкоб Коннор, король распорядился замуж выдать сироту. Да вот, и тут миледи проявила гонор. А ведь жених ее не кто-нибудь, — сын казначея королевского, Артур! Он любит девушку всем сердцем, всей душой, и за нее в огонь готов идти. Такой красивый, и воспитанный такой, — а ей, вишь, с ним не по пути! А ведь такому — как откажешь?!

Джастин: Душе и сердцу не прикажешь, тут логика бессильна…

Сенешаль: Тоже скажешь! Привычка, брат, всесильна! И коль ей стерпится — так слюбится подавно! И не любовь, мой друг, — привычка зла!

Джастин: Ну да! С привычкою полюбишь и козла!.. Скажи, а что же Рим? Ведь за отказ платить налог и на костре поджарят — не моргнут!

Сенешаль: Да, это уж раз плюнуть им! И на костер сведут, и на кресте распнут! Я слышал, войско собирает Папа. Желает, значит, наложить на замок лапу. И в Лондоне твердят, — Тринити не права. Эх, брат, от этих бед кружится голова… Налей-ка чарочку! (Выпивает, вытирает усы). Вот это — хорошо!

Джастин: Ну что, налить еще?

Сенешаль: Нет, хватит. Я, однако, задержался. Сижу уж битый час, а от вина еще и развезет… Э-хе, видать, старею, заболтался. Меня давно уже миледи ждет…

Сенешаль, кряхтя, встает, и, торопливо, по-стариковски семеня, уходит.

Занавес