Чертоги тёмных отражений

Григорий Ермолаев

Инопланетная база, галактические крейсеры, древние божества, загадочные убийства и исчезновения, племена аборигенов иной цивилизации и пришельцы из тёмных глубин Вселенной – всё сплелось в единый клубок,который придётся распутать обычному земному оперу из небольшого алтайского села.

© Григорий Ермолаев, 2022

ISBN 978-5-0056-9316-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Последнее, что я запомнил в мире своей прежней жизни — взрыв осколочной гранаты на полу, под моими ногами.

Первое, что я запомнил в мире моего настоящего — четыре окуляра на голове робота-хирурга, тщательно проверяющего моё тело.

Моё ушедшее прошлое — будни ничем не выдающегося сельского опера, боровшегося с карманниками, что слетались на нашу ежегодную ярмарку.

Моё новое настоящее являлось настоящим лейтенанта флота астроразведки. Под моим началом находился десяток астроразведчиков в званиях сержантов и младших лейтенантов. Конечно же наши звания здесь произносились несколько по-другому, но мне привычнее было переводить их на прежние земные эквиваленты.

Перед нашей группой стояли задачи самостоятельных планетарных исследований и участие в поисковых и исследовательских экспедициях, организуемых нашими местными учёными. Параллельно мы должны были контролировать охрану основанной флотом планетарной базы, включающей научно-исследовательский комплекс и центры отдыха и реабилитации астрокорпуса. Соответственно, расследования несчастных случаев с персоналом ложились тоже на наши плечи.

Сама база находилась на огромной территории, площадью около четырёх квадратных морских миль. Фактически это был небольшой город со зданиями научных лабораторий, домиками для учёных, ангарами для техники, гостиницей астрокорпуса, спортивными сооружениями и реабилитационными медцентрами, практически нашпигованными различным высокотехнологичным оборудованием. Весь этот город был расположен на пустынной местности, с двух сторон подпираемой скальными массивами, а с третьей имеющей выход к морю. Четвёртая сторона света позволяла нам без труда выезжать к редким лесным массивам и местным племенам, так как являлась местностью с низкими холмами, покрытыми, в основном, невысокой травой.

У меня, при виде всего этого, обязательно бы проклюнулся вопрос: откуда взялся наш городок? Всё очень просто. Планету, на которой мы теперь расположились, открыли недавно. Первые сканирования показали, что она очень схожа с Землёй. На планете не было замечено развитых цивилизаций — только отдельные племена местных аборигенов. А так как дополнительные исследования выявили полезность планетарных условий для здоровья астрокорпуса, то решено было открыть наше представительство на поверхности.

Сказано-сделано. Вскоре прилетевший крейсер высадил на Арзаркану, так решено было назвать открытую планету, первых астроразведчиков. Высадившиеся представители нашей цивилизации наладили отношения с местными племенами и обговорили с ними территорию для расположения будущей базы. Местные охотно отдали нам требуемый кусок земли, так как не видели ничего полезного в пустынной поверхности. Рыболовство же у них не процветало, так как аборигены опасались крупных хищных рыб, схожих с земными акулами, во множестве обитавших у берегов. Кстати, название Арзаркана на моём нынешнем языке означало Покровительница чешуйчатых.

Далее было ещё проще. Специализированный грузовой корабль привёз наших эффективных строительных роботов, и те буквально за неделю устроили защитный периметр и возвели необходимые здания нашего обширного города на берегу моря.

Осталось только заселить возведённые постройки и работать. Что мы и сделали…

И очень скоро осознали в какую кучу вляпались.

В тот день мы работали на плато, неподалёку от нашей базы. Мы — это я и мой помощник, младший лейтенант Рэнтон — крепкий молодой человек с хорошими мозгами. Мы проверяли интересную гипотезу, что жизнь на этой планете развивалась по двум параллельным направлениям. Первое — жизнь, произошедшая от земноводных и постепенно заселившая леса на суше. Второе — жизнь, произошедшая от примечательных полурастений-полуживотных, обитающих в море, в скалистых пещерах. Из-за тектонической активности очень часто такие пещеры оказывались на суше, и нашим полуживотным приходилось приспосабливаться к такому двойному существованию. Вероятно они приспособились и даже развились до разумных существ, так как среди аборигенов на суше ходили легенды о стычках с обитателями планеты, которые могли напасть из-под воды и утянуть под воду, подобно русалкам.

Мы с Рэнтоном брали пробы почвы и снимали местные пещеры на видео, когда пришёл срочный вызов. Звонил глава нашей Миссии на планете — Координатор Исследований Директор Института Внеземных Культур многоуважаемый профессор Закадар Добророк.

— Слушаю, — произнёс я в пуговку микрофона, встроенного в наплечник моего рабочего комбинезона.

— У нас срочное сообщение, — донёсся из наушника голос Директора, — к нам прибывает…

«Ревизор», — почему-то пронеслось у меня в мозгу.

— К нам прибывает высокий учёный с планеты Зоплекс. Это очень важное лицо в дружественной нам цивилизации Золокатр, поэтому особое внимание следует уделить охране. Посему, жду вас через полчаса у себя в кабинете.

— Нужно охрану — сделаем, — негромко проговорил я, но уже после того, как вызов был окончен. — Хотя, от чего тут охранять?..

Увы, тут я здорово ошибался, и течение событий вскоре мне это доказало.

Но в тот момент я ещё не сомневался в своих словах.

Положив все собранные пробы в чемоданчик и настроив в нём те же параметры атмосферы, что и на плато, я окликнул своего помощника и оповестил его об окончании работы. Мы собрались у своих ховербайков, завели наш транспорт и на максимальной скорости полетели обратно к комплексу.

Кабинет Директора Закадара находился в высоком, десятиэтажном здании главного корпуса Комплекса Планетарных Исследований. Было время обеда, и стайки лаборантов и студентов, находящихся на практике, что-то весело обсуждая, направлялись к единой цели — столовой. Продвигавшиеся по знакомому проторённому пути учёные вели себя более чинно. По двое, по трое, в зависимости от приверженности той или иной теории, они вышагивали по коридору и изредка обменивались авторитетным мнением по поводу возможного обеденного меню.

Я прошёл в кабинет профессора. Закадар сидел за пластиковым столом со встроенным сенсорным монитором и пил чай с долькой лимона. Его серебристый комбинезон учёного был широко распахнут на груди, а его полное кругловатое лицо, высокий лоб, переходящий в небольшую залысину, светились красным от горячего напитка.

— Присаживайся, — бросил мне профессор. — Присоединишься?

Закадар обращался ко мне по-дружески. Этому способствовало то, что я, точнее индивид, в котором теперь я пребывал, когда-то спас его сына — тогда студента академии. Произошло это, когда тот карабкался по отвесной скале, отрабатывая практику, и попал под сорвавшийся булыжник. Мне «повезло» тогда оказаться неподалёку. В общем, парня я тогда спас, но сам не увернулся от хорошего удара в голову, отчего в будущем мне светила карьера кладовщика в астрокорпусе. Всё бы этим и закончилось, если бы отец паренька, профессор Закадар, не взял меня в эту экспедицию, предложив место главного представителя астрокорпуса на новой планетарной базе.

Я молча кивнул и сел в кожаное кресло. Профессор постучал пальцем по монитору, и в столе открылась крышка коробки нуль-доставки. Несмотря на развитость этой технологии, она всё ещё являлась энергетически затратной, поэтому такие установки имелись только в кабинете Директора и, в более массивном варианте, в лаборатории Атмосферных взаимодействий. На выдвинувшемся подносе стояли высокая кружка с чаем и тарелка с печеньем. Я также молча поставил перед собой тарелку и взял кружку.

— Как я уже говорил, — после нескольких глотков чая продолжил профессор, — завтра к нам прибывает элитный учёный, профессор Арио Церекор. Будет проверять свою теорию о зеркальности миров во Вселенной. Мы планируем устроить небольшой приём в его честь. Тебя же прошу обеспечить всемерную охрану нашего гостя. Чтобы ни одна мошка не помешала светилу.

— Такой известный учёный? — поинтересовался я после того, как сжевал одну печенюшку и запил её ароматным трилоракским чаем.

— Можно сказать, звезда нашей галактики, — подтвердил Директор, — это он изобрёл присадку к маневровым двигателям планетолётов, из-за чего пилоты теперь могут выжить в самой угрожающей обстановке.

Я про себя отметил, что в некоторых условиях никакому планетолёту не уцелеть, но спорить не стал.

— Ну что ж, приставлю к нему двоих самых лучших своих людей, — вслух произнёс я, — будут охранять его круглые здешние сутки.

— Нет, Кан, тебе самому придётся таскаться за ним в качестве охраны, — твёрдо отчеканил профессор и даже привстал в своём кресле. — И попрошу со всей ответственностью отнестись к этому поручению.

— Раз надо, значит сделаю, — я пожал плечами, — Не волнуйся, приложу максимум, на что способен.

Про себя я не очень понимал, почему лучше будет, чтобы я сам охранял персону. Чем я превосхожу своих сержантов, у которых опыта в таких делах было гораздо больше. Но высокое начальство приказало — я беру под козырёк. А Директор Закадар по званию шёл вровень с майором астрокорпуса. Так что сами понимаете — возражать здесь не приходилось.

— Да уж, постарайся, — проговорил профессор, вставая и отбирая у меня тарелку с печеньем. — Собственно, это всё, что я тебе хотел сказать. А время дорого.

По его тону я понял, что высокая аудиенция окончена, встал с кресла, на прощание окинул сожалеющим взглядом содержимое отобранной у меня тарелки и вышел из кабинета. Надо было идти, обрадовать своих парней новым поручением.

Следующий день был насыщен событиями. Во-первых рано утром прибыл астрокатран — небольшая космическая шлюпка, человек на десять. Аппарат доставил на планету такого долгожданного светилу-учёного и двух его помощников, вместе с их обширной кладью. Я по долгу службы вышел его встречать на нашу посадочную площадку.

На месте меня уже ожидали: Директор Закадар, Руководитель лаборатории Морских Исследований, Лазия Марьям, Руководитель лаборатории Исследования почв, Рикор Народар, и ещё несколько учёных, имён которых я не знал. Когда астрокатран сел на наш планетодром, мы все дружной толпой вышли из здания Диспетчера и пошли к аппарату. Люк космошлюпки упал верхней кромкой на плиты планетодрома, показав ступеньки лестницы с внутренней стороны. В открывшемся же проёме показался он — элита науки, профессор Арио Церекор. Высокий лоб, орлиный нос, глубоко посаженные глаза, пухлый рот с опущенными кончиками вместе с атлетичной фигурой создавали более впечатление капитана астролёта, чем учёного. Дополняли картину серебристый комбинезон со значками и эмблемами звёздного флота цивилизации Золокатр и шапочка в виде тюрбана на голове. Как любой представитель этой цивилизации, профессор имел тёмную с золотистым оттенком кожу и красные радужки глаз.

Прибывший неспеша спустился по трапу, за ним в проёме люка поочерёдно появились два его помощника. Более низкие, чем наш главный гость, в красных комбинезонах и синих касках. Каждый толкал перед собой по широкой, тяжело нагруженной гравитележке. Как только вся группа оказалась на плитах планетодрома, их окружила наша делегация. Наш Директор толкнул краткую речь, суть которой сводилась к тому, как мы все рады приезду профессора. Затем дело дошло до представлений. Вначале Директор Закадар представил профессору помощницу-гида с нашей стороны — старшего лаборанта Лирию Тенкович. В её обязанности входило предоставлять профессору любую информацию, в границах его исследований, и знакомить его с окружающей действительностью. Наш гость терпеливо выслушал представление и рассеянно кивнул.

Вторым пунктом в этом, утверждённом накануне, списке шла моя персона. Профессор также равнодушно выслушал все мои титулы и обязанности по отношению к нему, но в конце представления удивлённо поднял брови.

— Мне говорили, что планета в целом безопасна. — произнёс гость. — Разве это не так?

— Здесь водятся довольно опасные хищные животные, — попытался возразить Директор Закадар.

— От подобных животных у нас есть аппаратура модулируемого звукового поля. Хищник гарантированно отгоняется от нашей экспедиции. Так что никакой опасности с этой стороны.

— Но, профессор… — Директор пытался на ходу придумать причину, но, похоже, не мог.

Я счёл за свою обязанность прийти ему на помощь:

— Прошу простить, профессор, но это инструкция номер двести двадцать один астрокорпуса. Каждому гостю на базе должно предоставлять не менее двух человек охраны.

Профессор Арио на секунду задумался, затем пожал плечами и согласился.

Я ощутил, как Директор облегчённо перевёл дух и с благодарностью посмотрел в мою сторону. Ну что ж, теперь за ним должок.

На этом основные мероприятия были закончены, и мы все вошли в здание Диспетчера. Там большинство встречающих отстало, а наше представительское ядро, вместе с гостями, выбрали подвижную дорожку. Стоя на ней, мы быстро доехали до апартаментов новоприбывших. По дороге, сквозь прозрачные куполы верхних этажей, были видны группы любопытных обитателей комплекса, которые с явным интересом смотрели на нашу, проезжающую мимо, процессию. Но никаких эксцессов не последовало. Все любопытствующие вели себя вполне порядочно — не бесновались, не стучали кулаками по пластику и не забрасывали нас конфетти, как это делают поклонники музыкальных коллективов. Так что мы спокойно доехали до отведенных профессору апартаментов, уже охраняемых тремя моими парнями. Профессор быстро попрощался с нами и, вместе со своими помощниками, скрылся за дверями своих покоев.

Таким образом первое событие этого дня мы с парнями пережили, но нас ожидало ещё более ответственное мероприятие — вечерний приём в честь высокого гостя. И тогда мы даже не подозревали, какая неожиданность нас подстерегает.

Вечером вся приглашённая публика собралась на четвёртом этаже Спортивного комплекса, в большом зале, где проводятся различные соревнования. В высокие окна под потолком просачивался свет уже заходящего солнца. Широкие плафоны под ними помогали освещать всё пространство зала, не оставляя ни одного шанса теням. Зал был украшен гирляндами цветов, а наспех поставленная роботизированная стойка бара демонстрировала обилие напитков из нескольких звёздных систем и робота-бармена гуманоидного типа во фраке с бабочкой. Тут же расположенную минисцену оккупировала одна из наших доморощенных музыкальных групп, которая должна была развлекать гостей весь вечер. Злые языки утверждали, что она была выбрана из-за того, что в ней участвовали отпрыски нашего руководства. Но это конечно же были только досужие домыслы.

На это мероприятие мне пришлось выделить аж пятерых парней. Всего шестеро охранников, учитывая меня. На удивление практически все приглашённые были одеты в гражданское, и одежды собравшихся пестрели всеми цветами нашей галактики. В особенности женщины, которые по этому поводу достали шляпки самых экзотичных форм и расцветок.

Прибывший к нам профессор минут на пять опоздал к началу, но практически никто этого не заметил. Похоже любопытство увидеть всегалактическое светило простило бы любое опоздание. Под руку с ним пришла выделенная ему помощница, Лирия. Привезённые светилом помощники держались позади них и почти сразу же, как только вошли, смешались с толпой. Наш Директор опять захотел было толкнуть приветственную речь, но профессор Церекор просто махнул рукой и внезапно заявил:

— Давайте уже танцевать.

И все сразу же с ним согласились. Музыканты заняли свои места на сцене, и полилась мелодия из виртуальных инструментов, а девушка и парень из группы ещё и запели. Шарики летающих интеллектуальных записывающих микрофонов каждые пять секунд выбирали место в воздухе, чтобы обеспечить наилучшее звучание.

Окружающие тоже не плошали. Разбившись на пары, они с энтузиазмом стали выделывать всё, на что каждый был способен. Церекор танцевал вместе с Лирией. Разумеется меня эта пара интересовала больше всего. Я незаметно кивнул своему агенту, и тот стал также танцевать вместе со всеми, но в максимальной близости от профессора.

Закончилась одна песня, зазвучала другая. Всё шло хорошо. Я подумал, что нужно бы взять кофейку, так как вечер обещал быть длинным, и уже направился в сторону стойки, когда это произошло…

Краем глаза я уловил какой-то блеск в воздухе. Небольшая пауза и сразу несколько голосов закричали. Музыка прервалась, танцующие постепенно стали останавливаться и с недоумением оглядываться. Я быстро протолкался к тому месту, где находился профессор Церекор. Лирия лежала на полу, раскинув руки в стороны и под каким-то странным углом подвернув одну ногу. Я пощупал пульс — ничего. И тут взгляд мой упал на её волосы на виске. На моё счастье она сделала причёску, которая оставляла виски открытыми. Поэтому явно было видно небольшое круглое дымящееся отверстие, из которого не появилось ни капли крови. Без сомнений девушка была мертва, более того, никаких сомнений, что её убили.

Похоже, вечер теперь стал превращаться в бесконечный.

Часа через три рутинной работы люди наконец начали потихоньку расходиться. Как только мы поняли, что произошло убийство, я распорядился закрыть все двери. Л-передатчиков (пара передатчиков-приёмников, объединённых лучом, по которому перемещаются объекты) в здании не было, поэтому я мог быть уверен, что никто и ничто не ускользнёт от нашего внимания. Один из моих парней помчался на склад нашей базы, чтобы впервые распечатать видеорегистраторы астроразведчиков. Как только он вернулся, восемь небольших цилиндров взвились в воздух и стали летать по залу, создавая трёхмерную картинку помещения для наших голоэкранов.

Пользуясь своим начальственным положением, я приказал четверым своим подчинённым заняться рутиной — опросом свидетелей и ведением протоколов. Сам же, вместе с самым опытным разведчиком принялся искать орудие убийства.

Для ускорения процесса мне пришлось вызвать оставшихся своих парней к нам на помощь, прервав их отдых. Они приходили недовольные, но, к их чести, узнав причину, сразу же включались в дело регистрации показаний людей.

Я, вместе со своим помощником, определили с помощью лазера подсветки цели возможную область, откуда велась стрельба. Затем настал черёд осмотра этой местности. Мы готовились к долгим и упорным поискам, но орудие убийства нашлось практически сразу. Заглянув за верхнюю часть плафона на стене, мой помощник, сержант Капскол, подозвал меня и показал найденный предмет. На решётке козырька над плафоном лежал небольшой кубик, ребро около восьми сантиметров длиной. Из одной из граней кубика выступал ствол лучевого ружья. Сержант Капскол показал на капельку расплавленного металла на кубике.

— Думаешь, ему специально сожгли процессоры? — попробовал я разгадать намёк.

— Скорее всего, — подтвердил мою догадку сержант, — как только выполнил свою задачу, стал не нужен.

Прежде чем поместить свою находку в пакет, мы подозвали один из порхающих видеорегистраторов и зафиксировали найденный предмет в деле. Робот со всех сторон заснял орудие убийства и его местонахождение, и у нас теперь появилась уверенность, что компьютер создаст полную картину преступления. Хотя уже сейчас было ясно, что кто угодно мог незаметно включить киберган, в то же время обеспечив себе практически железное алиби. Правда существовала призрачная надежда на то, что всё это слишком хорошо, до мелочей, продумано, чтобы не сделать какой-либо ошибки. С этими мыслями я отослал сержанта с уликой в нашу лабораторию, а сам ещё раз тщательно осмотрел место преступления.

Первым был опрошен и покинул зал конечно же профессор Церекор. По его поводу кругом нас всё время вился наш Директор. Профессор ушёл, буквально поддерживаемый под руку многоуважаемым Закадаром, чуть ли не сдувавшим пылинки с его одежды. За профессором последовали его ассистенты, потом наша музыкальная группа и ближайшие к профессору танцующие. Ну а дальше потянулись и все остальные. Я с ребятами, уставшие, но удовлетворённые проделанным, вышли последними и закрыли и опечатали лентами и электронными сигнализаторами вход в зал.

Я и младший лейтенант Рэнтон прошли в нашу лабораторию астроразведки. Там слили всю полученную информацию в накопитель Центрального Думателя — защищённого мощного сервера с искусственным интеллектом, которому мы от всей своей широкой души предоставляли возможность думать за нас, и который, как правило, покорно обрабатывал все наши данные.

Напоследок я выслушал доклад сержанта Капскола, который уже успел просканировать найденное орудие убийства и обработать полученные срезы прибора.

— В целом, как мы и предполагали, — начал сержант, — некто запрограммировал киберган, спрятал его за плафоном и затем включил. Киберган выполнил задачу и деактивировался, одновременно спалив все свои мозги.

— Что-то удалось узнать конкретное? — поторопил я сержанта, видя его глубокомысленный вид.

— Есть кое-что, — кивнул парень своей вихрастой головой, — вот смотри — это кусочек приёмника НПТ210. Довольно старый экземпляр, сейчас в основном применяют НПТ310—1.

— Хочешь сказать…

— Да, — расплылся в улыбке сержант, — у нас есть чёткий небольшой круг радиуса тридцати метров, — где мог находиться активатор. Если дальше, то прибор просто не поймал бы сигнал.

— Это уже кое-что, — похвалил я сержанта. — Отлично сработано.

Может мне показалось, но у моих парней явно повысилось настроение.

На другой день, рано утром, я уже сидел у Директора Закадара. Три чашки анлавского кофе сделали своё дело — моя голова была ясной, а я был готов к эффективной работе.

Когда я вошёл, Директор сидел за своим столом и задумчиво постукивал по нему пальцами. Подняв на меня глаза, Закадар молча показал мне рукой на кресло напротив.

Я сел и вопросительно посмотрел на него.

Директор встал и прошёлся из стороны в сторону по кабинету — от шкафчика с одеждой, до панели связи со всеми лабораториями.

— Рассказывай. — отрывисто проговорил уважаемый Закадар, поворачиваясь ко мне. — Удалось что-нибудь установить?

— Кое-что удалось, — кивнул я. — Теперь точно известно орудие убийства — это управляемый по радиоканалу киберган. Нам удалось установить радиус, в котором находился предполагаемый преступник, активировавший оружие. Сейчас ребята просматривают записи вечера, пытаясь засечь человека с активатором.

— Думаешь найдут?

Я пожал плечами.

— Не исключаю. У многих были видеофиксаторы, и теперь мы подключили Думателя. Но мне нужна ещё помощь.

— Людей дать не смогу. — сразу же отмёл вероятную просьбу Директор.

— Я о другом. Мне нужен полный доступ к многодиапазонному сканеру базы. И конечно же допросить наших гостей.

Директор нахмурился и ещё раз прошёлся из стороны в сторону.

— Хорошо, действуй, — наконец проговорил он остановившись, — Но с профессором как можно деликатнее, если надо будет пылинку сдуть — сдувай.

— Да ты что, меня не знаешь? — деланно удивился я. — Я со всеми сама деликатность.

Директор подошёл к столу, опёрся о него руками и навис надо мной.

— Ты видно не в курсе. Профессор Церекор оповестил о происшествии своё правительство, и теперь суда направляется штурмовой крейсер Зоплекса. У них полагают, что это было покушение на профессора. У нас есть всего два дня, чтобы поймать преступника, иначе… У крейсера достаточно мощи, чтобы не оставить даже памяти о нашей базе. Так что следствие необходимо произвести как можно быстрее.

— Понял, — ошарашенно кивнул я, — тогда разрешите идти.

Директор выпрямился, скрестил руки на груди и молча кивнул.

Я встал с кресла и поспешил выйти.

После разговора с главой нашего исследовательского комплекса, мне, как и намечалось, необходимо было поговорить с нашим гостем, профессором Церекором.

Я спустился в холл, встал на дорожку, доехал на ней до гостиницы и поднялся к апартаментам профессора и двух его помощников.

Перед дверью стояли двое моих людей, два сержанта Алек Корн и Элара Сердвик. Сержант Сердвик являлась единственной женщиной среди нашей мужской группы. Худенькая и гибкая, она, тем не менее, не просила и не принимала никаких поблажек от руководства. Более того, где возможно, она была на передовой, и иногда можно было видеть её голову с короткими чёрными волосами посреди огненной лавины или за стеной падающей с гор воды.

Сержант Алек Корн на фоне худенькой Сердвик выглядел пухлым великаном. Его полное лицо с глазами-щёлочками наводило на мысль о вечно спящем бойце астрокорпуса. Но это впечатление было обманчиво. Я не раз наблюдал, как он мигом превращался из добродушного толстячка во всё сметающий ураган.

— Привет, ребята, — я кивнул охранникам, — всё спокойно?

— Привет, шеф, — сержанты Корн и Элара подняли руки в приветствии, но доклад взял на себя Корн, — Всё нормально. Профессор с ассистентами сидят в своём номере и никуда не выходят. Посетителей к ним тоже не было. Никакой иной активности в коридоре не наблюдалось.

— Хорошо, — кивнул я, — но не расслабляйтесь, всё-таки совершено убийство.

— Думаешь, возможно нападение? — включилась в разговор Элара.

— Всё возможно, — ответил я, — так что будьте начеку.

Выдав такой наказ, я подошёл к двери и приложил палец к прямоугольнику вызова. На запрос робота-дворецкого назвался и изложил цель прихода. Последовала небольшая заминка, пока робот испрашивал дозволения хозяина апартаментов, и затем дверь открылась. Разрешение было получено.

В комнате профессор сидел на небольшом диванчике. Рядом с ним стоял столик с бутылкой вина, бокалом и вазой с фруктами. Один из помощников профессора подливал ему в бокал вина, как раз, когда я зашёл. Помощник поставил бутылку на столик и сел в кресло рядом с диваном.

Церекор показал мне рукой на кресло из зелёной кожи напротив столика.

Я занял своё новое рабочее место.

Учёный отпил из бокала, отставил его в сторону и вопросительно посмотрел на меня.

— Уважаемый профессор, — начал я, — мне очень жаль отрывать вас от дела, но мне необходимо задать вам несколько вопросов.

— Бросьте, лейтенант, — махнул рукой Церекор, — эти церемонии. Сами видите, чем я тут занимаюсь. Так что вы хотите знать?

Я показал глазами на его помощника. Профессор понял мой намёк и кивком головы отослал своего ассистента. Это время я использовал, чтобы активировать фиксатор информации, встроенный в мой комбинезон на уровне груди.

— Первый вопрос, — продолжил я, — вы не подозреваете кого-либо, кто мог бы настолько ненавидеть вас или конкурировать с вами, чтобы желать вашей смерти?

— У меня нет таких подозрений, лейтенант, — проговорил профессор после небольшой паузы. — Ненависть очень забытое чувство для нашей цивилизации. Я даже не сразу понял, о чём вы меня спрашиваете. Мы с малых лет учимся обуздывать свои страсти, которые могут привести к этому чувству. Что же насчёт конкуренции… В научном мире она конечно есть, но у нас больше в почёте уничтожать своего противника словесными доказательствами. Поэтому здесь я ничем не смогу вам помочь.

— Тогда второй вопрос, возможно вам его уже задавали, но тем не менее… Не заметили ли вы чего-нибудь необычного во время танца. Например кого-то, кто слишком пристально смотрел в сторону окон, либо какую-то техническую заминку, или что-то подобное?

Профессор немного подумал и молча всплеснул руками, что, как я знал, в его цивилизации означало вежливое сокрушение человека, что он ничем не может помочь другому человеку.

— Хорошо, профессор, — я сочувственно покивал головой, — я должен ещё занять кусочек вашего времени.

— У-у-у, кусочек времени, — удивлённо попробовал на язык слова Церекор, — очень философское выражение. Могу я его позаимствовать у вас, лейтенант?

— Как пожелаете, — улыбнулся я в ответ. — Но всё же, возвращаясь к нашей теме: знали ли вы убитую до того, как вас познакомил наш Директор Комплекса Исследований?

— Здесь я вам точно могу сказать — нет, — покачал головой профессор и сделал ещё один глоток из бокала.

— Может вы каким-то образом сталкивались с убитой по работе?

Профессор молча повторно всплеснул руками. Что ж, и в этом направлении у меня облом.

— Благодарю вас, уважаемый профессор, — произнёс я вставая с кресла, — но, если позволите, ещё один вопрос, просто из любопытства.

Церекор наклонил голову, как бы говоря, ну что с вами поделаешь.

Ободрённый таким образом, я продолжил:

— Профессор, вы говорили, что вам некого подозревать, но в то же время вызвали целый крейсер для своей охраны. Для чего вам это?

И в это время я увидел на лице профессора неподдельное удивление.

— Уверяю вас, лейтенант, я никого не вызывал.

Из апартаментов Церекора я вышел в глубокой задумчивости. Профессор уверил меня, что ни он, ни кто-либо из его ассистентов не вызывали ударные силы Зоплекса. Кому ж это было нужно?

Машинально я прошёл в нашу лабораторию. Там уже Рэнтон работал с Думателем — просматривал скомпилированную киберинтеллектом трёхмерную картину нашего вечернего приёма по конфискованным нами видеозаписям гостей.

— Есть что-то интересное? — спросил я, подходя ближе к голоэкрану. На нём как раз транслировалась картинка слепящего лучевого следа от выстрела кибергана.

— Кое-что есть, — повернулся ко мне на кресле Рэнтон. — Вот, посмотри.

Он указателем отметил временной интервал и нажал на повтор. Я увидел музыкальную группу, играющую во время танца. Музыканты вдохновенно трудились, а шарики летающих микрофонов не менее вдохновенно порхали вокруг них. Внезапно в воздухе появилась красная метка, отмечающая одного из шаровых роботов. И было из-за чего: микрофон почему-то отделился от группы своих собратьев и замер в воздухе. Секунду повисев неподвижно, он вдруг начал мигать своим индикатором. Всё это продлилось секунд восемь. Затем шарик, как небывало, вновь присоединился к своим танцующим в воздухе собратьям. Над экраном появилась поясняющая надпись: «Вероятный сигнал активации оружия».

На этом моменте Рэнтон остановил просмотр.

— Но ведь это за радиусом действия сигнала. — ошарашенно произнёс я. — Тут явно больше тридцати метров.

Рэнтон молча кивнул, пристально глядя мне в глаза.

— Ах ты ж, — я занёс было руку почесать в затылке, но вовремя остановился. Здесь моя привычка из прошлой жизни могла быть неправильно воспринята. — Должен быть транслятор сигнала.

— Похоже на то, шеф, — подтвердил мою догадку Рэнтон.

— Быстро, идём к залу, — распорядился я, одновременно прикидывая в уме, что нам понадобится для обыска.

Мы практически бегом бросились к широким стеллажам в нашей лаборатории, на которых до этой поры мирно лежало альпинистcкое снаряжение. Забрав всё необходимое для покорения стен наших корпусов, мы выбежали из помещения.

Минут через двадцать я и младший лейтенант Рэнтон уже закрепили тросы на крыше здания и теперь спускались к окнам зала бывшего торжественного концерта. Наружные подоконники далеко выдавались вперёд, так что на них вполне можно было разместиться одному человеку. Мне стало понятно, почему стала возможна подобная схема активации оружия. Однако я до сих пор не понимал, для чего была нужна подобная сложность: сначала послать сигнал промежуточному устройству. Ведь чем больше элементов в цепи, тем выше вероятность, что какой-либо элемент выйдет из строя. Возможно тот, кто это устраивал, плохо представлял работу приборов и поэтому нагородил подобную пирамиду. Хотя, возможно, убийце надо было настолько скрыть свои следы, что он выбрал именно такой способ. И то и другое предположение являлись для меня по многим причинам очень сомнительны, но пока ничего другого в голову не приходило.

Пока же мы осматривали наружные подоконники. После часового осмотра подоконников, стало понятно, что никакого прибора убийца на месте, после убийства, не оставил. Это, конечно, было неприятно, так как в этом случае нам придётся идти по более длинному пути. И это сулило хорошую потерю времени. Но мы всё равно не теряли оптимизма и решили ещё раз пройтись по уже осмотренным поверхностям. И в конце концов наше решение оказалось правильным.

— Шеф, похоже я что-то нашёл, — ещё через час раздался голос младшего лейтенанта. — Вам лучше это видеть.

Я переместился к Рэнтону и взглянул на то, что он обнаружил. Это было отверстие диаметра около пяти миллиметров. Неглубокое и расположенное под выступающей рамой окна, которая его хорошо прикрывала. Неудивительно, что мы его пропустили при первом осмотре.

— Думаешь, сигнальный стержень? — спросил я Рэнтона. Сигнальный стержень — это был маленький приборчик, который мог подключаться к тактическому компьютеру комбинезона астроразведчика и передавать ему сигналы о различных событиях или приказах. Очень удобно, если ты используешь зашифрованный канал и надо быстро сменить метод шифрования.

— По размерам подходит, — произнёс Рэнтон в ответ и посмотрел на меня.

— Ладно, давай снимем пробу с отверстия и передадим на анализ нашему Думателю.

Так мы и сделали. Заключив соскоб с отверстия в принесённый пакетик, мы со спокойной совестью отправились обратно в нашу лабораторию.

А в лаборатории, сидя в окружении трансформирующегося шестиметрового виртуального экрана и надев шлем связи с Думателем, уже находился сержант Эксон Риборн. Этот молодой рыжеволосый парень являлся лучшим в нашей группе знатоком техники. В его руках обычный робот практически мгновенно приобретал совершенно поразительные навыки, которые были очень кстати в наших исследованиях. Накануне я сержанту поставил задачу проверки сканеров базы и выявление сигналов, которые могли бы относиться, прямо или косвенно, к совершённому преступлению.

Теперь на экране, на фоне строений базы, появлялись точки входящих и выходящих сигналов, окрашенные в разные цвета. Как только появлялся новый источник сигнала, над ним сразу же возникал список его характеристик, который, после некоторых раздумий, сержант удалял или сохранял с помощью лазерной указки.

Наш приход Риборн, из-за высокой погружённости в процесс, даже не услышал, поэтому мне пришлось подойти и тронуть его за плечо. Сержант быстро снял шлем и встал со своего места.

— Привет, шеф, — кивнул он.

— Привет, сержант, — кивнул я в ответ, — рассказывай. Есть что-то интересное?

— Да, шеф, кое-что я нашёл. Вот, посмотрите.

Риборн повернулся и указкой ткнул в одну из точек. Над ней немедленно развернулся список характеристик.

— Это сигнал, исходящий из коридора второго этажа того здания, в котором проводили торжественный приём. Обратите внимание на время сигнала. Я попробовал получить видео с камер, которые установлены в этом коридоре. И вот что получилось.

Сержант лучом указки ткнул в одно из пояснений, и на экране развернулось видеоокно. Сначала я увидел пустой коридор, затем, через несколько секунд, из нижней части окна к верхней, по коридору прошли две фигуры. Профессор Церекор шёл, держа под руку назначенного ему нами гида Лирию Тенкович. Похоже Лирия что-то ему оживлённо объясняла, но камеры не транслировали звук. Пара прошла и исчезла в дверях лифта.

— Концерт был на четвёртом этаже, а они зачем-то идут по коридору второго? — обратился я к Риборну.

— Да, шеф, — кивнул сержант, — но не это самое интересное. Вот, посмотрите на эту тень в нижней части экрана.

Сержант вновь прогнал запись, но теперь указкой выделил тень человека, который вероятно стоял у входа в коридор. Тень была неподвижна, и я уже было подумал, что это тень какой-то статуи, но я ошибся. Как только профессор со своим гидом скрылись, в тёмной области появилась еле видная светлая щель, которую можно было не заметить, если внимательно не следить за этой частью экрана. А через пару мгновений после изменения формы тени на виртуальном экране, рядом с видеоокном, замигал красный значок. Незнакомец передавал какой-то сигнал.

— Не удалось выяснить, кто это? — спросил я, уже зная ответ.

— Нет, шеф, — подтвердил мои опасения сержант, — человек старался не попадать в область действия камер. Я попробовал по движениям тени прогнать через Думателя совпадения с персоналом базы, но тот выдал порядка двухсот кандидатур.

— А что за сигнал шёл?

— Это примечательно. Сигнал был зашифрован каким-то древним кодом, так что Думатель легко его взломал. И вот что получилось: незнакомец четыре раза передал слово «Уловлено».

— Хм-м-м, интересно, — только и смог произнести я. — Ладно, сержант, будем с этим работать. А ты попробуй просканировать интервал времени порядка пятнадцати-двадцати минут после убийства. Нет ли и там подобных сигналов с древней шифровкой.

— Понял, шеф, — ответил Риборн, и тут же опять отключился от внешнего мира, сев на свой стул посреди виртуального экрана и надев шлем.

Я же решил кое-что уточнить у профессора Церекора, но сначала проверил, как дела у Рэнтона. Тот уже поместил полученный нами соскоб в вакуумную камеру и настроил анализатор Думателя. Теперь полоска прогресса была наполовину закрашена, а над ней высвечивался интервал времени, который ещё требовался для окончания анализа. Около получаса.

Ну что ж, вполне можно пройтись и взять интервью у профессора. Так я и поступил.

Через несколько минут я уже сидел в знакомом зелёном кресле. Когда я вошёл, профессор делал какие-то пометки. Ваза с фруктами по-прежнему стояла на его столике. Профессор отложил свой планшет и посмотрел на меня. По его лицу явно читалось, что он дико занят и вряд ли порадуется моему приходу. Но время поджимало, поэтому приходилось теребить очень занятого человека.

— В связи с новыми обстоятельствами мне придётся задать вам ещё несколько вопросов, профессор. — бросился я головой в омут. — Вы ведь пришли в зал концерта вместе с убитой?

— Да, — удивился моему вопросу профессор, — я, вроде, это и не скрывал.

— Тогда, могу ли я узнать, почему вы шли к залу через коридор второго этажа.

— Это объясняется очень просто, — профессор откинулся на спинку дивана. — По пути покойная Лирия объясняла мне, почему лучше перенести моё исследование на другую территорию. И мы немного увеличили свой путь, чтобы она более подробно изложила бы свои аргументы.

— А вы не обратили внимания, находился ли в коридоре второго этажа человек?

Профессор наморщил лоб и стал постукивать пальцами одной руки о пальцы другой. Это продолжалось несколько секунд, но потом его лицо разгладилось.

— Да, вспоминаю, что стоял какой-то человек. Я даже подумал, что у него болит плечо — он всё время держался одной рукой за плечо.

— Вы могли бы вспомнить его лицо? — я весь подобрался в ожидании ответа.

— Пожалуй, да, — профессор вновь придвинулся к своему столику. — Думаю, я лучше нарисую его лицо на своём экране и пришлю вам. Когда-то я неплохо рисовал.

В душе у меня начало подниматься сплошное ликование. Я уже было собрался встать и уйти, но десятое чувство чего-то тайного, на что я набрёл, удержало меня в кресле и заставило задать казалось бы лишний вопрос.

— Простите, профессор, — я старался спросить как можно корректнее, — а не могли бы вы вкратце рассказать, на каких исследованиях настаивала покойная?

— Я не говорил про исследования, — покачал головой Церекор, — я упоминал о местности проведения исследований. Сейчас я приглашу своего помощника — он принесёт карту.

— Не стоит, профессор, — я вытащил из кармана на руке тонкую коробочку виртуального армфона. Это устройство мне нравилось более всего в этом мире. Этот армфон был порядка трёх миллиметров толщиной, длиной около шести сантиметров и шириной около трёх. Но самое примечательное содержалось в том, что он наращивал свой виртуальный экран до размеров, намного превышающих размеры самого устройства. Мой экран мог нараститься до полутораметрового максимума, но уже производились армфоны, у которых экраны могли развернуться и до трёх метров.

Итак, я развернул максимальный экран и вывел на него карту местности.

— Вот, — своей лазерной указкой от планшета профессор показал точку на карте, — я намеревался проводить исследования в северных холмах рядом с лесом. Лирия же мне советовала перенести исследования ближе к тем южным горам.

— Чем же она аргументировала этот выбор?

— Она говорила, что здесь, по её данным, находится крупная аномалия, которая может подтвердить мою теорию. Она приводила в доказательство исследования почвы и электрических полей, которые проводила её лаборатория, а также рассказы, которые слышала от племени, живущего в лесах неподалёку.

— Но почему тогда она сама не хотела проводить какие-либо работы в этой местности?

— Здесь я вам ничем не смогу быть полезен. Вам лучше поинтересоваться в лаборатории, где она работала. По какой-то причине они свернули работы в том направлении.

В этом месте нашего разговора я понял, что ничего большего уже не выясню, быстро раскланялся с профессором Церекором и вышел. В спину мне неслись вздохи облегчения, как от избавления от назойливой мухи.

Впервые, во время этого разговора, у меня появились сомнения в том направлении, которое мы в настоящее время отрабатывали. Чтобы проверить свои догадки, я прошёл в лабораторию астроразведки, где колдовали младший лейтенант Рэнтон и сержант Риборн.

Когда я вошёл, Рэнтон сидел, откинувшись в кресле и заложив руки за голову. Полоска выполненной работы всё ещё показывала восемьдесят пять процентов, и младшему лейтенанту ничего не оставалось, кроме как медитировать рядом с экраном. В это время у Риборна на экране мигали и гасли звёзды, раскрывались и закрывались прямоугольники видеоокон.

Я посчитал за лучшее им не мешать и вышел из помещения. Желудок напомнил, что пора бы и подкрепиться, поэтому мне пришло в голову, что можно взять что-то на обед для себя и ребят в лаборатории. Мысль мне понравилась, и я отправился в местную научную столовую.

В просторном помещении столовой, рассчитанном на сотню человек, было малолюдно. Посмотрев на часы, я понял, что рабочий перерыв уже прошёл и здесь собрались такие же, как мои парни, трудоголики. Я подошёл к стойке и заказал у робота тройной комплект быстрого перекуса. Многорукий робот, похожий на древнее индийское божество, с энтузиазмом принялся за работу. Его руки-манипуляторы прямо мелькали в воздухе. Дождавшись исполнения заказа, я взял пластиковый чемоданчик-термос с готовыми блюдами и отправился к своим парням.

В лаборатории с порога чувствовалась накалённая атмосфера. Рэнтон чуть ли не пританцовывал стоя, а Риборн что-то яростно вырисовывал на экране лучом указки.

— Сначала ко мне, шеф, — завидев меня сразу же отреагировал младший лейтенант.

— Понял, лейтенант, — кивнул я, но, прежде чем подойти к нему, поставил на свободный столик свой чемодан и пригласил всех присоединиться к поздней трапезе.

Через несколько секунд мы втроём, держа в руках булочки с поджаристой котлетой из местного млекопитающего церемадона — животного, схожего с кабаном, но величиной с невысокий холм — с острым соусом и выращенными в нашем комплексе листьями различных целебных растений, стояли у экрана и слушали Рэнтона.

— Как вы помните, мы нашли место вставки маячка-коммуникатора. — пафосно начал младший лейтенант. — Но в полученном соскобе нас ожидал большой сюрприз.

На этом месте Рэнтон выдержал театральную паузу и продолжил:

— Думатель выделил среди песчинок частицы какого-то вещества, мне не известного. Но я не отчаялся, а запустил поиск по веществам, которые используются у нас на базе и в исследованиях. И, после четырёх минут ожидания, наш старина Думатель выдал совпадение: это вещество используется в некоторых анализах почв. Как вам такое, а?

— Очень интересно, молодец Рэнтон. А у тебя, сержант, есть чем удивить?

— Есть кое-что, — скромно отозвался сержант, — вот, прошу сюда.

Мы послушно перешли к его виртуальному экрану.

— Я запустил сканирование сигналов в несколько больших пределах, чем вы мне говорили, шеф. До восемнадцати минут. И представьте, подобный нашему сигнал обнаружился. Такой же шифр, такое же содержание, правда другая длительность за счёт нескольких повторений уже знакомого нам слова.

— И?.. — нетерпеливо переспросил Рэнтон, — откуда он шёл?

— Догадайтесь, — улыбнулся сержант.

— Неужели оттуда… — я не договорил.

— Да, шеф, — кивнул Риборн, — Правда не из самой лаборатории, но очень близко к ней.

— А есть видео с камер? — я уже потирал руки в предвкушении, но ответ меня огорчил.

— Увы, шеф, — покачал головой сержант, — в том месте нет камер.

— Ну что ж, — после некоторого размышления произнёс я, — по крайней мере у нас есть повод наведаться в Лабораторию исследования почв. Вы все молодцы.

— В астрокорпусе только лучшие, шеф, — молодцевато подбоченясь ответили молодцы хором.

Я согласно кивнул.

Мы быстро умяли весь принесённый мной обед. После этого Риборн остался в нашей лаборатории в качестве нашей технической поддержки, а мы с Рэнтоном, настроив наши полевые коммуникаторы, дружно выдвинулись на встречу с главой Лаборатории Исследования Почв.

По данным сканирования базы, искомый глава находился сейчас внутри помещений своей лаборатории, поэтому мы туда и направились. Исследованию почв отводилось огромное место в общих исследованиях нашего комплекса. Дело в том, что высокое руководство планировало расширение нашей базы и строительство настоящего курорта на этой планете. Соответственно выяснялась окружающая обстановка: сейсмическая активность, возможность появления разломов, вещества, содержащиеся в земле, а самое главное — возможность выращивать на месте различные растения, обеспечивая курорт здоровой пищей. Так что работы у лаборатории хватало, соответственно и занимаемая ею площадь была одной из самых больших в нашем комплексе. И конечно же лучшим оборудованием она была обеспечена «под завязку».

Мы застали Рикора Народара в самом просторном помещении лаборатории, рядом с огромным, метров двух в диаметре, трёхмерным изображением планеты. Он что-то обсуждал со своим сотрудником и то приближал отдельные участки виртуального глобуса, то менял фильтры, сквозь которые оценивал поверхность планеты.

Нам пришлось прервать Руководителя лаборатории Народара и попросить его о беседе, желательно без посторонних. Рикор Народар согласился, и вот мы сидим в каком-то закутке, в котором, похоже складываются все имеющиеся образцы почв. Нас окружают прозрачные шкафы с длинными полками, на которых стоят металлические цилиндры с пластинками для ввода в обработчики данных и поясняющими надписями для персонала.

Мы сидим на креслах, что позаимствовали у лаборантов, и Руководитель Народар переводит взгляд своих серых глаз с меня на Рэнтона, видно оценивая нас обоих. У Рикора прямые чёрные волосы, высокий лоб, прямой длинный нос и окладистая бородка с усами, прячущими его рот. Вместе со светло-зелёным комбинезоном он производит впечатление лаборанта, очень погружённого в свою работу.

— Уважаемый Народар, — начал я беседу, — вы ведь были на том сорванном концерте в честь нашего гостя?

— Да, — кивнул Рикор, — конечно, как глава крупнейшей лаборатории, я обязан был присутствовать. Скажу более — мне самому было интересно посмотреть на великого человека, имеющего множество великолепных открытий, которые…

— Простите, уважаемый Народар, — перебил я своего собеседника, — но не видели ли вы по пути к залу, или на самом вечере, что-то необычное, или даже то, что до сих не наблюдалось на нашей базе?

— Конечно, конечно видел, — Руководитель лаборатории закатил глаза к потолку и начал загибать пальцы правой руки. — Во-первых эта странная вспышка в воздухе, во-вторых смерть нашей очень квалифицированной лаборантки. Да практически весь вечер был необычен. Я никогда ещё не подвергался такому длительному опросу, никогда ещё таким способом, на глазах у всех, не покушались на Светило нашей галактики…

Мы с Рэнтоном переглянулись во время этого спича, и я незаметно ему кивнул. Глава лаборатории всё ещё говорил, когда Рэнтон перехватил инициативу:

— Всё же, — решительно вклинился он в разговор, — не могли бы вы пояснить нам некоторые моменты? Момент первый: до начала концерта, со второго этажа здания, был послан зашифрованный сигнал. Момент второй: мы полагаем, что сигнал предназначался кому-то в вашей лаборатории, так как после убийства такой же сигнал пришёл из ваших помещений. У вас нет предположений, кто здесь может использовать древний шифр для обмена сигналами?

— Молодой человек, — на Народара, судя по его виду, наши вопросы не произвели никакого эффекта. Его лицо осталось таким кисловато-невозмутимым, будто мы не обсуждали убийство, а говорили про обеденное меню, отрывая занятого человека своими мелочными вопросами. — Молодой человек, мало ли кто будет использовать древний шифр. Возможно это хобби какого-то лаборанта, возможно это кто-то, кто захотел таким оригинальным способом выделиться. Я ещё могу привести вам множество различных причин, которые совершенно не будут иметь отношения к убийству.

— Ещё один небольшой вопрос, который я должен задать, — видя перед нами какую-то непробиваемую стену, я решил задать вопрос в обход возведённого строения, — Мы знаем, что старший лаборант Лирия Тенкович вела свои исследования на определённой местности. Что это были за исследования и почему они так неожиданно были свёрнуты?

Я с удивлением подметил, что при этом упоминании работ убитой, глаза Руководителя Народара как-то странно забегали, а его лицо несколько преобразилось — теперь на нём был написан огромной величины вопрос.

— Хм-м, хм-м, — как-то глухо прогукал Народар, — боюсь, сейчас у меня нет времени, отвечать. Мне надо…

Рикор начал быстро хлопать себя по карманам, будто ищущий сигарету человек из моего прежнего мира. Потом резко поднялся с кресла и практически бегом ринулся из закутка, бросив нам на прощание:

— Позже, всю информацию предоставлю позже…

Я посмотрел на Рэнтона. Тот недоумённо пожал плечами.

Я связался по коммуникатору с сержантом Риборном.

— Слушаю, шеф, — раздался бодрый голос Эксона.

— Вот что, сержант, — всё ещё раздумывая, правильно ли я делаю, произнёс я. — Переведи периметр базы в режим «Настороженность». Ни в коем случае не выпускать за пределы базы Руководителя Лаборатории Исследования почв Рикора Народара.

— Уже исполняю, — с энтузиазмом проговорил сержант и отключился.

— По крайней мере, он никуда от нас не денется, — это я уже произнёс в ответ на вопросительный взгляд Рэнтона, который жёг мне плечо со времени бегства Народара.

Последующие события показали, насколько я в этот момент ошибался.