Фобии Морфея

Григорий Андреевич Неделько, 2023

Авторский сборник с самыми свежими фантастическими историями. Попробуйте отличить ужас от надежды, ложь – от правды, а сон – от реальности…

Творческий кризис

In ratio veritas.

Воспользовавшись свободной минуткой, я заскочил проведать старого друга, писателя. В последние дни он куда-то запропастился, на телефонные звонки не отвечал, и я — да и не я один — был серьёзно встревожен.

На звонок в дверь никто не отозвался. Волнение усилилось. Я снова нажал на пластиковый кругляшок. По-прежнему никого, и из-за двери — ни звука. Ещё немного поупражнялся со звонком; наконец соизволили открыть.

Друг стоял на пороге, взлохмаченный, растрёпанный, с красными глазами и вообще в таком виде, будто бы не спал целую вечность, но зато только и делал, что пил.

— Привет, Тоха! — весело поздоровался я.

Тоха болезненно поморщился и выставил вперёд ладонь, говоря таким образом, чтобы я помолчал или хотя бы изъяснялся потише.

— Что случилось? — перейдя на шёпот, обеспокоенно спросил я.

Тоха молча поманил за собой и медленно, неуверенной, покачивающейся походкой — точь-в-точь лодка на волнах — прошлёпал в комнату. Смущённый и заинтригованный, я последовал за ним.

В комнате так воняло перегаром, словно здесь на протяжении двух недель устраивала попойку компания алкоголиков. Я поморщился и постарался дышать через раз. Быстро осмотрелся: кровать не заправлена, кругом разбросана одежда…

Тоха плюхнулся на стул и застонал, будто мученик. Перед мучеником, на небольшом столе, возвышалось странное устройство, которое даже не берусь описывать: многочисленные трубочки и клапаны очень смутили меня, да и по форме агрегат — крайне витиеватый. Однако почему-то устройство показалось мне знакомым. Нет, прежде его не видел, но чудилось, что это некий весьма оригинальный образчик самогонного аппарата.

— Ты тут что, кальвадос варишь? — весело поинтересовался я, вновь забыв о невысказанной просьбе Тохи говорить потише.

Он опять поморщился, но на сей раз удостоил ответом:

— Вроде того.

И пододвинул ко мне свободный стул.

— Присаживайся.

Вконец заинтригованный, я так и сделал. И стал разглядывать чудо-устройство на столе. Придумают же этакую конструкцию!

— Нравится? — мрачно поинтересовался Тоха.

— Ага.

— Ну попробуй.

— Чего попробовать? — не понял я.

Тоха, вернувшись к своему молчаливому образу, отсоединил от устройства какие-то проводки и потянулся с ними ко мне.

Я с подозрением уставился на руку друга.

— Не боись, — прохрипел Тоха, — матрос ребёнка не обидит.

Любопытство пересилило сомнения: я позволил приклеить — с помощью неизвестного мне клейкого состава — проводки к запястью. Затем друг выбрал из проводков на моей руке один. Вытянул, проспиртовал из оказавшейся здесь же, на столе, банки с соответствующей жидкостью, выбросил в урну использованный тампон и воткнул проводок острым металлическим кончиком мне в вену.

— Ай! Ты что?!

— Извини, координация слегка нарушена.

— Да что происходит?

— Не дёргайся, а то поранишься. Всё безопасно, уверяю.

Меня на этот счёт терзали сомнения, однако я смолчал.

Тоха снял с устройства нечто наподобие наручника без цепочки и надел мне на запястье — зафиксировал проводки. Потом снова потянулся к непонятному агрегату на столе. Спросил:

— Готов?

— К чему?

Вместо ответа Тоха повернул какой-то регулятор, и…

Эмоции, образы, фантазии… идеи… хлынули в меня неостановимым потоком! Я барахтался в них, словно утопающий, пытался разобраться во всём этом цветастом хаосе и одновременно не терять связь с реальностью. Перед внутренним взором проносились замыслы и сюжеты книг, мелодии, сценарии кинофильмов, рекламные слоганы, новаторские задумки для компьютерных игр, касавшиеся графики, саунда, геймплея… И много чего ещё.

Боковым зрением — а скорее, внутренним, поскольку был слишком поглощён идеями, утоплен в них — я заметил, как Тоха поворачивает регулятор обратно. Поток образов тут же схлынул, канул в небытие, всё прекратилось резко, без предупреждения и окончательно.

— Что… Ик! Что это такое? — выдавил я.

В голове мутилось.

— Моё изобретение. — Тоха расплылся в довольной улыбке. — Понравилось?

Я пребывал в растерянности. И ещё какое-то чувство, неведомое до сих пор, стучалось в стенки разума, просясь на волю. Наконец чувство победило — выяснилось, что это восхищение.

— А то! Просто чудо! Невероятные ощущения… ик!

Тоха сидел довольный-предовольный.

— Вот и я так думаю, — сказал он; кажется, понемногу пришёл в себя настолько, чтобы более или менее связно изъясняться. — Но есть одна проблемка…

— Какая проблемка? Ик! Не понимаю.

— Сейчас поймёшь. Наверное…

Недоумевая, я сидел и смотрел на друга. Тоха в ответ смотрел на меня и молчал. Я решил нарушить тягостную тишину и ожидание непонятно чего:

— А что происходило? Ты как будто… накачал меня идеями. Захотелось немедленно бежать и придумывать всякое разное, писать, сочинять, публиковать… Ик!

— Ты абсолютно прав, — подтвердил Тоха.

— Но это же прекрасно! Волшебно! За подобное изобретение…

— Верно, верно, — остановил мои излияния друг. — Но есть проблемка…

— Да что за проблемка, никак не пойму?! Эту штуковину ты сделал?

— Я.

— Но ты же писатель — не учёный!

— На тон потише, пожалуйста. Правильно, не учёный. Да я не то чтобы делал — просто увидел и воспроизвёл.

— Увидел?

— Да.

— Где?

— Во сне.

— Заснул, и тебе привиделось…

— Ну да, вот это самое. Я тогда напился по случаю гонорара: ох, сколько корпел над той книгой!.. Конечно, после возникли проблемы с запчастями для устройства, пришлось прошерстить магазины и радиорынки…

Я сидел, ошарашенный. Оказывается, мой друг — гений!

— И давно ты им, — я кивнул на устройство, — занимался?

— С полгода. С того момента, как начался творческий кризис после выхода книги.

— Но я ничего не знал! Ик!

— Тише, прошу. Потому что я никому не говорил, держал в секрете: а вдруг ничего не получится?

Логично. Я кивнул собственным мыслям.

— И что дальше? — уточнил я. — Я стану гениальным писателем? Учёным? А ты, у тебя уже много идей? Не повторяются ли они у разных людей? Да наверное, нет, ведь сознание индивидуально. А как эта штука работает?

— Прошу, притормози с вопросами. Работает эта штука на чистых алкалоидах, извлекаемых из спиртных напитков. Вводишь их в организм напрямую — и вуаля: творческая часть под сильнейшим допингом.

— Но это же немыслимо! И элементарно! Ты уже что-нибудь создал благодаря своей сказочной машине?

— Пока нет, — мрачно ответствовал Тоха.

— Ох! — в порыве восхищения выдохнул я. — Все же захотят пользоваться твоим устройством или иметь у себя такое же! Настанет пора таланта, эпоха гениев! — Я размечтался. — Мы сможем придумать то, что раньше выглядело нереальным, неосуществимым. Аэрокары, полёты к звёздам, контакт с Богом, возможность понимать язык животных и растений…

Я замолк на полуслове, потому что Тоха смотрел на меня как-то странно и очень подозрительно.

— Ик! Не понимаю, — сказал я, — отчего ты не радуешься? Всё ведь замечательно, лучше и быть не…

И тут оно пришло. Чувство. Иное, не из тех, которые посещали совсем недавно, пока находился в квартире друга. Чувство сдвоенное и колоссальной силы: опустошённость напополам с невероятной тягой. Слабость, которую немедленно следовало побороть. Утолить! Чувство было мне совершенно неподконтрольно…

— Тоха… — проскрежетал я.

— Да? — ничуть не удивляясь моему внезапному оцепенению, произнёс друг-гений.

— Дай мне ещё… дозу. Ик! Пожалуйста! Сейчас же!!..

— И себе, — печально добавил собеседник.

— И себе, — подтвердил я, чувствуя, что теряю контроль и над телом, и над ощущениями — над собой целиком!

Тоха предельно медленно — по крайней мере, такое создалось впечатление — дотянулся до регулятора и повернул его.

Алкалоиды хлынули в меня. Они — и образы. Взор затуманился густой пеленой проспиртованных мечтаний. Я попросил Тоху не останавливать устройство; он послушался. Да и не до того ему было — сам находился под воздействием фантазийного сверхдопинга, подсоединённый к устройству вторым набором проводов…

…Так мы и оказались здесь, после того как нас зашла проведать общая знакомая, не на шутку взволнованная тем, что не только Тоха, но теперь и я куда-то пропал. Хорошо хоть сюда отвезли, а не в какое-нибудь другое, ещё менее приятное место.

Находиться тут мне не нравится, и заняться, плюс ко всему, нечем — только сиди, страдай да думай. Но ничего не попишешь.

Однако скоро должны выпустить. А когда выйду, немедленно засяду за написание шедевров, что привиделись мне под воздействием чистых алкалоидов. Это будет прорыв, бомба! Свершившаяся мечта!..

Одно смущает: по-прежнему немыслимо тянет опробовать Тохино устройство, точнее — использовать, поскольку я его уже опробовал.

Тоха сидит рядом, неподвижно, и, будто мёртвый, остановившимся взглядом смотрит в стену. Бедняга! Он просто не знал, как пользоваться собственной гениальной придумкой! Но я-то другой, мне-то известно…

Ох, как голова болит! И все члены. Будто тело — не моё…

Всё, решено! Как только выпустят из вытрезвителя, помчусь на всех парах в Тохину квартиру — экспериментировать с устройством и алкалоидами, которые оно вырабатывает. Главное, не загреметь куда-нибудь ещё…

Но когда это кого-нибудь останавливало, тем более гения, хоть и немного искусственного? Нет, никогда! Судьба человечества и светлое будущее — превыше всего!..