Школа счастья. Роман

Грета Горбъ

Юная Харианна открывает для себя исторический танец. Ее успехи, однако, радуют не всех. Познавая мир старинных усадеб и дворцов, она будто путешествует на машине времени. На миг она становится мертвой царевной, что приводит к открытию закона поцелуя спящей красавицы. У нее появляется тайна. Кому-то открыть ее будет труднее, чем закон поцелуя. Магия музыки и танца – лейтмотив романа. Жизнь в «Школе счастья» похожа на сказку, которая на глазах становится былью.

Глава 7

Вальс с табуретом

Кавалеров не хватало, хоть застрелись. Во многих школах танца в условиях приема был прописан пункт: «Набираем пары и кавалеров: дамы есть».

Танцевать же в паре с дамой, будь то девица или синий чулок, было занятным до поры и до определенной черты. Например, Гранд полонез, где кавалер опускается на колено, а дама кружится вокруг, танцевать двум дамам почти так же абсурдно, как двум кавалерам. Да жажду можно утолить водой, шампанским, лимонадом, но никак не простоквашей.

Звонков на объявление Харианны о том, что она ищет кавалера для исторических танцев XIX века, по-прежнему поступило ноль без палочки, и как же тут было ни теряться в догадках, где его взять. Не останавливать же встречных на улице. Право, хоть с табуреткой танцуй! Не с торшером же, он тяжелый. Такое одиночество зачем и как возможно перед угрозой демографического взрыва?!

Харианна закрыла глаза и представила, как подхватила табурет (впервые обратив внимание, что в просторечии его почему-то называют табуреткой) и закружилась с ним в вальсе под фонограмму:

— Как вас зовут?

Вы мне скажите тотчас!

Лишь пять минут

И дотанцеум вальс, дотанцуем вальс! —

пел по-английски Демис Руссос под музыку Второго вальса Шостаковича. Одежда ее в воображении тут же превратилась в белое бальное пышное-препышное, воздушное платье, и она мощно стала мечтать, обнимая табурет, о том, каким должен быть ее кавалер. Конечно, в золотых эполетах, с лампасами, подтянут, высок, строен, умен, обходителен, внимателен, улыбка — море обаяния, и при этом он раскованно танцует, партнерше можно не думать, какой следующий пассаж танца, а к тому же, он еще и благороден, с безупречными манерами и вкусами. При этом обязательно играет на музыкальных инструментах, эрудирован и настоящий асс своего дела. Одним словом, рыцарь и настоящий человек.

Но музыка и танец — явление столь же эфемерное, сколь мимолетное — незаметно закончились. Харианна поставила табурет на место: «И был мой вечный визави в кадрили»; вздохнула: поэтический штрих — а в нем целый мир.

Зазвонил телефон. Солидный баритон в трубке сразу перешел к делу:

— Вы ищете кавалера для бальных танцев?… Нашли?… Ум-гу-у. Тогда я не ошибся…. Нет, нет, никаких предварительных встреч. Где у вас проходят занятия?… Та-а-к, записываю… Как вас зовут?… Я вас найду на занятии.

Харианна повесила трубку. Ха-ха-ха! Как, бишь, я пела давеча?! Под фонограмму… Впрочем, при нынешней технологии «повесить трубку» становится виртуальным действие. Но баритон вполне подходил настоящему человеку. Теперь она с нетерпением ждала следующего занятия. Явилась всё по тому же золотому правилу «Точность — вежливость королей», но все уже были в сборе, среди них новенький… карлик-гигант: человек с обликом и конфигурацией горбатенького карлика, но при этом почти нормального среднего роста. Он был южного типа, с копной черных, волнистых мелкой волной волос и велюровыми черными глазами. Руки его свисали до колен. Саларьев объявил:

— У нас новый участник! Для него этот урок — показательный и подарочный. Представься, пожалуйста!

Карлик вышел вперед и проглаголил елейным голосом:

— Имею честь представиться — архивная крыса. Дышу пылью фолиантов и их содержанием. А вы танцуете на площадях и в парках, на набережных и ярмарках. Движение, музыка и воздух — вот мой лучший доктор. Выбираю танц-терапию. Но зовусь я не Карлом, как вы, дамы и господа, вероятно, предположили, а зовусь я Миколой.

— Прекрасно! — подхватил Саларьев в своем обычном монотоне — превосходной степени восторга. — Для Миколы, вместе с Миколой станцуем «Медвежат». Вот наши дамы, Роза, Лаура, Флора, Харианна, Клавдия! За тобой, друг Микола, сегодня право выбора.

— Милые дамы, — провел большой карлик велюровым взглядом по представительницам прекрасного пола.

— Харианна! — увлек ее за талию танцмейстер и подвел к новенькому.

Она подала ему руку — он пришелся ей чуть выше плеча. Присела в реверансе, новоявленный кавалер ответил ей почтительным поклоном.

Саларьев стал диктовать шаги и фигуры простеньких, как куплет «Мишка косолапый по лесу идёт», «Медвежат», в три минуты они были разучены и танцуемы под беспечную музыку. После каждого цикла танца дамы прогрессируют по кругу и меняют кавалеров. Харианна перешла к следующему, Микола же остался на месте. А когда танец закончился; она услышала за спиной низкий баритон:

— Я буду твоим кавалером.

Она резко обернулась, но никого не увидела, кроме этого гиперкарла.

— Галлюцинации, — потерла висок Харианна.

— Но я же лучше стула, — протянул он ей руку.

— Что-о-о?

— Седлов, я хочу сказать, моя фамилия Седлов, — произнес он тонким голосом и снова с достоинством поклонился.

Харианна со вздохом облегчения подала руку.

C той минуты Микола Седлов стал её бальным кавалером. Он был идеальной точкой опоры для того, чтобы судьба Харианны завертелась в сторону перемен в вирiï, вихре танца. А в нём всякое движение начинается по солнечным часам — посолонь.