Кибер-лихорадка

Грейс Гудвин, 2021

Военачальник Анжар переживает ад в плену у злобного Улья. Убеждённый, что он никогда не выберется, он выбирает смерть вместо бесчестья. Когда Разведкоманда Коалиции, высланная его убить, вместо этого его освобождает, он начинает долгий, тернистый путь обратно к настоящему Атланскому воину, гордящемуся своим зверем, своей службой. Однако никакая честь, храбрость, сила духа не могут спасти Анжа от жизни в одиночестве, изгнанного вместе с другими “заражёнными” воинами на Колонию. И никакие молитвы богам не спасут его, когда лихорадка в его крови выходит из-под контроля – и Атланская Брачная Лихорадка крадёт его последние остатки веры. В тюрьме, в ожидании казни, у него остаётся единственная надежда; женщина, достаточно смелая, чтобы укротить его зверя, и достаточно сильная, чтобы сразиться с демонами в его голове и его сердце. Потому что хоть он и сбежал от Улья…но они всё ещё с ним не закончили.

Глава 2

Военачальник Анжар, Колония

Мой зверь бушевал. Приллонец, стоящий напротив меня в бойцовой яме, не выбрал второго, который мог драться с ним бок о бок. Или бедный ублюдок был идиотом, или этот упрямый Приллонец не прожил на Колонии достаточно, чтобы выбрать кого-то.

Я бы сделал ставку на второго. Я видел потребность в его глазах. Потребность выплеснуть ярость.

Сделать больно.

Он хотел напасть на меня. Подраться. Не сдерживаясь. Я знал это чувство, это отчаяние, скребущую нужду ударить, пнуть. Избить.

Причинить боль. Кровоточить. Почувствовать что-то настоящее.

Я скучал по кайфу от боя, по эйфории от победы. Когда мы сражались с Ульем, мы были важны для Коалиции. Защищая других. Делая важную работу.

Теперь? Мы добывали полезные ископаемые для транспортной системы. Мы отсчитывали дни и отбивались от скуки с каждым вздохом. Бесполезность. Теперь мы были ничем, и это как глотать лезвие. Больно, от начала и до конца.

— Я собираюсь заставить тебя истекать кровью, Военачальник.

Приллонец тяжело дышал, желая начать битву. Его руки были сжаты в кулаки по бокам, его грудь массивная и мускулистая. Гнев и ожидание закипали.

Я принял вызов. Отвлечься. Единственная вещь, которую я желал больше, чем провести пару часов в этой бойцовой яме, это тёплая, влажная киска. Пару, умоляющую меня, трахнуть её. Попробовать её на вкус. Наполнить моим семенем. Мой зверь начал слоняться внутри меня от этой мысли.

Но для меня не находилось невесты. Никогда не могло. Я проходил тестирование более трёх лет назад, безуспешно. Я считал, что запрет на невест для заражённых воинов был обоснован. Мы были неполноценными. И никогда не будем. Не то чтобы моё мнение имело значение. Большинство воинов здесь подверглись протоколам тестирования Программы Межзвёздных Невест, когда Прайм Найэл снял запрет для изгнанников Колонии более года назад. А мы могли пересчитать по пальцам одной руки невест, прибывших на Базу 3.

Только потому, что он позволил заражённым создавать пары, не означало, что для кого-то из нас была надежда.

Невест здесь было мало. Некоторые говорили, что их присутствие даёт воинам надежду. Но я всегда был реалистом. Для меня не могло быть спасения. Ни одна мягкая, красивая женщина не заслуживала монстра, которого я носил внутри. Он был слишком диким. Я сомневался, что даже легендарные парные браслеты смогут на него повлиять, смогут успокоить животное внутри.

Улей забрал слишком много. Они вынудили меня войти в режим зверя и пытали меня несколько дней. В конце концов, они меня сломали, и моего зверя, и я по-прежнему нёс в себе этот позор.

Мне следовало заставить их убить меня. И когда у Сэта Миллса был шанс, он тоже этого не сделал, забрав у меня тишину смерти. И вот сейчас я жил. И дрался. Не за жизнь или смерть, не против Улья, который всё ещё преследовал всех нас, а в круглой яме на заброшенной планете с остальными испорченными и изгнанными воинами. Не ради спасения людей, а чтобы отдохнуть от однообразия этого нового существования.

Если бы я не был таким ублюдком, я бы это закончил. Но несмотря на все скитания, которые происходили в моей голове, я был одним из выживших. Всегда. С надеждой или без, я продержусь до самого конца, пока мой зверь не впадёт в ярость и они не будут вынуждены меня казнить. Я был слишком упрямым, чтобы умереть.

— Чёртов Атлан. Чего ты ждёшь?

Приллонец ходил кругами. Кружил меня. Его взгляд был полон страха и ярости и ненависти, направленных на него самого. Мы были едины в тот момент, и я знал, что мой взгляд совпадает с его. Сломленный. Мы оба были сломлены.

— Ты не можешь одолеть меня, Приллонец. Но ты уже это знаешь, не так ли? Ты не поэтому здесь.

Я бросил насмешку, зная это наверняка. Он хотел почувствовать боль. Напасть, не сдерживаясь. Он не мог меня убить. Без второго Приллонского воина, который прикрывал бы его спину. И я его не убью. Он был воином, благородным солдатом, который пережил такие же ужасы как и я. Смертельные поединки были запрещены в яме, так что драка со мной было самым верным, что он мог сделать. Но я мог сделать ему больно. Заставить истекать кровью.

Почувствовать.

Ещё два шага. Три. Крики подпитывали нас обоих, но был один звук, который отвлёк внимание моего зверя от поединка и мой взгляд поднялся, чтобы просканировать толпу до того, как я проанализировал инстинкт. Я никогда не отрывал взгляд от соперника в яме. Это движение новичка. Глупое. Но у меня не было выбора. Мой зверь меня вынудил.

Это был женский голос. Женщина.

Мой зверь встрепенулся, практически взвыл, когда огонь пронёсся по моим венам и мой член затвердел.

Я потряс головой, стараясь смахнуть желание выследить этот голос. Заявить на неё право.

Она вероятно была одним из кадетов Академии на обучении, здесь, но завтра покидала эту планету.

Мне нужно игнорировать это. Отпустить её. Она не была моей совпавшей парой. Не могла быть.

У меня её не было.

Ещё одна причина, по которой мой зверь был таким раздражительным. Не было никакой надежды, что я способен буду продержаться достаточно, чтобы найти пару, которую мой зверь захочет для себя. Из всех воинов тут, только Военачальник Браун понимал монстра внутри меня, рвущегося на свободу. Каждый миг был мерой самодисциплины. Каждый шаг. Каждый вдох. Зверь негодовал, и я его держал в железном кулаке, моя воля была единственной вещью, стоящей между мной и казнью.

Бойцовые ямы помогали выпустить некоторую неугомонность зверя, голод. Но моё время, проведённое дроном у Улья, не подавило ярость зверя, как это случилось у Военачальника Реззера.

Чувство беспомощности, чтобы противостоять приказам Улья, постоянное жужжание в моей голове, которое никогда полностью не проходило, сделало меня ещё более раздражённым. Борьба с внутренним врагом была постоянной. Этот Приллонец передо мной был самым последним имеющимся выходом, и я планировал заставить его чувствовать себя несчастным. Избить его до крови. Позволить зверю повеселиться. Дать ему то, чего он хотел.

Я увидел безнадёжный гнев в золотистых глазах Приллонского воина. Он был здесь новеньким, только прибывшим сегодня. Я не знал его имени, но оно мне и не нужно было. Я узнал ярость, чувство безысходности. Мы все ощущали. Каждый изгнанный воин, здесь, на Колонии находился не по собственной воле, а потому что мы были заражены технологиями Улья. Захвачены в плен. Подвергнуты пыткам. Изменены.

Мы больше не нужны были людям на наших планетах, людям, ради которых мы жертвовали всем. Мы были слишком опасны.

Я, особенно.

Я хотел ненавидеть политику, которая требовала того, чтобы все заражённые воины проживали остаток своей жизни здесь, либо работали в шахтах либо защищали тех, кто там работал, но я не мог. Правда состояла в том, что мы были опасны. Нестабильны. Имплантаты Улья по-странному действовали на некоторых воинов. И некоторым, как мне, так и не удавалось до конца выкинуть всё это из своей головы. Меня никогда не покидал постоянный гул. Даже здесь, где защитные системы планеты были разработаны для того, чтобы оградиться от частот связи Улья.

Но потом, из того, что мне сказали, Улей был здесь, скрывался в пещерах под поверхностью планеты. Однажды, настанет час расплаты, и тогда я выслежу их, убью их. Буду разрывать дронов пополам голыми руками и это не доставит мне ничего, кроме удовольствия. За исключением тёплой, влажной киски пары — которой я и не надеялся насладиться — смерть Улья было всем, о чём я мог думать.

К несчастью, Управляющий Рон, крутой Приллонский воин, который руководил Базой 3, не думал, что отпускать меня в пещеры это хорошая идея. Даже во время тренировочных пробегов для новой партии кадетов Академии Коалиции. Программа подготовки была экспериментальной, пещеры под поверхностью являлись идеальной имитацией нескольких планет, которые были районами боевых действий, очагами деятельности Улья.

Управляющий был прав. Один взгляд на Улей здесь на Колонии, или на их лидера, Приллонского воина, Краэля — грёбаного предателя — и зверь мной овладеет. Не будет пути назад, он перестанет подчиняться.

Боги, я даже не буду пытаться его контролировать. Я выпотрошу их голыми руками и взвою от радости, пока буду это делать.

Подогретый моими мыслями и предстоящей битвой, зверь внутри меня поднялся, жаждущий и сильный. Я дал отпор. Боролся за контроль. Сосредоточившись на угрозе передо мной. Его лице. Его кулаках. На легкости его шагов по мягкой грязи. Он не был молодым, неопытным бойцом. Он был Приллонским воином в расцвете сил. Сильным. Быстрым. Опасным. И он только что прибыл из своего собственного ада, из Улья.

Не то, чтобы это убережёт его от хорошей трёпки, но, по крайней мере, сделает драку интересной.

Мы ходили взад и вперёд. Готовые.

Я снова услышал её. Мой член, уже твёрдый, больно пульсировал.

Зверь вцепился в мои внутренности, стараясь вырваться наружу. Не за тем, чтобы драться с Приллонцем. А ради неё.

Я хотел её.

Трахнуть.

Да помогут мне Боги, если она окажется парой воина на Колонии, или невинным, молодым кадетом, почти ещё ребёнком.

Держа Приллонца в поле зрения, я просканировал толпу снова. Нашёл её.

Затих. Перестал дышать.

Боги, она была красавицей. Золотистые волосы были убраны с лица, и моим первым порывом было освободить их от того, что бы их не удерживало. Её глаза были словно ледники, слишком голубые, чтобы быть настоящими. И она была человеком. Я узнал её расу по встрече с супругой Управляющего Рона, Рэйчел, и потому, что воин, спасший мою жизнь, до того как сюда попасть, один из храбрейших бойцов, которых я когда-либо встречал, был женщиной с Земли. Женщиной, которая заслужила мою преданность и уважение. Командир Хлоя Фан.

Но её глаза были тёмными. Волосы чёрными. И она была маленькой, и супругой Приллонского воина и человека, которого я уважал, человека, спасшего мою жизнь, Капитана Сэта Миллса. Я знал, что бесстрашная командир не была моей. Но это понимание далось мне легко. Мой зверь не заинтересовался ей, как потенциальной парой.

Эта человеческая женщина была абсолютно другой.

Обворожительной.

Каждый изгиб был идеально подчёркнут прилегающей чёрной униформой, я узнал дизайн, она была одним из инструкторов из Академии Коалиции на Зиории. Её волосы были золотистыми, а глаза такими голубыми, что у меня было чувство, будто я падаю. Губы бледно-розовые, и она была высокой. Фигуристой. Её груди были большими и были бы настоящим раем в моих ладонях. Моём рту. Я спрашивал себя, какая она на вкус. Её кожа. Её поцелуй. Её горячая, мокрая киска, соки текущие по моему языку, когда бы я заставил её кричать.

Она была не ребёнком, а женщиной, которая знала, чего она хочет.

Наши взгляды встретились. Задержались. Приковались.

Приллонский воин ходил. Я игнорировал его. Сейчас он не имел никакого значения. У моего зверя были другие приоритеты. Если мой соперник хотел крови, ему придётся найти другого, чтобы развлечься.

Я хотел эту женщину. И по тому, как её взгляд задержался на мне, удерживал мой, я знал, что она не будет сопротивляться.

Она была моей.

Приллонец атаковал, но я больше не был в настроении драться. Я хотел трахаться. Пробовать на вкус.

Требовать.

Я планировал поиграть с этим воином, позволить ему ударить меня несколько раз, пустить кровь, дать ему выпустить немного страха и вымотать его прежде, чем я с ним закончу. Но сейчас у меня были иные аппетиты.

Позволяя зверю на мгновение всплыть, я сильно размахнулся, принимая скользящий удар от Приллонца в грудь. Я кулаком встретился с его челюстью, почувствовал хруст кости, зная, что к нему прибегут с ReGen палочкой в яму, чтобы стабилизировать его состояние, прежде чем поместить в ReGen капсулу на несколько часов, чтобы удостовериться, что я не повредил ему мозг.

Он упал на землю, без сознания, и я взглянул на команду медработников, чтобы убедиться, что они идут. Они ждали, наготове. Они всё это видели и раньше, зная как всё заканчивается, но ожидали, что я поиграю со своей добычей перед тем, как её размазать.

Толпа разделилась, половина воинов одобрительно кричали, некоторые освистывали из-за отсутствия шоу. Они мне были безразличны. Меня волновал только один из них. Поднимая взгляд, я опять нашёл её в толпе.

С ней находилась ещё одна женщина, и судя по всему, они говорили обо мне.

Хорошо.

Я не хотел, чтобы она думала о ком-то ещё. Видела кого-то ещё.

Приллонец катался по земле, издавая стоны, пока они работали над его челюстью. Я прошёл мимо него и направился к женщине. Он больше не был проблемой. Не стоял у меня на пути. И то, что я хотел, находилось прямо передо мной.

Я подошёл ближе, мой зверь оказывал содействие, в кои-то веки в полном соответсвии с тем, чего я хотел. Мы оба хотели её. Горячую. Голую. Открытую. Принимающую то, что мы хотели дать ей. Трахаться сильно и быстро. Медленно. Заставляя её терять контроль. Заставляя её отдать нам всё.

Я достиг края арены и посмотрел наверх, туда, где она сидела на трибунах. Её голубые глаза оставались прикованными ко мне и я поманил её пальцем. Она знала. Она знала, чего я хотел. Её. Мы оба знали, чем всё это закончится. Я видел такую же похоть в её голубых глазах.

Она посмотрела на свою подругу, её нежная кожа приобрела интригующий розовый оттенок. Она прикусила губу, когда повернулась обратно ко мне. Я протянул руку и ждал. Терпеливо. Она подойдёт ко мне. Притяжение между нами было неконтролируемым. Слишком сильным, чтобы она могла сопротивляться. А мой член таким твёрдым, что постоянно болел. Из-за неё. Только из-за неё.

Слава богам, она не заставила меня долго ждать. Толпа затихла, остальные воины и кадеты наблюдали с увлечением, пока она спускалась вниз по ступенькам и остановилась передо мной, достаточно близко, чтобы дотянуться.

Нежно, медленно, с благоговением, которое, я понятия не имел, что мог чувствовать, я потянулся и провёл по её мягкой щеке пальцами.

Первый контакт с её кожей потряс меня, кайф лучше чем какая-либо битва, или победа. Зверь был в бешенстве, давя на мою кожу, разум, требуя попробовать её на вкус. Прикоснуться к ней. Наполнить её его семенем. Я задумался о парных браслетах в моих комнатах и понял, чего он хотел. Чего мы оба хотели. Чудо, которое я только что нашёл.

Мою пару.

— Моя.

Слово вырвалось из меня, зверь и мужчина оба хотели убедиться, что каждый воин слышал мою клятву. Моя. Я сделал своё заявление. Если кто-то к ней прикоснётся, обидит её, попытается забрать её у меня, я его уничтожу. Грубее и безжалостнее, чем Приллонца посредине ямы.

Протягиваясь через преграду, я поднял её. Она помогла мне, перебрасывая ноги через стену выше талии. Когда она поставила ноги на землю, я подхватил её и понёс, прижатой к своей груди.

Моя. Моя. Моя.

Мысль поглощала меня до тех пор, пока я не смог говорить. Не смог думать. Боги помогите мне, если она откажется, я не был уверен, что смогу контролировать зверя внутри меня. Он был на грани, едва удерживаемый. Я знал, если она отказала бы мне, то мой уход был бы последней вещью, которую я помнил.

Ей следует отвергнуть меня. Я не достоин быть кому-то парой, но мой зверь не соглашался, особенно сейчас, с ней у меня в руках. Я сделаю это, отпущу её. Ради неё. И затем остальным придётся меня усмирить. Казнить меня. Прекратить мои грёбаные страдания, потому что сейчас, когда я держал её, я знал, что никогда не смогу от неё уйти. Уйти и остаться в здравом уме.

Зверь устал от ожидания, а я устал с ним бороться.

Разминая ноги, я ускорил шаг. Коридоры были пустыми, все либо готовились в бойцовых ямах к следующему поединку, либо были в новом саду, где большинство обедали, наблюдая за детьми супружеских пар и снова ощущая себя нормальными. Как будто мы не были монстрами.

— Куда ты меня несёшь?

Её мягкий вопрос немного успокоил моё безумие и я откашлялся, чтобы ей ответить. Я не хотел напугать её. Она не передумала. По факту, она находилась у меня на руках, её щека прижата к моей груди, её руки обвиты вокруг моей шеи, как будто она и должна была там быть.

Так и есть.

— В мою комнату.

Её мягкий смех был чертовски сексуальным и мой член пульсировал как ионный бластер. Не было никаких сомнений, что она чувствовала твёрдую длину, упирающуюся в бедро. Хорошо. Она знала, что её ждёт, как она на меня действовала. Я спрашивал себя, действую ли я также на неё, были ли её соски твёрдыми, а киска липкой, горячей.

— Далеко она, твоя комната? — спросила она, затаив дыхание. — Потому что ты ходячий секс и я правда не хочу ждать.

Её ногти вцепились в мои плечи.

Ходячий секс? Я понятия не имел, что означало это странное земное выражение, даже с НП, но звучало так, будто это было в мою пользу. Так же, как и то остальное, что она сказала…

Зверь заревел и я уже не надеялся сдержать его.

Она хотела меня.

Сейчас.

Мои комнаты были слишком далеко.

Да. Слишком далеко.

Следующее, что я помню, как она стоит передо мной, прижатая к стене, её запястья я держу левой рукой у неё над головой, в то время как правой держу за задницу. Мягкая на ощупь в моей ладони, это заставило меня застонать. Зверь взял верх, мои мускулы выросли, Моё тело переросло в большее. Стало больше. Сильнее. Быстрее. Я прижался своим твёрдым членом к её пылающему жаром лону. Тут не могло быть ошибки. Никаких сомнений в том, чего я хотел. В чём нуждался.

Сейчас.

Голодный. Боги, я был голодным. До неё.

Её глаза были огромными, пока она осматривала меня. Наблюдала, как я менялся из-за неё. Дополнительный фут в росте. Увеличенная челюсть. Плечи, более чем вдвое шире, чем её. Мы оба тяжело дышали, наши губы так близко, что я мог ощутить её сладкое дыхание на своём языке. Запах её кожи вторгся в мои лёгкие и я понял, что никогда не выкину её из головы, никогда не забуду этот момент.

— Как тебя зовут? — спросила она, её голова задралась, чтобы она могла посмотреть на меня. В режиме зверя она для меня была намного меньше.

— Анж, — сказал я, поднимая её вверх одной рукой, которая была на её заднице, одной ногой втискиваясь между её ног так, что наши глаза оказались почти на одном уровне. Я почувствовал жар её киски своим бедром.

— Я Кира.

Её имя было простое. Лёгкое. Женственное. Оно подходило ей. Кира. Имя моей пары было Кира. Я моргнул, удерживая её взгляд, в ожидании, пока она привыкнет к присутствию не Атланского воина, а моего зверя. Чтобы её глаза превратились из голодных и жаждущих в напуганные. Чтобы она дала отпор. Я ждал, что она толкнёт меня, вынудит меня поставить её на землю, чтобы она смогла убежать, закричать. Я ожидал единственного слова, которое меня бы обрекло — нет.

И тем не менее, пока пролетали секунды, я ничего подобного не видел. Она тяжело дышала. Её глаза стали темнее, как самый суровый шторм на моей родной планете. Её щёки сияли восхитительным розовым — цветом, которым, как я представлял, должна быть её киска. Я впитывал каждую деталь. Зарычал, когда её язык высунулся и она облизнула свои полные губы.

— Так, это режим зверя?

Её взгляд прошёлся по мне с явным удовлетворением, задерживаясь на моей голой груди. Моей шее. Губах.

— Я слышала об этом. Читала об этом. Боже. Это — ты — круто.

Она улыбнулась, её первая улыбка, и всё внутри меня успокоилось. Мои яйца болели, мой член выделял предэякулят, который было больше невозможно сдерживать. Я был её. Вот так просто, она завладела мной.

— Хочу тебя.

Два слова. Это всё, что я мог сказать, и только рыком. Моя квартира была по ту сторону базы, два этажа и полмили длинных коридоров отсюда. Она могла быть и на другой планете. Я бы никогда не добрался. Не сейчас. Невозможно. Я даже не был уверен, что возможно идти с моим настолько твёрдым членом, по тому, как он продолжал утолщаться и набухать вдоль внутренней стороны моего бедра.

— Здесь?

— Сейчас.

Я передвинул ногу, прижался ляжкой там, где её клитор был скрыт под униформой. Она ахнула, её голова откинулась назад на стену, когда она задвигалась со мной синхронно, её бёдра вращались и трахали мою ногу, получая удовольствие так, как она хотела.

Я никогда не видел ничего более прекрасного.

— Ладно. Сейчас. Боже, ты сексуальный. Такой сексуальный. Да. Я хочу тебя.

Она подняла ноги, обхватила ими мои бёдра, затем застыла. Я оставался спокоен, как хищник, в ожидании, мой член теперь в идеальном положении, чтобы проникнуть в её киску, если бы нам только не мешала наша одежда. Её признание шёпотом было прерывистым, будто у неё были какие-то проблемы с дыханием.

— Я обычно так не делаю. Боже, я не знаю какого чёрта со мной творится. Я…

Я прервал её поцелуем.

Наш первый поцелуй.

Наш последний первый поцелуй.

Её вкус поглотил меня. Я пожирал её, запуская язык глубже, чтобы насладиться её сладостью, поглотить её стон удовлетворения. Она была изысканной. Особой. Податливой. Я требовал и она давала. Я изголодался и она позволила мне утонуть в ней, растворяясь в моих руках. Она поцеловала меня в ответ, ничего не скрывая. Она требовала столько же, сколько отдавала, была голодной как и я.

Это был рай. Рай, который я думал, никогда не вкушу.

Её соски стояли твёрдыми кончиками под её униформой. Её влажное тепло доползло до меня, зверь учуял её возбуждение и я расстегнул застёжку сбоку её штанов, стянул их вниз до верха бёдер, после того как она расслабила свою крепкую хватку ногами на моей талии, чтобы помочь мне это сделать, достаточно, чтобы дать мне доступ, который я хотел.

В котором нуждался.

— О боже, да.

Она подтянула колени вверх к груди, чтобы предоставить мне доступ к её лону. Её штаны сбились в кучу и натянулись плотно на её бёдрах, но киска была прямо здесь. Открытая. Её запах ударил в меня с ещё большей силой, чем которую я когда-либо чувствовал в яме.

Я проскользил пальцем через её нежные складки. Протолкнув внутрь.

Она была идеальной. Горячей. Мокрой. Готовой. Она ахнула от проникновения, скорчилась, сжала свои внутренние стенки, будто затягивая меня внутрь глубже. Как будто хотела большего.

— Кира.

Зверь прорычал её имя, пока я держал её запястья и высвобождал член, мои пальцы были скользкими от её желания.

— Анж.

Она выгнула спину, подталкиваясь ко мне, требуя, чтобы я её заполнил. Трахнул её.

Я никогда не видел ничего подобного ей. Понятия не имел, что настолько желанная женщина существовала. Я не мог ей отказать.

Подстраивая член, я мягко надавил вперёд. Я был намного больше, чем она. В режиме зверя мой член должен был широко её растянуть, глубоко заполнить. Я не хотел ей причинить боль.

Её киска сомкнулась на головке моего члена словно кулак, и она стала извиваться, дёргая запястья в моей хватке изо всех сил. Я замер, боясь, что сделал ей больно. Я лучше умру, чем наврежу ей.

Её глаза открылись, встретились с моими.

— Так хорошо.Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.

Теперь дрожа, я продвинул бёдра вперёд, растягивая её. Заполняя её. Она была такой горячей. Такой узкой. Такой мокрой. Её внутренние стенки пульсировали в ответ, будучи открытыми так широко, приспосабливаясь к члену зверя. Зверь вздрогнул от этого ощущения, успокоился. Радый сосредоточиться на нашей паре. Трахнуть её. Наполнить её нашим семенем. Пометить её. Заявить на неё право.

— Моя.

— Анж.

Её голова откинута назад, глаза закрыты. Её губы блестели от моего поцелуя.

Мне нужно было больше.

Наклоняясь ниже, я снова её поцеловал, вводя мой член глубоко и оставаясь там, у её матки, куда я мог посеять своё семя и мои притязания на неё. Я поддерживал её рукой под основание позвоночника, удерживая её вес, чтобы ей самой не пришлось этого делать. Я не хотел, чтобы она что-либо делала, только чувствовала. Я поднял её на свой член, прижимая её маленькое тело ко мне, пока трахал своим членом и своим языком. Я был внутри неё. Трахая её. Пробуя её на вкус. Мокрые звуки нашего слияния заполнили коридор, наши грубые штаны издавали другой звук.

Моя.

Я немного вытащил член, входя глубже. Я поглотил её крик, пока её киска пульсировала вокруг меня, её тело давало мне то, что я требовал. Она сдалась.

Она кончила через минуту, брыкаясь и изгибаясь в моих руках как дикое существо. Она не сдерживалась. Не скрывала своего удовольствия. Её вид был невероятен, блаженство, чистое удовольствие на её лице заставило моего зверя гордиться собой, мой член пульсировать, мои яйца подтянуться. И осознание того, что я подтолкнул её к краю и за него, что она моя, толкнуло меня к пропасти.

Сжатый кулак её киски на моём члене спровоцировал меня и я поднял голову с рыком, когда моё семя вливалось в неё. Половина базы меня слышала, но меня это вообще не волновало. Она была моей, и я был горд тем, что каждый знал, что моя пара такая идеальная, что доставила мне столь изысканное удовольствие.

Несколько долгих секунд я держал её, мой член глубоко внутри, всё ещё твёрдый. Семя до сих пор струилось из меня. Как будто я всё это время его копил, сохраняя для неё, для её матки.

Я ожидал, что зверь исчезнет, но он остался. Требовательный. Жаждущий. Он ещё не закончил. Быстрый перепихон не был всем тем, в чём зверь нуждался. Он хотел, чтобы наши парные браслеты оказались на её запястьях. На наших.

Я опустился лбом на её лоб и боролся за то, чтобы вымолвить слова.

— Ещё.

Она засмеялась, этот звук был наполнен счастьем. Она кивнула.

— Обязательно это должно быть в коридоре?

Я зарычал и вышел из её влажного жара, мой член был от этого вовсе не в восторге, когда я опустил её на землю, запихивая его обратно в штаны. Я отступил назад на достаточное расстояние, чтобы она могла поправить одежду, а моему зверю не понравилось видеть её снова одетой. Но мне было достаточно знания о том, что моё семя глубоко в ней, вытекает из неё, а наши запахи перемешиваются. Пока что достаточно.

— Голая.

Чёрт. Она могла и правда подумать, что я грубое животное. Но сейчас зверь всем заправлял, а он был примитивным. Над ним не будет никакого контроля, пока я не стану её. Полностью. Официально. Мне нужны были парные браслеты на моих запястьях, нужно было визуальное напоминание, что теперь я принадлежал ей. Нужна была жалящая боль разлуки, которую они причиняли, чтобы помочь контролировать зверя. Мы оба нуждались в напоминании, что у меня есть кто-то, кого я могу защищать, любить, обслуживать. Зверь и мужчина оба нуждались в причине, чтобы продолжать бороться.

Кира протянула ко мне руку, именно так, как я сделал там, на арене. Сейчас она была взъерошенной, выглядела хорошо оттраханной. Лоб в поту, её светлые волосы были влажными от наших стараний, её щёки пылали, губы были красными и набухшими, всё это были явные знаки моего притязания.

Я не взял её руку. Вместо этого, я поднял её на руки опять и понёс оттуда.