Семейная тайна

Глеб Гурин

В одном самом обычном селе на самой обычной улице в самом обычном доме проживает самая обычная на вид семья. Но на самом деле всё далеко не так, как может показаться на первый взгляд. Никто из местных, даже соседи, не догадываются о страшной тайне, которую долгие годы хранят люди, живущие в последнем доме по улице, и которой они все крепко повязаны друг с другом. Тех же из посторонних, кому удавалось о ней узнать, давно нет в живых. Но в какой-то момент годами устоявшийся уклад жизни семейства даёт сбой, и всё тайное становится явным…

Глава 5

Поужинав, мужская часть семьи вышла на крыльцо покурить. Иван докурил первым и вернулся обратно в дом. Лёня, заметив странное поведение брата за ужином, решил поинтересоваться у него об этом.

— Чё-то ты какой-то не такой сегодня. Есть не захотел…

— Не знаю, просто как-то не хотелось, — бесцветным тоном произнёс Вася, выпуская изо рта облачко серо-голубого дыма и устремив свой взгляд на село, раскинувшееся внизу.

— Да ладно тебе, я вижу, что что-то не так. Рассказывай.

Обычно Лёня не отличался такими человеческими качествами, как сопереживание и участие, но в тот вечер в глазах своего брата он увидел что-то большее, чем просто минутная тоска.

— Не знаю, нет настроения об этом говорить.

— Как хочешь. Если вдруг надумаешься, расскажешь.

Васю, не привыкшему к такой заинтересованности к своим делам со стороны старшего брата, это даже немного раздражало.

«Он чё, фильмов насмотрелся, что решил мне личным психологом заделаться?»

— Да просто надело, — кинул он в ответ и, только когда эти слова уже вылетели из его рта, понял, что действительно это сделал.

— Что надоело? — спросил Лёня таким тоном, как будто до этого момента был уверен, что вряд ли брату что-то могло надоесть.

Вася лишь скосил на него взгляд исподлобья.

— А что, ты считаешь, что мы нормально живём?

— Ну… не знаю, — растерянно ответил Лёня, — я как-то над этим не задумывался. Живём, как и жили.

— Вот именно. А многие живут намного лучше нас, — Вася хотел было сказать о Свете, которая тоже с тех пор, как уехала жить в общежитие при университете, заметно изменилась, но в последний момент передумал, — ты вот, почему не пошел учиться после школы?

— Не знаю. Мать сказала, что у нас не хватит на это денег, и мне лучше устроиться на работу.

— Да ладно тебе. Ты же прекрасно знаешь, что деньги у нас есть и были раньше.

— Ну не скажи, когда я окончил школу, бате платили через раз, а мать вообще без работы сидела некоторое время.

— А-ай, ладно, но ты же мог поступить через год или через два, в армию пойти, в крайнем случае.

— Ты знаешь, что в армию меня не взяли.

— Ну ладно, но мы же вместе ездим в тот же Васильков на базар. Неужели тебе не хотелось переехать в город, найти там роботу.

— Не знаю, — протянул Лёня. Вид у него при этом был озадаченный, — я как-то об этом не думал. Ну, точнее думал, но не всерьёз. Мне в селе привычнее, а там я что буду делать? Ну на роботу буду ходить. А потом? На диване у телевизора лежать?

— А-ай, — махнул на него рукой Вася и подкурил еще одну сигарету, — делать там тоже хватает чего, было бы желание. Ты тут в огороде или возле свиней тоже особо не перетруждаешься.

— Я не пойму, к чему ты клонишь. Ты уехать надумал, что ли?

— Не знаю. Желание есть такое, но всё не могу решиться. Попрошусь у матери, чтобы хоть в какую-нибудь бурсу в городе устроила. Точнее заплатила, а поступлю-то я сам. А потом постараюсь там и осесть. Ты же видишь — из села все бегут. Здесь молодёжи скоро совсем не останется. Уже не с кем в клуб ходить. А что дальше будет?

На последних фразах парень говорил, как будто оправдываясь, словно не это было основной причиной того, что он хочет переехать. Лёня уловил эти интонации в его голосе, и поспешил проверить свои догадки.

— Ты же не из-за этого уехать хочешь, — сказал он, внимательно вглядевшись в глаза брата.

— Да ты и сам понимаешь, почему, — буквально выдавил из себя какое-то инородное тело, которое уже долгое время мешало ему своим присутствием, Вася, и ему стало немного легче.

— Это из-за тех, из «Форда», — несмотря на то, что был менее чувствительным, чем его брат, Лёня тоже не любил вспоминать тот случай.

— Да, — подавляя в себе накатывающиеся слёзы, ответил Вася дрогнувшим голосом, — и не только из-за них. Из-за всего. Я больше не хочу есть… сам знаешь что. Это ненормально. Другие такого не делают, и если когда-нибудь кто-нибудь об этом узнает, нас вон соседи на вилы поднимут быстрее, чем милиция приедет.

— Да тише ты, — попробовал утихомирить разошедшегося парня Лёня.

— Да кто нас услышит? Баба Шура? Так она глухая уже давно, что кричать нужно, даже если возле неё стоишь.

— Мало ли кто под заборами лазит.

— Ну, так, как наша Маричка, в этом селе больше никто не лазит, — попробовал разрядить обстановку Вася, и оба парня засмеялись. Даже они считали свою младшую сестру назойливой мухой, и были рады, что она крутится не возле них.

— Да ладно тебе, Васёк, не так уж и херово мы живём. Бывает и похуже. Я, кстати, уже обвес себе заказал на «ласточку». На той неделе уже должен быть. После него думаю «прямоток» еще поставить, чтоб гудела посолиднее.

Эта идея брата показалась Васе довольно забавной, но говорить этого в голос он не стал — слишком уж Лёня любил свою «пятёрку». Но в остальном, парень понял, что брат совершенно не разделял его мнения, да и вообще отнёсся к его откровению, как к спонтанному желанию, которое через время исчезнет, как семена одуванчика на ветру. Только вот для его младшего брата всё это было всерьёз, и он действительно хотел убраться подальше из Половцев. Но, какой бы срочной не была потребность вырваться из села, для начала ему нужно было еще закончить школу.