Семь подвигов Геракла Сергеевича

Геракл Водохлебов, 2021

Тридцатипятилетний москвич Геракл Сергеевич Водохлебов, до сих пор не женившийся и живущий с родителями, в 2018 году в восьмой раз поступает в университет. Закончит ли Геракл первый курс и какую роль в повествовании сыграет его кумир – лидер СССР Иосиф Виссарионович Сталин?

Все совпадения с реальными людьми и событиями случайны.

Подвиг первый. Послание из прошлого

Сентябрь 2018 года.

Как правило, мы все живем по относительно схожему графику — в семь лет идем в школу, в восемнадцать — в университет или армию, к тридцати многие уже имеют собственную семью. Разумеется, есть и люди, не живущие по стандартам общества.

Одним из таких характерных исключений был тридцатипятилетний москвич Геракл Сергеевич. К своим солидным годам он все еще не знал женской ласки, жил с родителями и только что в восьмой раз поступил на первый курс университета.

Героическое имя было дано этому великовозрастному студенту его отцом, доктором исторических наук Сергеем Витальевичем Водохлебовым, специалистом по истории Древнего мира. Видимо, сей ученый муж надеялся, что данное имя поможет мальчику почувствовать себя увереннее и облегчит ему жизнь. Впрочем, само по себе это имя по причине необычности скорее приносило проблемы и делало Геракла Сергеевича объектом насмешек в школьные годы.

Однако, судя по всему, после школы наш Геракл в самом деле решил максимально облегчить себе жизнь. К своему солидному возрасту он никогда не работал(благо, позволял доход родителей) и беспрестанно менял вузы, не проучившись нигде и до третьего курса. Актер, социолог, экономист, архитектор, зоолог, менеджер, программист, журналист — вот те профессии, которые наш герой пробовал освоить, но ни одна из них не оказалась его призванием. К тому же, Гераклу катастрофически не везло — то он поскользнется на сцене и упадет на сидящего в зале председателя комиссии, учась в театральном, то случайно выпустит из клетки зеленых мартышек, напавших на семидесятилетнего декана Октябрину Семеновну, учась на биофаке — пожалуй, не было человека, сильнее умевшего притягивать неприятности. Дисциплинированностью он, впрочем, тоже не отличался, поскольку любил поспать до обеда — как он говорил, «чтобы привести мысли в порядок».

Неоднократно отец предлагал Гераклу поступить на истфак, где тот смог бы делать, что душе угодно, и все равно закончить благодаря протекции — но герой принципиально отказывался, считая, что блату будет не место в новом СССР(Геракл мечтал когда-нибудь возродить любимое государство с собой во главе).

Вот и в этот раз Геракл поступил по своему хотению — на юрфак. Он считал, что там по достоинству оценят его талант оратора — хотя на самом деле Геракл был нудным и мог часами рассуждать о прописных истинах. Именно по этой причине девушки бежали от него, как от огня. Поначалу, в юные годы, нашего героя это жутко задевало, но затем он начал смотреть на дам не лучше, чем на насекомых и прервал всякое общение с особами женского пола — родители Геракла уж и не надеялись, что у них появятся внуки. Впрочем, последовать древнегреческим традициям и поднять радужный флаг наш герой тоже не собирался, поскольку считал геев «психически нездоровыми индивидами, которых Сталин сажал — и правильно делал». Сталин был главным кумиром Геракла, и он ужасно переживал из-за того, что «глупые ребятишки не ценят наследие великого Вождя». Весь шкаф героя был заставлен трудами «друга физкультурников», а над постелью висел написанный маслом портрет Сталина в белом мундире, созданный во время одного из «академов» самим Гераклом.

Итак, в первый день занятий, второго сентября, Геракл Сергеевич не торопился просыпаться и идти на учебу. Он хотел выспаться после бурной ночи, проведенной за просмотром любимых фильмов эротического содержания. Тем не менее, Геракла все равно разбудил громкий голос отца:

–Геракл! А ну, просыпайся, лоботряс! Нам о многом надо поговорить.

–Товарищ отец! Как я смогу вести конструктивную дискуссию, если даже не удовлетворил базовую потребность организма во сне?

–Никаких «товарищ отец», олух царя небесного! — крикнул отец и потащил Геракла под кран с ледяной водой.

Через пять минут Геракл, одетый и свежий, стоял в кабинете отца, который был явно недоволен:

–Геракл! Тебе уже тридцать пять, но ты до сих пор живешь за мой счет и ничего не закончил…

–Отец, я просто до сих пор ищу себя! А искать себя и всю жизнь можно. Как говорили в Древней Греции…

–Я знаю, о чем говорили в Древней Греции, мальчик мой, но мое терпение НЕ БЕЗГРАНИЧНО! Если ты вылетишь и из этого института, то убирайся вон. Мне надоело содержать такое аморфное создание. Боже мой, к твоим годам я уже был кандидатом наук! На кафедре уже все говорят, что у Сергея Витальевича сын — дурачок. Не представляешь, как мне стыдно…

–Собаки лают — караван идет, — глубокомысленно заметил Геракл.

–В данной ситуации эта поговорка совершенно неуместна, оболтус ты мой! Между прочим, при любом тобою Сталине ты бы уже в лагерях гнил, тунеядец.

–Категорически не уверен, батя. Если бы Иосиф Виссарионович только послушал мои оды в его адрес, то я, наверное, и в Политбюро бы оказался.

Отец только махнул рукой:

–Бесполезно. Ладно, иди на учебу, и только попробуй прогулять пары. Жаль, что мать этого не слышит(Мать Геракла Сергеевича уехала в длительную командировку в Заполярье, она была геологом).

–Слушаю и повинуюсь, батя! — сказал Геракл и с радостным выражением лица выбежал на улицу, не забыв надеть круглые очки и взять лежавшие на тумбочке в прихожей презервативы(которые он уже двадцать лет таскал с собой «на всякий случай»).

Сентябрьское солнце ярко светило над Москвой, и Геракл аж крякнул от удовольствия, нежась на ходу под его лучами. Вдруг наш герой обо что-то споткнулся и упал, после чего раздался хриплый голос:

–Осторожнее, милый государь. Здесь, если вы не заметили, люди спят!

Этим «чем-то» оказался старый бомж Родион Артурович, давний знакомый Геракла. Еще в школьные годы наш герой познакомился с этим интереснейшим человеком, интеллигентом и философом, облюбовавшим свалку возле дома Геракла. В «лихие» девяностые жена Родиона Артуровича отсудила у него квартиру после развода, и тому пришлось примкнуть к стройным рядам городских люмпенов. Родион Артурович уже много лет жил на этой свалке и был прекрасно известен всей округе, прославившись как умнейший человек, который может дать ответ на любой вопрос. Даже Сергей Витальевич часто любил подискутировать с этим пропахшим перегаром кладезем знаний.

Родион Артурович отряхнул с себя гнилую листву и мечтательно заговорил, глядя на Геракла:

–Ах, так это вы, Геракл. Удачное же вам имя все же батенька выбрал…

–Даже не начинайте, камрад. У меня со времен детского садика из-за этого проблемы. То Геркулесом, то Герасимом обзывали…

–А вот Герасимом, батенька, напрасно. Абсолютно иные корни у этого имени, не имеющие отношения к сыну Зевса.

–Это я прекрасно знаю, Родион Артурович, но разве до этих жалких червяков в поношенном «Адидасе» можно было донести даже такие элементарные мысли? И ведь что самое обидное, подобной швали у нас в стране везде почет. Вот Борька Сельнов, который меня в восьмом классе в туалете закрывал, уже депутат городской думы! А я его до сих пор не простил…

–Очень интересно, голубчик, продолжайте, — сказал слишком интеллигентный для того, чтобы послать Геракла, Родион Артурович.

–…А девки проклятые? Они из-за любого повода готовы с крючка соскочить, а ведь мое имя тот еще повод. Уверен, именно из-за него у меня нет девушки, ведь почему еще за таким галантным кавалером не бегают дамы? — сказал Геракл, почесывая прыщи на лбу.

–И не говорите, Гераклушка, от этих баб одни беды, уж в этом я вас поддержу. Вот я был уважаемым человеком, кандидатом наук, а эта стерва подала на развод и квартиру отсудила… Кстати, голубчик, а вы чего так спозаранку спешите? Не привык вас раньше обеда созерцать.

–Я, камрад, в университет направляюсь, юристом буду! — гордо воскликнул Геракл, задрав нос.

–И правильно! Как говорил наш Ленин Владимир Ильич: «Учиться, учиться и еще раз учиться».

–Молодец же вы, Родион Артурович, что вождя мирового пролетариата цитируете. Но смею заметить, что Сталин сделал для страны еще больше…

После этих слов началась ожесточенная дискуссия, которую нет ни малейшего смысла приводить целиком, потому что стороны все равно остались при своем. Вдруг Геракл заметил, что солнце уже высоко над горизонтом:

–Ладно, мне пора бежать, Родион Артурович, а то я малость припозднился, — произнес герой и со скоростью спринтера рванул к храму науки.

Геракл Сергеевич, обливаясь стекающим по жирным бокам потом, вбежал в аудиторию, когда начиналась уже третья пара — философия. Преподаватель, полная женщина бальзаковского возраста, как раз начала перекличку:

–Аввакумова?

–Я!

–Аркадьев?

–Я!

–Бесогонов?

–Я, сударыня, — протянул сидевший в одиночестве на передней парте короткостриженый юноша с тремя подбородками.

–Водохлебов… О господи! Тот самый? Сын Сергея Витальевича с истфака? Этот индивид уже везде побывал…

–И решил побывать и тут, товарищ преподаватель! — радостно заявил вбежавший в аудиторию под громкий хохот группы Геракл.

Тезка древнегреческого героя в самом деле представлял собой печальное зрелище. Он весил примерно сто двадцать килограмм, носил штаны на подтяжках и круглые очки в роговой оправе, съехавшие набок после продолжительного бега. В одном, Геракл, правда, немного походил на греческого полубога — он почти никогда не брился, поэтому его борода доходила почти до пупа. На голове же сияла обширная залысина. В общем, ничего удивительного в том, что его вид вызвал приступ смеха у молодежи, не было.

–Водохлебов! Ну хоть тут вы собираетесь учиться?

–Всегда готов…

–Марина Петровна.

–Всегда готов, Марина Петровна!

–Ладно уж, садитесь…

–Геракл! — гордо заявил наш герой, чем вызвал у аудитории новый приступ смеха.

–Садитесь, Геракл, — сказала еле сдерживавшая смех Марина Петровна.

Геракл начал раздумья по поводу места посадки. В маленькой аудитории было всего два свободных места: на задней парте, рядом с неземной красоты брюнеткой в мини-юбке, и на передней, рядом с каким-то превосходившим по габаритам даже Геракла жиртрестом(как мы уже знаем, это был Бесогонов). Естественно, московский полубог решил примоститься рядом с красавицей.

«Вдруг есть шанс даже в сотую процента, что данная особа со мной сойдется?» — подумал Геракл.

Но не успел герой даже дойти до задних рядов, как жутко покраснел и начал потеть, что всегда происходило с ним в присутствии красивых девушек. Студенты обратили на это внимание, и вновь подняли Геракла на смех. Сгорая от стыда, герой доковылял до задней парты и, заикаясь от смущения, спросил:

–Т-т-товарищ девушка?.. К-комсомолочка?… М-можно я тут присяду?

–Занято. Для тебя, толстый извращенец — занято, — ответила девушка.

–Почему вы себя ведете, как последняя курва?! — во весь голос закричал Геракл, чем окончательно «добил» большую часть группы, валявшуюся на полу от смеха.

–Немедленно прекратите это безобразие, Водохлебов! — закричала Марина Петровна — Не мешайте вести занятия и садитесь на переднюю парту к Бесогонову.

Гераклу не оставалось ничего другого, как подчиниться.

«Святой Иосиф, ну и живот у этого толстяка. Даже я, хоть и ем шмат сала каждый день, еще не довел себя до такого жалкого состояния. Да в зоопарке кабаны меньше!» — думал Геракл, постепенно приближаясь к передней парте.

–Извольте садиться, сударь, — прервал его размышления Бесогонов, который галантно пододвинулся. Несмотря на это, места двум великанам юридической науки хватило с большим трудом.

–А у нас теперь на передней парте лежбище сивучей! — гаркнул хорошо одетый юноша, сидевший на другом конце аудитории.

–Между прочим, камрад, сивучи весят более пятисот килограмм, а мы с товарищем Бесогоновым даже вместе взятые столько не будем весить. И вообще… — не успел договорить Геракл.

–ТИШИНА В АУДИТОРИИ! — закричала Марина Петровна, у которой начали сдавать нервы.

Глубоко вздохнув и устремив взгляд к небесам, она наконец сказала:

–Ну что же, уважаемые первокурсники, начнем занятия.

Нет смысла приводить все то, о чем рассказывала Марина Петровна, однако незадолго до конца пары произошло событие, вновь взбудоражившее всю группу, которая к тому моменту уже засыпала от скуки. Преподаватель монотонно произносила следующие слова:

–…К сожалению, при советской власти свобода самовыражения индивида подавлялась. Сталин фактически низвел граждан до положения винтиков в механизме…

Геракл не мог спокойно слушать порочащие его кумира речи:

–И вам не стыдно рассказывать нам всю эту либеральную ересь, Марина Петровна? Что будет думать молодое поколение о величайшем человеке в истории страны?…

–Так училка вроде не про Цоя говорила, — сказал внезапно проснувшийся наркоман в кожаной куртке.

–Не взлезайте бесцеремонно в дискуссию, товарищ маргинал! Здесь решаются вещи, от которых, не побоюсь этого слова, зависит судьба страны. Итак, продолжим, Марина Петровна. Вы утверждаете, что Сталин низвел граждан до положения винтиков? Но как же усилия, которые предпринимались товарищем Сталиным для повышения уровня образования граждан? При проклятом царизме крестьянин вообще, в большинстве своем, ничего, кроме как сеять репу и разгребать навоз, не умел, а при товарище Сталине открывались школы, университеты, кинотеатры, библиотеки в самом что ни на есть массовом порядке. Этот святой человек за какие-то пару десятилетий сделал страну полностью грамотной. Его имя до сих пор с благоговением произносят миллионы!..

–Таких же психов, как ты? — сказал Гераклу хорошо одетый юноша.

–Вам не давали слова, молодой человек.

–Конечно я молодой, на фоне такого переростка, как ты! — смеясь, ответил юноша.

–Правильно, Вольдемар, так его! Пришел в нашу группу и еще какие-то лекции читает, урод жирный, — сказала красотка с задней парты.

–Бабам слова тоже не давали! — закричал покрасневший от волнения Геракл.

–Ну тебе-то, судя по всему, лучше знать насчет «не давали», — ехидно ответила девушка, поправляя прическу.

–Мы здесь ведем серьезную дискуссию, тут не место для ваших низменных шутеечек! — воскликнул Геракл, которого задели за живое. К своим солидным годам он не то, что не просыпался не один, но даже не был ни на одном свидании.

–ТИШИНА! — закричала Марина Петровна с громкостью, которой позавидовали бы рокеры-металлисты, — ГЕРАКЛ ВОДОХЛЕБОВ! Выйдите ВОН из аудитории! В вашем присутствии категорически невозможно нормально вести занятия. И обещаю, что экзамен вы будете сдавать очень долго!

–Так значит вот как реагируют сотрудники прогнивших современных вузов на историческую правду? Хорошо! Я удаляюсь! История в любом случае покажет, кто был прав, — сказал Геракл и выбежал из аудитории.

Постаравшись успокоиться, Марина Петровна, натужно улыбаясь, сказала:

–Итак, продолжим…

Геракл тем временем, раздумывая, медленно брел на четвертый этаж, где должен был быть следующий предмет — теория государства и права.

***

–Народ, что мы будем делать с нашим Герасимом? Меня этот урод конкретно достал, корчит из себя невесть кого. А чувство собственного достоинства — ну прямо как у депутата, — обратился к группе приятелей Вольдемар после звонка на перемену.

–Еще и клинья ко мне подбивал, козел. Да с таким даже какая-нибудь Зинка с базара забесплатно не станет спать, — сказала девушка-брюнетка.

–Дело говоришь, Светка, — смеясь, ответил Вольдемар.

–Этот чувак вообще не в теме. Затирал нам битый час про какого-то скучного Сталина. Кому он вообще сдался из нас, этот грузин жестокий, — сказал наркоман в кожанке.

–О да, Яшка, в самую точку.

Немного подумав, Вольдемар продолжил:

–Так что будем все-таки делать? Если ничего не придумаем, этот урод нас за неделю до дурки доведет.

–Может, типа, стрелу забьем? — произнес молчавший до этого парень в спортивном костюме.

–Нет, Сява, методы из девяностых — это слишком банально… И наказуемо УК РФ. Уж это ты, как будущий юрист, должен знать?

–О, я, типа, придумал! — подал голос Яшка, — Ну этот Геркулес же, типа, от нашей Светки течет? Так пусть она к нему подкатит, заманит домой, а потом заснимет голым и в интернет выложит?..

–Эй-эй-эй! Я не собираюсь подкатывать к этому озабоченному… И тем более видеть его голым! Фу! — сказала Света, — У меня тут свой план созрел…

***

Геракл медленно поднимался по лестнице, размышляя о сущности бытия, как вдруг в него сзади будто врезался грузовик:

–Милостиво прошу прощения, сударь, — сказал Гераклу столкнувшийся с ним Бесогонов.

–Ничего, камрад, со всеми бывает.

–Вы были просто превосходны на философии, мсье Геракл! Марину Петровну после того, как вы ретировались, чуть, не побоюсь этого слова, кондратий не хватил! Я, конечно, не одобряю коммунизм, из-за того, что эти красные черти царя-батюшку расстреляли, но Сталин все же золотой человек был, страну поднял и присоединил многие землицы бывшей Российской империи. Неудивительно, что вы так его цените.

–Приятно слышать, товарищ Бесогонов…

–Димитрий, Димитрий я! Не нужно называть всех по фамилии.

–Хорошо, Димка, — сказал Геракл, хотевший показать себя дружелюбным.

–Димка?! Что это за просторечия еще? Я не холоп какой-нибудь все же — наш род, батенька, еще Петру Великому имел честь служить, царствие ему небесное. Ежели не уразумели еще, дворянин я. Мой славный пращур после кровавого Октября в Париж бежать изволил, и токмо мой батенька в Россию вернулся обновленную, православную.

Геракл впал в замешательство. Казалось бы, ему не стоило радоваться знакомству с дворянином, особенно потомком беглого буржуя — однако в то же время наш марксист не испытывал к новому знакомому антипатии, скорее интерес.

–Ну и как мне вас теперь прикажете называть, камрад? — спросил Геракл.

–Если вам будет угодно, называйте тогда уж Дмитрием Аркадьевичем или, на худой конец, просто Дмитрием. И давайте поторопимся и отнесем наши принадлежности в аудиторию, а то трапезничать нам надо бы, а уж в этом деле я торопиться не привык!

После того, как Геракл и Дмитрий Аркадьевич оставили свои вещи в аудитории, они медленно направились к столовой. Судя по всему, Геракл впервые в жизни нашел друга.

–…А насчет Светланы не переживайте, уважаемый Геракл. Я тоже с утречка подсесть к ней намеревался, так еще грубее, чем вас отвадила, отродье ведьмино. Похоже, неинтересны такие статные молодые люди, как мы, девицам подобным, им скорее таких, как Вольдемар Сельнов, подавай…

Услышав фамилию своего кровного недруга, Геракл аж затрясся:

–Сельнов?! Я не ослышался?

–Да-с, это племянник Бориса Николаевича, депутата. Должно быть, по протекции сюда изволил поступить…

–Борька! Недруг мой старый! Вот кого надо в первую очередь расстрелять! Эта сволочь каждый день, одиннадцать лет подряд, мой портфель на березу закидывала. Перед девками он тоже меня всегда позорил, трусы стягивать любил. Как же я, товарищ Дмитрий, ликовал, когда школу закончил и мог больше не видеть этого дегенерата! Только я думал, что он сопьется, орангутанг чертов, а он, видите ли, в «Единую Россию» вступил и депутатом заделался. Видно, правду говорят, что дерьмо не тонет…

–Простите за бестактность, Геракл Сергеевич, но сколько же вам лет, если Борис Николаевич — ваш одноклассник? Никак не меньше тридцати пяти годков, выходит. И что же вы в таком случае делаете среди нас, на курсе первом?

–Всю жизнь себя искал, товарищ, всю жизнь. Наконец-то нашел, похоже. Юриспруденция — вот мое истинное призвание! — гордо задрав нос, воскликнул Геракл.

–Похвально, что нашли себя, иные уж и не найдут…

Размышления двух толстяков возле двери в столовую прервал громкий свист сзади. Обернувшись, Геракл заметил довольного Сяву:

–Эй, Геродот, подь сюда! Дело есть!

–Что вам надо, пролетарий? Мы с товарищем Бесогоновым и так поесть не успеваем…

–Да не ссы, подойди сюда.

–Пожалуй, я откланяюсь, Геракл Сергеевич. Сожалею, но горячие пирожки меня привлекают намного сильнее, чем речи этого холопа. Прошу уж извинить, — сказал Дмитрий и вбежал в столовую.

Геракл, трясясь от страха, подошел к Сяве. Еще со школы он не любил одетых в спортивное парней, которые часто его обижали… хотя он обычно обижал их еще сильнее.

–Слушай сюда, Герасим, — сказал Сява, — Беги кабанчиком на первый этаж и найди Светку. У ней к тебе какой-то базар есть…

Не дослушав гопника, Геракл со скоростью поезда рванул на первый этаж.

«Светка! Неужели я ей все-таки понравился! Пригодятся, родимые», — размышлял Геракл, поглаживая карман, в котором лежали презервативы.

На первом этаже возле лестницы Геракл заметил Свету и, ликуя, подбежал к ней. Казалось, что его жирная туша вот-вот воспарит над землей от счастья.

–Светлана! Что вам нужно? — радостно спросил Геракл.

–Наконец-то, Гера, я уже заждалась. Я от старшекурсников-историков такое услышала, что тебя непременно заинтересует. Оказывается, во время войны наш вуз посещал сам Сталин и, по слухам, что-то спрятал в подвале. Никто так и не нашел до сих пор этот предмет, да и не известно, что спрятал Иосиф Виссарионович. Вдруг там что-то по-настоящему ценное! Думала, что тебя это заинтригует, ты же у нас вроде интересуешься Сталиным, красавчик?

«Меня никогда не называли красавчиком…» — подумал млеющий Геракл. С трудом сохранив самообладание, он ответил:

–Да, я знаю, что Иосиф Виссарионович выступал здесь перед комсомольцами в сорок первом, но чтобы он что-то запрятал в подвале? Это же, судя по всему, просто байка для дураков!

–Дыма без огня не бывает, скорее всего. Пошли же в подвал, и посмотрим сами!

–Все равно, у меня очень большие сомнения по поводу этой истории, Светлана. Зачем товарищу Сталину что-то прятать тут, когда у него было множество более надежных мест? Скорее всего, ты просто стала жертвой глупого розыгрыша со стороны этих так и не повзрослевших старшекурсников.

«Кто бы говорил про не повзрослевших», — подумала Света. Глубоко вздохнув, она ответила Гераклу:

–Как я говорила, дыма без огня не бывает. Вдруг товарищ Сталин и делал расчет на то, что тут никто не станет ничего искать? Пошли лучше и убедимся сами, до звонка еще десять минут.

–Ну ладно… — не успел договорить Геракл, как Света взяла его за руку и потащила к двери в подвал.

«Меня никогда не брали за руку… Такими темпами, товарищи, и до полового акта недалеко», — подумал довольный Геракл.

Тем временем они со Светой подошли к двери в подвал:

–Черт, заперто! Герочка! Не мог бы ты взять у сторожа ключ?

«Герочка…» — подумал готовый на все Геракл. Впрочем, он все же вновь сумел взять себя в руки.

–Сию секунду, Светланочка. Ради вас — что угодно, — сказал Геракл и со скоростью Усейна Болта рванул к комнате сторожа.

К сожалению, сторож спал. Похоже, этот труженик был смертельно пьян уже не первый день. Геракл не растерялся и громко закричал:

–Подъем!

Сторож тотчас же начал бормотать, приоткрывая глаза:

–О, братишка! Хочешь, я еще одну историю тебе расскажу… Минутку! Ты же не братишка, тот еще год назад на пенсию ушел! Кто вы, дяденька? Только не стукайте больно, нас уже много раз стукали…

«Нас? Белая горячка, похоже», — подумал Геракл и, не растерявшись, заговорил:

–Товарищ сторож! Не могли бы вы предоставить мне ключ от подвала?

Немного помявшись, он добавил:

–Приказ ректора!

Малость подумав, сторож ответил:

–Ректора, значится? А чего ж ректору не помочь? Мы сколько раз ректору помогали… Он же нас на работу и взял… Вот ключ, дяденька, не стукайте только.

–Благодарю, пролетарий, — сказал Геракл и побежал назад, к Свете.

Запыхавшись по дороге, он сказал девушке при встрече:

–Светлана! Сторож, конечно, был той еще шельмой, но ключ я добыл. Держите его, у нас еще есть несколько минут до конца перемены.

–Молодец какой, — ответила Света и открыла дверь в подвал. Оттуда моментально потянуло пылью и сыростью.

–Ну что же, Светлана, вы готовы отправиться навстречу приключениям? Вперед! — рявкнул Геракл, и, запнувшись о порог, полетел вниз по лестнице.

К счастью, обильный слой жира защитил Геракла от серьезных травм. Встав и отряхнувшись, герой услышал звук ключа в замочной скважине.

–Что еще за выходки?! Это недостойный комсомольца поступок! — громко возмутился Геракл.

–Ха-ха! Я же знала, что инфантилы доверчивые, будто малые дети, но и не предполагала, что тебя будет настолько легко одурачить! Неужели ты думал, что после того, как ты прилюдно назвал меня курвой, я захочу быть с тобой наедине в темном подвале? Лучше посиди тут несколько часов и подумай над своим поведением, а я опаздываю на пару. Чао! — сказала Света и убежала.

–Гори в аду, отродье Гитлера! — прокричал вслед девушке Геракл. Герой попробовал применить силушку богатырскую и вышибить дверь пузом, но даже его годами росший живот не справился со сталью. Почесав голову, Геракл пошел вниз.

“Кто знает, может я и в самом деле найду тут что-то любопытное. По крайней мере, количество паутины говорит о том, что сюда лет десять никто не заглядывал”, — подумал Геракл.

К сожалению, в подвале, судя по всему, не было ничего, кроме хлама, пылившегося со времен Брежнева. Старый спортинвентарь, банки с краской чехословацкого производства, полусгнившие плакаты с коммунистической пропагандой(от вида которых у Геракла учащенно забилось сердце) — чего тут только не было. Однако внимание Геракла привлек одиноко стоявший в углу бюст Сталина, весь покрытый паутиной.

“Наверное, убрали сюда при Хрущеве”, — подумал герой. Его сердце сжалось от вида бюста, сильно обветшавшего со временем. Недолго думая, Геракл решил по крайней мере привести Сталина в порядок, тем более титану юриспруденции все равно нечем было заняться в промозглом подвале.

–Потерпите, Иосиф Виссарионович, скоро это чудище отправится к праотцам! — громко крикнул Геракл, заметив сидевшего на лбу вождя большого паука. Сняв с ноги свой увесистый сандаль, герой размахнулся со всей силы и раздавил жирное членистоногое, однако от удара бюст генералиссимуса СССР покачнулся и упал на пол.

–Ай-яй-яй, ну как же так… — протянул Геракл и кинулся поднимать бюст. Вдруг он заметил, что на тумбе, на которой стоял вождь, лежит пожелтевший конверт.

–Это что у нас тут… “Открыть в 2000 году”. Клянусь партией! Да это же послание будущим поколениям! Ну, клад не клад, а все равно вещь примечательная. Надо обязательно захватить с собой, — сказал вслух сиявший от счастья Геракл.

Прошло три часа, прежде чем Геракла выпустила Света.

–Ну что, раскаиваешься за свое поведение, великовозрастный дятел? — победно спросила Светлана, но разжиревший тезка полубога не удостоил ее и взгляда.

–Светлана, мне сейчас не до ваших детских игр. Тут, не побоюсь этого слова, дело государственной важности, — бросил ей вслед Геракл и со всех ног побежал к своему отцу, на кафедру истории Древнего мира(конечно, Сталин не имел ни малейшего отношения к Древнему миру, но герой просто не знал других ученых-историков).

В дверях факультета Геракл столкнулся с Димой Бесогоновым:

–Сударь! Куда вы запропастились? Мне тут Светлана говорила, что вы штаны промочили и домой убежать изволили, но я почему-то в сию байку не больно-то и поверил! Где же тогда вы были столько часочков?

–Заперла меня в подвале, курва, — сказал Геракл и быстро пересказал Дмитрию все, что произошло.

–Эк же она лихо, — усмехаясь, ответил Дмитрий, — А вот меня с пятого класса никто затворить не сумел — любую дверицу вышибаю. Ладно, нечего мешкать, поспешим к батеньке вашему — вещь-то вы явно неординарную обнаружили!

С грохотом стада слонов два толстяка ввалились на кафедру истории Древнего мира. К счастью, там никого не было, кроме работавшего над научным трудом заведующего кафедрой — отца Геракла.

Недовольно посмотрев на сына, Сергей Витальевич заговорил:

–Геракл! Ефросинья Павловна, преподаватель теории государства и права, сообщила мне, что ты отсутствовал на ее занятиях. Ну как так можно, сын? Первый же день — и уже прогуливаешь.

–Я не виноват, отец! Меня заперла в подвале недостойная женщина!

К удивлению Дмитрия, отец Геракла усмехнулся:

–Какой это уже раз, десятый? Марина, Ирина, Ксения, Айгюль, даже преподаватель актерского мастерства Валериана Семеновна — почему все дамы так стремятся тебя запереть, сын? Лучше бы за тобой невесты так выстраивались…

–Отец! Если я встречу достойную женщину, которая сможет привести Россию к победе коммунизма, вы первый же об этом узнаете.

–Я просто хочу внуков… — мечтательно произнес Сергей Витальевич.

–Извините, что прерываю вас, господа, но Геракл Сергеевич вообще-то обнаружил воистину поразительную вещицу! Судя по всему, это послание будущим поколениям времен красной тирании. Кстати, забыл представиться — я Дмитрий Аркадьевич Бесогонов, приятель Геракла.

–Приятель? Господи Боже мой, неужели у моего сына появился друг, впервые в жизни? Такими темпами и невеста не за горами, да, сынулька?

–И все же взгляните на исторический документ, отец, — сказал Геракл.

–Да-да, совсем уж я забываюсь! Посмотрим… Бумага вся желтая, надпись еле различима… Это на самом деле очень старый конверт, но никак нельзя вскрывать его здесь — это несправедливо по отношению ко всем остальным студентам. Вот что! Я договорюсь с ректором, и мы организуем церемонию торжественного вскрытия завтра, в актовом зале. Я горжусь тобой, сынок! — впервые в жизни сказал Сергей Витальевич.

***

Торжествуя, Геракл шел утром в университет. Он был одет в свой лучший костюм, который отец купил Гераклу еще лет в двадцать, для будущей свадьбы. Правда, даже спустя столько лет Геракл все еще не женился, а костюм тем временем стал ему натирать в боках и промежности. Тем не менее, ничего более презентабельного у него не было.

Размышляя о будущих наградах от университета и, быть может, от военно-исторического общества, Геракл услышал, как его зовут:

–Доброго утречка, Гераклушка! Какой вы красивый сегодня, однако! Неужели женитесь наконец-то? Не забудьте уж пригласить и меня, старика, а то, знаете ли, людям моего положения всегда охота покушать посытнее! — раздался скрипящий голос.

Обернувшись, Геракл заметил сидевшего возле любимого бака Родиона Артуровича. Сияя от счастья, студент ответил:

–И вам не хворать, Родион Артурович! Да нет, не женюсь я, где же при проклятом капитализме женщину достойную найти? Я вчера послание нашел из прошлого, уважаемый товарищ. Сегодня при ректоре вскроют, и, быть может, мне благодарность объявят. Подумать только, зачитают слова из светлых времен социализма!..

–Да, хорошее время было, Геракл Сергеич! Я даже знал, что такое крыша над головой. А вы молодец, однако! Не пригласите ли и меня лицезреть час своего триумфа?

Геракл оценивающе посмотрел на не мывшегося год Родиона Артуровича и ответил:

–Только уж приведите себя в порядок, дорогой камрад! Хотя бы под струей умойтесь!

–Сию секунду, товарищ!

Через полчаса Геракл и помывшийся Родион Артурович вошли в актовый зал университета. Там уже присутствовало множество людей, включая более тысячи студентов, весь профессорско-преподавательский состав и репортеров с телевидения. Один из последних, усатый человек в очках, громко говорил на камеру:

–Постой, паровоз, не стучите, колеса, Горбачев, нажми на тормоза! Уважаемый зритель! Я часто вспоминаю советские времена с комсомолочками в фартучках и газированной водой в автоматах! И вот, сегодня мы будем лицезреть вскрытие исторического документа, созданного, не побоюсь этого слова, в СССР! Мы узнаем, что хотели нам сказать прошлые поколения, в новом выпуске программы…

Не дослушав его, Геракл устремился в первый ряд, где для него уже было приготовлено место. По пути он поймал на себе презрительный взгляд Светы, торжествующий взгляд Димы Бесогонова и недовольно-удивленные взгляды остальной группы.

–Дорогой камрад Родион Артурович, не могли бы вы присесть рядом с товарищем Дмитрием Аркадьевичем? Просто, боюсь, что для встречи с ректором ваш гардероб чрезмерно пролетарский, — сказал Геракл.

–Ничего-ничего, Геракл Сергеич! Я и тут посидеть могу. Не каждый день людям моего статуса удается побыть, так сказать, в теплом гнездышке, — ответил Родион Артурович.

–Фу, это же бомж! Ничего, впрочем, удивительного, кто еще захочет знаться с этим жирным недоразумением? — громко сказала Света.

Ни Геракл, ни Родион Артурович не обратили на нее ни малейшего внимания.

В зале среди почетных гостей присутствовал и член попечительского совета университета — депутат Борис Николаевич Сельнов, школьный соперник Геракла. Тот моментально заметил своего одноклассника и неторопливо повернулся к нему:

–Так-так… Гера Водохлебов? Неужели ты?

–И вам не хворать, товарищ Борис, — пожимая руку, сквозь зубы сказал Геракл.

–Так это ты, выходит, документ нашел? Всегда ведь дотошным, как овчарка был! С моим племяшей, Вольдемаром, пересекался?

–Да уж знакомы, Борька. Сам-то как?

–Да у меня тоже маленькое достижение — наконец-то виллу на Багамах приобрел. Надоело в Сочи жир плавить.

–Мое почтение, — произнес готовый атаковать «империалиста» Геракл.

–Ладно, иди, братан, сегодня твой черед блистать!

С облегчением наш герой отошел от древнего врага.

В первом ряду Геракла встретил отец:

–Я в кои-то веки я по-настоящему горжусь тобой, просто представить не мог, что ты в первый же день найдешь подобный артефакт, сын.

–Никто не знает моей истинной силы, отец, включая и меня самого! — ответил Геракл.

Их диалог прервала громкая музыка. Под нее на сцену вышел семидесятилетний мужчина в замшевом костюме — это был ректор университета, Владимир Петрович. Кашлянув, он начал торжественную речь:

–Уважаемые студенты! Уважаемые преподаватели! Уважаемые работники средств массовой информации! Сегодня, в вашем присутствии, я вскрою конверт, в котором, судя по всему, содержится послание будущим поколениям от поколения строителей коммунизма. Однако прежде, чем я произведу вскрытие, прошу приветствовать на сцене человека, нашедшего этот артефакт, московского, не побоюсь этого слова, Индиану Джонса! Итак, прошу любить и жаловать, студент первого курса юридического факультета Геракл Сергеевич Водохлебов!

Вновь грянула торжественная музыка, и Геракл с легкостью лани вбежал на сцену. К его сожалению, громких аплодисментов в зале слышно не было(«Наверное, из-за имени», — подумал Геракл). Впрочем, это не могло испортить ему настроение. Он пожал руку ректора и торжествующе встал рядом, сияя, как бриллиант.

–Блестяще, молодой человек! Не каждому студенту удается совершить подобное. Я немедленно распоряжусь о том, чтобы ваша фотография висела на доске почета юридического факультета. А теперь, прошу вас, обратитесь к аудитории с речью! Не стесняйтесь! — сказал ректор.

Вне себя от эйфории, Геракл начал:

–Уважаемые товарищи…

После десяти минут этой речи, из которых девять было преисполнено славословиями в адрес СССР, Геракла прервал ректор, чувствовавший, что терпение слушателей подходит к пределу:

–Прекрасные слова, молодой человек, но не возражаете ли вы, если мы все-таки начнем вскрытие?

–Так за этим и собрались, товарищ ректор! — ответил Геракл и отошел в сторонку.

Ректор взял из рук ассистента конверт и ножницы. Вслед за этим он обратился к зрителям:

–Ну что ж, приступим.

Владимир Петрович вскрыл конверт и громко начал читать послание:

«30 июля 1984 года.

Пахомыч вообще в последнее время как не в себя синячит! Пришлось провести с ним воспитательные работы. После того, как я исполнил долг строителя коммунизма, Пахомыч слезно меня попросил забрать у него половину заработной платы и не отдавать ему до 2000 года, по его словам, «чтобы худа не было». Хрен его знает, почему до 2000 года, ну да ладно, мое дело — исполнить. Я еще и под бюст Сталина в подвале собираюсь спрятать, уж там и Шерлок Холмс не найдет, не то, что Пахомыч. Может теперь меньше бухать будет, алкоголик чертов!

Сторож Ефимов В.В.»

В конверте в самом деле лежало пятьдесят советских рублей. После того, как ректор закончил читать, в зале повисла гробовая тишина, прерванная нетрезвым голосом сторожа с задних рядов:

–Вот, братишка, куда тогда мои денежки подевалися-то!

Зал еще сильнее впал в недоумение. Чтобы разрядить обстановку, Геракл громко произнес:

–Ну вот так как-то!