Сабля, рассекающая Босфор

Георгий Хведелидзе, 2023

1520 год. Восхождение на престол Сулеймана I предзнаменовало начало новой эпохи, при которой Османская империя достигнет наивысшей точки своего могущества. На этом фоне развивается сюжет романа. Главный герой Искандер, воспитанный овдовевшей мамой, мечтает стать опытным воином и быть удостоенным службы при султане, чтобы обеспечить достойную старость для своей матушки. Юношу направляют в Амасью, где он, будучи стражником во дворце, встречает своего приятеля Ибрагима и прекрасную госпожу Мерием, которая сразу очаровывает его. Череда последующих событий вынуждает героев покинуть свою обитель, чтобы набраться сил для грядущих испытаний. Эта книга представляет собой первую часть романа, главы которого увенчаны небольшими авторскими стихотворениями. Красочные образы и динамичное повествование, разбавленное философскими размышлениями, способствуют созданию специфической атмосферы, в то время как описание элементов жизни и быта точно передают колорит Турции 16 века.

Посвящается моим дорогим маме и бабушке.

Первая часть

I

Цветок начинает цвести лишь тогда,

Когда с неба на землю падёт Божья роса.

Чтоб стебель зелёный высоко устремился,

Сначала корням должно ему поклониться.

В 1520 году, когда на османский престол взошёл султан Сулейман I, приход которого предвещал рассвет Османской империи, в Стамбуле родился мальчик Искандер. С детства рос он без отца, так как тот погиб во время одного из военных походов на Персию. Растила мальчика овдовевшая матушка, поникшая и худая женщина с глубоко посаженными, словно пленники в зиндане, глазами. Искандер был очень сильным и отважным, помогал старикам, смиренно выполнял дела по дому. Получив хорошее образование, умея писать стихи, он решил поступить в янычарский корпус, чтобы верно служить своему падишаху, Повелителю всего мира. Его приняли в янычарский корпус, и он начал оттачивать навыки владения саблей. Искандер усердно трудился: утром и днём тренировал своё тело, а вечером слушал разговоры опытных боевых товарищей о различных стратегиях и великих завоевателях, таких как Баязид I Молниеносный и Мехмед II. Он мечтал служить при дворе султана и быть одним из его приближённых. Однако юноша думал не только о своей дальнейшей судьбе. Назначение на такую должность помогло бы ему обеспечить свою маму, которая вырастила его одна, без всякой помощи. Наконец, спустя несколько лет, Искандера назначили стражником во дворце Амасьи, где и должен был начаться его длинный путь…

В один солнечный день он, напевая красивую, словно тягучий золотистый мёд, мелодию, шёл по саду и вдруг увидел прелестную девушку, которая сидела под густой кроной инжирного дерева. На её голове красовалась украшенная рубинами и обрамлённая бриллиантовой россыпью диадема, сделанная искусными трабзонскими мастерами. На руке — маленькое украшение, также изготовленное в Трабзоне. Своим блеском девушка ослепила юношу. Её томные глаза, светлые, словно сапфиры на снегу, пронзили сердце Искандера, будто медный ятаган, обагренный гранатовым соком. Как только он попытался сделать первый шаг в её сторону, что-то внезапно остановило его. Перед ним появилась маленькая девочка с серыми глазами, тонкими волосами и непривычно белым лицом, что означало либо наличие недуга, либо чужеземные корни. Она улыбнулась, а после отвела глаза в сторону дерева с большими зелёными плодами. Юноша обернулся, но из-за солнца не мог ничего разглядеть. Перед его глазами всё расплывалось: какая-то высокая фигура приближалась к нему, плывя неторопливо, с грацией, словно лебедь по озеру. Постепенно пространство вокруг начало наполняться ароматом сушёной сливы, пьянящим сознание человека подобно кахетинскому вину, о котором Искандеру рассказывал один из его чорбаджи¹. С каждой секундой всё чётче становилась картина вокруг Искандера, однако черты божества, приближающегося к нему, были немного размыты. На расстоянии 10 шагов он, наконец, понял, что это та самая девушка с бриллиантовой диадемой. Когда она подошла к нему, он сразу осознал, что перед ним стояла далеко не обычная служанка. Его внимание привлёк блеск злата и серебра, плавно переливавшихся по шёлковой ткани её платья.

— Мелек, подойти ко мне, — коротко сказала она.

— Сейчас, сестра, — живо ответила девочка, отпустив рукав коричневого кафтана Искандера. Этот кафтан ему подарила мама за успешное окончание обучения.

— Как тебя зовут? — спросила старшая девушка.

— Искандер, госпожа.

— Какая у тебя должность? Раньше я тебя здесь не видела.

— Меня недавно назначили сюда стражником. Здесь мне быть ещё год, не меньше.

— Хорошо, — как будто равнодушно сказала она, — надеюсь, что ты будешь верно служить нам.

Искандер лишь молча кивнул.

— Возьми, — сказала Мелек и протянула ему сорванный алый цветок.

— Благодарю Вас, я буду бережно хранить его.

Она улыбнулась и спряталась за своей сестрой. Из-за дерева вышла служанка и направилась в их сторону.

— Хафса, проводи Мелек во дворец, она может заболеть.

И действительно, вид у неё был не самый здоровый: маленькое и исхудавшее тельце девочки выдавало гнездившийся в нём недуг. Когда она отдала Искандеру цветок, он почувствовал дрожь её пальцев.

— Слушаюсь, госпожа, — коротко ответила служанка и, взяв девочку за руку, повела её в покои госпожи.

Откланявшись госпоже, Искандер медленно попятился назад. Вернувшись в комнату, он съел два кубика рахат лукума и сел на свою кровать. Он пробыл в комнате до самой ночи и долго думал над произошедшим: инжирное дерево, маленькая Мелек и прекрасная девушка, имя которой он даже не успел узнать — всё это не давало ему покоя. Что-то мешало ему просто лечь спать. Какая-то загадка таилась в той женщине, которую даже после длительных размышлений Искандер так и не смог разгадать: “Неужели это и есть та невероятная особенность представителей знати? Кто она? Что в ней скрывается?” Эти вопросы не покидали Искандера до тех пор, пока он не засунул руку к себе в карман и не нащупал там тоненький стебель цветка, про который он совсем забыл и который так грубо смял, когда сел на кровать. В этот момент его как будто поймали на крючок и вытащили на свет из тёмной пучины, в которой он постепенно захлёбывался. Его мучения, наконец, прекратились, и ему захотелось выйти и пройтись, но было слишком поздно, и он решил просто лечь спать.

На следующее утро он проснулся от возгласов, доносившихся неподалёку. Когда он встал с кровати, в комнату резко вбежал его приятель.

— Доброе утро, Искандер. Как ты? — настороженно спросил он, всеми силами пытаясь скрыть своё удивление.

— Здравствуй, Ибрагим. Я чувствую себя хорошо.

Ибрагим сделал вид, что ничего не произошло, и собирался уйти, но Искандер прочёл это по его лицу.

— Ты что-то хотел мне сказать?

— Я просто решил зайти и проверить, спишь ты или нет. Вчера ты до поздней ночи сидел и бред…

— Что ты сказал?!

— Да ничего, всё хорошо.

— Нет уж, говори, раз начал.

— Да ладно тебе, может…

Искандер перебил его.

— Отвечай!

— Да что ты ко мне пристал, я просто лежал на соседней кровати и время от времени просыпался от твоего бреда. Но как я вижу, ты здоров.

— Да, ты прав.

— Прости, я даже не думал подслушивать, но ты ещё постоянно повторял “Мелек, Мелек” и “госпожа, госпожа”. Меня это немного удивило.

— Ясно, — громко воскликнул Искандер, — не бери в голову. Я просто вчера в саду встретился с одной молодой девушкой и её младшей сестрой.

— Так ты про госпожу Мерием?

— Да, но откуда ты знаешь, как её зовут?

— Это же очевидно. Её отец в ближайшем будущем может стать одним из визирей при падишахе.

— Понятно. Это всё объясняет.

— Ладно, пойдём, нас уже заждались.

— Дай мне пару минут.

— Как скажешь.

Через 10 минут Искандер уже был во внутреннем дворе, где его ждали другие стражники. Среди них был его здешний приятель Ибрагим, знакомые из янычарского корпуса Мустафа и Мехмед, Мурад, родом из Амасьи, а также Махмуд, прибывший с восточной границы. Ибрагим был порядочным человеком и вырос в обычной семье. Мама — темноволосая грузинка², отец — морской торговец, родом из близлежащих земель. Из всех товаров, которые Ибрагиму привозил отец, он больше всего любил льняную одежду, поскольку она легко пропускала частички воздуха, что, как ему казалось, укрепляло его связь с Богом. Такой образ мыслей оправдывался его ежедневным чтением Корана, чем он значительно выделялся среди других стражников.

Мустафа и Мехмед были родными братьями. Они выросли в доме своего дяди, потому что, когда их мама заболела оспой, детей увезли из дома. Отец не решился оставить свою жену, ухаживал за ней и вскоре тоже умер. Баязид, брат мамы Мустафы и Мехмеда, был суровым человеком, и это иногда выливалось в драки и ругань. Он боялся остаться в одиночестве в старости, поэтому желал сделать своих племянников мелкими лавочниками, которые были бы всегда рядом с ним. Тем не менее, ни Мустафа, ни Мехмед не желали тратить свою жизнь на лепку глиняных кувшинов и тарелок. Мустафа мечтал стать главным зодчим в Стамбуле, в то время как Мехмед хотел связать своё будущее с морем и надеялся, что ему поручат руководить строительством самого большого корабля в Османской Империи. Они стали стражниками лишь для того, чтобы накопить денег и попытаться пробиться поближе к султану. Несомненно, они бы навещали своего дядю, так как не могли оставить этого бедного старика доживать остатки своей жизни в старой хижине на берегу реки Ешильырмак в полном одиночестве. Однажды в детстве старший брат Мустафа поклялся, что построит дяде дом в Манисе, а также наймёт слуг, которые будут постоянно ухаживать за ним, что не могло не радовать Баязида.

Мурад был выходцем из богатой семьи: отец его был командиром и участвовал в нескольких военных походах. Нетрудно догадаться, что, живя в достатке, Мурад не прилагал особых усилий ни к военному ремеслу, ни к государственному делу. Это крайне настораживало его отца, поскольку Мураду должно было достаться большое поместье с 30 слугами. Форма его тела напоминала бобовое зерно, что объяснялось его привычкой есть различные сладости. От лукума до пахлавы — ничего не могло избежать влажных губ Мурада. Был период, когда он начал выпивать и проводить вечера в “домах похоти”. Это было последней каплей терпения его отца, после чего он начал ограничивать сына во всём, в чём только мог. Он не мог смириться с таким позором и всячески пытался образумить Мурада, иногда даже прибегая к грубой силе и оскорблениям. Второй метод, как догадывался Искандер, был гораздо эффективнее. Это он и сам понял во время их совместной охраны ворот дворца. Мурад не понимал, что от него требуется, пока на него не начинали кричать. Искандеру было жалко его, однако он испытывал и что-то вроде раздражения и злости, поскольку сам и мечтать не мог о такой чудесной жизни, дарованной обычному бездельнику.

— Для чего ты нас собрал, Ибрагим? — спросил Мустафа.

— Я хотел предложить вам всем сегодня встретиться в одном заведении на окраине города. Местные говорят, что там готовят лучший рахат-лукум в Амасье. К тому же, мы здесь уже не первый день, а до сих пор плохо знаем друг друга.

— Действительно, хорошая идея, — подхватил Мехмед.

Мурад аккуратно поправил свои рукава и рубаху. Затем он медленно вздохнул и опустил глаза. Искандер почему-то надеялся, что сейчас они загорятся ярким пламенем, поскольку за закатом всегда наступает рассвет, однако этого не произошло. Мурад поднял глаза, которые, подобно отравленным металлическим цепям, сковывали всех, кто в них смотрел. Его ответ был понятен.

Махмуд же просто расширил свои ноздри и громко выпустил весь накопившийся воздух, а после развернулся и пошёл обратно во дворец.

— Почему ты не хочешь пойти с нами? — вопросил Искандер.

— У меня другие планы, — сухо и коротко ответил Махмуд.

— Ладно, пусть идёт. Нас уже четверо, этого хватит. Если захотят — придут, — спокойно сказал Ибрагим.

— Давайте соберёмся через 8 дней и вместе пойдём.

— Утром или вечером?

— Когда солнце будет ровно над дворцом.

— Хорошо.

— Да, давайте.

— Отлично!

II

В театре иллюзий не увидишь истину.

А если решишь попасть в закулисье,

То можешь в тумане неожиданно выяснить,

Что утерял свой единственный путь к парадизу.

Пройдя несколько узких улиц, наполненных запахом сушёных абрикосов, корицы и кофейных зёрен, приятели подошли к центральному базару, известному своими торговцами, умевшими хитро и умело заманить к себе прохожих. Через некоторое время группа добралась до своей цели.

— Принесите 4 чашки кофе и самый сладкий рахат лукум, который у вас есть.

— Я лучше возьму чай, — сдержанно и одновременно немного напряжённо сказал Ибрагим. После недолгой паузы Искандер всё понял.

— Конечно, сейчас всё принесу, — обрывисто и смущённо сказал хозяин и побежал на кухню.

Спустя 10 минут он вернулся и положил на стол угощения.

— Ах, что за аромат!

— Ты только не пей кофе сразу, а то обожжёшься.

— Да знаю я, брат, не начинай.

— Хорошо-хорошо, Мехмед.

Вскоре Мехмед зачем-то встал из-за стола и решил отойти за угол, сказав, что скоро вернётся. Он попросил не ждать его и в тот же миг скрылся.

— Ты прямо как отец разговариваешь с ним, Мустафа, — сказал Ибрагим.

Искандер толкнул его в бок.

— Вернее, я не так хотел сказать.

— Не переживай — прервал его Мустафа, — мы уже давно c этим смирились. С тех самых пор как наш отец отправился в свой последний путь, меня не покидала мысль, что я должен приглядывать за своим братом. Этого хотел и наш отец, когда мы были ещё детьми. Дядя не любил много разговаривать с нами, но был чист душой и в моменты просветления любил говорить о жизни, судьбе и всячески учил нас понимать окружающих. Однажды он даже оставил нас без ужина, когда мы вернулись домой после драки. Он считал такое поведение неподобающим, говорил, что человек должен стараться решать всё словами. Тогда нам это казалось странным, так как он сам иногда позволял себе применять силу. Тем не менее, на следующий день после этого он будил нас рано утром и вёл в лес, где учил стрелять из лука.

— Но он же был против применения силы.

— Да, однако любой мужчина, как ему казалось, должен был обладать не только хорошим умом, но и храбрым сердцем и силой, которая позволит ему говорить со всеми на равных. Без этого к человеку не будет уважения, а его словам просто не будут внимать. “Людей много, надо владеть разными языками”, — любил повторять он.

Когда Мехмед вернулся, они принялись наслаждаться сладостями. По окончании встречи они попрощались и разошлись. Братья отправились на рынок, а Ибрагим и Искандер решили вернуться обратно во дворец. У двух приятелей завязалась беседа, и Ибрагим рассказал, что очень хочет познакомить Искандера с двумя своими знакомыми, живущими неподалёку.

— Слушай, Искандер, а ты когда-нибудь видел, как куют оружие?

— Нет, а что?

— У меня есть один знакомый, бывший янычар, который сейчас занимается ковкой сабель, зовут его Явюз. Наши отцы были друзьями, поэтому я проводил у него много времени. Явюз так же, как и я, страдал от разлуки и приютил у себя мальчика, которого оставили родители, когда ему было меньше семи лет. Они провели много лет вместе и смогли стать друг для друга родными. Но в возрасте 25 лет, будучи уже не мальчиком, а мужчиной, он решил покинуть дом, ставший для него родным, чтобы изучать “романский мир”. Мой знакомый не понимал этого увлечения, но отнёсся с пониманием и отпустил его. С тех пор они больше не виделись друг с другом, что лишь укрепляло нашу с ним связь. Он делился со мной секретами использования кинжалов и, можно сказать, стал тем, благодаря кому я оказался в янычарском корпусе.

Далее приятели шли молча, проходя мимо знакомых лавок и кабаков, из которых доносились звуки и слова, либо не существовавшие в языке того времени, либо просто постыдные. Подойдя к воротам дворца, Ибрагим положил свою руку на плечо Искандеру и предложил как-нибудь навестить Явюза. Искандер согласился. Зайдя в свою небольшую комнату, они легли на свои кровати и сразу же уснули.

Последующие дни протекали медленно: юноши мельком виделись друг с другом в стенах дворца, когда сменялись на постах, вместе ели. Искандеру посчастливилось несколько раз увидеть те самые глаза сквозь густые кусты и деревья, которые элегантно закрывали другие части тела госпожи Мерием, любившей в сопровождении пары служанок гулять в своём роскошном саду, где росли цветы всех красок и запахов, которые только мог представить человек. И действительно, кто бы устоял от восхищения, попав в такой сад? Однажды, правда, случилось неприятное происшествие: из куста рядом с госпожой на каменную дорожку выползла чёрная змея. Служанки вскрикнули и принялись звать стражу. Как ни странно, ближе всех оказался именно Искандер. Он быстро подбежал, уже выхватил саблю из ножен, но неожиданно замер, поражённый увиденным: госпожа Мерием, немного опустив голову, смотрела в глаза животному, которое у многих народов является символом искушения и предвестником несчастий. Искандеру казалось, будто она приручает змею, укрощая ее дикую природу. И когда госпожа уже почувствовала, что победила, гадкая змея вытянулась и чуть было не коснулась пола белого платья, но Искандер, не медля ни секунды, отрубил ей голову, а другой рукой сразу схватил госпожу, которая чуть не упала на землю, споткнувшись о камень. В таком положении они находились несколько секунд. Затем госпожа Мерием быстро выпрямилась и, ничего не сказав, удалилась. Искандер почувствовал некую горечь, даже досаду, потому что его никто не поблагодарил. Спрятав свою саблю, он решил пройти к беседке в другом конце сада, окружённой высокими кустами, и спрятаться там от невыносимого зноя. Пробыв там несколько минут, он было чуть не уснул, но вдруг услышал звук приближающихся шагов. Внезапно в беседку зашла госпожа Мерием, погружённая в чтение какой-то книги. Она молча села в углу беседки. Искандер привстал и поклонился, однако госпожа не заметила его и продолжила читать. Через некоторое время она, аккуратно вздохнув, закрыла свою книжку и, увидев Искандера, вскрикнула.

— Простите, госпожа, я не хотел Вас напугать.

— Как давно ты здесь?

— С Вашего прихода, госпожа. Вы меня, видно, не заметили.

Следующие 15 секунд прошли в молчании, после чего Искандер, не поднимая свою голову, решился продолжить диалог.

— Простите меня, госпожа, но я немного расстроен. Неужели я показался Вам страшнее той змеи, от которой Ваше тело даже не дрогнуло?

— Нет, разумеется, — смущённо ответила Мерием.

— Это хорошо. Госпожа, могу ли я задать Вам вопрос?

— Конечно, ты же меня спас.

— Меня не покидает мысль об увиденном в саду. Зачем нужно было так пристально смотреть в лицо этому подлому существу?

— Признаюсь, я и сама не поняла, что со мной тогда произошло. Я просто вспомнила действия своего отца, когда во дворец несколько месяцев назад привезли льва в качестве подарка из столицы. Тогда я встала подле отца и наблюдала за тем, как он молча укрощал этого зверя одним своим взглядом. Тот даже глаза отвёл и опустил голову. Я подумала, что смогу так же…

— Ясно. Вы допустили лишь одну неточность.

— Какую же?

— Лев — зверь гордый, признающий чужую силу и готовый признать себя побеждённым. Змея же, напротив, лишь притворяется, что подчиняется сильному, а на самом деле выжидает удобного момента для нападения. Поэтому и подход к этим животным должен быть разным. То же самое относится и к людям.

— А ты не только храбрый воин, но и философ.

— Называйте меня, как хотите, госпожа. Я всё равно останусь Вашим слугой и рабом нашего падишаха.

— Я очень ценю твою преданность нашему султану. Дай Аллах нам больше таких верных и смелых людей, как ты. Но почему ты так усердно служишь нашему Повелителю?

— Потому что без этого нельзя построить великое государство. Традиции нашей страны велят беспрекословно подчиняться султану. Только так можно привести Османскую империю к процветанию. Закон, придуманный ещё Мехмедом II Фатихом, гласит, что человек, взошедший на трон, должен умертвить своих братьев с целью поддержания порядка в государстве. Они доказывают свою незыблемость и по сей день. Если султаны находят в себе силы убить своих братьев ради блага государства, мне было бы грешно жаловаться.

— А ты бы хотел, чтобы знамя нашей державы развевалось по всему миру.

— Да, но мирным путем это сделать вряд ли получится, пока существуют иноверные. Поэтому пока наша задача — сделать жизнь мусульман, проживающих в Османской империи, лучше.

— Почему же ты считаешь применение силы неправильным?

— Дело в том… мой отец… впрочем, не стоит. К сожалению, я вынужден оставить Вас, чтобы охранять главные ворота.

— Большое тебе спасибо за сегодня.

Искандер оставил молодую госпожу и направился в сторону ворот. По пути он встретил Ибрагима, с которым у него завязался диалог. Они договорились на следующий день пойти к тому самому кузнецу. Уж очень сильно Ибрагим хотел их познакомить. Искандер и сам жаждал встречи, поэтому обрадовался такому предложению. Дойдя до ворот, он вдруг осознал, что с нетерпением ждет следующего дня.

III

Идеал отношений есть кузница мастера,

Где работают вместе огонь и вода.

В начале рождается гибкая форма,

И лишь после она станет неизменно прочна.

Вот и настал этот знаменательный день. Искандер встретился с Ибрагимом у мечети неподалёку от дворца, и они вместе направились к кузнецу. По дороге они заглянули в небольшую лавку, чтобы купить свежевыпеченный хлеб. Затем прошли вдоль полупустых улиц, на которых были расположены маленькие ветхие дома, из которых доносился детский смех. Любому покажется это странным, но отчего-то люди здесь жили мирно и дружно. Тем временем, друзья добрались до назначенной цели. В двадцати метрах от дома они уже начали слышать удары молота о наковальню, доносился запах гари и железа. Подойдя ближе, стали слышны и странные возгласы, похожие по звуку на громкие вздохи и выдохи крупного лесного зверя. Тут удары прекратились и изнутри кто-то крикнул:

— Хасан, что ты там возишься? Принеси мне воду и тряпки, устал я.

— Хорошо, Явюз. Сейчас схожу к себилю³ и принесу.

Как только Хасан вышел из дома и увидел двух юношей, направлявшихся в его сторону, он сразу признал в них гостей, о которых ему говорил Явюз. После короткого приветствия, они вместе направились в дом.

— Хасан, кого ты там привёл?

— Как же, не узнаёшь своего ученика?

— Так это ты, Ибрагим. А тот человек рядом с тобой… это про него ты мне рассказывал?

— Именно так.

— Понятно. Хотя, кто кроме вас мог прийти в эту глушь. Ладно, проходите внутрь, а я пока накрою на стол.

— Большое спасибо.

Внезапно из соседней комнаты раздался громкий возглас:

— О Аллах! Дай мне терпения и сил.

— Что случилось, Явюз?

— Хасан, ты глупец!

— Я не понимаю, о чём ты?

— Как же, не понимаешь? Ты, и не понимаешь? Неси сюда воду! Быстрее!

— Совсем забыл, сейчас принесу.

— Ох, я тебе покажу! Забыл он.

Пока Хасан ходил за водой, Искандер и Ибрагим разговорились с Явюзом. Сначала они обсуждали свои будни: приятели рассказали старику (так его называл Ибрагим) о своей службе и еде во дворце, о его прекрасных садах, о будущей жизни, как вдруг Искандер спросил Явюза про Хасана. Явюз резко замолчал, и между тремя собеседниками повисла неловкая пауза. Через минуту Хасан пришёл с полным кувшином воды и начал готовить кофе. Явюз же неспеша стал рассказывать юноше об их знакомстве.

— Дело в том, что мы с Хасаном знакомы с детства. Хасан увлекался чтением и разными науками. Философия, история, география — он преуспевал во всём, из-за чего взрослые восхищались им, в то время как сверстники недолюбливали и задирали его. Его очень интересовали культуры разных стран, он надеялся, что после окончания медресе⁴ сможет побывать в Багдаде, Медине и Иерусалиме, но все его планы разрушились по вине всего одной женщины.

— Что значит “разрушились”? Не совсем правильно слово ты подобрал, как мне кажется, — аккуратно промолвил Хасан, ставя на стол две чашки с кофе.

— Как же “неправильное”, именно так и произошло. Остался здесь, да стал за ней ухаживать: то стихи писал, то песни пел, а в итоге она чуть от болезни не слегла.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

В Османской империи этот термин был применим к военным, носившим звание офицера. (Здесь и далее — прим. автора).

2

На протяжении многих веков Грузинское царство, которое в конце XV века распалось на три независимых царства, подвергалось нападениям турок, персов и монголов, в результате чего детей и женщин брали в плен и увозили.

3

Вид фонтана, из которого можно брать питьевую воду.

4

Мусульманское учебное и религиозно-просветительское учреждение.