Королева Ойкумены

Генри Лайон Олди, 2010

Регина ван Фрассен – о подарок судьбы! – родилась телепатом. В двадцать один год она познакомилась с войной, любовью и предательством. В двадцать пять спасла гуся из кувшина, химеру от голодной смерти и себя – от изгнания из Храма № 3. В тридцать с небольшим ее настиг корабль-призрак, научив хоронить пациентов. Да, космический мир Ойкумены ценит своих менталов, как редчайшее сокровище, но и термосиловая броня не оградит тебя от ледяных поцелуев реальности. Танцуй на холмах, женщина с флейтой! Молодость закончилась, и надо идти дальше – в зрелость, полную очередных сюрпризов. Вторая книга нового романа Г.Л.Олди вновь открывает нам галактические просторы Ойкумены, уже известные читателю по приключениям Лючано Борготты, директора театра «Вертеп». Видео о романе «Urbi et Оrbi, или Городу и Миру»

Возможно, природа.Тераучи Оэ, «Шорох в листве»

Пролог

Мечи, подумал Теодор ван Фрассен.

Гиганты-двуручники стояли шеренгой — словно не нашлось витрины, способной их вместить. Некоторые из стальных великанов заметно превосходили ростом капитан-командора. Как же ими рубились? Пока замахнешься — тебя три раза шпагой проткнут.

— Такими взламывали строй пехоты, — словно подслушав мысли ларгитасца, ответил на невысказанный вопрос герцог Оливейра. — Сносили выставленные вперед копья и алебарды, срубали древки — и колющий снизу вверх, от бедра. Страшной силы удар, доложу я вам. Вскрывает доспех, как консервную банку. На моих глазах так погиб Мигель Кесада, прозванный бойцами «Полторы удачи». Думаю, в тот момент ему и двух удач не хватило бы…

— А дальше? — капитан-командору мимо воли стало интересно, несмотря на всё его равнодушие к холодному оружию. — Ну, взломали строй. Началось столпотворение, мясорубка, как я понимаю…

Оливейра кивнул, соглашаясь: верно понимаете.

— Как такой длинномерной железякой орудовать в толпе? Ножом прирежут, и разрешения не спросят… Или строй взламывали смертники?

— Смертники? Ни в коем случае. Напротив, это были наиболее сильные и умелые бойцы, ветераны многих битв, оставшиеся в живых. Видите участок выше крестовины, над рукоятью? Обратите внимание: здесь нет заточки.

— Вижу. А тут даже кожей обмотано. Для чего это?

— Перехват. Одна рука — под гарду или на один из ее «рогов», другая — сюда. Тогда мечом можно работать с двух сторон: клинком и рукоятью. При ее длине удар «яблоком» стоит удара булавой.

Руки герцога, сжав невидимое оружие, изобразили в воздухе стремительную «восьмерку». Ван Фрассен никогда не держал в руках меча, но, тем не менее, оценил.

— Теперь понимаю…

Не понимал он другого: зачем Оливейра назначил встречу в музее? О чем гранд-эскалонец хочет с ним поговорить? О специфике мечевого боя? Так в этой области капитан-командор не знаток, и даже не любитель. Ван Фрассен обвел взглядом зал. Со всех стен — хмурый блеск бесчисленных клинков. Казалось, ряды мечей складываются в древние штрих-коды самой Смерти. В дальнем конце помещения они сливались в сплошное тусклое сияние. Окунись — и вынырнешь в мире, где орудуют лезвием, острием и «яблоком»…

Капитан-командор мысленно встряхнулся и двинулся дальше.

На прошлой неделе в Академию генштаба пришел «закрытый» приказ министра обороны. Четверо преподавателей Академии получили назначение военными советниками, в том числе — и ван Фрассен. Особым распоряжением командования их отправляли в систему Наль-Цер, на планету Кутха. Адмирал Рейнеке ходил мрачнее тучи, громыхал на подчиненных и наводил тихий ужас на курсантов. Еще бы! Лучших людей отправляют гнить в варварскую дыру. Тоже мне служба — обучать дикарей тактике космического боя! А кто, спрашивается, будет готовить кадры для ВКС Ларгитаса?! Или мы, плазмы в задницы всем дипломатам, сами собираемся скатиться до пещерного уровня?!

Вслух свои мысли Кровопийца не озвучивал. Армейская дисциплина и субординация намертво въелись в плоть и кровь старого вояки. Приказы начальства не обсуждаются. Скрипеть зубами не возбраняется, но молча, дабы не подавать дурной пример молодежи. Скрипи и выполняй. Точка.

Дата вылета к новому месту службы была уже назначена. До нее оставался месяц. Сейчас капитан-командор проходил ускоренный гипнокурс языка аборигенов и штудировал справочную литературу по Кутхе. К заданиям он всегда подходил ответственно.

–…вот, взгляните. Это интересно.

Герцог Оливейра остановился возле витрины, где под силовым колпаком покоились два клинка. Мечи — отдельно, ножны — отдельно. Капитан подошел ближе — без особого интереса, скорее из вежливости. Два узких клинка с плетеными гардами-«корзинками» казались игрушками по сравнению с двуручниками. А ножны — вообще произведения искусства. Серебро, финифть, инкрустации из яшмы и перламутра…

— Это боевое оружие?

— Боевое. Только дамское.

— Дамское?!

— Удивлены? Действительно, у предков — хоть наших, хоть ваших — не принято было учить прекрасных дам обращению с оружием. Но из любого правила есть исключения. Историки до сих пор спорят, откуда они берутся. Ожившее эхо легенд о племенах женщин-воительниц? Рудименты матриархата, через который прошли все цивилизации? — оседлав любимого конька, герцог вещал с интонациями лектора-просветителя. — Лично я склоняюсь к иному, сугубо практическому объяснению. Смутные времена, междоусобицы, бунты. Дороги кишат разбойными шайками… Доблестный рыцарь с верными кабальерос по приказу сюзерена выступает на войну. Его благородная супруга остается в замке с малой стражей. На счету каждый человек, каждый меч. Да и для женщины уверенность, что она при необходимости сможет постоять за свою честь — согласитесь, дорогого стоит.

Герцог задумчиво поглядел на витрину.

— Разумеется, немногие отваживались пойти наперекор традициям и предрассудкам. «Война — не женское дело», и всё такое. Замечу, что мне известны случаи, когда «мужская» наука в итоге спасала дамам жизнь. Два клинка в коридорах замка, при определенной сноровке — это, знаете ли, не любовное свидание при луне. Моя матушка, к слову, в придачу ко всем своим неисчислимым добродетелям, ловко управлялась с подобной парой. А мне вот не повезло. Мне некому передать фамильных Хранителей Непорочности, как у нас называют эти мечи. Я произвел на свет четверых сыновей — и ни одной дочери. Вся надежда на внучек…

— Но в наше время, я думаю, уже нет нужды обучать девушек фехтованию? — выдавил из себя капитан-командор. Он никак не мог понять, к чему клонит Оливейра; зачем вообще затеял странный разговор. — Я понимаю: семейная реликвия, память. Но в практическом смысле…

Ответом ему была невеселая усмешка герцога:

— Вы правы. Практического смысла — ноль. Жизнь стала спокойнее, междоусобицы ушли в прошлое. А для самообороны куда полезнее умение снайпера. Научись стрелять из парализатора или лучевика, и пали на здоровье хоть в университете, хоть в коридорах замка… Я старомоден и нелеп, сеньор ван Фрассен. Дома я еще гожусь на кое-что. Но здесь, на Ларгитасе, мне место в музее. И всё-таки жаль, что у меня нет дочерей. Поймите меня правильно, сеньор…

— Теодор. Просто Теодор.

— Ни в коем случае. Хотя бы потому, что я не смогу предложить вам называть меня просто Хосе-Антонио Мигель Салазар Мария. Так вот, сеньор ван Фрассен, поймите меня правильно… После заточения в храмовых подземельях я очень привязался к вашей дочери. Меня беспокоит ее судьба и судьба Линды Гоффер. Первого же, — взгляд Оливейры сверкнул металлом, — кто усмотрит в этом желания стареющего педофила, я заколю на дуэли. Никогда я не коснусь вашей дочери похотливой мыслью или блудливым пальцем. Клянусь в том честью рода Оливейра-ла-Майор! Вы — мужчина, вы поверите моей клятве. И помните: если однажды — не приведи Всевышний! — Регине понадобится помощь…

Капитану, смущенному герцогским монологом, представилась ужасная картина. Вот — выныривает из РПТ-маневра скоростной перехватчик. За навигационным пультом — почему не верхом? — гранд Оливейра-ла-Майор, рыцарь и защитник угнетенных. Облачен в кирасу и шлем, при шпаге и кинжале, он спешит на подмогу семье ван Фрассен. И пусть только Регину завалят на сессии, или не дадут ссуды на приобретение дома…

–…род Оливейра очень богат. Наше влияние ограничено Террафимой, но хороший счет в банке убедителен по всей Ойкумене. Нет-нет, не подумайте, что я хвалюсь богатством! Я знаю, ваша семья вполне обеспечена. И всё же… Бывают ситуации, когда деньги решают многое. Искренне надеюсь, что мое вмешательство никогда не понадобится, но если вдруг у Регины возникнут проблемы финансового или любого другого характера…

Он тоже смущен, понял капитан. Великий Космос! — он нервничает, как мальчишка.

— Обращайтесь без стеснения! Говорю вам это от чистого сердца. Как мужчина — мужчине, как отец — отцу. Кстати, то же самое я вчера сказал Клаусу Гофферу. Но с сеньором Гоффером мы знакомы давно, и я не сомневался в правильности его выводов.

— Право же, господин Оливейра, я чувствую себя неловко, — ван Фрассен ничуть не кривил душой. — Я крайне признателен вам за искренность, и за теплые чувства к моей дочери. Надеюсь вместе с вами, что у Регины не будет нужды… э-э… в глобальной поддержке. Но заверяю вас: если такая необходимость возникнет — вы будете первым, к кому я обращусь.

— Искренне рад, что мы верно поняли друг друга! — с облегчением выдохнул Оливейра. Ему нелегко дался этот разговор. Пожалуй, герцогу было бы куда проще взломать двуручником строй пехоты.

Капитан-командор развел руками:

— Даже не знаю, что еще сказать. Если это старомодность, о которой вы упомянули, я готов сегодня же записаться рядовым в армию консерваторов и ретроградов. И внедрять ваши нравы по всей Ойкумене; в первую очередь на Ларгитасе. Выходит, нам есть чему поучиться у Террафимы!

— О, не преувеличивайте! Помимо старомодности, тут имеет место и личная привязанность. Кроме того, уверен, обратись я к вам за помощью… Собственно, почему в сослагательном наклонении? На Соне так и случилось; более того, вы сами предложили…

— Ну, это сущий пустяк!

— Не скажите! В жизни нет ничего более важного, чем пустяки…

Открылась неприметная дверь. Мимо двух беседующих посетителей, единственных в зале, деловито простучала каблучками сотрудница музея — миловидная, в форменной блузке и короткой, выше колен, юбке. Жестом извинившись за беспокойство, она подошла к одной из витрин, достала универсальный ключ и, отключив силовой колпак, извлекла из бархатных объятий оружие странного вида. Длиннющий меч с узким клинком имел листовидное расширение на конце — и короткие «рога» примерно на середине клинка.

— Извините!

Сотрудница оглянулась.

— Не сочтите праздным любопытством, сеньорита, или, того хуже, поводом свести знакомство… — судя по лицу женщины, она вовсе не возражала свести знакомство с таким видным мужчиной, как герцог. — Разрешите взглянуть поближе? «Кабаний» меч, да?

На глазах капитана вершилось чудо. Вместо традиционного: «Экспонаты руками не трогать!» — сотрудница музея безропотно вручила меч Оливейре. В ее жесте было что-то аллегорическое, недоступное практичному разуму ван Фрассена.

— Замечательный экземпляр. И сохранился прекрасно. Это охотничий меч, — герцог обернулся к капитану. — С таким ходили на кабана. Матерого секача не всяким клинком остановишь. Видите лопаточку на конце? Заточена «под бритву». Это чтобы нанести более широкую рану…

— А «рога» зачем? — поинтересовался ван Фрассен. — Для перехвата, как у двуручника?

— Рога, или «чека» — упор. Нельзя, чтобы зверь добрался до охотника, по инерции ломясь вперед и насаживая себя на клинок…

Сотрудница благоговейно внимала. Кажется, она готова была предложить Оливейре продолжить лекцию в более укромном месте, и без посторонних. А капитан ясно представил, как герцога отправляют военным советником в племя варваров из каменного века. Наладить производство металла из руды. Освоить технологию ковки оружия и доспехов. Вооружить всех железными мечами вместо обсидиановых топоров. Научить биться строем… Вне сомнений, герцог справился бы. Справится ли он, Теодор ван Фрассен? Кутха — это, конечно, не каменный век. Ларгитасцы курируют планету не первый год. Многое сделано; заложен фундамент… Но обучить аборигенов пилотировать космические корабли? Привить элементарные тактические навыки?

Нет ничего невозможного. Но сколько на это понадобится времени? Регина, Анна-Мария… Как долго он их не увидит?

Ответа капитан-командор не знал.