Звери лютующие. Екатеринбург: гримасы уголовного мира

Геннадий Мурзин

Ночь. Диспетчер «Скорой» принял вызов: умираю, мол, помогите! Медики выехали и обнаружили в кровати мужчину с еле заметным пульсом и со следами зверств. Уже в реанимации, несмотря на принимаемые меры, организм отказывался от борьбы. Оставались минуты. Один из оперов успел застать в живых. Больной, увидев его, странно среагировал: испытал стресс и через минуту скончался. Что это было? На этот и другие вопросы и отвечает авторский детектив «ЗВЕРИ ЛЮТУЮЩИЕ».

Глава 5. Несвоевременные и опасные дискуссии

1

Дознаватель Марусева во второй раз перечитывала материалы доследственной проверки по факту смерти старика, имевшей очевидные признаки насильственных действий, когда в кабинет вошел участковый Зайцев. Вошел по-свойски. И поздоровался.

— Привет, Жень. — Капитан, на лице которого блуждала ухмылка, прошел и, не ожидая приглашения, присел на довольно обшарпанный стул.

Молодая женщина, недовольно качнув головой, строго спросила:

— Мы на дружеской ноге?

— Ну… я же по-товарищески… Свои люди, Жень… Или не так?

— Нет, не так, капитан Зайцев. Будьте добры вести себя подобающим образом. Во всяком случае, я повода не давала, чтобы вы со мной разговаривал на «ты» — это первое. Второе: насколько вам известно, я не Женя, а для вас Евгения Ивановна…

— Да брось…

Марусева была вынуждена грубо оборвать.

— Не поняли? Повторить?!

— Что с вами, в самом деле?

— Со мной ровным счетом ни-че-го, а вот с вами… Что еще за ухмылочка, с которой вошли?

— По настроению.

— Есть повод?

— Нет… Просто так… Потому что погода хорошая… Потому что короновирус положен на лопатки и больше не будет бушевать.

— Что у вас? — по-прежнему неприязненно спросила дознаватель.

— Перед вами, Евгения Ивановна, как понимаю, оперативные документы.

— Допустим, капитан.

— Позвольте мне мельком на них взглянуть?

— Зачем?

— Ваш вопрос, по меньшей мере, странен.

— Чем?

— Вам ли не знать, что «ЧП» на подведомственном мне участке?.. Я обязан знать детали.

— Обязаны?

— Да.

— Не думаю. Излишнее любопытство присуще дамочкам с куриными мозгами, а не такому бравому офицеру, как вы.

— Ваше право, Евгения Ивановна, — теперь подчеркнуто вежливо заметил участковый.

— Если ко мне дело, то…

— Старший оперативный дежурный направил к майору Ефимчику, а его нет на месте… Да и он мне не симпатичен.

— На службе руководствуются служебным долгом, а не симпатиями или антипатиями.

— А вы лично сейчас чем руководствуетесь по отношению к коллеге? Не антипатиями ли?

— Нет. Я лишь поставила на место нахала, а отношение мое к вам абсолютно индифферентно.

— Какое умное словечко. Наши так не говорят.

— Оно и видно, кто эти «ваши»…. Повторяю: с чем пришли?

— А вы сами не догадываетесь?

— Не гадалка.

— И напрасно, Евгения Ивановна. Я полдня потратил, чтобы выполнить поручение…

— Не моё.

— Согласен: не ваше, но нашего общего начальства.

— Где рапорт?

Зайцев достал из кожаной папки неряшливо исписанный корявым почерком лист и положил перед дознавателем. Она взглянула и отодвинула в сторону.

— Потом посмотрю.

— Значит, зря спешил? — вопрос остался без ответа. — Могу дать совет? — в ответ вновь молчание. — Я этого отморозка отлично знаю, поэтому не заморачивайтесь особо. Он именно так и должен был закончить земной путь.

— Не нам это решать. Насильственные действия налицо. И именно они послужили основной причиной, как я понимаю, смерти. Наша обязанность заключается в том, чтобы установить личность того, кто нанес тяжкие телесные повреждения, несовместимые с жизнью.

— Согласен, однако…

— У вас, капитан, всё?

— Пожалуй, — Зайцев встал. — Откуда у вас неприязнь ко мне, Евгения Ивановна? Коллеги так не должны общаться… О неподобающем вашем поведении придется поставить в известность руководство.

— Да ради Бога, капитан! — сказала женщина и вернулась к прежнему документу.

2

Вот и пришел черёд изучить документ участкового Зайцева. Взглянув на каракули, дознаватель поморщилась. Она подумала: «Мог бы и на компьютере изготовить… Не переломился бы… А теперь расшифровывай древнеегипетские письмена». Она невольно ловит себя на мысли: «Да, мужик нагловат, бесцеремонен, но разве такого мужичья в органах мало? Подобные ему считают, что, имея смазливую морду и приличную мускулатуру, могут себе позволить в отношении женщины куда больше, чем все иные прочие, которых природа не наградила подобными мужскими качествами. Не зависть ли во мне говорит, что мой муж ему по всем статьям уступает?»

Сердито фыркнув, стала читать…

«Начальнику районного отдела внутренних дел Равенских Петру Романовичу

РАПОРТ

Докладываю об исполнении поручения

Сего дня, то есть 18 мая 2020 года, мною установлено, что в квартире по улице Восточной, откуда был доставлен впоследствии умерший, действительно проживал некто Карелин Семен Юрьевич, ранее многократно судимый, характеризуется по месту жительства крайне отрицательно, судом был признан ООР. Мною был неоднократно предупрежден, так как соседи неоднократно жаловались, что в квартире указанного гражданина происходят сборища антисоциальных элементов, пьянство и шумные потасовки.

Я, будучи ответственным за постоянный надзор за поведением рецидивиста, встречался, проводил профилактические беседы, но Карелин, что обращаю особо, выводов не делал.

В ночь с 17 на 18 мая, очевидно, состоялось очередное сборище, что я понял со слов соседки Весниной Клавдии Васильевны, чья квартира на этой же площадке и с которой сегодня составил подробную беседу. Соседка мне рассказала, что слышала у соседа шумные пьяные мужские разговоры, а потом, скорее всего, собутыльники подрались. Ближе к полуночи всё стихло, и она не стала вызывать полицию, хотя и имела подобное намерение. Гражданка Веснина отметила, что сосед шумный, что у него, как она понимает, притон пьяниц и наркоманов. На вопрос, кто эти люди, ответила отрицательно: старается с подобными личностями не встречаться и в разговоры не вступать. Веснина, кстати, подумывает поменять жилье, ибо такое соседство ей неприятно.

Рекомендую розыск собутыльников повести в этом направлении. Считаю, что кто-то из них может быть участником или свидетелем драки.

Лично я ничего о собутыльниках не знаю. Причина в том, что рецидивист Карелин, будучи агрессивным по натуре и скрытным чрезвычайно, о дружках ничего не рассказывал.

Родственников у гражданина Карелина нет. Проживал одиноко.

Отличник полиции Зайцев А. С., участковый.

Екатеринбург, 18.05.2020».

Закончив читать, дознаватель покачала головой.

— Ну и характеристика… Бедолага, очевидно, не ангельский имел характер. — Потом с нотками сочувствия добавила. — Беспокойное хозяйство досталось Зайцеву… Напрасно фыркала на него.

3

Марусевой было над чем поломать голову, но отказалась. Несмотря на небогатый опыт практической работы, понимала: эта история у нее в руках лишь на короткое время. Её основное занятие — это дорожно-транспортные происшествия, пожары, ссоры соседей, драки супругов, потасовки подростков. Но и они подвластны ей лишь в том случае, когда не проходят по тяжким или тем более особо тяжким статьям УК. Её задача: сбор первичных материалов, в данном конкретном случае, как она понимает, определить, не несчастный ли случай лежит в основе и насколько действия или бездействия носят умысел. А что, если всё-таки имеет место преступление? Даже гадать не надо: как только появятся реальные признаки, так сразу материалы полиции будут направлены в Следственный Комитет. Никто не будет сожалеть по сему поводу. Полиция кровно заинтересована, чтобы спихнуть тотчас же. Дознаватель убеждена: нынешняя ее работа по этому делу — носит сугубо формальный характер.

Всё так, но Марусева не из тех, которые рады «непыльной и беспроблемной работе». Не в ее это характере. Да, от нее мало что зависит, но и она кое-что может, особенно на начальной стадии. Да, она понимает, что руководство будет только радо, если она сделает заключение (чем скорее, тем похвальнее), что признаков умышленного нанесения увечий потерпевшему не установлено, что имел место несчастный случай в результате злоупотребления спиртными напитками. Последнее — уже очевидно.

Покрутив недовольно головой, молодой специалист задала себе простенький вопрос: «А куда спрятать совесть?..»

Ответить не успела. Потому что в кабинет вошел полковник Равенских. Для нее даже заместитель, курирующий оперативные вопросы, большой начальник, а тут сам… Не вызвал к себе, что выглядело бы привычно, а пришел к ней и она явно не была к подобному визиту готова. Она вскочила и застыла, не зная, что следует сказать по этому поводу.

— Сидите-сидите, лейтенант… А иначе и мне придется стоять…

— Вы…

Равенских прервал.

— Понимаю, начальство, но вы женщина и… Да, присаживайтесь, пожалуйста. — Марусева опустилась на стул. Равенских, оглядев тесное помещение, давно нуждавшееся в ремонте, по меньшей мере, в косметическом, выбрав понадёжнее предмет мебели, сделал то же самое. — Шел мимо. Думаю: дай-ка загляну, посмотрю, как себя чувствует молодой специалист; узнаю, нет ли проблем, не нужен ли совет старшего и более опытного товарища. — Он тяжело вздохнул и добавил. — Правда, молодые в стариковских советах особо не нуждаются; считают, что со студенческой скамьи держат самого Господа за бороду.

Лейтенант посчитала необходимым возразить полковнику.

— Не все, Пётр Романович.

— Ага! Понял… Себя вы из того числа исключаете… Отрадно… Похвально… Скромность украшает, а молодую женщину особенно… Мне доложили о происшествии прошлой ночи… Решение своего зама поддержал… Ну, по части поручить доследственную проверку вам, лейтенант… Уверен, что справитесь… И поступите по совести. Именно так, как подобает офицеру полиции.

— Буду стараться, Пётр Романович.

— Вот и ладно… История, как мне доложили, из числа простых. Вариантов немного: либо несчастный случай по причине пьянства, либо собутыльники подрались. Или… Первое и второе, как говорится, — в одном флаконе. — Марусева слушала и молчала, хотя порывалась возразить. — Но… Если возникнет надобность в совете у более опытных коллег по службе, то не стесняйтесь. Мы всегда придем на помощь молодому специалисту. Диплом — штукенция важная, но и опыт, накопленный с годами, тоже кое-что значит. Не пренебрегайте, хорошо?

— Не буду, Пётр Родионович.

— Вот! Я так и думал, что тут что-то не так.

— Вы о чем, Пётр Родионович.

— До меня донеслось, лейтенант, нелицеприятное. К вам с дружеским советом, а вы, будто бы, стали фыркать. Я не поверил. И оказался прав.

Дознаватель покраснела.

— Вы сказали: донеслось. Я даже догадываюсь, кто именно «донёс».

Полковник насупился, но по-прежнему мягко поправил:

— Не «донёс», а поставил в известность руководство… Капитан Зайцев с открытой душой к вам, а вы… Он, надо вам знать, один из лучших участковых города. В декабре прошлого года МВД наградило знаком «Отличник полиции». Я, сказать по правде, не представлял, однако начальству, особенно такому высокому, виднее. К тому же разделяю мнение. На его участке — порядок, за годы и годы ни одного нарекания. Каждый потенциальный нарушитель правопорядка у Зайцева на учете. Плотно работает с населением микрорайона… Ну, в общем, так, — полковник Равенских встал. — Не игнорируйте советы такого опытного офицера, как Зайцев… Он может быть вам полезен, особенно в этой неприятной истории.

Марусева также встала.

— Поняла, товарищ полковник. Извините.

— За что, простите?

— За несдержанность по отношению к старшему коллеге по службе.

— Ну и молодчина! Я в вас, лейтенант, не ошибся.

Начальник районного отдела вышел, оставив дознавателя в глубочайших, еще в больших раздумьях, чем прежде.

4

Хотела сосредоточиться на документах, но вновь не дали. На этот раз, как он сам выразился, заглянул «на огонёк» старший лейтенант Кобяков, один из сотрудников уголовного розыска. Крепкий парень, симпатичный, в действиях — решительный, контактный. Не слишком умён, но не всем же быть Ньютоном.

Поздоровавшись, присел. С минуту молчал, очевидно, собирался с мыслями. Потом подчёркнуто вежливо заговорил.

— Евгения Ивановна, вы зря обидели капитана Зайцева…

— Здрасте, пожалуйста! Еще один заступник. Не рассчитывала на такую реакцию коллег.

— Значит, я не первый?

— Да.

— Тем лучше… Зайцев — мой друг. И… В оценке людей, особенно тех, которых он отлично знает, безошибочен.

— Одни достоинства… Не человек, а скопище достоинств, — сыронизировала Марусева.

— Ирония ваша не уместна. Коллектив отдела вас не поймет. Вы в коллективе — без года неделя, а Зайцев давно зарекомендовал себя и только с хорошей стороны.

— Господи, разве я ставлю под сомнение его деловые качества? Что я такого сделала, чтобы на меня ополчаться?

— Вы унизили…

— Каким образом?

— Пренебрежением к его результатам труда.

— Он так считает?

— Не только он.

— А кто же еще?

— Хотя бы я.

— Вы присутствовали при нашем разговоре?

— Нет, но Андрей врать не будет.

— Он вас назначил своим адвокатом?

— Я сам…

— Значит, ему верите, а мне нет?

— Доверие зарабатывают годами.

— Я, извините, в шоке. Не могу понять, что происходит. Что всем вам надо от меня? Я всего лишь нахала поставила на место, осадила, потребовала уважительного отношения к себе… Хотя бы по минимуму… Хотя бы как к женщине. Разве я на это не имею права?

— Не в этом дело…

— Как это «не в этом»?! Именно в этом и только в этом. Если ваш друг — не мужчина, то…

— Вот видите! Вы опять унизили!

— Простите, старший лейтенант: я при исполнении и у меня нет времени для выяснения отношений. Пожалуйста, отложим этот разговор на другой день.

— Ну… это… Выслушайте мое мнение по этому делу…

— Простите, о каком деле идет речь? Если о бедолаге-старике, который ночью скончался в клинике, то пока «дела» никакого нет. Есть лишь поручение руководства: провести доследственную проверку обстоятельств гибели человека.

— Разве это человек?! — неосторожно воскликнул старший лейтенант Кобяков.

— А кто? Не скотина же. Впрочем, даже неподобающее обращение с животными карается в уголовном порядке, о чем вам должно было бы известно.

— Да, человек, но какой?

— И какой же?

— Особо опасный рецидивист.

— Откуда вам известно?

— Все в отделе знают. Он на особом контроле.

— На данное время суток знают далеко не все: лишь несколько человек, а именно участковый Зайцев. Правда, он не может быть полностью уверенным, потому что не был на опознании.

— Но в квартире…

— Вы сыщик, да? — тот кивнул. — Должны знать, что нахождение лица в квартире — это еще не факт, что именно он хозяин. Это же для оперативника такая банальность. Жертвой мог стать кто угодно, любой, например, собутыльник.

— Но капитан Зайцев…

— Его уверенность не есть факт, а всего-то пока предположение. И я считаю, что распространение непроверенной информации есть нарушение должностной инструкции, о чем доложу рапортом руководству.

— Ну, вот! Опять формалистика! Между коллегами, занимающимися одним делом, должна быть…

— Неформальность, да? Печально, что вы так считаете.

— Мы же не роботы, а человеки.

— Не все?

— Сами себе противоречите, Евгения Ивановна.

— Возможно, но избавьте меня от дискуссий. Отдел полиции — не место и не время.