Подарок

Геннадий Владимирович Ищенко, 2013

Игоря Славина ненадолго посещает жена, бесследно исчезнувшая полгода назад. Она объясняет причину своего исчезновения и оставляет человеку, которого некогда любила, свой магический клон. Её подарок создан на основе девчонки другого мира, населённого гуманоидами бронзового века, содержит в себе две личности и обладает многими не совсем обычными способностями. Да и возраст подарка всего шестнадцать лет. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Глава 4

Прошла первая неделя учёбы, за ней — вторая, но ожидаемых неприятностей не было ни со стороны Самохина, ни со стороны продавцов наркотиков. Случай с поимкой Ахманова стал известен всем и вызвал уважением к девушке, не побоявшейся вооружённого наркоши. А то, что девушка хрупкая и красивая, привлекло к ней внимание мужской половины старших классов. Ольга принимала такое отношение к себе как должное, охотно знакомилась с ребятами и девчонками из других классов, но ухитрялась держать дистанцию и при этом никого не обидеть. Наверное, такая популярность и стала причиной того, что Самохин на время затаился, сделав вид, что никакой стычки с Ольгой не было.

Тёплая солнечная погода закончилась, похолодало, всё чаще на город наползали тучи и шёл дождь. Раньше в школу и обратно Ольга шла по бульвару, усаженному старыми липами с большими раскидистыми кронами. В последнее время листья с деревьев почти облетели, а с веток сыпалась на голову морось, и Ольга сократила дорогу, идя через проходные дворы. Это был более опасный маршрут, но возражения Игоря были проигнорированы.

— Ты не должен ничего опасаться, — говорила она. — Если не будет последствий инцидента с Ахмановым, то для меня нет никакой опасности. Там ходят многие, а не одна я. Даже если натолкнусь на какую-нибудь шпану, меня не убудет от того, что потрачусь на несколько затрещин. А вот если кто-то планирует свести счёты, то лучше пусть это произойдёт как можно скорее и в удобном для этого месте. Я буду начеку, а они, наоборот, расслабятся, потому что не ждут от меня никакой опасности. Лучше раз и навсегда разобраться с бедой, чем долго ходить, ожидая её неизвестно откуда.

— Я всё-таки возьму две недели отпуска и похожу вместе с тобой, — решительно сказал Игорь. — Не могу я спокойно жить и работать, когда любимая женщина подвергается опасности.

— Из сказанного мне было приятно услышать только то, что ты меня любишь. К сожалению, ты это чаще показываешь, чем говоришь, а мне приятно и слушать. Слышал, наверное, такое выражение, что женщины любят ушами? В остальном ты сказал глупость. Зачем тебе сейчас отпуск? Только для того, чтобы провожать меня? А чем займёшься остальное время? Да и не нужны мне провожатые. Во-первых, я не верю в угрозу со стороны торговцев наркотиками. Они серьёзные люди и не будут заниматься такими пустяками. Ну испортила я им бизнес в нашей школе, да и то ненадолго. И кого мог сдать Ахманов? Мелкого посредника? Если бы представился случай, со мной разделались бы в назидание другим, но специально не будут этим заниматься. Кто они, и кто я?

— Резонно, ты меня почти успокоила. А во-вторых?

— А во-вторых, извини, но в случае угрозы ты будешь только мешать. В парке я чуть было не пропустила удар ножом только потому, что тряслась за тебя и слишком спешила, чтобы тебе помочь. Чтобы от тебя была реальная помощь или ты хотя бы не отвлекал, нужно достать ствол, и не газовый, а боевой, а я не хочу с этим связываться. Не тот у нас с тобой случай. Но кое-что подготовить не помешает. У вас есть на работе компы на списание?

— Есть, наверное.

— Разбери две-три старые мыши из тех, в которых были шарики. Эти шарики мне и нужны. И желательно, чтобы никто не видел твоей работы по их разборке.

— Ты меня заинтриговала. Зачем они тебе?

— Каким бы быстрым ни был бы человек, если у противника есть ствол, можно нарваться на пулю. Поэтому такого желательно успокоить на расстоянии. Если у тебя нет огнестрельного оружия, можно использовать метательное. Я не хочу носить ножи, а стальной, залитый в резину шарик, — это идеальное орудие для метания. Конечно, для его использования нужна немалая сноровка.

— Завтра принесу, — пообещал Игорь. — У электронщиков наверняка есть.

Возвращаясь на следующий день из школы, она заметила, что следом идёт мальчишка лет десяти со школьным портфелем в руках. Когда Ольга говорила Игорю, что этой дорогой ходит много людей, она немного погрешила против истины. Утром вместе с ней шли спешившие на работу люди, но обратный путь проделывала в одиночестве, поскольку занятия в школе заканчивались раньше рабочего дня на предприятиях. Поэтому её преследователю было трудно остаться незамеченным. Стоило ей ненадолго ускорить или замедлить шаг, как он с небольшой задержкой делал то же самое. На следующий день он опять провожал почти до самого дома, после чего свернул к автобусной остановке. Определённо кто-то таким нехитрым способом хотел выяснить её маршрут. Игорю ничего говорить не стала. Незачем без толку трепать нервы любимому человеку. Но в одно из отделений сумки, которую она использовала вместо портфеля, были уложены несколько свёртков.

Сегодня соглядатая не было, и Ольга внутренне подобралась, предчувствуя развязку. Чтобы попасть домой, ей нужно было пройти через один двор, потом обогнуть небольшой гаражный кооператив и пересечь один за другим ещё два проходные двора. Возле гаражей её уже ждали шестеро парней в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Они делали вид, что не интересуются торопливо идущей девушкой, и только тогда перекрыли ей дорогу, когда появившийся сзади седьмой отрезал путь к бегству. Она замедлила шаг и торопливо одела нитяные перчатки.

— Куда спешим? — глумливым голосом осведомился один из них.

— Говори, что нужно, и освободи дорогу! — отозвалась Ольга. — Не расположена я точить с вами лясы.

— Крутая! — сказал тот же парень, видимо, вожак в группе. — Слышишь, крутая, ты сильно обидела нашего друга. Теперь придётся отработать. На улице холодно и грязь, но у нас есть пустой гараж с лежанкой.

— Обслуживать только тебя? — насмешливо спросила Ольга. — А потом отпустишь?

— Я привык делиться! — заявил вожак. — Так что обслужишь всех, а с меня начнёшь.

— Да, — решила Ольга. — С тебя и начну!

Она стояла в трёх шагах от него и внезапно очутилась рядом. Парень попытался отмахнуться рукой, в которой уже был нож, но девушка перехватила её в запястье, резким движением развернула в сторону и вогнала нож в бок тому, кто стоял справа. Удар коленом в пах с одновременным ударом свободной рукой в горло — и рядом с одним телом падает второе. Шаг назад, и одна из рук вращательным движением отбивает удар ножа. Бандит на мгновение теряет равновесие и тут же складывается пополам от сильного удара в солнечное сплетение. Так, этот может подождать, а вот этот — нет! Подобравшийся сбоку парень почему-то промахивается и получает удар рукой в основание черепа. Если бы кто-нибудь мог наблюдать за ними со стороны в темпе, позволявшем ему рассмотреть движения Ольги, он ощутил бы их красоту и пластику. Казалось, девушка танцевала в проходе между гаражами, а окружавшие её парни падали один за другим. Прошло секунд двадцать, и на ногах остался только тот, кто мешал ей убежать. Когда началась схватка, он тоже выхватил нож и бросился к Ольге, но успел пробежать только половину разделявшего их расстояния. Закончив с остальными, Ольга сбила его с ног броском шарика в голову. Некоторые из противников лежали неподвижно, кое-кто стонал и пытался ползти. Надо было торопиться, пока нет посторонних. Девушка добила живых бандитов, положила в пакет вымазанный кровью шарик и быстро пошла в обратном направлении. В проходе двора вытащила из сумки уложенные в полиэтилен полусапожки и переобулась, посыпала по своим следам смесь махорки и молотого перца, а возле мусорных бачков избавилась от пакета с шариком. До автобусной остановки пришлось идти три квартала. Дважды сменив автобусы, она вышла на остановке возле своего дома.

Игоря ещё не было, поэтому Ольга быстро набросала ему записку на случай, если за ней придут раньше его возвращения, и положила в условленное место. Потом настал черёд осенних туфель, в которых она была у гаражей. Подошвы тщательно вымыла, а сами туфли смазала обувным кремом. Пакет из-под кайенской смеси был выброшен в тот же мусорный бак, куда отправились шарик и перчатки, но сумка попахивала махоркой и перцем. Её тоже следовало выбросить, но Ольге она нравилась, поэтому после обработки пылесосом была убрана в шкаф. Взамен девушка достала другую и переложила в неё учебники и тетради.

«Надо было засыпать смесь в стеклянную банку, — подумала она. — Ладно, в следующий раз буду умнее».

Когда пришёл Игорь, Ольга сидела на кухне и ела бутерброды с сыром и ветчиной.

— Налей чай, — попросил он, — только погорячее. Я немного промок.

— Там дождь? Здорово! Если бы знала, что он пойдёт, не морочила бы себе голову с махоркой. Будешь бутерброды?

— Нет, не буду, ещё рано для ужина.

— А на меня наехали дружки Самохина. Их было семеро, поэтому пришлось попотеть. Но я не оставила следов.

— Так ты их…

— Там нельзя было действовать иначе. Это были не школьники, а братва, и живой я оттуда не ушла бы. Посмотрим, посмеет ли Вовочка рассказать всё отцу и что предпримет старший Самохин. Хотя я думаю, что он будет молчать. Его отец хоть и с гнильцой, но всё-таки мент и вряд ли одобрит такие поступки и связи сыночка. Так что почти наверняка в этом случае быть Вовочке битым. Оно ему надо?

Так и оказалось. В тот вечер их никто не побеспокоил, а на следующий день Самохин старался держаться от Ольги подальше и не покидал компании своих дружков. Пожалуй, неприятностей с его стороны можно было больше не опасаться.

В пятницу на большой перемене к ней подошли три парня из одиннадцатого «А».

— Привет, Дробышева! — поздоровался с ней Олег Ханин. — Хочешь провести завтрашний вечер в нашей компании? У меня на даче собираются друзья. Будет весело, а тебя мы туда и обратно доставим машиной. Запечём шашлыки, будет хорошее вино, потанцуем. Ты как?

«Слишком рано я расслабилась, — подумала Ольга. — Казалось, неприятности позади. Как же! Попробуй здесь жить тихо».

Олег был сыном заместителя мэра, и уже давно руководствовался только своими желаниями. Дача Ханиных скандально прославилась год назад, когда Олег споил там одну из одноклассниц, после чего переспал с находившейся в бессознательном состоянии девушкой. Она не стала молчать и бросилась к родителям, а те обратились с заявлением в полицию. До суда не дошло, но отцу Олега пришлось расстаться с крупной суммой, а пострадавшей — сменить школу. Сергей Юрьевич крепко отодрал Олега ремнём, но он опоздал с этой воспитательной мерой, так что порка не повлияла на поведение сына. Соглашаться на приглашение было нельзя, а отказ несомненно привёл бы к ответным мерам самолюбивого и мстительного парня. Всё же она решила действовать жёстко.

— Извини, Олег, но у меня другие планы.

— Пересмотри. Будешь на этот вечер моей девушкой.

— Нет, извини, — она отвернулась, догадываясь, что за этим последует.

— Я с тобой не закончил. — Он шагнул следом и схватил за руку.

— А я не собираюсь с тобой кончать! — бросила она разозлённому парню. — Ищи себе других дур. Отпусти руку — больно!

— Сейчас будет ещё больней. Не хочешь по-хорошему…

«Зря я обещала директору никому не выбивать зубы, — подумала Ольга. — Этому красавчику такое не помешало бы!»

Хлёсткая пощёчина отшвырнула опешившего парня к ногам его приятелей. Отказавшись от их помощи, он поднялся сам и сплюнул на пол выбитый зуб. На левой щеке наливался краснотой отпечаток узкой женской ладони.

— Ну ты, сучка, допрыгалась! — с ненавистью глядя на девушку, процедил Олег. — Готовь теперь все дыр…

Удар по другой щеке опять швырнул его на колени.

— Не выбила второй зубик? — заботливо спросила Ольга. — Очень жаль. Нечего разевать пасть. Вякнешь ещё раз — не отделаешься стоматологом. Шли бы вы в класс, пока здесь не собралась вся школа.

Не вставая с коленей, Олег обернулся и грязно выругался при виде толпы старшеклассников. Он встал, отряхнул брюки и, ни на кого не глядя, пошёл в класс через торопливо расступавшихся ребят. Приятели поспешили за ним, перед этим один из них наклонился и подобрал выбитый зуб. Ольга тоже пошла в класс, ловя на себе восхищённые и испуганные взгляды. Свидетели избиения одного из школьных кумиров увлечённо рассказывали о происшествии тем, кто подошёл позже.

— Ну ты даёшь! — восторженно зашептала Ленка. — Я уже несколько лет мечтаю его отдубасить, не хочется только связываться. Его отец, может, и не станет раздувать скандал, но не мать. Знаешь, какая она мегера? А у Олега много знакомых среди городской верхушки. Ты, подруга, качественно влипла!

— Посмотрим, — так же тихо ответила Ольга. — Не подкладываться же под этого придурка.

— А что в этом такого? — удивилась Ленка. — Он не урод, а на даче у них действительно весело. Тебя ведь туда приглашали?

— Ты там была?

— Там многие побывали, не одна я, — смутилась Ленка. — Не все же такие крутые, чтобы корчить из себя недотрогу. И почему не съездить? Мне, например, понравилось.

Вошла классная, и разговоры прекратились.

— Дробышева, — обратилась она к Ольге. — Сергей Павлович хотел с тобой поговорить. А мы начинаем урок!

— Так, — сказал директор, с интересом рассматривая девушку, словно видел её впервые. — Опять за старое? Ты знаешь, с каким говном связалась? Если честно, я получил немалое удовольствие, так этот говнюк достал за последнее время. Но неприятностей ты себе заработала выше крыши. Я постараюсь тебя прикрыть, тем более что было много свидетелей, но у него очень влиятельные родители и жизнь не ограничивается школой. Даже не знаю, что тебе посоветовать.

— Не беспокойтесь, Сергей Павлович, — сказала она. — У меня тоже есть влиятельный человек, который сумеет найти управу на Ханиных.

— Ну если так, тогда иди на урок и постарайся хотя бы в ближайшее время вести себя потише.

— Что будем делать? — спросил Игорь, меряя шагами кухню. — Да перестань ты уплетать свои бутерброды!

— Не могу, — ответила она с полным ртом. — Дай девушке поесть! На меня в это время почему-то нападает жор, а тут ещё переволновалась.

— Может, сразу задействовать мэра, чтобы он поговорил со своим замом?

— Это будет слабый ход. Они на время затихнут, а потом найдут возможность на мне отыграться, причём так, чтобы мэр не смог помешать.

— А что ты предлагаешь?

— Ничего. Дадим им действовать первыми. Мне даже интересно, что они придумают. Наверняка завтра в школу явится госпожа Ханина, чтобы расправиться со мной силами педсовета, но директор принял меры, и ей ничего не обломится. А вот после этого нужно ожидать наезда. Скорее всего, привлекут кого-нибудь из полицейских шишек, например, того же Самохина. И хорошо, если именно его.

— Почему?

— А потому что и мы, и Ханины проживаем не в его районе, и такое вмешательство будет незаконным. Если же учесть, что меня там попробуют прессовать, то компромата на господина полковника будет, как выражается наш директор, выше крыши. А я ещё возьму с собой диктофон.

— Хочешь всё записать, а потом держать его на крючке?

— Конечно. Скрытая запись не признаётся в качестве доказательства, но карьеру может испортить. Давай договоримся так. Я звоню со своего аппарата тебе, а уж ты потом созваниваешься с мэром и вводишь его в курс дела. Вряд ли у меня будет возможность долго болтать. Если не буду выходить на связь, звони мэру, и пусть он своими силами ищет меня по кутузкам.

— Как думаешь, когда это произойдёт?

— Думаю, что Ханины не будут тянуть. Мамаша точно появится с утра, а вот успеют ли подготовить наезд до конца занятий — это вопрос. В субботу мы заканчиваем раньше, а психологически выгоднее загрести меня по пути к дому или на выходе из школы, чтобы видели учащиеся, а не из дома, где будут родственники. Так у полиции больше простора для манёвра, а я оказываюсь без связи и поддержки родных. Будь я шестнадцатилетней соплёй, точно запаниковала бы, а так их ждёт сюрприз. Если хочешь, можешь прийти к школе и следовать за мной в некотором отдалении.

— Так и сделаю.

В субботу первым уроком был ОБЖ в специализированном классе, а когда после его окончания толпой направились в кабинет биологии, Ольгу перехватила завуч.

— Дробышева! Иди со мной. Приехала мать Ханина, будем разбирать твои художества.

— Сейчас подойду, Елена Дмитриевна, только положу портфель.

— Иди с портфелем. Чем быстрее разберёмся, тем лучше. Из-за тебя придётся задержать урок.

В учительской, помимо директора и четырёх преподавателей, присутствовала красивая женщина лет тридцати пяти, с надменным выражением на лице сидевшая в кресле у окна.

— Все в сборе, — сказал директор и обратился к завучу: — Кто проведёт разбирательство?

— Давайте вы, Сергей Павлович, — решила Сланько. — Только надо всё сделать быстро, мы не можем надолго задерживать преподавателей.

— Конечно, конечно, — директор повернулся к гостье. — Какие у вас претензии к нашей ученице?

— Она избила моего сына, и я буду требовать самого серьёзного наказания. Её исключение из школы устроит нашу семью.

— А ты что скажешь, Дробышева? — спросил директор у Ольги.

— Если мне делают предложения сексуального характера, а когда пытаюсь уйти, применяют силу, я считаю себя вправе ответить силой. Слов в таких случаях не понимают.

— Что именно предлагал тебе Олег Ханин?

— Быть его девушкой на вечеринке на их даче, после чего там же с ним и заночевать. И не нужно так вскидываться, я хоть сейчас назову имена нескольких девиц, с которыми он такое уже проделывал. Это ничего, что они несовершеннолетние? Или вы планировали, что и в случае со мной ваш муж отмажет сынка от ответственности? Этот разговор слышали многие.

— Ты ударила его именно за это?

— Вот ещё! Охота была пачкаться! Он больно схватил за руку, а когда я попросила отпустить, начал её выкручивать, за что и получил.

— Ты ударила вторично, когда уже освободилась?

— Конечно. Любая женщина врежет подонку, который обещает её во все дырки…

— Хватит! — поспешно прервал директор. — Уважаемая Анна Анатольевна, к моему величайшему сожалению, сказанное здесь нашей ученицей в отношении вашего сына соответствует действительности. Я опросил многих учащихся, которые были свидетелями драки, и они рассказывают одно и то же. Так что ваши претензии и к нам, и к Ольге Дробышевой совершенно безосновательны. Советую обратить внимание на воспитание вашего сына. На этом вынужден закончить, так как больше не могу задерживать уроки. У кого-нибудь, кроме госпожи Ханиной, есть что возразить или добавить? Нет? Тогда все свободны. Ты, Дробышева, тоже.

К концу последнего урока вся школа знала, что педсовет отклонил жалобу Ханиных и оправдал Ольгу. Взяли её в двух шагах от дома, подъехав на патрульной полицейской машине.

— Девушка, вы должны вместе с нами поехать в участок! — заявил один из двух полицейских. — Вы ведь Ольга Дробышева?

Она успела заметить, как он бросил в бардачок фотографию. В последнее время её часто снимали в школе мобильниками, так что Ханиным было нетрудно достать фото.

— А в чём меня обвиняют?

— Это вам скажут в участке. Оттуда же сможете связаться с родными.

— Тогда поехали. Куда мне сесть?

— Садитесь на заднее сидение.

— А разве положено сажать задержанных к себе за спину? — ехидно спросила она. — Вдруг у меня в сумке кирпичи, и я ударю вас по голове?

— Весёлые нынче пошли девчонки! — хохотнул водитель. — Желаю вам, девушка, быстрее решить свои проблемы, тогда мы подкинем обратно до дома.

— Спасибо. Скажите, пожалуйста, кто у вас начальник отдела?

— А вам зачем? Вы его не увидите. Главным у нас полковник Самохин.

— Одним выстрелом сразу в две цели! — развеселилась Ольга. — Не обращайте внимания, это я о своём. Нам долго ехать?

— Уже приехали, выходите.

Один из полицейских остался в машине, а второй провёл её в здание и передал дежурному. Тот куда-то позвонил, и вскоре за ней пришёл молодой лейтенант.

— Следуйте за мной, — почему-то неприязненно сказал он Ольге, что она и сделала, из вредности напевая ему в спину песенку Аллегровой о младшем лейтенанте.

— Споёте, когда пойдёте обратно, если ещё будет желание, — буркнул он, не оборачиваясь, — а пока лучше помолчите, уже пришли.

Он распахнул перед Ольгой дверь с табличкой, надпись на которой она успела прочитать, и посторонился, пропуская в кабинет.

— Подойдите ближе, — сказал сидевший за письменным столом майор. — Сумку отдайте лейтенанту.

Сопровождавший её офицер одной рукой взял сумку, а второй подтолкнул к столу.

— Убери грабли! — разозлилась Ольга. — У вас такое хобби — лапать несовершеннолетних?

— Может, обойдётесь без хамства? — спросил майор. — Ваше положение и так не из лучших, на вашем месте я его не усугублял бы.

— А я не нуждаюсь в ваших советах. Скажите лучше, в чём меня обвиняют. При аресте это нужно делать в первую очередь.

— А вас пока никто не арестовывал, — слегка улыбнулся майор. — Что у неё, Алексей?

— В сумке только школьные принадлежности и мобильный телефон.

— А что вы рассчитывали найти? — встряла Ольга. — Наркотики?

— Можешь хоть минуту помолчать? — не выдержал лейтенант, перейдя с ней на ты.

— Это у меня на нервной почве, — объяснила она. — А если и дальше будут держать в неведении о причине моего задержания, я вам устрою истерику. Вы ведь именно этого добиваетесь?

— Садись, актриса, — майор тоже сменил стиль общения. — Тебя обвиняют в избиении несовершеннолетнего Олега Ханина.

— Обвиняет его родители? Скажите, кто отдал приказ о моём задержании, а я начну вам каяться. Так сказать, баш на баш.

— Ну и наглая дрянь! — опять не выдержал лейтенант. — Посадить в ИВС* к тем стервам, которые там сейчас, живо запоёт по-другому!

(*ИВС — изолятор временного содержания).

— Хочешь получить по морде? — спросила Ольга. — Я выбила зуб одному хаму, а ты, по-моему, ничуть не лучше.

— Значит, ты признаешь факт избиения? — ухватился за её слова майор.

— Пока не озвучат ответ на поставленный мной вопрос, я не собираюсь ни в чём признаваться. Помочь вам, что ли? Приказ мной заняться дал Самохин?

— А почему ты думаешь, что мне кто-то приказывал? — не очень натурально удивился майор. — Есть заявление родителей, открыто дело, которое передали в моё производство в обычном порядке.

— Дело о школьной драке с выбитым зубом дают в производство следователю, да ещё в звании майора? Не смешите.

— Откуда ты только взялась на мою голову, такая грамотная, — проворчал он.

— Вы даже не представляете, насколько правы, Игорь Викентьевич! — сказала Ольга. — Я имею в виду вашу голову. Если это работа Самохина, то он крупно вас подставил. Во-первых, вы не имели право сами производить задержание и вообще работать по этому делу. Потерпевшие живут в Павловском районе, я — тоже. Даже место происшествия там, а ваша зона ответственности — это Ленинский район. С какого бодуна вы полезли восстанавливать законность к соседям? Максимум, что вы могли сделать, — это принять заявление от потерпевших и передать в третий отдел, который и должен им заниматься. Мать Ханина уже была в школе, и на педсовете ей было доказательно сказано, что виновник происшествия — это её сын. Свидетелей — половина школы. И на что вы рассчитывали в этой ситуации? Запугать беззащитную меня? Вряд ли это у вас получится. Если вы поинтересуетесь обо мне у соседей, они расскажут, как я обезоружила и сдала им наркоторговца, который был старше и крупнее меня. Хотите запереть меня на ночь в ИВС со своими стервами? Да ради бога! Я в порядке самообороны переломаю им всё, что можно, но нормально высплюсь, а вам придётся отвечать ещё и за это нарушение.

— А во-вторых? — спросил майор.

— Это я скажу лично Самохину. Кстати, это правда, что мне полагается звонок к родным?

— Тебе сколько лет, Ольга? Никогда не поверю, что только шестнадцать, даже если покажешь паспорт.

— А если я вундеркинд?

— Я имею в виду не знания, а поведение.

— Ладно, ваша взяла, мне двадцать восемь.

— Очень похоже, — согласился он. — Не скажешь, где проходила омоложение?

— Может, достаточно? — спросила она. — Знаете, я устала, немного перенервничала и хочу отдохнуть. И не в вашем изоляторе. Или вы продолжаете заниматься мной сами и я обещаю вам массу острых ощущений в итоге, или вместе с итоговыми ощущениями передаёте своему начальству. Поверьте, Игорь Викентьевич, что второй вариант для вас намного предпочтительней.

— Я сейчас вернусь, — сказал майор и вышел из кабинета.

Вернулся он минут через десять явно не в духе.

— Отведёшь задержанную к полковнику, — сказал он Алексею. — Её вещи тоже заберёшь.

Кабинет начальника отдела был на том же этаже дальше по коридору. Сам полковник выглядел немного старше сорока лет. Похоже, что в молодости он серьёзно занимался спортом, но потом бросил, потому что хорошо накачанное тело начало заплывать жиром.

— Алексей, оставь вещи на стуле и можешь быть свободен, — сказал Самохин лейтенанту, подождал, когда тот покинет кабинет, и обратился к Ольге: — Мне уже доложили о вашем уме и знании законов, так что не надо мне демонстрировать ни первого, ни второго. Давайте лучше вместе подумаем, что можно сделать, чтобы избавить вас от неприятностей.

— Вы, Александр Андреевич, ведёте себя, как мой любимый папочка, только его забота обо мне, в отличие от вашей, легко объяснима. А вот в чём ваш интерес? Скорее всего к вам обратился один из замов мэра, которого не хотелось обидеть отказом. Товарищ майор передал, что связываться со мной чревато неприятностями?

— Передал. Пока это только слова.

— Если хотите, чтобы за словами последовали дела, продолжайте в том же духе. Вы знаете, что на мне нет никакой вины, просто отрабатываете просьбу высокопоставленного чиновника. Ведь так?

— А если даже и так, что это меняет?

— Для меня это меняет всё. Делайте, что считаете нужным, только без меня. А я хочу отдохнуть. Если не боитесь последствий, можете засунуть меня хоть в свой ИВС. Я не хочу и не буду с вами разговаривать.

— А если вам будут мешать отдыхать?

— Чем дальше, тем меньше у меня желания с вами общаться. Школьную драку с выбитым зубом вы представляете чуть ли не преступлением федерального масштаба, прекрасно зная, кто на самом деле виновник. Полицейские чиновники танцуют с бубнами вокруг несовершеннолетней девчонки. Вам больше нечем заняться? И как далеко вы готовы зайти? И главное — ради чего? Чтобы ублажить мадам Ханину? Даже если бы я действительно избила этого придурка по собственной инициативе, и в этом случае вы могли бы только взять меня на учёт, а Ханины — вытребовать через суд материальную компенсацию за нанесённый вред. Может, вы всё-таки закончите ломать комедию и отвезёте меня домой? Или нужно применять крайние меры?

— Попробуйте применить свои меры, а я посмотрю. Очень интересно узнать, что у вас в рукаве.

— Знаете, что самое обидное, Самохин? — спросила Ольга. — Я понимаю Ханиных, и даже нет большого желания их наказывать. Придёт время, и они получат наказание полной мерой от своего сына. Это, кстати, касается и вас. Обидно то, что в нашей стране так легко нарушаются законы и не кем-нибудь, а офицером полиции, который поставлен следить за их исполнением. Очень сомневаюсь, что подобное возможно в Германии или в Штатах. Я понимаю, что и там полицейские нарушают закон, но не по пустякам и не повсеместно. У нас, наверное, тоже есть в вашей системе порядочные люди, но до чего же много дерьма! Хотели увидеть дела? Да ради бога!

Наклонившись к столу, Ольга схватила лежавший на нём мобильник и нажала цифру, соответствующую номеру Игоря.

— Игорь? Действуй, я сейчас у Самохина.

Отключив свой телефон, она вернула его обратно на стол, не обращая больше внимания на возмущённого её поведением офицера.

— Потом возьмёшь диктофон и прослушаешь всё, что ему высказал мэр, — говорила Ольга Игорю, который готовил ей любимые бутерброды. — Ханину тоже достанется, так что он заберёт своё заявление. Кажется, мы уделили всему этому слишком много внимания. На поверку оказалось слишком мелко, хотя если бы не мэр, то они промурыжили бы меня по полной программе, и вряд ли я потом что-нибудь доказала бы. Прогнило наше общество, а полиция — только небольшая его часть.

— Я знаю очень порядочных ребят, которые там служат, — возразил Игорь. — И служба у них не мёд.

— А я разве говорю, что там одно дерьмо? Слушай, теперь обязательно нужно будет навестить мэра, тем более, что он приглашал.