Единственная на всю планету. Книга первая

Геннадий Владимирович Ищенко, 2014

Сын князя взывает к силам, которые требуют за свою помощь отдать его тело. Помощь оказана, враг, разрушивший жизнь Нора, повержен, и пришла пора платить, но вмешательство одного из богов отодвигает страшный расчёт. Смертельно раненый парень оказывается в мире Земли, где попадает в семью лесного инспектора. Чудесным образом излечившись от раны, он решает овладеть русским языком, для чего с помощью магии сливается с сознанием дочери инспектора Ольги. Помогшие Нору разыскивают сбежавшего должника, к калитке лесничества приходит посланец бога, а к соседу, с которым заключён договор о помощи, наведываются ликвидаторы криминального олигарха. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

— Не так! — сказал отец. — Вы сейчас загружаетесь в свою тачку и возвращаетесь к себе. Охотничьих билетов у вас нет, лицензии нет, и на крупного зверя охотиться не сезон. К тому же вы пьяны, одного этого достаточно, чтобы вас завернуть.

— Нас пятеро, а ты один, — сказал ему толстяк. — Ружьё-то опусти, всё равно не выстрелишь. И прав таких не имеешь, и побоишься! Всех не положишь, а оставшиеся тебя убьют, а потом разберутся с дочкой. Ты же этого не хочешь?

— Вас чего принесло? — переключился отец на Нора с Ольгой.

— С тобой мы поговорим дома! — сердито сказала Оля. — А с этими разберёмся сейчас!

— Давай я их тихо порежу, а потом закопаем так, что хрен кто найдет? — предложил Нор, доставая оба ножа.

— Ах ты, щенок! — рассердился толстяк. — Резать он нас собрался! Ну смотри, ты сказал — мы запомнили! Хоть ты ещё сопля, за слова ответишь!

— Пап, отпусти ты их к чёрту! — сказала отцу Ольга. — Что они сейчас подстрелят в пьяном виде? От них так несёт перегаром, что разбегутся все звери. Пусть полазят по лесу. Может быть, повезёт и кто-нибудь сломает ногу.

— Наглая у тебя дочка, инспектор, но совет дала хороший, — ухмыльнулся тот, кто целился в Егора. — Шёл бы ты отсюда со своим семейством, пока она не сказала чего-нибудь ещё. Она у тебя невоздержанная на язык, а мы не отличаемся терпением. Смотри, наведаемся к тебе по-соседски, а у тебя даже собаки нет! Сейчас в России часто горят старые дома.

Больше никто из «охотников» ничего не сказал, все выронили карабины и упали на землю.

— Без сознания, — мрачно сказала Ольга, — но скоро очухаются. Заберём оружие?

— Зря ты вмешалась… — начал Нор.

— Чья бы корова мычала! — разозлилась Оля. — Ну что у меня за глупые мужики? Один полез геройствовать и чуть не нарвался на пулю, другой распустил язык! Ты не видишь, что это за компания? Почему я должна из-за вас трястись? Видно же было, что добром их не остановить! Ну и чёрт с ними! Ну застрелили бы они оленя, что с того? Созвонился бы с районной полицией и попросил помощи. А лучше дождался бы дядю Серёжу и узнал, кто это и какие у них связи. Может быть, на их художества нужно закрыть глаза, пока они гоняют оленей, а не нас? Ладно, нужно быстро решать, что делать, а то они скоро придут в себя.

— А что ты им сделала? — спросил Нор. — Я не понял.

— Перекрыла кровоток к мозгу.

— Нор, собери оружие, — решил отец. — У них нет на него документов, так что я в своём праве. А я сейчас схожу за Ухарем.

Когда он через несколько минут вернулся с конём, «охотники» начали подавать признаки жизни.

— Пошли быстрее! — заторопила мужчин Оля. — Нор, отдай ружья отцу, пусть прикрепит к седлу, незачем тащить такую тяжесть.

— Это карабины «Сайга», — сказал отец, быстро обвешав Ухаря оружием. — У двоих они даже с оптикой. Почти тот же Калашников.

— Неужели ты их боишься? — удивился Нор.

— Боюсь! — сказала Оля. — А ты не боишься только потому, что ни черта не понимаешь в нашей жизни. Вот как отец будет объяснять, каким образом он их разоружил? Ты думаешь, они нам это простят? Им это оружие через несколько дней вернут с извинениями. А если и не вернут, один чёрт ничего не сделают. Видно же, что у них полно денег и наверняка есть «крыша», потому они и плюют на отца. И как нам теперь жить рядом? Слушай, папа, давай ты бросишь эту работу и мы отсюда уедем? Ты у меня остался один, а ведёшь себя так глупо! Ну застрелил бы тебя тот тип, если бы мы не прибежали. Ты подумал, что бы потом с нами было? Твоим старикам меня не отдадут, а Нора — и подавно. И что тогда? Детский дом? Стоят этого твои олени?

— Что-нибудь придумаем, — ответил отец.

Было видно, что он смущён и чувствует себя виноватым.

— И что ты придумаешь? — не унялась дочь. — Мне приходит в голову только одна мысль — избавиться от наших соседей раз и навсегда. Наверняка это какая-нибудь уголовная сволочь! Правильно сказал этот толстяк! Придут ночью, подопрут двери и ставни, а потом плесканут бензина и подожгут. Нам тогда и магия не поможет, а загребут их после этого или всё спишут на замыкание в электропроводке — мне будет неважно!

— Можно отдать им оружие, — неуверенно предложил Нор.

— Думаешь, они этим удовлетворятся? По-моему, будет хуже. Они внезапно лишились сознания, да ещё все вместе. Только дурак не свяжет это с нами. А когда они это сделают, испугаются. Они могут попробовать договориться о возврате оружия, но нас после этого не оставят в покое. Вляпались!

— Я сегодня кое-кому позвоню в район, — пообещал отец, — и подежурю ночью вместо собаки. Может, купить кобеля?

— Ничего не нужно, — сказала Оля. — Я, кажется, придумала. Врасплох нас никто не застанет.

— Будешь действовать магией? — спросил Нор. — Тебе помочь?

— Я на тебя сердита, так что обойдусь без твоей помощи, — отказалась девушка. — Сейчас придём домой, и до ужина садись заниматься. Если будет что-то неясное, обратись к отцу. А он пусть в наказание сегодня вместо меня готовит ужин, я буду занята.

— Куда-то собралась? — спросил отец. — Сейчас лучше не ходить одной.

— Раньше нужно было об этом думать! — буркнула дочь. — Я уйду недалеко и ненадолго. А гости не заявятся к нам раньше ночи.

Они подошли к своему дому, после чего отец занялся конём, Нор отправился учиться, а Ольга пошла дальше по дороге по направлению к деревне. Егор расседлал и накормил Ухаря, занёс в дом карабины и свою двустволку и взялся готовить ужин. Закончив с едой, зашёл в комнату к Нору.

— Вопросы есть? — спросил он. — Это хорошо, что тебе всё понятно. А вот у меня есть вопрос. Ты знаешь, чем занялась Ольга?

— Откуда мне знать? — удивился юноша. — Вы же видели, что она на меня сердится и отклонила помощь.

— Да, зря ты влез, — сказал Егор. — Тебя всё равно не подпустили бы с ножами.

— Убить было нетрудно даже такому слабому магу, как я. Внушил бы, что со стороны леса подкрадывается тигр, и они, забыв о нас, начали бы обстреливать пустое место. Сил у меня немного, но если недолго, то на пятерых выпивших мужчин хватило бы. А мои слова… Понимаете, просмотреть чужую память полезно, но такой опыт не заменит своего. Это как прочитанная книга. Вот вы много их прочитали, а часто в жизни используете книжный опыт? Я всё помню, но не могу быстро использовать те знания, которые получил от Ольги. У неё с магией то же самое. Я натравил бы этих типов друг на друга. Внушил бы, что это не приятели, а хищные звери. А Оля не подумала о такой возможности, хотя знает о ней моей памятью. Она как-то пережала им сосуды. Вчера вечером она долго сидела с «Анатомией», скорее всего, что-то придумала сама.

— Как у тебя успехи в учёбе?

— Завтра закончу третий класс, но дальше буду продвигаться медленнее. Егор Николаевич, можно задать вопрос?

— По поводу моего сегодняшнего поведения?

— Нет, это мне понятно, хотя вы были очень неосторожны. Мне кажется, что тот, кто навёл на вас ружьё, уже собирался выстрелить. Я не могу понять другого. Ольга рвётся отсюда в большой город, а вам не хочется уезжать. Почему? Зачем вам собой рисковать? Она говорит, что работу вы себе найдёте.

— Моя работа не так уж опасна. Такие случаи, как сегодня, бывают не каждый год. В остальном мне здесь нравится. У меня хороший друг и полезная уважаемая работа. И платят неплохо, что тоже немаловажно, да и помимо зарплаты есть возможность заработать. Я много труда вложил в этот дом и теперь он по удобствам не уступает городскому. И у Оли в райцентре хорошая школа и есть подруги. Она сама прикипела к здешним местам, только не отдаёт себе в этом отчёта. Мы уедем, но я хочу оттянуть этот момент. Пусть Оля закончит школу, а мы к тому времени соберём деньги на квартиру. Не хочется жить с моими родителями. Пусть у них трёхкомнатная квартира, но к старости люди привыкают жить своим укладом. Зачем их стеснять?

— Оля вернулась, — сказал Нор. — Пойдёмте посмотрим, что она придумала.

Ольга стояла на крыльце и ждала, когда они выйдут. На лице сияла довольная улыбка, а на каждом плече сидело по здоровенному ворону. Два десятка таких же крупных чёрных птиц расселись на заборе.

— Принимайте сторожей, — сказала девушка. — Папа, вынеси чего-нибудь их покормить. Я подействовала магией, но это тоже не помешает. Ребята, летите к остальным, а то вы исцарапали мне плечи.

Недовольные «ребята» перелетели на забор, а потом все птицы слетелись во двор и расклевали полбуханки хлеба, которую раскрошила для них Оля.

— Приоткроем окно в нашу комнату, и они меня предупредят, если появятся люди, — объяснила она мужчинам свой замысел. — Они очень умные и сразу поняли, что требуется. Нужно было только снять страх и заинтересовать.

— И чем же ты их заинтересовала? — спросил отец.

— Едой, конечно, чем ещё их можно заинтересовать! — ответила Оля. — Некоторые просились жить в дом, но я отказала. Пусть ночуют на сеновале конюшни.

— А у меня не получалось с птицами, — с завистью сказал Нор. — Привадил одну пичугу вроде воробья, но от неё не было толку, только повсюду гадила, пока не прогнали. А с крупными птицами никак.

— Ты, наверное, пытался их подчинить, — насмешливо сказала Оля, — а с ними так нельзя, это тебе не люди. Сил много не нужно, надо завоевать доверие. Потом как-нибудь покажу. Только не тренируйся на моих, а то всё испортишь.

— Может, мне всё же подежурить? — предложил отец.

— Чтобы они прилетали ко мне докладывать о каждом твоём чихе? Нет, не нужно. Приготовь на всякий случай ружьё, а о прибытии гостей нам сообщат, когда они приблизятся на две сотни шагов. И я уже знаю, что буду делать. Ружьё не понадобится, просто тебе с ним спокойней. Скорее всего, кто-нибудь появится только завтра утром, так что подумай над тем, что им сказать. Ужин мне оставили?

— Я приготовил, — сказал отец, — но мы не ели, ждали тебя. Я вижу, у тебя улучшилось настроение. Придумала что-то ещё, или из-за воронов?

— Придумала, — ответила дочь, — но говорить не буду. Вы оба виноваты, вот я вас и накажу. А моя задумка… Она может и не понадобиться.

— Так и не скажешь, что придумала? — спросил Егор, когда ужинали.

— Не-а, — ответила Оля. — Не скажу. А оружие лучше вернуть. Пока ты не поговорил с Сергеем, не нужно всё это раздувать. И вообще, будет лучше, если с ними поговорю я, а ты поработаешь носильщиком. Нору после его болтовни лучше не показываться им на глаза, так что оружие понесёшь ты.

— Решила за всех? — сказал отец. — Долго думала?

— Достаточно! — опять рассердилась девушка. — Ты долго думал, когда туда поехал? Знаешь, как я из-за тебя перенервничала? Я всегда считала, что для тебя семья — это святое, а ты что отколол? Так что занимайтесь своими делами, а я пойду готовиться к завтрашнему. А ты хорошенько подумай, не пора ли нам отсюда уезжать. Лучше приехать сюда летом в гости к Сергею и сходить к маме, чем жить здесь постоянно, а мне из-за тебя трястись. А пока не уехали и не началась школа, бери на свои вылазки Нора. Он не будет всё время сидеть за учебниками. Можешь отдать второе ружьё. И ему развлечение, и мне будет спокойней! Помыть посуду, или вы это сделаете сами?

— Раз я проштрафился и дежурю по кухне, я и помою, — сказал отец. — Иди готовься, посмотрим, что у тебя получится.

Ольга встала из-за стола и удалилась в самую маленькую комнату, которая когда-то была детской, а потом использовалась для учёбы. Отец тоже готовил в ней отчеты и в шутку называл «наш кабинет». Там она безвылазно просидела три часа, после чего легла спать. Егор сознавал, что совершил глупость, и упрёки дочери справедливы. И что делать? Целиком довериться ей? Этого делать не хотелось. Несмотря на всю свою силу и уверенность, дочь не обладала большим жизненным опытом. Так дежурить или нет? Он вышел на крыльцо, посмотрел на неподвижно сидевших на заборе птиц, вздохнул и пошёл спать, положив возле кровати заряженную двустволку.

Ночь прошла спокойно, и их никто не потревожил. Отец поднялся первым и обнаружил на подоконнике одного из воронов, который терпеливо ждал, пока проснется хозяйка. Егора он проигнорировал.

— Наглеет твоя пернатая братия, — сказал он дочери, которую разбудил скрипом кровати. — Уже прутся в дом, и на хозяина ноль внимания.

— А-а, это Норик, — потянувшись, сказала Оля. — Он передал, что всё спокойно и неплохо было бы чего-нибудь поклевать.

— Ты дала им имена?

— Не всем, только Норику и ещё одному. Они самые сообразительные. Я думаю, что эту парочку можно оставить, от них может быть большая польза, а нас не объедят.

Словно подтверждая правоту хозяйки, ворон каркнул, повернулся и вылетел в окно.

— Иди их кормить, — сказал Егор, — а я пожарю на завтрак картошку с салом. Чёрт! Из-за открытого окна покусали комары. Есть от них что-нибудь в твоей магии?

— Есть, — ответила дочь, застилая кровать, — но действует только пока я не засну. Не буду же я не спать и всю ночь отгонять комаров! Надо было смазаться на ночь мазью. Ладно, давай быстрее закончим с делами. Я думаю, что эти не будут долго ждать.

— У тебя вчера всё получилось? — спросил он. — Ничего не хочешь рассказать?

— Объясню, когда они уедут, — пообещала Оля. — Не хочу лишних разговоров и обсуждений. Поверь, что несведущему в магии человеку моя затея может показаться глупой и опасной, хотя на самом деле это не так. Ты только, как выйдем, держись немного сзади, а то и тебя зацепит. Это не навредит, но будет страшно.

— Мне уже заранее страшно, — вздохнул он. — Ладно, пойду заниматься картошкой.

Перед тем как зайти в комнату к Нору, Оля постучала в дверь.

— Нор, к тебе можно? Чувствую, что не спишь, но, может, не одет?

— Мне это не помешало бы, — ответил из-за двери юноша. — Входи, не бойся, я уже одет.

— Это помешало бы мне, — сказала она, зайдя в комнату. — Если ты у нас без комплексов, то я не такая. Чем сегодня думаешь заниматься?

— Четвёртым классом. Наверное, по нему будут вопросы. А что будешь делать ты?

— Ждать гостей и отвечать на твои вопросы. Нам нужно раньше пройти школьную программу, так что постарайся не сачковать. Лучше потом отдохнём, если будет возможность. Я сегодня повожусь с мысленным общением. Передавать и принимать образы и чувства я могу и сейчас, но пока не разобралась, как это делать со словами. Ты только читал об этом в книге, а сам не использовал.

— Не с кем мне было это использовать. Сёстры не имели способностей, с отцом я и словами редко общался, а другие маги… Кто же открывает свой разум чужим? А у нас с тобой должно получиться при родстве душ.

— Молодёжь, идите завтракать! — крикнул с кухни Егор. — Всё уже на тарелках.

Они сходили умыться, а потом с удовольствием съели горячую, хрустящую картошку с ломтиками поджаренного сала.

— Вредно, но вкусно! — сказала Оля. — Спасибо, папа. Пока не посажу печень, буду есть такую картошку, а когда посажу, вылечу себя магией и буду есть снова. Так, бросайте всё, потом уберём: к нам приехал гость.

Когда вышли на крыльцо, увидели «джип», за рулём которого сидит толстяк, грозивший вчера Нору.

— Папа, бери их оружие и догоняй, — сказала Ольга. — А ты, Нор, смотри отсюда.

И пошла к воротам навстречу покинувшему машину толстяку.

— Здравствуйте! — приветливо поздоровалась она с ним. — Приехали за своим арсеналом? Сейчас его вернут.

— Здравствуй, если не шутишь, — настороженно ответил он. — Не скажешь, что это с нами вчера приключилось? И отчего это так подобрел твой отец?

— Всё зло от водки, — доверительно сказала девушка. — Вы вчера нажрались как свиньи, и дело чуть не дошло до стрельбы. Отсюда и ваш коллективный обморок, и конфискация оружия. Хотелось бы знать, вынесли вы из этого какой-то урок, или одного обморока недостаточно?

— Об этом я поговорю не с тобой, а с твоим отцом, — кивнул толстяк на подходившего Егора, на котором, помимо пяти карабинов, висела ещё и двустволка.

— Говорите лучше со мной, — посоветовала Оля. — А то оружие как принесли, так могут и унести, а что-то мне подсказывает, что у вас нет на него документов. Поможет ли «крыша»?

— Почему рыжие такие нахальные? — спросил толстяк Егора и, не услышав от него ответа, добавил для Ольги: — Что ты хочешь услышать?

— Я хочу, чтобы вы соблюдали правила охоты и не беспокоили нашу семью. Так понятно?

— И ты поверишь моему обещанию? — прищурился он.

— Я так и думала, что они не поймут доброты, — сообщила Ольга отцу и снова повернулась к гостю. — Смотри, сам напросился!

Её внешность начала стремительно меняться. Кожа стала бледной, словно посыпанная мукой, из приоткрытого рта вылезли тонкие длинные клыки, а в глазах загорелось зелёное пламя. Несуществующий ветер подхватил волосы и поднял их вверх. Отдельные пряди извивались словно змеи, а на оторопевшего мужчину пахнуло смрадом разлагающегося тела.

— Вы ссс кем сссвязалисссь, уроды? — прошипело чудовище. — Всссех выпью и вырву сссердца! Зззапомни, на кажжждом иззз вассс метка! Найдём везззде! И мёртвым пули не страшшшны! Не приду я, придут сссёссстры! Всссё понял?

Оля приняла прежний вид и повернулась к отцу.

— Папа, забрось сам их карабины в машину, а то от этого сейчас мало толку. Он к тому же обгадился.

Запах мертвечины исчез, но в воздухе явственно попахивало человеческим дерьмом, а штаны у толстяка потемнели от мочи. Отец отнёс карабины и положил их на заднее сидение машины, после чего вернулся.

— Всё понял? — спросила Ольга до конца не пришедшего в себя мужчину. — Тогда свободен. Пошли, папа.

Когда они повернулись и пошли к крыльцу, с забора снялись сидевшие на нем вороны и закружились над толстяком, метко опорожняя на него кишечники.

— Пришёл в себя, — сказал отец, наблюдая за бросившимся к машине мужчиной. — Что ты с ним сделала, что он обделался? Я никогда в жизни не встречал настолько испуганного человека! Как будто он увидел ожившего покойника.

— А он его и увидел, — отозвался с крыльца Нор. — Вампиры ведь живые мертвецы. Ты думаешь, что это была хорошая идея?

— Ты внушила ему образ вампира? — удивился Егор. — И он поверил? А почему я ничего не почувствовал?

— Потому что я берегла твои нервы, — объяснила Оля. — Если бы ты растерял от страха оружие, испортил бы мне всю игру. Он потом об этом вспомнил бы.

— А теперь можешь показать? — спросил отец. — Не такие уж у меня слабые нервы. Ужастиков много смотрел.

— Ты тоже хочешь посмотреть? — спросила девушка Нора и, получив подтверждающий кивок, сказала: — Ладно, сами напросились. Только, чур, потом от меня не шарахаться!

Шарахнулись оба. Она не стала ни на кого шипеть и быстро сняла внушение.

— Беру свои слова обратно, — сказал побледневший отец. — Фильмы — это одно, а встретить такую страшилу самому… Соседей ты точно напугаешь, если поверят этому засранцу. Но могут быть неприятности, если они уедут и станут об этом болтать. Не боишься?

— А я приняла меры, — засмеялась Оля. — Отправила за машиной Норика с запиской. Там есть строчка о болтовне. Если я права, они в ближайшие дни отсюда уедут, а потом продадут свою «Фазенду». Но на всякий случай несколько дней нужно поберечься. Когда едем к Сергею?

— Я позвоню ему послезавтра, — пообещал отец. — Он уже должен будет вернуться. Попрошу, чтобы подъехал на своей машине. Здесь поговорим, а потом поедем в райцентр. Заодно съезжу туда по работе. Сделаю свои дела, купим всё, что нужно Нору, и поговорим о паспорте.

— Ты куда? — спросил Зотов Бусыгина, когда тот выскочил из «джипа» и рванул в дом.

Не получив ответа, он пожал плечами и подошёл к машине. На заднем сидении лежали сваленные в кучу карабины, и на одном из них был разбит оптический прицел.

— Урод! — высказался он о Бусыгине. — Кто же так возит оружие!

С переднего сидения потянуло дерьмом. На водительском сидении он обнаружил жёлтую жижу, в которой запачкал руку.

— Урод! — повторил он, брезгливо вытирая руку о борт машины. — Урою падлу!

Он сходил запереть ворота, после чего пошёл разбираться с засранцем. В большой гостиной, где возвращения Бусыгина ждали остальные, его не было.

— Куда ты его дел? — спросил Зотова Руднев.

— А я знаю? — ответил тот. — Вылетел из машины и побежал в дом. Наверное, подмывается и меняет штаны. «Джип» весь обосран, а оружие, которое ему отдали, свалено в кучу. Этот урод так его и вёз. Оптику на твоём карабине чем-то высадило, а я измазал руку, до сих пор воняет.

— Странно, — сказал Багров. — С чего бы его пронесло? Все ели одно и то же, а у меня с животом всё в порядке. Но это хорошо, что отдали оружие. Ты, придурок, вчера чуть не замочил инспектора.

— Пусть не борзеет, — проворчал Зотов. — Да и не было бы ничего. Вывезли бы и бросили в реку. Щенки не вовремя припёрлись. А вот и засранец пожаловал!

В открывшуюся дверь вошёл толстяк, который, ни на кого не глядя, сел за стол и обхватил голову руками.

— В чём дело, Валентин? — спросил Багров. — Что с тобой сделали?

— Отдайте мне мою долю! — поднял голову толстяк. — Забирайте дом, а я прямо сегодня уезжаю!

— Ты не ответил, — напомнил Багров. — В чём причина того, что у тебя такой затравленный вид?

— Я трус? — спросил его толстяк. — Мы с тобой сколько знакомы? Можешь сказать, чтобы я хоть раз… Вот и я не могу! А сегодня я испугался так, что у меня хлестало изо всех дыр! Вы можете верить, можете сказать, что я допился до белой горячки, но дочь инспектора самый настоящий вампир! Подошла ко мне такая же девчонка, какую вы видели вчера, и на моих глазах превратилась в чудовище. Кожа белее бумаги, клыки торчат, а в глазах горит зелёное пламя! Ветра не было, но её грива сама поднялась вверх и заходила ходуном, как куча змей. А трупный запах… Я слишком сильно испугался, иначе там же и вырвало бы. И шипела как змея. Предупредила, что мы меченные, поэтому если пойдём наперекор её отцу или посмеем причинить им хоть какой-то вред, выпьют на фиг и оружие не поможет! Так и сказала, что мёртвым пули…

— Точно сбрендил! — сделал вывод Зотов. — Это просто гипноз.

— И в обморок мы дружно упали из-за гипноза? — с ноткой истерики спросил толстяк. — Вы как хотите, а я рву отсюда когти!

В настежь открытое окно влетел здоровенный ворон, который подлетел к столу и уселся на стоявшую в его центре хрустальную вазу. Выронив на стол сложенный в несколько раз листок бумаги, он насмешливо оглядел оторопевших мужчин, каркнул и, хлопая крыльями, вылетел на улицу. При этом ваза покачнулась, но устояла.

— Вот вам! — крикнул толстяк. — Читайте, я сам не возьму в руки эту бумагу! Там этих птиц было… И все надо мной летали и гадили! Пиджак весь в их говне. Это тоже гипноз?

— Сейчас прочитаем, — сказал побледневший Багров. — Так, здесь всего несколько строчек. Читаю: «Если вы, твари, полезете с оружием в лес или попытаетесь хоть чем-нибудь нам навредить, наказание будет одно — смерть. И не надейтесь, что вам позволят умереть легко. Вы все меченные, поэтому найдём без труда. Болтать о нас запрещаю. Тому, кто проговорится, перед смертью будем вырывать язык». Это всё.

— В гробу я видал такую охоту! — сказал до сих пор молчавший мужчина. — И тёлок можно повалять в другом месте. Я тоже за то, чтобы уехать. Гипноз там или не гипноз, но что-то здесь нечисто. Я никогда не видел, чтобы птица ехидно улыбалась!

— Кто ещё хочет уехать? — спросил Багров.

— Пожалуй, я тоже уеду, — сказал Руднев. — А ты сам?

— Я похож на идиота? — отозвался Багров. — В мире масса мест, где можно отдохнуть без всякой чертовщины. Я не верил в неё раньше, не верю и сейчас, но как-то не тянет проверять. Мне достаточно слов Валентина. Что бы его ни напугало, не стоит с этим связываться. Продадим дом и купим что-нибудь в другом месте или опять построим. Говорить об этом не собираюсь и вам не советую, да и не поверит никто.

— Забздели! — презрительно сказал Зотов. — Не ожидал от вас!

— Можешь оставаться и бодаться с этой… — зло сказал толстяк. — Только тогда придётся возвращать всем пай. Хватит у тебя денег? Вот и не выпендривайся. Сегодня переночуем, а завтра оставляем дом на сторожа и уезжаем. Я даже знаю, кому его можно продать. А ты, если такой храбрый, приедешь сюда с покупателем. И тоже поменьше распускай язык, а то как бы из-за тебя одного не пострадали остальные.

— Ты молодец! — сказала Оля Нору. — Сам за день прошёл весь четвёртый класс! И всего несколько вопросов. Хочешь, я тебя поцелую? В щёчку?

— В щёчку целуй папу, — улыбнулся юноша, — а ко мне подходи, когда созреешь для настоящего поцелуя. Ладно, я молодец, а как успехи у тебя?

У него в сознании последовательно мелькнули образы водопроводного крана, ложки и кухонного стола.

— Приглашаешь помыть руки и идти ужинать? — перевёл он. — Это несложно, я сам могу тебе показать такие картинки. Надо только определить, на каком расстоянии это работает.

— А теперь прикрой глаза, чтобы не сильно мешал свет, — попросила Ольга.

— Здорово! — искренне сказал Нор, увидев возникшую у него в голове надпись: «Я тебя люблю!» — А звуками не получается?

— Пока только через зрение, — с сожалением сказала Оля. — Медленно и нужно закрывать глаза, иначе мешают другие изображения. Ничего, это я только занялась. Раз в твоих книгах написано, что можно мысленно переговариваться, значит, и мы сможем, не сейчас, так позже.

— Вас долго ждать? — спросил с кухни отец. — Или мне есть одному? Всё остывает.

— Опять отец готовил? — спросил Нор, поднимаясь из-за стола, за которым он читал учебники за пятый класс.

— Закончилась его готовка, — улыбнулась она. — Отработал свои грехи, теперь готовлю я. Пошли быстрее, мне ещё кормить птиц.

— И долго эти проглоты будут у вас на содержании? — спросил Нор. — Мойся первая.

— Подежурят несколько ночей, а потом оставлю только Норика с Васькой. Люди иногда держат в домах ручных воронов, так что это не вызовет удивления.

— Вареники! — удивился Нор. — С чем? И когда только успела налепить?

— С творогом, — сказал отец. — Бери сметану. Она у нас молодец и на все руки мастер. Вот так учишь дочь, а потом сваливается на голову жених и её уводит. Где справедливость?

— Мы будем жить у вас, — пообещал Нор. — Вы с нами не соскучитесь.

— Спасибо, ты меня успокоил. И тебе спасибо, дочка. За какой класс у вас нет учебников?

— Только за седьмой, — ответила Оля. — За оставшиеся два дня мы закончим пятый и шестой классы, а учебники за седьмой купим в райцентре.

Следующий день прошёл без происшествий, если не считать того, что к ним по пути из Матвеевки на «Фазенду» заглянул старик, который два прошлых года сторожил дом «охотников».

— Уезжают, а меня опять подряжают сторожить домину, — сказал он Егору. — И чего, спрашивается, было строить такой дом, если за два года в нём жили всего пару недель? Но я доволен. Харча там полно, и делать ничего не надо, только кормить собаку и раз в неделю протирать пыль. Скучновато, но до деревни всего час ходьбы, а посторонних там нет, так что можно и отлучиться. А кто у вас, Егор Николаевич, этот славный парнишка? Я смотрю, у него с вашей дочкой всё сладилось? Ах, рано? Ну дочка ваша, вам и решать. А пара будет на загляденье!

— Хороший старик, — сказала Ольга после его ухода. — И правильные вещи говорит. А за новость о бегстве «охотников» я вылечила ему геморрой. Думаю, что вылечила, во всяком случае, делала так, как написано в книгах.

— А он не загнётся от твоего лечения? — полюбопытствовал отец.

— Не должен. Хуже не будет. Наведайся туда через десять дней и справься. Должна же я знать, получилось или нет.