Дневник «Норд-Оста»

Геннадий Ангелов, 2013

Здание театра в Москве захватили чеченские террористы. Три дня в заложниках для многих жертв, оказались трагическими. В один миг жизнь сотен зрителей превратилась в настоящий кошмар. Главная героиня романа Ольга, попадает в непростую ситуацию, выход из которой граничит с жизнью и смертью. Находясь на волосок от гибели, она обещает одной из чеченских смертниц выполнить сложное поручение. Цена данного слова – свобода. В опасных и невероятных приключениях герои романа на краю пропасти, среди холодных гор и ущелий, находят то, что помогает им выжить. Чувства любви и преданности придают сил, и не дают погибнуть в трудные минуты.

Глава 5

Продукты питания и питьевую воду террористы не разрешали передавать в здание. Ситуация была не в пользу невинных и беззащитных людей. Строились различные догадки и предположения. Никто не смог дать чёткий ответ, как могло такое произойти? Многие известные люди, политики, деятели искусства пытались вступить в переговоры с террористами. Все, попытки не давали ни какого результата. Террористы не снимали своих требований, продолжали настаивать на выводе войск из Чечни.

Из архивных материалов:

«Террористы утверждают, что застрелили сотрудника ФСБ. Они позвонили в агентство Кавказ-Центр и заявили, что у российского правительства есть семь дней, для решения вопроса остановки войны и начала вывода российских оккупационных войск из Чечни. Если за неделю этот вопрос не будет решён, то здание со всеми заложниками взорвётся».

— Боевики действовали наобум, если они и знали план здания, то только как зрители. Это, на мой взгляд, хаотический захват, — сказал помощник режиссёра театра.

А где же Женька? Я совсем о нём забыл. В этой суматохе было трудно разобраться, кто и где находится… Повернув голову направо, потом налево, я не заметил родителей Женьки. На улице похолодало и пронизывающий ветер, заставлял людей дрожать. Пройдя вдоль ограждения метров пятьдесят, я увидел группу журналистов с главным оператором. Они брали интервью у Женьки! Вот это да! Герой дня и настоящий мужчина! В школе все ребята будут ему завидовать, а девочки присылать записки с просьбами о свидании. Приблизившись, я услышал интервью подростка каналу ОРТ:

— Пришёл человек с автоматом и чёрной маске. Он стрелял в потолок и орал на людей. Нервничал и заставлял, чтобы они садились в первые ряды зала. Потом я увидел женщин, но они были как-то неестественно толстые и не поворотливые. Один из боевиков указывая на женщин, сказал с гордостью в голосе, что они обвешаны взрывчаткой. Другой чеченец сказал, что за десять минут, они заминируют весь зал, и отпустят домой только некоторых детей. И ещё они говорили, что если военные будут штурмовать здание, то взорвётся весь зал.

— На каком языке разговаривали боевики? — спросил сухощавый журналист.

— Точно не на не русском, — ответил по-военному чётко Женька. — Сказали, что хотят окончания войны.

— А что делали остальные? — спросила симпатичная девушка, с длинным микрофоном.

— Люди молчали и переговаривались шёпотом. За кулисами сцены были слышны автоматные очереди.

Женька говорил спокойно, не волнуясь. В это время мама с нежностью гладила рукой по голове, успокаивая таким образом.

— Ты был один на представлении? — спросила девушка.

— Нет, я пришёл на представление с сестрой Олей. Её не освободили и она ещё там. Меня выпустили вместе с моим другом Максимом.

Видно было по мальчику, что спокойствие давалось ему с трудом, и он нуждается в помощи медиков. Хотя для подростка, Женька был на высоте и держался как настоящий герой. Не каждый смог бы так себя вести.

Власти предпринимали определённые действия, это было видно по военным и органам правопорядка. Люди не покидали своих постов, пристально наблюдая за театром. Огни погасли на фасаде здания, и ночь сделала внешний вид зловещим. От гнетущего напряжения спать совсем не хотелось. Время было за полночь.

Я ходил, искоса поглядывая в сторону здания. Мысли путались, и я не мог сосредоточиться. Ветер пронизывал мою лёгкую куртку, и приходилось делать приседания, чтобы согреться. Оля была девушкой не из робкого десятка. Несколько раз летом прыгала с парашютом, посещала авиа кружок. Тогда я пытался её отговорить, но она даже слушать не захотела. Характер у неё был отца, а вот душевная мягкость от матери. Я делал записи в блокнот, хотя и так прекрасно понимал, что это всё запомнится очень надолго, до мельчайших деталей. Пару раз звонил шеф, подбадривая меня как мог. Напряжение росло с каждой минутой, и от этого становилось невыносимо трудно и грустно.

«Как себя поведёт милиция? Отдаст приказ Президент, или нет» — думал я в томительном ожидании.

Среди людей строились самые фантастические догадки. Один мужик в зимней куртке типа «Аляска» и спортивной шапочке, с лицом побитым оспой, твердил, что он бывший военный и приводил свои доводы.

— Отдать приказ на штурм здания — значит положить на себя всю ответственность, за те жертвы, которые могут быть, в ходе действий военных. Кто на такое согласиться? Я вас спрашиваю?

И он внимательно посмотрел на собравшихся зевак.

— Какие бы не были крутые бойцы спецназа, но и они не знают, как себя поведут террористы, — сказал он с явным воодушевлением в голосе.

Потом прокашлялся и выпил минералки из бутылки.

— Малейшая оплошность и жертв, среди заложников, может быть намного больше.

Он смачно плюнул на землю, и махнул с сожалением рукой, потом направился, прихрамывая на правую ногу, в сторону театра. Я провожал его долгим взглядом, до тех пор, пока огрузлая фигура бывшего военного не исчезла в переулке.

Это в кино один человек спасает громадное количество людей, при этом не получая даже малейшей царапины. Смешно, не правда ли? Да ещё ни разу за время действия фильма, не перезаряжая пистолет. Не знаю как вам, но я уже давно не смотрю таких фильмов. Скучно и неинтересно.

Я бесцельно проводил время в ожидании, думая о чём угодно, лишь бы поскорее пролетела ночь, и стало, хоть о чём-нибудь известно. Считал минуты, потом часы, надеясь на благоприятный исход. Казалось, что передумал обо всём. Народ тоже утомился ждать. Кто-то сидя дремал под деревом, или просто ходил вперёд-назад, от отчаяния обхватив голову руками. Некоторые на скамейках шептались, стараясь не нарушать временное спокойствие. Наступили часы тишины, и казалось, что вся Москва, замерла, боясь лишним словом, звуком разбудить в террористах ненависть.