Сказка о Мушке, которая любила работать

Геннадий Авласенко

В сказочной Стране мух, где правят почему-то не сами мухи, а осы во главе с Великим Шершнем, и где работать категорически запрещено, жила-была Мушка, которая… любила трудиться. Она украдкой вылетала на луг и там помогала пчёлам с соседней пасеки собирать нектар. И это занятие очень нравилось нашей маленькой Мушке… Но о её «проступке» узнали осы… В это время наша маленькая Мушка познакомилась со странной Пчелой, которая, в отличие от неё, не очень любила трудиться. И главное: эта Пчела поведала Мушке много нового и нелицеприятного из жизни пчелиных ульев… А впрочем, прочитайте повесть и сами обо всём узнаете.

Глава 1. В которой мы знакомимся с маленькой Мушкой, с её родителями, а также со всеми теми проблемами, которые у них вдруг возникли

В некотором царстве, в некотором государстве жила-была… Мушка.

Мушка как мушка, чёрненькая, блестящая, с прозрачными крылышками… в общем, ничем особенным не отличалась она от всех остальных мух и мушек сказочного того государства.

Кроме одного…

Она любила работать!

А надо сказать, в мушиной этой стране работать было строжайше запрещено! И за нарушение непреложного сего закона могло последовать весьма и весьма суровое наказание. И, наверное, поэтому жители страны (мухи, то есть) никогда не работали и, вообще, относились к работе, как к чему-то постыдному или даже преступному.

Все, кроме нашей маленькой Мушки…

Она любила работать. Она просто обожала работать, она жизни себе не представляла без постоянного, повседневного даже труда. А потому тайком от всех (и от родителей, в первую очередь) улетала на луг и помогала тамошним пчёлам собирать нектар. И пчёлы, хоть и поглядывали поначалу с насмешкой и недоумением на странную эту муху, постепенно привыкли к её присутствию и даже с ней (подумать только — пчёлы да с мухой!) почти подружились. Но в свои ульи они её, разумеется, никогда не приглашали.

Дело в том, что отношения между мушиным государством и пчелиной пасекой, расположенной неподалёку, нельзя было назвать дружественными, тем более, что правили в мушиной стране не сами мухи, а почему-то, осы во главе с Великим Шершнем. Ну, а осы с пчёлами, как известно, издавна враждуют… и мухам, разумеется, ничего иного не оставалось, как тоже враждовать с пчёлами и считать их главными своими недругами.

Как я уже отметил выше, наша Мушка посещала луг тайком, но рано или поздно всё тайное становится явным. И вот как раз сегодня отец нашей маленькой Мушки догадался, наконец-таки, чем на самом деле почти ежедневно занимается его дочь. А, догадавшись, тотчас же…

Впрочем, не будем забегать вперёд. Посетим лучше для начала маленький домик, где и проживает наша Мушка вместе со своими родителями. Её в настоящий момент нет дома, но отец и мать Мушки уже тут и с нетерпением ожидают возвращения дочери.

Домик родителей Мушки ничем не отличался от многих других домков и домиков мушиного этого государства. И внутреннее убранство главной его комнаты было весьма и весьма скромным: стол, несколько простеньких стульев, старый буфет у стены. И ещё двери, ведущие в две отдельные спаленки: одна — для родителей, соседняя с ней — для самой Мушки.

Но эти двери нас не касаются никоим образом, ведь за ними ничего относящегося к нашей сказочной истории происходить не будет. Послушаем лучше, о чём ведут между собой разговор родители Мушки. О, да они, кажется, спорят и даже ссорятся… или мне это только показалось?

— Нет! Её до сих пор нет! — внезапно вскрикивает отец Мушки и, вскочив со стула, начинает взволнованно ходить, точнее, бегать (а ещё точнее, летать) по комнате. — Ну, я её! Ну, я ей…

— Ты всё же постарайся держать себя в руках, — кротко замечает мать Мушки и, вздохнув, добавляет: — Она же ещё совсем ребёнок.

— Ребёнок?!

Прекратив своё бесцельное метание (вернее, летание), отец Мушки вновь опускается на стул.

— Да она достаточно взрослая для того, чтобы самой отвечать за свои поступки! И понимать, что можно делать, а чего нельзя ни в коем случае!

Выпалив всё это одним духом, отец Мушки умолкает, и некоторое время оба родителя сидят молча.

— Какой позор! Дожил на старости лет — соседям в глаза взглянуть стыдно! А вдруг кто-то из них уже знает, что тогда?

— И в кого она такая уродилась, не понимаю! — вздохнув ещё раз, мать Мушки недоуменно пожала плечами. — И я, и ты, и вся наша родня… мы всегда были добропорядочными, законопослушными мухами. Ни одного порочащего поступка за всю жизнь… ничего такого, чего стоило бы стыдиться. Разве что… — тут она умолкла на мгновение, искоса взглянула на мужа и, вздохнув уже в третий раз, добавила тихо, еле слышно: — Разве только мой младший брат…

— Не вспоминай о нём!

Выкрикнув это, отец Мушки вновь начинает кружить по комнате. По всему видно, даже короткое упоминание о брате жены приводит его в полное неистовство.

— Не вспоминай о нём! — не кричит даже, а, скорее, визжит он. — Твой брат плохо кончил и… и не смей даже думать о нём! — От избытка чувств отец Мушки попытался даже ногой о потолок топнуть, впрочем, ноги у мух тоненькие и слабые, так что топанья этого жена попросту не расслышала. — Я запрещаю тебе даже думать о нём! Слышишь, я запрещаю!

— А я и не думаю, — тихонько проговорила мать Мушки, тайком смахивая слезу.

— Врёшь! — продолжал визжать отец Мушки. — Думаешь! Каждый день думаешь! И каждый вечер думаешь! Я же не слепой… я вижу, я всё вижу!

— Разговор шёл о нашей дочери! — наконец-то повышает голос и мать Мушки. — Не понимаю, причём тут мой несчастный брат?!

— Притом!

— Ну, знаешь…

Мать, кажется, собиралась достойно ответить мужу на все эти вздорные обвинения, но в это самое время в комнату влетела Мушка, их дочь и главная героиня нашей сказочной повести. Увидев её, оба родителя тотчас же умолкли.

— Приветик, мамулечка! — весело воскликнула Мушка, подлетая к матери и целуя её в щёку. — Приветик, папулечка! — она хотела поцеловать также и отца, но тот демонстративно отклонил голову в сторону. — А вы чего такие надутые? Снова ссоритесь?

— А с чего ты, позволь спросить, взяла, что мы ссоримся? — сухо и даже почти сурово проговорил отец, пристально глядя на Мушку. — И вовсе даже мы не ссоримся!

— Разумеется, не ссоримся! — тут же подтвердила мать. — Наоборот даже…

— Ну, я очень рада!

Повернувшись, она хотела уйти (вернее, улететь) в свою комнату, но отец её остановил.

— Подожди! — тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнёс он. — Задержись на минуточку!

Остановившись возле самой двери, Мушка вновь повернулась к родителям.

— Что, папочка?

— Ты где была? — всё тем же строгим голосом произнёс отец.

— Когда? — вопросом на вопрос ответила Мушка и, разумеется, окончательно вывела родителя из себя.

— Не строй из себя дурочку! — заорал он, да так, что Мушка испуганно отшатнулась я в сторону. — Откуда ты прилетела только что?

— Да так, ниоткуда, — не совсем уверенно проговорила, точнее, пролепетала Мушка. — Просто… просто гуляла… летала, себе, туда-сюда…

— Гуляла? Летала? Слышишь, мать, она, оказывается, просто летала? И где же ты так летала, ежели не секрет?

— Ну… я уже и не помню, — пролепетала Мушка ещё более неуверенно. — Мало ли где…

— Ну, а всё-таки?

Отец умолк, в ожидании ответа, но Мушка так ничего ему и не ответила.

— Ты была на лугу? — не спросил даже, а, скорее, утвердительно отчеканил отец. — Ну, что ты молчишь? Ты снова там была?!

И вновь Мушка ничего не ответила. Она лишь низко опустила голову.

— Была, значит!

Не в силах больше себя сдерживать, отец повернулся к матери.

— Ты слышишь, она там была! Несмотря на все мои запреты, она снова полетела на луг! И что же ты там делала?

Ответа, разумеется, он так и не дождался.

— Что ты делала там? — медленно, почти по слогам произнёс отец. — Отвечай, я тебя, кажется, спрашиваю?!

— Я… я просто летала там, среди цветочков, — растерянно прошептала Мушка, сильно краснея оттого, что приходится врать. — Просто любовалась цветочками… они такие красивые с утра, вот я и…

Не договорив, Мушка умолкла, и на некоторое время в комнате воцарилось всеобщее и довольно-таки напряжённое молчание.

— Ты правду говоришь, доченька? — с надеждой спросила мать. — О том, что ты просто летала среди цветочков…

Понурив голову так низко, как это только возможно, Мушка ничего на это не ответила. Да и что отвечать, ежели так не хочется врать, а сказать родителям правду…

— Лжёт! — что есть силы завопил отец, топая поочерёдно средними и задними ногами. — Ты же нам сейчас лжёшь, да?! Что ни слово, то ложь, наглая ложь! Ты не просто летала там, среди цветочков! Ты… ты… — тут он понизил голос почти до шёпота, — ты там работала!

— Что ты говоришь такое! — вскрикнула мать, хватаясь за сердце. — Она этого не делала! Она просто не могла этого делать! Она же понимает, что это…

— Молчать!

В великом гневе отец Мушки затопал уже сразу всеми имеющимися ногами.

— Не могла?! Не могла, а всё же работала! Помогала этим противным пчёлам!

— Они не противные, папа! — давясь слезами, запротестовала Мушка. — Они…

— Молчать, я кому сказал! Ни слова больше, иначе я за себя не ручаюсь!

Высказав (а вернее, выкрикнув) всё это, отец вновь принялся топать ногами, и на этот раз топал он довольно-таки продолжительное время.

— Да я же тебя… — выкрикивал он в промежутках между топаньем. — Да я же с тобой… О, что я сейчас сделаю с этой… с этой…

— Не надо так, папочка!

Подлетев к отцу, Мушка попыталась его обнять, но отец просто оттолкнул от себя дочь.

— Молчать! — не переставая топать, продолжал кричать он далее. — Молчать, в третий раз тебе повторяю!

Впрочем, выкрикнув эту последнюю фразу, отец Мушки и сам умолк… и вновь в комнате воцарилось молчание, которое, впрочем, нарушила уже сама Мушка. Она начала всхлипывать, сначала тихонечко, потом всё громче и громче…

— Ну вот, как всегда! — несколько смущённо пробормотал отец, который был не только весьма вспыльчивым, но и быстро отходчивым. — Не успеешь и двух слов сказать — сразу слёзы!

— Просто ты очень грубо с ней разговаривал, — кротко отозвалась мать. — Я же просила тебя, ты же мне обещал!

— Просила! Обещал! — проворчал отец, всё ещё не в силах окончательно успокоиться. — Ну, так поговори с ней сама! А с меня хватит! У меня, к твоему сведению, нервы! И они у меня расшатаны! Мне так жук-санитар сказал! — вздыхая, он вновь уселся за стол. — Ну, что же ты молчишь, давай, говори!

Тяжело вздохнув, мать подлетела вплотную к дочери и обняла её за плечи.

— Глупышка ты моя маленькая! — прошептала она Мушке в самое ухо. — Ну, подумай сама, кем… ну, кем ты хочешь стать! Я уже и не говорю о том, что это физически невозможно — муха, если она родилась мухой, никак не может превратиться в кого бы то ни было. Но превращаться в пчелу?! Зачем тебе даже мечтать об этом? С изысканной беззаботной мухи превратиться в какую-то грубую необразованную пчелу, которая кроме своей тупой принудительной работы ничего больше не знает, да и знать ничего не желает! Фу!

— Работать?! — скривился отец, его даже передёрнула от одного этого слова. — Бр-р-р! Как это, наверное, неприятно!

— Это приятно, папа! — оживившись, и с какой-то непонятной надеждой воскликнула Мушка. — Это очень приятно! И если б вы с мамой хоть разочек сами…

— Ну, этого ты от нас не дождёшься!

Решительно поднявшись из-за стола, отец вновь принялся нервно кружить по комнате.

— Скорее будет наоборот!

— Наоборот? — растерянно переспросила Мушка. — Как это, наоборот?

— А так это! Мы с мамой… — тут отец умолк, не договорив, потом бросил в сторону жены весьма многозначительный взгляд, словно приглашая этим её к продолжению разговора.

Но мать так ничего и не произнесла, и продолжать разговор пришлось ему самому.

— Так вот, — бодренько и жизнерадостно проговорил отец, потирая передние лапки, — мы тут с мамой посоветовались и решили, что тебя лучше на некоторое время отсюда удалить!

— Удалить? — ещё более растерянно проговорила Мушка. — Куда удалить?

— Не удалить, а отправить! — поспешно исправила мать не вполне удачную отцовскую фразу. — В гости… на время. И самым наилучшим вариантом будет отправить тебя к моей сестре, на кухню.

— На кухню?

Голос Мушки выдавал крайнюю степень её нежелания отправляться хоть куда-нибудь, а уж тем более, на эту самую кухню.

— Зачем мне на кухню?

— А что ты имеешь против кухни? — жизнерадостно воскликнул отец, всё ещё потирая передние лапки. — Да там… там не жизнь а одно сплошное наслаждение!

Проговорив это, он умолк, ударившись в какие-то, по всей видимости, весьма приятные воспоминания. Мушка тоже молчала, глядя почему-то не на отца, а на мать, и с трудом сдерживала слёзы.

— Когда мне надо будет отправляться туда? — проговорила она некоторое спустя время. — Сейчас?

— Ну, зачем же сейчас! — облегчённо вздохнул отец. — Завтра с утра и полетишь. И не надо… не надо делать вид, что это какое-то наказание! Наоборот! Там столько всего вкусненького! Скажу по секрету, там встречаются даже такие напитки, от которых потом так приятно себя чувствуешь! Как будто ты — это и не ты вовсе!

— Как это? — не поняла Мушка.

— А так! Руки — себе, ноги — себе! Крылья — тоже, вроде, сами по себе!

— А голова, так, вообще, неизвестно где! — язвительно добавила мать. — Помню, как же! Прилетел однажды с кухни в таком состоянии! И как ещё целым домой добрался!

— Это было давно и неправда! — быстренько проговорил отец и снова вздохнул. Но уже не облегчённо, а мечтательно.

— В том то и дело, что правда! — оставила за собой последнее слово мать. — Впрочем, разве ты что помнишь!

— Ну, может быть! — отец решил не спорить по таким пустякам. — В тот день мы с шурином и в самом деле немного перепробовали разных таких напитков… просто замечательных напитков! А, вообще-то, на кухне хорошо! Великолепно просто! И было бы ещё лучше, если бы не эти противные люди!

— Люди? — насторожилась Мушка. — А кто это?

— Да никто! Вернее даже, ничто! — досадливо махнул лапкой отец. — И кто их только сотворил, и с какой такой целью? Ни пользы от них настоящей, ни даже эстетического удовольствия! Вообще, ничего кроме сплошного вреда! Да они даже летать не умеют, представляешь, насколько это грубые, примитивные создания!

— Представляю! — сказала Мушка и, спохватившись, добавила: — Точнее, ни капельки даже не представляю…

— Вот именно, не представляешь! — подхватил отец. — Потому, что это трудно даже себе представить!

Высказав всё это, отец умолк на мгновение, скорее всего, ударившись на этот раз в воспоминания не очень приятные.

— Вот представь себе огромнейшую гору… — начал он издалека. — Представь потом, что эта гора живая и движется! Представила?

Конец ознакомительного фрагмента.