Тёмная фея Офелия и песнь ночи

Геза Шварц, 2021

Офелия – тёмная фея, любит мечтать, провожает души в царство мёртвых, носит красные резиновые сапоги и совершает слишком много ошибок. Чёрный круг – сообщество фей, которое больше не потерпит провалов. Офелия часто теряет души подопечных, а главное – испытывает к ним жалость (что строго запрещено!). Поэтому Чёрный круг устраивает ей испытание: фея должна успешно сопроводить особенную душу в царство мёртвых. Иначе Офелию изгонят из мира магии. Август Пинлин – человек, которому суждено умереть. Но у Августа есть незаконченное дело – месть. И желание вернуть свою возлюбленную. И он намерен сделать это с помощью Офелии. Август предлагает фее опасную сделку, от которой о-очень трудно отказаться. Офелии придётся выбрать: пойти привычным для всех путём или остаться собой?

5

Чёрный Круг

Деметрий поднял руку, и с его ладони скатилась на пол небольшая искра света. Тотчас всё зазвенело, и блестящие ручейки заскользили к зеркалам. Вот в них уже проявились три феи и три эльфа. Офелия знала их всех.

Вот Амира, чей голос был прекраснее всего, что Офелия слышала до сих пор. Рядом Элейн, которая жила в самом большом озере в городе, и от её пения сияла вода. А это Ника, которая была старше большинства других фей и знала больше, чем самые мудрые книги. Затем Силенос с белыми, как снег, волосами, который мог превратить каждое своё слово в ураган. Здесь же и Космо, который выглядел как ребёнок, но был почти такого же возраста, как Ника. И наконец, Арион, который всех поражал своими невероятными магическими способностями. Из его уст даже самые тёмные заклятия звучали как нежная колыбельная. Офелия невольно отвела от него взгляд. Арион выглядел таким же возвышенным, как и раньше, в Забытом переулке.

— Заседание открыто, — объявил Деметрий. Он остановился между зеркалами Ариона и Амиры. — Офелия Ночная Певунья явилась на наш призыв. Выйди вперёд, пожалуйста.

Пошатнувшись, Офелия сделала шаг и остановилась точно в центре комнаты. Она чувствовала себя раненой вороной и едва держалась на ногах.

— Ночная Певунья, — пробормотал Силенос, оглядывая Офелию с головы до ног. — Как странно снова видеть тебя здесь. Ведь ты происходишь из такой известной и всеми уважаемой семьи. Твой дед некогда был могущественным магом. Твои родители сражались в войне фей — этом мрачном событии. Завеса между мирами тогда едва не рухнула. Многие феи тогда выступали против Деметрия. Они считали, что эту границу не стоит защищать. Твои же родители были одними из храбрейших воинов, они отдали свои жизни ради всеобщей безопасности. Они были героями.

Офелия кивнула.

— Я это знаю. И хочу стать такой же сильной, как они. Хочу стать настоящей героиней, как все члены моей семьи.

— Говори, да не заговаривайся, ведь далеко не все твои родичи — великие герои, — небрежно бросил Космо. — Твой брат Мино был очень одарённым волшебником и быстро учился. Его тренировал сам Арион, и никто не ждал, что он посрамит доброе имя своих предков. Но всё же в конечном итоге он затерялся во мраке.

Офелия тяжело перевела дыхание. Затерялся во мраке… Так описывали это феи. Во мраке обычно теряли рассудок и погибали в страшных муках.

— О да, — вмешалась Элейн. — Мино оказался не таким уж великим воином, каким его считали. А ведь именно на Мино мы возлагали большие надежды, когда коварный Адамас попытался разрушить завесу между мирами. И он действительно нашёл Адамаса во мраке и вступил с ним в бой. Но бой тот был неравным. И если бы не Арион…

— Мино храбро сражался, — взял слово Арион. Звук его голоса успокаивал Офелию, и напряжение постепенно отступало. — Но Адамас был слишком силён. Недаром его зовут Повелителем Мрака. Даже я едва смог с ним справиться, хоть я — опытный боец. Мино же сделал всё, что было в его силах, чтобы остановить Адамаса.

Космо фыркнул.

— Жаль, успехом его попытки не увенчались. Страшно представить, как бы сейчас выглядел наш мир, если бы мы в твоей битве полагались только на него одного.

Сощурив глаза, он смотрел на Офелию. Она же в этот момент думала о Мино и снова слышала в своих мыслях его голос: этот тёмный, мелодичный голос, который всегда утешал её, когда ей было грустно. Она помнила этот чудесный голос, помнила его песни, хотя самого Мино давно уже не было в живых. Нет, она бы его никогда не забыла.

— Я знаю эту историю, — ответила Офелия как можно спокойнее. — Знаю историю своей семьи. Говорили, что наше пение по силе и красоте едва ли когда-либо превосходило пение других фей. Мино практиковался как одержимый, я это хорошо помню. Однажды я спросила его, почему он это делает, и тогда он ответил мне: Только так ты можешь понять, кто ты и что ты, только так ты сможешь следовать за своим голосом. Всё дело — лишь в этом. Важно — лишь это. Если ты не будешь практиковаться, у тебя не будет жизни. — Она умолкла. — У меня пока не очень хорошо получается. Но я знаю, что талант у меня есть, он просто ещё не пробудился. И это именно то, что я хочу сделать. Ради себя самой… и ради Мино. Ради нас обоих. — Тут она твёрдо посмотрела в глаза феям. — Мой брат вовсе не был таким слабым, как о нём сейчас говорят. Он был сильным — как и я. Как вся моя семья. Мы — сила. И я это докажу.

— Но сейчас это не так, — бросила Амира. — Вы с братом…

Тут Деметрий поднял руку.

— Мы не затем собрались, чтобы обсуждать семью Офелии. — Он переводил взгляд с одного старейшины на другого, затем внимательно посмотрел на Офелию. — Как ты знаешь, мы лишь представители Чёрного Круга. Но за нами, во мраке, стоят те, кто оправдывает нашу репутацию: все тёмные феи, которые отточили своё мастерство и теперь могут сопровождать души в мир мёртвых. Я знаю, ты хочешь стать одной из них. Хочешь получить посвящение и раскрыть неведомые тебе доныне тайны. Хочешь посетить Библиотеку Тьмы, изучить заклинания, выбрать себе наставника, который будет сопровождать тебя на всём твоём дальнейшем пути. Но для этого нужно выполнять ряд определённых требований. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Офелия кивнула.

— Ты в городе уже несколько месяцев, — продолжал Деметрий. — Ты училась в Академии, постигала тайны магии, разучивала песни, даже неоднократно пыталась самостоятельно провести душу через мрак в мир мёртвых. Твои силы впечатляют. Однако по непонятным причинам, несмотря на все усилия, ты не можешь использовать свои способности в полной мере. Заклинания работают плохо, и тебе так ни разу и не удалось безопасно переправить душу через мрак. Напротив. Однажды ты потеряла несколько душ, которые должна была сопровождать. В другой раз заманила на грань жизни и смерти совсем не того человека. — Он ненадолго замолчал. — Но вот недавно произошло нечто ещё более страшное, чем все твои предыдущие проступки. Поведай же нам самостоятельно, по какой причине ты вновь оказалась сегодня здесь.

Офелия знала, что её об этом попросят. Она ждала этого. В конце концов, ей и до этого уже приходилось объясняться перед Чёрным Кругом. Она всегда всё тщательно обдумывала, но сейчас вдруг забыла все красивые слова и выражения.

— Что ж… Я получила ваше письмо, — начала она, хотя все и так это знали, и Офелия это понимала. — И я прибыла так быстро, как только могла, просто…

— Просто Тиберий довольно тяжёлый, — неожиданно перебил её Арион. — А потом тебя задержала Дороти. Ты же это хотела сказать?

Офелия чуть приподняла плечи.

— Честно говоря, нет, — пробормотала она. — Хотя это правда.

Арион тихо улыбнулся, и Офелию посетила догадка, что он, возможно, всё-таки заметил её столкновение с гоблином в городе.

— Наша Дороти ненавидит всё, что связано с нагорьем, — бросил Космо. — Когда-то ей разбил сердце некий тёмный эльф родом как раз оттуда. Так что ты здесь не виновата.

Элейн оглядела Офелию с головы до ног.

— Я бы не была так уверена. Неужели тебе не пришло в голову, что на такое важное заседание нужно одеться подобающе?

— Я подумала, что будет не слишком подобающе являться сюда с обожжённой кожей, — парировала Офелия. — Я пока не научилась защищаться от дождя при помощи магии.

Арион бросил на Элейн холодный взгляд.

— Должен ли я напомнить тебе, как ты когда-то боялась снега, любовь моя? Напомнить, как ты в панике пряталась, чтобы ни одна крохотная снежинка случайно на нос не попала?

Элейн обиженно скривила лицо.

— По крайней мере, резиновые сапоги я не носила.

— Их просто в то время ещё не было, — заметила Амира. — А то бы ты и их надела.

— Я что-то запутался — мы что, теперь одежду обсуждаем? — прогремел Силенос. — Что ж, давайте тогда и я свою лепту внесу. Вы этого, конечно, не видите, но я сейчас — в старых войлочных тапочках своей экономки. Они очень уродливые, но та-а-а-акие тёплые… — Он блаженно вздохнул.

Но тут Деметрий выпустил на пол ещё одну искру, которая с треском озарила комнату.

— Речь не об одежде. И не так уж важно, в чём Офелия явилась на наше заседание, — строго сказал он. — Напоминаю, что собрались мы здесь для того, чтобы определить её дальнейшую судьбу в связи с недавними событиями во мраке. — С этими словами он снова повернулся к Офелии: — Пора тебе наконец объясниться. Расскажи нам, что произошло, мы внимательно тебя слушаем.

В этот момент Офелии больше всего хотелось просто раствориться в воздухе.

— Итак, — начала она, опустив глаза в пол, чтобы не видеть неодобрение на лицах старейшин. — Я отправилась во мрак, чтобы отвести душу Морин Джонсон в мир мёртвых.

— Ах, Морин Джонсон, — пробормотала Ника. — Семьдесят семь лет, жила одна на окраине города, враждовала с соседями, до безумия обожала горшечные растения и давала им самые нелепые имена, а также часто напевала народные песенки.

— Верно, — подтвердила Офелия. — А ещё у неё было слабое сердце. Однажды, когда я встретила её в городе, мне вдруг стало очень холодно — это был знак, что дни её сочтены. И вскоре она действительно уснула среди своих растений и уже не проснулась. Я тут же нырнула во мрак и начала петь.

— Что же ты пела? — заинтересованно спросила Элейн.

— «Широка вода», — ответила Офелия. — Морин её часто напевала. Она узнала свою любимую песню и пошла на мой голос. Она видела всё так же, как и при жизни, только немного размыто. Сначала она с восторгом слушала меня, а потом заметила свои полупрозрачные руки и поняла, что с ней случилось. Она начала плакать. Она не хотела уходить. Я попыталась успокоить её с помощью волшебной пыльцы, хотя обычно мы используем её для детей, но она очень красиво блестит, вот я и подумала…

Силенос кивнул.

— Эта пыльца не просто блестит, — мрачно прогремел он. — На живых людях её становится видно, поскольку состоит она из их снов.

Каждое его слово ложилось на плечи Офелии тяжёлым грузом, и она едва заметно кивнула.

— Пыльца действительно успокоила Морин. И она была уже согласна пойти со мной в мир мёртвых, но тут ей захотелось в последний раз посмотреть на свой дом и растения. Шагнуть сразу во мрак она не решалась, и это понятно — нам ли не знать, какая там темень… Что же мне оставалось делать?

— Сказать «нет», — сурово заметила Ника. — Но мы уже знаем, что ты этого не сделала.

— Я не могла отказать Морин в её последнем желании, — пробормотала Офелия. — И позволила ей на минутку выглянуть из мрака. Сначала она просто любовалась своими растениями. А потом вдруг заметила своих соседей, с которыми при жизни вечно ругалась. Я почувствовала недоброе, хотела увести её обратно во мрак, но не успела. Я ничего не успела бы сделать. Через стену дома соседей она проникла прямо в их гостиную и пролетела мимо них, вся в блестящей пыльце, громко распевая «Широка вода».

Космо закашлялся, пытаясь скрыть смешок.

— Так-так, — проговорил он и снова откашлялся, когда Деметрий с неодобрением посмотрел на него. — И что же было потом?

— Соседи чуть с ума не сошли от страха, — продолжала Офелия. — Должно быть, они решили, что это сверкающий призрак. В панике они выбежали из дома, но Морин преследовала их и в саду и не отставала, пока наконец не появилась Амира, которая сопроводила её обратно во мрак. Морин больше не сопротивлялась и спокойно отправилась в мир мёртвых. Кажется, она даже улыбалась при этом.

— Да, а ещё она пела, — вздохнула Амира. — И как она пела!..

Офелия уставилась на руны у своих ног.

— В газетах напечатали эту невероятную историю. Несколько дней подряд соседей Морин осаждали репортёры. Её дом тоже тщательно исследовали. Там даже охотники за привидениями заявились и бродили по городу со своими странными устройствами. Настоящий хаос.

— Вот именно, что хаос, — проворчала Элейн. — Они ночевали на кладбище, а бедным призракам поспать так и не удалось. Ещё и эти человеческие карманные фонарики… Тут у кого угодно терпение лопнет. К счастью, люди быстро охладели к этой затее и вскоре уехали.

— Я не хотела, чтобы так случилось. — Офелия тихо поклонилась. — И я сожалею, что всё так далеко зашло. Пожалуй, это всё, что я могу сказать.

— О нет, это не всё, — заметил Деметрий. — Мы поговорили с твоими преподавателями.

Офелия в последний момент смогла удержаться от того, чтобы не закатить глаза. Только этого не хватало. Она и так знала, что учителя о ней думают. Пение не особо блестящее, заклинания слабые. Они никогда не упускали возможности унизить Офелию, и она стиснула зубы, когда в голове снова зазвучал их ядовитый смех.

— Они говорят, что ты очень старательная ученица, если говорить об основных предметах, — продолжал Деметрий. — И в моих глазах именно это самое главное, даже если они видят это как-то иначе. Но проблема даже не в том, что ты неправильно произносишь заклинания или забываешь слова песен. Твои учителя считают, что ты боишься темноты. Это правда?

Офелия так сильно наступила на руну, что не удивилась бы, если бы та вдруг вспыхнула.

— Я боюсь затеряться во мраке, — потупив глаза, ответила она. На мгновение ей показалось, что она снова слышит голос Мино. Нет, не просто голос — отчаянный крик, когда он понял, что ему не спастись. Мрак. И тогда, стоя с Морин Джонсон, она чувствовала тот же страх, что и почившая старушка.

Амира наклонилась вперёд.

— Но ты ведь должна уже уметь ориентироваться во мраке. Разве ты не чувствуешь, куда нужно следовать, чтобы попасть в мир мёртвых?

— Чувствую, — ответила Офелия. — Это как холодный ветер, и я могу понять, откуда он дует. Но тем не менее я всё равно там теряюсь. А потом начинает казаться, что мрак шепчет мне что-то, и это сбивает с пути, поэтому я сворачиваю не туда.

Силенос пожал плечами.

— Тренироваться надо больше, вот и всё. К тому же тут ничего не изменить. Мы, тёмные феи, должны уходить во мрак, если хотим сохранить свои силы. Так было всегда: тёмные феи хозяйничают во мраке, светлые — в мире снов, и чаще всего, когда мы уходим в свой мир, мы берём с собой человека, о котором должны позаботиться. Так полагается. И в этом есть своя выгода. Светлые феи черпают силы из снов людей, а мы забираем их воспоминания, которые они теряют, едва вступив в мир мёртвых. В воспоминаниях содержится невероятно мощная магия. Я вот из них недавно бассейн выстроил. Очень красиво получилось. Ты тоже могла бы…

Амира с презрением посмотрела на него. Слов для выражения возмущения у неё уже просто не осталось. Затем она повернулась к Офелии.

— Ты же знаешь, что, если мы не переправим души в мир мёртвых, смерть сама заберёт их? И это будет чрезвычайно болезненно для всех, кто участвует в этом процессе.

— Да, — прошептала Офелия. — И я пытаюсь делать всё, как полагается. Вести души через мрак на другую сторону. Но… пока у меня не получается.

На миг повисла гнетущая тишина.

— Задам всего один вопрос, — наконец нарушил молчание Деметрий. — Почему ты разрешила Морин Джонсон выглянуть из мрака?

Офелия задумалась. Ей бы хотелось сказать что-то очень умное. Что-то, что сделало бы её проступок менее непростительным. К чему было бы трудно придраться. Но каждый раз, когда она вспоминала Морин Джонсон, отчаяние и страх в её глазах, она понимала, почему так поступила. Почему разрешила ей покинуть мрак. И она знала, что просто не сможет солгать Деметрию.

— Я просто её пожалела, — едва слышно призналась Офелия. — Да, я сделала это из жалости.

Молчание фей-старейшин было подобно ледяной воде. Жалость. Ни одна тёмная фея никогда не позволила бы себе проявление каких бы то ни было эмоций.

— Мы тебя выслушали, большое спасибо, — тихо сказал Деметрий. — Теперь нам нужно посоветоваться. Подожди, пожалуйста, за дверью, пока мы тебя не позовём.

Офелия кивнула. По лицам фей было трудно понять, о чём они думают. Впрочем, она и так догадывалась. Низко склонив голову, она вышла из комнаты.