Человек, вернувшийся издалека

Гастон Леру (1916)

Андре де Лабосьер, богатый вдовец и промышленник, спешно уезжает в Бордо, доверив двух маленьких детей, роскошный замок Ла Розрэ и управление фабрикой своему брату Жаку и его жене Фанни. Пять лет от него не было никаких вестей, пока однажды, во время званого ужина в Ла Розрэ, группа гостей, увлекающихся спиритизмом, не решает провести сеанс, во время которого к ним является дух Андре и сообщает, что был убит… Жак и Фанни думают, что это чья-то глупая шутка. Но как объяснить загадочное исчезновение Андре? И откуда призраку известны обстоятельства его гибели?

VIII

Если бы Лазарь нам только поведал…

Час назад месье Сен-Фирмен отправился на поиски жены и уже успел объехать все окрестности в своем старом тильбюри^[18], запряженном запыхавшейся лошадью. Нигде не найдя супруги, он, наконец, решил заехать в Ла Розрэ. От нотариуса не стали скрывать, что беглянка у них, и он, принеся мадам де Лабосьер свои извинения и назвав жену чокнутой, увез ее домой.

Чтобы убедить Марту в необходимости вернуться к мужу, мадам Лабосьер пообещала завтра же навестить ее. Молодую женщину снова осаждали галлюцинации, и Фанни заверила ее, что она может рассчитывать на ее моральную поддержку.

— Вам следовало бы отправить ее в путешествие, — посоветовала Фанни нотариусу. — При таком состоянии унылое прозябание на вилле у реки вряд ли поможет!

— Вам хорошо говорить! А у меня дела, — ответил Сен-Фирмен.

— Но она взрослая и прекрасно может путешествовать самостоятельно!

— Она слишком меня любит!

И старикашка, гнусно усмехаясь, хлестнул кнутом свою клячу. К этому времени Жак уже час как спал, видимо, у него не хватило терпения дослушать рассказ несчастной Марты о галлюцинациях.

Он даже не спросил жену, как она намерена поступить с ночной гостьей, не собирается ли она предложить ей переночевать у них. После того как Жак собрал осколки посуды, столь неловко им разбитой, он удалился по-английски.

Комнату Жака отделял от спальни Фанни только ее будуар. Прежде чем вызвать звонком горничную, Фанни постучала в дверь к мужу. Последние признания Марты она считала крайне важными, а потому спешила поделиться ими с Жаком… Но стучала она напрасно: никто ей не ответил. Ей показалось странным, что муж так быстро заснул и даже не дождался ее, чтобы полюбопытствовать, чем в результате завершилась странная эскапада и бредовые рассказы малышки Сен-Фирмен.

Бесшумно повернув дверную ручку, она приоткрыла дверь.

— Вы спите? — шепотом спросила она.

Ответом ей стало ровное дыхание, доносившееся из темноты комнаты.

Немного поразмыслив, она закрыла дверь, столь же бесшумно, как и открыла ее, и, вернувшись к себе в спальню, пригласила Катрин, которая молча помогла ей раздеться, потом Фанни завершила вечерние приготовления ко сну и легла в кровать, но заснуть ей удалось с большим трудом.

Жак встал рано утром. В хорошую погоду на завод, расположенный всего в паре километров от замка, он любил ходить пешком. А так как день выдался прекрасный, он отослал двуколку вместе с грумом в замок. Золотистые лучи солнца пронизывали шапки покрасневшей листвы небольшого леса. Природа радостно просыпалась, прихорашивалась и сбрасывала с себя последние обрывки ночной пелены.

Далеко внизу, насколько хватало взгляда, до самого берега Сены, и влево, до опушки леса Сенар, простирались земли, принадлежавшие хозяевам замка. Как говорила его жена: «Это поистине королевское поместье!»

— Любуетесь своими владениями?

Внезапно раздался голос у него за спиной, от неожиданности Жак вздрогнул. Это оказался доктор Мутье. Улыбнувшись, Жак протянул ему руку:

— Да, любуюсь. По возвращении Андре хочет мне продать эти владения, а я ничего другого и не желаю, кроме как купить их. Однако, дорогой гость, вы, оказывается, ранняя пташка!

— Ах, вы же знаете, что, приезжая в поместье, я всегда совершаю пешие прогулки… Мне надо похудеть.

— Вы правы, доктор, — согласился Жак. — Для врача-спиритуалиста вы действительно излишне полноваты…

— Не стану отрицать, друг мой… Я слишком привержен некоторым плотским удовольствиям. Судите сами: только что я велел вашей кухарке приготовить мне на завтрак два яйца всмятку и принести их ко мне в комнату… Это было очень вкусно!

Жак остановился и несколько секунд рассматривал радостное лицо славного доктора, его пухлые губы и, заметив искренний взгляд за золотой оправой очков, произнес:

— Доктор, это будет между нами, признайтесь, что вы, самый живой из всех живых, сами не верите всему тому, что рассказали нам недавно вечером…

Но «папаша Мутье», как его называли в редакциях научных журналов, где доктор снискал уважение коллег за то, что весьма отважно расширял область применения животного магнетизма Шарко и дерзал совмещать трансцендентальный и крайне ортодоксальный спиритуализм с экспериментальным спиритизмом Крукса, даже подскочил от возмущения:

— Что вы такое говорите! Полно!.. Тем самым вы меня оскорбляете!.. Некоторые считают меня больным, но вы сами видите, что я не похож на больного!.. Не хватало еще, чтобы меня принимали за шута!.. И это перед выходом первого номера журнала, который совершит революцию во всех кружках, где так или иначе изучают науку о магнитных силах и различных формах внушения…

— О, вы нам об этом не рассказывали!..

— Это пока секрет… секрет научный и светский, если можно так выразиться, и он принадлежит не только мне!.. Однако такому другу как вы, я могу рассказать… тем более, что я ваш должник, ибо вы оказали мне гостеприимство, и у меня появилась возможность работать в тишине над нашим первым номером…

— И как будет называться ваше издание?

— «Астральная медицина»! А знаете, с кем я работаю? С великим Жалу!

— Тем самым великим Жалу, членом Академии наук?

— А еще он читает лекции в Школе политических и социальных наук! И как читает!..

— Значит, дорогой мой друг, вам очень повезло!..

— Надеюсь!..

Великий, удивительный Жалу! А какие лекции он читает!.. Такого успеха в Сорбонне не знают с давних времен!.. Вот уже два года, как в Школе политических и социальных наук красавец Жалу (немного высоковат, чтобы претендовать на безупречную красоту, но какой элегантный, какой изысканный, вы бы видели!) читал лекции по философии, совмещая их с экспериментальными занятиями по изучению медицины души. Каждый вторник скупо обставленная аудитория подвергалась безудержному напору миниатюрных женщин и их лакеев, отважно идущих в бой, дабы сберечь и отстоять место для своей хозяйки… Таких восторженных слушательниц называли жалузистками… А какое начиналось ликование, когда в аудиторию входил мэтр! Женщины были готовы подвергнуть себя любым экспериментам, лишь бы разобраться в медицине души!

— Однако он не дурак, этот Жалу! — с улыбкой заметил Жак.

— Дорогой мой, не надо так улыбаться… Это действует мне на нервы… Жалу — это предтеча!.. Он шагнул вперед, и никто в научных кругах не решается следовать за ним… Впрочем, у нас другие последователи…

— И вам, похоже, передалась их увлеченность…

— Я ведь пообещал, как и Жалу, разузнать секрет смерти! Это наименьшее, что можно сделать, равняясь на человека таких великих достоинств, как Жалу! Вы ведь знаете Жалу?

— Видел его однажды во время торжественного заседания Академии.

— Превосходно, через несколько дней я вам его представлю. Да, он приедет сюда, чтобы вместе со мной прочесть финальную корректуру первого номера, который станет настоящей сенсацией… Мы впервые намереваемся обосновать теорию о возможности внушения мертвым! Поэтому для журнала мы выбрали заголовок: «Астральная медицина»… Вот увидите!.. Мы непременно обратим вас в свою веру!..

— Я в этом сомневаюсь. Впрочем, я предпочитаю просто теорию возможности!

— Дорогой мой друг, мы люди науки, а следовательно, осторожны… Все серьезные исследователи, желавшие разобраться в спиритизме, выполняли все необходимые условия, лишь бы эксперимент удался. А они были не дураки.

Они медленно и методично исследовали все стадии явления… Месье Баркас^[19] потратил на изучение десять лет, месье Крукс — шесть лет, месье Оксон^[20] — восемь. И только после тщательного изучения всех фактов, после того, как они ознакомились со всеми явными странностями явлений, они приступили к поискам причин, способных их породить. Наблюдая за различными группами, они собрали множество результатов, которые следом обобщили и пришли к выводу, что духи не только существуют, но и вмешиваются в нашу жизнь!

— С каким убеждением вы это говорите! Однако скажите-ка, — Жак словно вспомнил о чем-то весьма интересном, — скажите… вам известно, что мадам Сен-Фирмен снова видела призрака?..

— Опять?!.

— Да, вчера вечером она прибежала к нам сообщить эту важную новость… Доктор, не стану от вас скрывать, маленькая сумасбродка начинает действовать мне на нервы.

— Неужто она вам чем-то мешает?

— Мешает, да еще как! Из-за нее мы поверим, что Андре убит, а я не собираюсь терять надежду на возвращение брата!

— Это естественно, но, боюсь, зря вы надеетесь… Во всяком случае, если бы молодая женщина, прислушиваясь к своему привидению, сумела направить вас по следу преступника, а вы бы этого убийцу поймали, полагаю, тогда вы бы поверили в призраков!..

Жак не ответил; сделав несколько шагов, он пожал плечами и как бы между прочим произнес:

— Знаете, что она нам вчера сказала? Она нам сказала, что моего брата убили в автомобиле!

— Ого! А это уже вполне определенная информация! — воскликнул доктор, резко сдвинув очки на кончик носа, и, улыбаясь своей самой доброй улыбкой, уставился на Жака.

— Господи! Да я уверен, что малышка просто рассказывает все, что ей в голову взбредет.

— Возможно, вы и правы, я придерживаюсь того же мнения. После того, как я ее обследовал и понаблюдал за ней… Но никогда нельзя ни в чем быть уверенным до конца… в полной мере… Когда приедет Жалу, я расскажу ему об этом случае.

— Не станете же вы убеждать меня, что Жалу на полном серьезе верит, что мертвые вмешиваются в нашу жизнь?!.

— Что мертвые возможно вмешиваются в нашу жизнь… На настоящий момент он только это утверждает.

— Дорогой мой друг, хватит мне это внушать, если человек умер, то это навсегда… И мы никогда не узнаем, что происходит там, в потустороннем мире… Из мира мертвых еще никто не возвращался.

— Вы забыли Лазаря^[21], он вернулся оттуда живым!

— Ох уж этот Лазарь! Ладно, пусть будет Лазарь. Но почему он не поведал нам, что там происходит?

— Если бы Лазарь нам только поведал…

— Он ничего не поведал, потому что ничего не знал. Потому что, лежа в гробу, он не был мертв. Все очень просто! — к удивлению доктора, сказал Жак и шутливым тоном продолжил: — Он не первый, кто заснул летаргическим сном, а потом восстал из гроба!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

18

Тильбюри — легкая открытая двухколесная карета, с крышей или без. — Прим. ред.

19

Томас П. Баркас (1819–1891) — британский спиритуалист, автор книги «Очерк десятилетних исследований феноменов современного спиритуализма» (1862).

20

М. А. Оксон — псевдоним Уильяма Стейнтона Мозеса (1839–1892), английского священника, одного из первых проповедников спиритуализма.

21

Воскрешение Лазаря — библейский эпизод, Иисус Христос оживил умершего Лазаря из Вифании. — Прим. ред.