Хоккейное противостояние. Суперсерия игр Канада – СССР

Гарри Синден (1972)

В сентябре 1972 года на хоккейных полях Канады и СССР состоялись восемь встреч сильнейших хоккеистов двух стран. Невероятные по своему накалу матчи по праву вошли в историю мирового спорта. Весь ход Суперсерии-1972 доказал силу и мощь советской сборной. Книга Гарри Синдена, который в дни суперсерии был главным тренером Team Canada, позволяет понять, что происходило внутри канадской сборной, как наши соперники искали ключи к победе в этом историческом противостоянии не только двух хоккейных школ, но и разных идеологий.

Как это было…

История, рассказанная Гарри Синденом

Благодарность

Эта книга была написана благодаря Уиллу Макдоноу, спортивному журналисту газеты The Boston Globe и моему давнему другу. Именно он в дни создания сборной Команды Канады предложил мне вести дневник, который стал бы летописью этой беспрецедентной серии.

Именно Макдоноу объяснил мне, на что нужно обращать внимание и что записывать, а затем как собрать все воедино. По сути, он был моим наставником.

Эта книга не состоялась бы и без помощи моей жены Элеоноры. Она придавала мне огромные силы своей убежденностью в необходимости моего участия в Суперсерии в качестве главного тренера и генерального менеджера Команды Канады. С того дня, когда я получил это назначение, и до того момента, когда мы покинули СССР, Элеонора была для наших четырех дочерей как матерью, так и отцом, позволив мне полностью посвятить себя выполнению поставленной задачи.

Предисловие

Подобно тому, как первый спутник открыл человечеству путь во Вселенную, наша серия игр с Советским Союзом в будущем вознесет нашу игру на небывалую высоту.

Хоккей был игрой канадцев. Мы растили его, любили, лелеяли, думали, что он будет принадлежать нам всегда. Но… Эта серия показала, что есть и другие страны, которые готовы играть с нами в эту великую игру на самом высоком уровне.

Мы должны гордиться этим, а не страшиться. Мы должны чувствовать, что вырастили прекрасного ребенка, которого весь остальной мир хочет любить вместе с нами. Годами русские, чехи, шведы и другие изучали нашу игру и то, как мы ее развивали. Они хорошо усвоили наши уроки. Теперь настало время и нам поучиться у них — особенно у советских игроков, которые, как мне кажется, изобрели новые методы и приемы, превосходящие некоторые из тех, что до сих пор являются неотъемлемой частью канадского стиля. А потому, думаю, в будущем интересам хоккея более всего будет отвечать проведение официальной Мировой серии, в рамках которой лучшие игроки Северной Америки будут противостоять лучшим игрокам Европы.

Самый лучший хоккей, который я когда-либо видел, был показан во время серии Канада — СССР. Она не имеет аналогов в истории игры и по своей продолжительности. Русские заставили нас приблизиться к пределу возможностей, но при этом и мы побудили советских игроков поднять свою игру к новым высотам. Мне кажется, русские настолько доминировали на международной арене, что им не приходилось демонстрировать все свое великолепное мастерство, пока мы не бросили им вызов. Я отдаю должное советским игрокам и их тренерам за преданность игре. Во многих отношениях ныне они лучшие в мире.

Но сейчас я расскажу об игроках Команды Канады, которые в тяжелейших условиях сумели продемонстрировать одно из величайших спортивных достижений в истории. Перед нами, как перед командой, была поставлена задача выиграть все восемь матчей. Мы не смогли. Нам предстояло выстоять, столкнувшись с сомнительной тактикой соперников и судей, испытать неверие в нас многих канадских болельщиков, а в самый трудный момент — предательство четырех членов команды. Мы все это выдержали и победили. Некоторые осуждали наши методы, но главное — результаты нашей работы будут вписаны в историю.

Гарри Синден, 15 октября 1972 г.

Моим коллегам по Команде Пяти…

за их несгибаемый дух.

И нашему доблестному экипажу

из 31 человека… за то,

что вытащили нас на берег.

Первая игра

Торонто, 31 августа

Я хотел объяснить игрокам Команды Канады, каково это — выступать за свою страну. Рассказать о том особом чувстве восторга, которое испытываешь, когда становишься чемпионом мира. Но я не был уверен, что они это правильно воспримут. Не хотелось, чтобы они подумали, что я занимаюсь саморекламой.

Мой замысел был искренним — сделать так, чтобы игроки испытали мои собственные эмоции 14-летней давности. Я хотел, чтобы они вместе со мной пережили на пленке те прекрасные моменты, когда я стоял на вершине.

Вершина в тот день находилась в Осло (Норвегия), и ею была верхняя ступень пьедестала почета, куда я, капитан канадской хоккейной сборной, только что поднялся, чтобы получить Кубок за победу в чемпионате мира.

За несколько мгновений до этого на открытом катке при температуре — 11 мы нанесли решающий удар во имя Канады — самой хоккейной страны в мире. Мы обыграли русских в финале со счетом 4:2 и отомстили за поражения, которые канадская команда терпела два предыдущих года.

В тот день 14 лет назад мы возродили свою гордость, но с тех пор многое изменилось. И до начала первой игры суперсерии Канада — СССР из восьми матчей оставалось всего 48 часов.

Это была моя первая попытка психологической подготовки команды. Шел всего лишь 15-й день тренировок, и я постарался, чтобы упор на тренировках в предыдущие две недели был прежде всего на физику. Тогда как тренировка, во время которой мы смотрели записи, должна была стать первой, направленной на психологический настрой ребят перед игрой в субботу.

Но все пошло наперекосяк. Моим игрокам, большинство из которых были еще детьми, когда в 1958 году я был капитаном команды Whitby-Dunlop, все это показалось смешным. Я заставил всю команду посмотреть в комнате для прессы в Maple Leafs Garden фильм о той игре на чемпионате мира 1958 года, а также две видеокассеты с записью последних матчей российской команды. Итог оказался плачевным. Когда на экране во время церемонии награждения мелькнуло мое изображение, игроки с трудом сдержали смех.

«Что это за малыш в шляпе?» — поинтересовался Фил Эспозито. «Тренер, вы похожи на Чарли Чаплина», — добавил из темноты кто-то другой.

Я и сам понял, что по современным меркам выгляжу на пленке нелепо, и засмеялся над собой. Тем не менее, от увиденного получил удовольствие. Мне было 26 лет, когда мы выиграли в Осло, и я был страшно горд. Вся Канада хотела, чтобы мы в тот день навешали русским, и мы это сделали.

В 1972 году нация снова хочет победы, и моя задача — сделать так, чтобы команда была к этому готова. Что ж, на льду парни здорово прибавили. Всего за две недели игроки из разных команд НХЛ сплотились в Команду Канады. Тренировочный лагерь был отличным, чем я и помощник тренера Джон Фергюсон вполне можем гордиться.

Этот лагерь ничуть не хуже того, где мне доводилось быть с «Монреалем», — сказал мне Ферги на днях. Эти слова меня порадовали: Джон знает, о чем говорит.

Но психологическая подготовка меня волновала. Наши парни привыкли играть за деньги, именно они были для них стимулом на протяжении всей профессиональной жизни. Горшочек с золотом, сопутствующий Кубку Стэнли, всегда был для наших игроков источником вдохновения.

Но будут ли они выкладываться по полной на этот раз, ведь канадские болельщики хотят, чтобы они чертовски круто обыграли русских? Не знаю. И сегодня вечером не смог добиться от них правильного отношения к кино — и видеозаписям. Фактически я прервал просмотр, потому что все пошло не так, как я планировал.

Правда, две имеющиеся в нашем распоряжении видеокассеты не очень подходили для нашей цели. На одной была запись победы Чехословакии над СССР на чемпионате мира в прошлом году. На другой — победа русских над канадской сборной профессионалов и любителей в 1969-м, когда канадцы в последний раз играли с ними. Просматривая записи с единственной целью — найти недостатки в игре русских, мы оказались чересчур критичны. Критике подверглись все их действия. Процесс выходил из-под контроля. Я хотел, чтобы наши ребята обрели уверенность в себе, но стало ясно: если я не остановлю просмотр, то самонадеянность победит.

В итоге мы посмотрели всего два периода из этих игр, после чего я переключился на пленку с матчем в Осло. Хотел, чтобы наши ребята, посмотрев эту игру и особенно церемонию награждения, прониклись чувством гордости и патриотизма, которое тогда испытывала наша команда.

И что это был за день! Он настолько четко отпечатался в моей памяти, что мне не нужен был никакой фильм, чтобы все вспомнить. До самой смерти буду помнить все, что связано с той игрой!

Предыстория этого матча была очень похожа на прелюдию к этой серии. В 1954 году, когда русские впервые отправили свою команду на чемпионат мира, они разгромили Канаду со счетом 7:2. Это был один из немногих случаев, когда Канаду обыграли в международных соревнованиях. Несмотря на то, что наша команда была относительно слабой, в Канаде уже привыкли к тому, что ее слабые команды отправляются на чемпионат мира и все равно побеждают.

Однако это поражение повергло страну в шок, который перерос в паранойю, когда СССР победил Канаду и на Олимпиаде 1956 года. Я до сих пор хорошо помню всеобщее потрясение. В 1957 году из-за вмешательства Советского Союза в венгерскую революцию Канада и США отказались посылать национальные команды на чемпионат мира. Наступил 1958 год, и наша команда Whitby была отобрана для участия в чемпионате. Я был защитником и капитаном. Жеребьевка сложилась так, что в финале мы встретились с СССР. Мы выиграли все семь предыдущих матчей, а у СССР было шесть побед и одна ничья, и мы вышли на решающую игру.

В тот день мы были самонадеянны, слишком самонадеянны. В течение двух периодов не могли собраться, и только великолепная игра вратаря Роя Эдвардса позволила нам удержать победу. При счете 2:2 за пять минут до конца игры голы забили Боб Аттерси и Бус Ганьон.

Менеджер той нашей команды Рен Блэр любит приписывать себе в заслугу гол Аттерси, который в итоге стал победным. В то время Боб был начинающим молодым политиком-консерватором и одним из лучших игроков в нашей команде. В этой игре у Аттерси не все получалось, что побудило Блэра подойти сзади к скамейке запасных и шепнуть Аттерси: «Судя по тому, как ты сегодня играешь, я начинаю сомневаться в твоих истинных политических убеждениях».

Блэр намекнул на то, что, по его мнению, Аттерси на самом деле немного «розовый», и когда Боб забил уже в следующей смене, Блэр решил, что он действительно психолог.

Конец игры был бурным. Сидевшие не трибуне 750 канадских солдат, расквартированных в Германии, пришли в дикое возбуждение. Но больше всего мне запомнилось то прекрасное чувство, когда я стоял на верхней ступени, а по обе стороны от меня находились русский и шведский капитаны. Наш флаг медленно поднимался вверх, и играли гимн «O, Канада!».

Надеюсь, что до окончания серии 1972 года эти парни смогут испытать такие же чувства. За деньги этого не купишь. Даже за те деньги, которые можешь получить за победу в Кубке Стэнли.

Монреаль, 1 сентября

В «Форуме» произошла забавная вещь. Хотя, думаю, «необычная» — более подходящее слово. Приехали русские, и мы посмотрели их тренировку, потом они посмотрели нашу. Интересно, как часто такое случается — две команды смотрят тренировки друг друга за день до большой игры?

Русские не впечатлили, но по нашим стандартам на тренировках они всегда выглядят бледно. В НХЛ на тренировках акцент делается на катание и броски. Так и должно быть. «Это наша игра».

Русские делают упор на перепасовку. Когда они тренируются, концентрируются на пасах и обводках в очень спокойном, даже замедленном темпе. Когда я наблюдал за ними в Осло в 1958 году, все было именно так. Когда я увидел их снова на Олимпийских играх 1960 года в Скво-Вэлли (Калифорния), все опять же было неторопливо и взвешенно.

Канадские ребята просто не могли этого понять. После просмотра тренировки русских наши игроки были настроены крайне критично. Я постоянно слышал такие фразы, как «Вратарь слишком глубоко находится в воротах» или «Они вообще не умеют бросать по воротам». Я старался пресекать эти высказывания. Сказал: «Послушайте, эти ребята вовсе не так плохи, как вам кажется».

Русские тоже сидели на трибунах «Форума» во время нашей тренировки, что, в некотором смысле, стало для меня благом. Тем самым стимулом, в котором нуждалась наша команда для отличной тренировки. Игроки были похожи на маленьких детей, хваставшихся перед родителями. Мы летали по площадке. И забрасывали самые разные шайбы. Я даже стал оборачиваться, чтобы посмотреть на реакцию русских после того, к примеру, как шайба после броска Денниса Халла порвала сетку. Но, казалось, русские не замечают ничего особенного. Они сидели группой и молча смотрели, почти не переговариваясь. «Хочется проникнуть к ним в головы и узнать, что они думают», — сказал я себе.

При этом сегодня я больше, чем всегда, переживал за свою команду. Предстояло сообщить им, кто будет играть в первом матче завтра вечером. Самое паршивое в работе любого тренера — сказать игроку, что он, в некотором смысле, недостаточно хорош. Из-за новизны этой серии я нахожусь в странной ситуации. Как правило, игроки, которые недостаточно хороши для того, чтобы выйти на большой матч или даже попасть в профессиональную команду, — это хоккеисты второго плана. Но как сказать звезде: «Извини, вместо тебя я беру такого-то и такого-то?»

Конечно, когда эти 35 игроков пришли ко мне две с половиной недели назад, они знали, что только 19 смогут принять участие в каждой игре. Но те, кого мы не выберем на игру, будут травмированы морально. Многие из них, несомненно, впервые в своей хоккейной жизни услышат, что недостаточно сильно играют. Это парни, которые отличились еще в школе, отлично играли в юниорах, а теперь сильны настолько, что играют в составе профессиональной All-Stars. Смогут ли они принять это как должное?

Некоторые из них действительно расстроились, когда увидели список играющих в первом матче. Я заранее знал, что будет обидно Жильберу Перро и Рику Мартину, оба из «Баффало». Оба они родом из Монреаля и когда-то их называли здесь супер-юниорами. Естественно, обоим хотелось выйти на родной лед и порадовать родных. Но если кому не играть, так именно им. Из 36 игроков только Перро и Мартин бледно выглядели в тренировочном лагере. Ни тот, ни другой не отличались отличной игрой, и после окончания спарринг-матчей я понял: они не верят в то, что у них получится. В последнюю неделю или около того они просто не выкладывались на тренировках так, как в начале и как это делали другие ребята.

Мне было очень жаль Сержа Савара, прекрасного защитника «Монреаля». Серж очень хотел играть здесь и очень старался добиться этого почетного права. Хотя, справедливости ради, я считаю, что он не очень хорошо проявил себя в последние три-четыре дня, а мы выбирали ребят, которые заслужили это отличной игрой в лагере.

Несколько дней назад мы с Джоном Фергюсоном решили, что выпустим на лед против русских команду нападающих, и именно им предстоит вести всю игру. Исходя из этого, мы установили два принципа. Во-первых, в состав попадут игроки, которые отлично работали в тренировочном лагере. Во-вторых, если придется делать выбор между игроками, отдадим предпочтение тем, кто лучше всего соответствует выбранной нами формуле игры.

Первую десятку назвать было просто. Отлично зарекомендовало себя звено из «Нью-Йорк Рейнджерс» — Жан Рателль, Вик Хэдфилд и Род Жильбер. При этом вообще лучшим звеном в тренировочном лагере было то, в котором Бобби Кларк из «Филадельфии» играет в центре с Роном Эллисом и Полом Хендерсоном из «Торонто». И, наконец, тройка, в которой Фил Эспозито из «Бостона» выступит с двумя отличными нападающими «Монреаля» — Фрэнком Маховличем и Иваном Курнуайе. Этот состав должен стать настоящей бомбой.

В ходе переговоров с русскими было решено, что на каждую игру мы можем выставить 19 игроков. Естественно, мы должны были начать с двух вратарей. Это означало, что с остальным составом мы могли поступить одним из двух способов: использовать три звена, двух нападающих и шесть защитников — либо собрать четыре звена при пяти защитниках. Взвесив все «за» и «против», мы с Ферги пришли к выводу, что, поскольку мы стремимся к атакующему характеру игры, нам больше нужны нападающие, чем защитники.

В четвертом звене, опять же ориентированном на атаку, собрались Ред Беренсон из «Детройта» в связке с Микки Редмондом и Питером Маховличем из «Монреаля».

Я опасался, что в первой игре будет много удалений из-за агрессивного характера игры. А потому нашим с Фергюсоном выбором остался доволен, ведь у нас есть шесть мастеров игры в меньшинстве: Эспозито, Беренсон, Эллис, Кларк и Фрэнк Маховлич.

Что же касается нашей линии защиты, то она получилась такая. Дон Оури из «Бостона» и Род Силинг из «Рейнджерс» показали себя лучшей парой на тренировках. Оури дополняет Силинга своей жесткой игрой и блокировкой, тогда как Род умело владеет шайбой в своей зоне и делает отличные передачи.

Брэд Парк («Рейнджерс») отлично проявил себя в лагере в паре с Гэри Бергманом («Детройт»). Бергман — стабильный игрок, способный принести много пользы при игре в большинстве. Я надеюсь, что эта пара будет нашим лучшим звеном атакующих защитников.

Самым сложным было решить, кто будет пятым защитником. Надо было выбрать одного из шести парней, игравших в лагере примерно одинаково. В итоге мы остановили свой выбор на Ги Лапуэнта из «Монреаля». Сделали это по нескольким причинам. Во-первых, он хорошо провел занятия в лагере. Во-вторых, он атакующий защитник, который может помочь нам при игре в большинстве, если у нас возникнут проблемы. В-третьих, он из Монреаля, а парни обычно лучше всего играют на глазах у домашних болельщиков, особенно в таких матчах, как этот.

Вратари также заставили нас пораскинуть мозгами. Если уж на то пошло, то у Тони Эспозито из «Чикаго» очень, очень незначительное преимущество перед Кеном Драйденом («Монреаль»). Тони мог бы играть в одном матче, а Драйден — в другом. Оба играют хорошо.

В итоге мы выбирали Драйдена для стартового матча. Как и в случае с Лапуэнтом, посчитали, что в Монреале — на своем льду — Кенни будет играть лучше. Но если случится худшее, то можем поставить Тони в Торонто в понедельник вечером. Первые две игры мы разделим между голкиперами, а когда придет черед третьей, выберем того, кто лучше справится с поставленной задачей.

После тренировки я вызвал игроков на лед и сообщил им, что на доске объявлений в раздевалке вывешен стартовый состав. Я объяснил, чем руководствовался, и напомнил не попавшим в состав на первую игру, чтобы они не расстраивались, потому что по нашему плану каждый должен сыграть в серии хотя бы один раз.

Ребята это поняли — чувствую, что восприняли правильно. В такой ситуации игроки не хуже тренеров знают, кто заслуживает быть выбранным, а кто нет. Я думаю, что проблемы возникают только при незаслуженном выборе. Конечно, такие ребята, как Перро, Мартин и Савар, расстроились. Это был удар по их самолюбию. Но было бы большой несправедливостью по отношению к команде, если бы я выбрал одного из них только потому, что он отсюда родом.

Монреаль, 2 сентября

Сегодня умерла частичка каждого из нас. За годы работы я проиграл несколько трудных матчей, но никогда не думал, что могу так сильно переживать поражение в одной игре. Господи, как больно. Русские обыграли нас со счетом 7:3 и чуть не сделали из нас дураков. Парни, которые приехали учиться у нас, профессионалов, дали нам урок, который я, все наши игроки и, думаю, вся страна еще долго не забудут.

Не было ни одной минуты матча, когда они нас не переигрывали бы. Они кружили вокруг нас, а в конце вообще смеялись над нами. Это единственная эмоция, которую они проявили за весь вечер, за исключением того момента, когда Фил Эспозито ударил одного из них перчаткой по лицу. Русский только ухмыльнулся, как бы говоря Филу: «Посмотри на табло, придурок».

Честно говоря, находясь в номере отеля в Торонто через пять часов после нашего поражения, я могу сказать, что оно не было для меня полной неожиданностью. Я страшился его, хотя и не думал, что они смогут нас так опустить — 7:3. Я боялся, что на них свалится удача, что они будут держаться близко к воротам, а потом забьют случайный гол, шайба срикошетит или произойдет еще что-то подобное на последней минуте, когда мы уже не будем в силах что-либо изменить.

В глубине души я оценивал их шансы нас победить как один к пяти. Не думал, что их команда окажется лучше или игроки сильнее. Несмотря на то, что они легко победили, я до сих пор не знаю, лучше ли они нас. Следующие семь игр покажут.

Каждый тренер ненавидит быть безоговорочным фаворитом, каким была наша команда. Ты пытаешься защитить себя на случай непредвиденного. Тренер готовит свою команду к победе, но где-то в самых дальних уголках своего мозга он также готовится к поражению.

Мне всегда интересно, откуда возникают такие мысли. Думаю, это заложено в человеческой природе. Мне безразлично, кто тренер и насколько он самоуверен, но если он не полный идиот, то всегда будет бояться проиграть, каким бы великим не был.

Сначала я винил себя. «Это я все испортил!». Я повторял эту фразу все то время, пока после матча летел в Торонто. Но чем больше я думал, тем меньше был в этом уверен. И игроки не были виноваты. Нас просто смела прекрасная хоккейная команда.

Лучший способ представить игру в правильном ракурсе — проанализировать весь минувший день с самого начала.

На субботу с 12 до 12:30 мы запланировали легкую тренировку в «Форуме» для играющего состава. Остальные ушли обедать.

На тренировке царило хорошее настроение. Ребята раскрепостились и кайфовали. Выглядели они немного бодрее, чем обычно, а для тренера это признак того, что адреналин уже начал поступать в кровь, хотя до начала игры оставалось восемь часов.

После льда состоялось последнее собрание команды в раздевалке юниоров рядом с обычной раздевалкой «Канадиенс» — той, которую мы планировали использовать во время матча. Хотя мы уже обсуждали с парнями план на игру, я хотел еще раз пройтись по нему, чтобы исключить любые возникающие сомнения.

Основные элементы нашей игры заключались в следующем: (1) оказывать на русских как можно больше давления в атаке; (2) играть в точно такой же хоккей, в какой мы играем в НХЛ; (3) как можно чаще бросать по воротам с любого угла, поскольку их вратари средненькие; (4) действовать агрессивно, но только тогда, когда мы атакуем; (5) не вступать без нужды в драки.

Все игроки согласились с тем, что это правильный подход. Зачем нам выходить на игру с оборонительным настроем, если русские хотят показать нам — канадцам! — что они тоже могут играть в хоккей?

Причины, по которым мы разработали такой план, можно долго разбирать и анализировать. Мы хотели атаковать, потому что чувствовали, что если нам удастся стремительно прорываться и забить пару быстрых шайб, то русские запаникуют. Мы хотели играть в стиле НХЛ, потому что считали, что нет смысла вносить коррективы, которые могут заставить наших игроков терять время на раздумья. Мы стремились к тому, чтобы ребята делали то, что им привычно.

Мы хотели делать много бросков, даже с острых углов, потому что считали, что их вратарь занервничает и может пропустить несколько легких шайб. Единственное, чего мы не хотели, — лезть на рожон, хотя и стремились к максимальной напористости.

Наконец, мы ни в коем случае не должны были вступать в драки, потому что не хотели удалений. При этом я более всего предостерегал игроков от спровоцированных драк. Сам видел, как это происходит на международных соревнованиях: европеец провоцирует канадца на драку, а потом испаряется. Канадца удаляют, и его команда вынуждена следующие десять минут играть в меньшинстве. Я предупредил ребят, что их будут провоцировать чаще, чем бывает в НХЛ, и они обещали, что не будут реагировать.

Значительная часть нашего обсуждения в тот день также была посвящена игре в большинстве и тому, что мы будем делать, когда окажемся в меньшинстве. При игре в большинстве я попросил как можно чаще бросать по воротам с точки вбрасывания, потому что в Европе с этой точки вообще не бьют, и я считал, что их вратарю такие шайбы не взять. Я также сказал игрокам, чтобы они бросали в верхнюю часть ворот, так как полагал, что это слабая сторона игры их голкиперов. Мы определили тех, кто будет выходить в меньшинстве, и решили, что попытаемся тормозить русских в их зоне, не давая им раскатываться. Мы не хотели давать им шанс начинать их великую игру в пас. Нашей целью была дезорганизация игры русских в их зоне.

Конец ознакомительного фрагмента.