Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую

Гаральд Граф, 1922

Предлагаемая вниманию читателей книга Гаральда Карловича Графа (1885–1966), старшего офицера эскадренного миноносца «Новик», капитана 2-го ранга, участника Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, эмигранта с 1921 года, является первой частью его большого труда – «На “Новике”. Балтийский флот в войну и революцию», изданного в Германии в 1922 году. Успех «Новика» был феноменален, тираж быстро разошелся, при этом одна часть его была вывезена в РСФСР, а другая прочно осела в частных и общественных библиотеках русской эмиграции. Книгу читали обыватели, морские офицеры канувшей в историю Российской империи, великие князья, либералы русского зарубежья, которые в жизни не имели интереса к морской службе. Читали даже преподаватели советских военных академий и работники ОГПУ по долгу службы… В настоящем издании описан период с начала Первой мировой войны и до конца 1916 года. Автор подробно рассказывает о боевых операциях Балтийского флота, службе и повседневной жизни русских офицеров.

III. Поход с крейсерами. Минная атака «Новика». Поход Бригады линейных кораблей

19 августа, рано утром, на «Рюрике» был поднят сигнал: «Резервной бригаде крейсеров, полудивизиону и “Новику” приготовиться к походу и по готовности выйти на рейд; ход 16 узлов». Я как раз был дежурным и сейчас же доложил об этом командиру и старшему офицеру. Последовало приказание быстро разводить пары и прогревать турбины.

Вскоре после упомянутого сигнала был поднят второй, которым командиры шедших в поход судов приглашались к командующему флотом. Наш командир сначала переправился на «Сибирский Стрелок» и уже оттуда вместе с начальником дивизии переехал на «Рюрик». Вернувшись к 9 часам, он приказал немедленно сниматься с якоря.

Когда мы вышли на рейд, где я первым вступил на вахту, командир объяснил мне, что мы идем в неприятельские воды. Так начиналась моя первая боевая операция на «Новике».

Через полчаса, достояв свою вахту, я сменился и сошел с мостка; в это время как раз снимались с якоря крейсера «Рюрик», «Россия», «Богатырь» и «Олег», а также полудивизион особого назначения. Войдя в кают-компанию, я застал там других офицеров, которые были в весьма приподнятом настроении, томясь ожиданием узнать, куда мы идем. Томиться пришлось недолго — наше любопытство скоро было удовлетворено старшим офицером, который принес инструкцию похода. По ней выходило, что цель операции — уничтожение неприятельских разведчиков. Для этого отряд в составе вышеперечисленных сил идет по параллели Стейнорт — Хоборг; если до упомянутого района отряд никого не встретит, то должен разойтись в цепь, причем «Рюрик» и «Россия» остаются поддержкой в тылу, а «Богатырь», «Олег» и «Новик» идут к Данцигской бухте. Там «Богатырь» и «Олег» должны обстрелять некоторые пункты, а «Новик» — произвести поиск в самой бухте. Но все же главной задачей всем ставилось уничтожение неприятельских разведчиков.

Когда весь отряд снялся с якоря и вышел за остров Нарген, было приказано построиться в строй кильватера, причем «Рюрик» (флаг командующего флотом), окруженный миноносцами, шел концевым, а в голове колонны шли тральщики.

Благополучно пройдя Финский залив, отряд вышел в Балтийское море, где командующий флотом отпустил тральщики. В данный момент 4 часа дня; на горизонте ничего не видно, и отряд быстро движется на юг. Все готово к бою, а там, конечно, что Бог даст. Хочется верить в успешный исход операции, так как обстановка благоприятствует: по сведениям, большие силы неприятеля сосредоточены в Киле, а в море держатся только разведчики.

С наступлением темноты отряд перестроился по-ночному, причем «Новик» был поставлен в хвосте колонны. Вот уже и половина двенадцатого ночи; пока — все спокойно… Вдруг на горизонте, который, благодаря луне, был совершенно чист, с «Рюрика» увидели два дыма. Адмирал сигналом приказал «Новику» настигнуть и атаковать неприятеля.

Неприятельские же суда, обнаружив наши силы, повернули и стали быстро уходить на юг.

Получив это приказание, мы сейчас же вышли из строя и быстро стали прибавлять ход. Но все-таки мы с трудом настигали уходившего противника, и только когда довели ход до 32 узлов, расстояние стало быстро уменьшаться.

Во время погони у нас была пробита боевая тревога. Я в этот момент спал и, быстро вскочив, побежал к своему месту на юте. Окончательное приготовление миноносца к бою заняло немного времени: через несколько минут все уже было готово и все стояли на своих местах.

Окружающая картина была удивительно красива. Полная луна освещала слегка колеблющееся море, и «Новик», весь содрогаясь, несся вперед, одетый в серебро и пену. Нельзя было не залюбоваться — так он был красив и грозен.

Настроение у нас было напряженное, но, в общем, все были спокойны. Неприятель еще не открывал огня, несмотря на то что было уже близко. Расстояние все уменьшалось; вот уж вырисовался и силуэт: это трехтрубный крейсер типа «Аугсбург», а за ним идет миноносец…^[11] Видно было, что крейсер имеет полный ход, очевидно стремясь уйти как можно дальше от наших сил. Вероятно, он не открывал огня именно потому, что не хотел обнаруживать своего места.

Но вот «Новик» подошел, как казалось, на требуемую дистанцию… Раздался условный звонок с мостика… Сейчас же блеснули четыре яркие вспышки, и мины, загудев, тяжело шлепнулись в воду.

В тот же момент крейсер круто повернул на нас и этим маневром избежал мин. Мы последовали его маневру. Несколько минут он шел за нами, а потом опять круто повернул на юг; мы — тоже. Вскоре, в темноте, мы потеряли его из виду.

В этот момент мы заметили какой-то силуэт корабля слева, и почти все офицеры, находившиеся на мостике, считали, что это тоже неприятель, и советовали командиру его атаковать. Но командир не решился на это, так как в том направлении мог быть «Богатырь», что действительно и оправдалось впоследствии.

Остаток ночи, согласно приказанию адмирала, мы шли к Дагерорту.

Как только мы присоединились к отряду, адмирал приказал нам приблизиться к «Рюрику» и в мегафон стал расспрашивать о ночном походе. После этого мы встали на свое место.

В 4 часа дня я вступил на вахту, но уже через час, когда с «Рюрика» приказали прислать офицера, мне пришлось туда ехать.

Когда я взобрался на «Рюрик», меня потребовали на задний мостик к адмиралу. Взойдя туда, я увидел самого адмирала Эссена, который, быстро схватив меня за рукав, потащил в рубку, где стал расспрашивать подробности нашей ночной атаки. Быть может, адмиралу вспомнилось 27 января 1904 года, когда он, тогда еще капитан 2-го ранга, лихо вел на сближение с японской эскадрой свой крейсер, прежний «Новик». Казалось, какие-то невидимые нити протянулись между нами и связали аналогией фактов, разделенных между собой гранью десяти лет. Та атака была его атакой, а эта — нашей, и ею мы фактически начинали свою боевую кампанию…

После моего доклада адмирал и капитан 1-го ранга Колчак^[12] стали объяснять мне предстоящую операцию, которая заключалась в том, что «Рюрик» с «Россией» и полудивизионом, отделясь от остального отряда, идут между Готландом и шведским берегом на юг. Обойдя Готланд, они должны повернуть и наступать на север. «Богатырь» же, «Олег» и «Новик», установив завесу, идут прямо на юг, с другой стороны Готланда, а с темнотой поворачивают на север. Задачей этого отряда является не пропустить неприятельских разведчиков сквозь цепь; если это удастся, то к утру противник окажется между двумя нашими отрядами.

Когда я вернулся на «Новик» и шлюпка была поднята, мы сейчас же повернули на юг и с «Богатырем» и «Олегом» установили завесу, но до темноты ничего на горизонте не видели и, согласно инструкции, повернули на север.

Ночью мы на «Новике» дважды были сбиты с толку дымами «Богатыря» и «Олега» и даже пытались гоняться за ними, но, к счастью, вовремя распознавали ошибку и все обходилось благополучно. Конечно, виною тому была наша неопытность, но ведь она вполне понятна и простительна, так как война еще только началась.

Неприятеля за всю ночь мы так и не видели. Утром было получено радио от командующего флотом, что он повернул обратно, не обойдя Готланд. Как потом выяснилось, приблизившись к шведским берегам, отряд встретил шведские военные суда и пароходы. Имея же особо серьезные инструкции правительства не вступать в конфликт со шведами, адмирал не счел возможным идти дальше.

Утром все суда отряда благополучно соединились и пошли обратно в Ревель.

Там из газет мы узнали о первом, сравнительно большом столкновении между германскими и английскими морскими силами. 15 августа, пользуясь туманом, английские силы, состоявшие из двух линейных крейсеров типа «Лайон», нескольких броненосных крейсеров, двух — легких и 40 миноносцев, стали подходить к Гельголанду. Они встретили несколько легких германских крейсеров и миноносцев и вступили с ними в бой. Он был непродолжителен, но очень жесток. В неравном бою погибли от мины легкий крейсер «Майнц» и от артиллерийского огня крейсера «Ариадне» и «Кёльн», а также миноносец «V-187».

Английские газеты сильно раздули успех своего флота, хотя, в сущности, в этом бою на их стороне оказался такой перевес в силах, что другого исхода и не могло быть. Нельзя не отметить мужества, с каким сражались маленькие крейсера против современных, огромных линейных крейсеров.

25 августа нас срочно вызвали на рейд ввиду того, что получили сведения о приближении неприятельской эскадры в составе четырех линейных кораблей типа старых «Кайзеров», броненосного крейсера «Блюхер», двух легких крейсеров и одиннадцати миноносцев.

Выйти навстречу неприятелю наши силы в этот день не успели, так как линейные корабли и «Рюрик» еще только возвращались с погрузки угля в Гельсингфорсе. Поэтому мы простояли целый день на рейде и только были предупреждены, что на следующее утро в 4 часа будет поход.

Действительно, ровно в 4 часа утра был поднят сигнал: «Сняться с якоря». В состав эскадры вошли: «Рюрик», Бригада линейных кораблей, «Новик», семь миноносцев 2-го дивизиона с тралами и четыре миноносца 1-й группы 1-го дивизиона.

Походный порядок был следующий — кильватерная колонна во главе с «Рюриком», который, окруженный миноносцами, шел под флагом командующего флотом; впереди эскадры шел 2-й дивизион миноносцев с тралами. Погода была прекрасная; волны почти не было, и наши миноносцы только слегка покачивало от старой зыби. Ход был от 8 до 10 узлов.

Неприятеля все еще не было видно, но, по частным сведениям, его суда как будто проникли в Ботнический залив. Поэтому около 3 часов дня командующий флотом приказал нам идти в Оландсгаф и произвести разведку, и если мы обнаружим неприятеля, то немедленно донести об этом, а самим стараться его атаковать.

Мы дали 26 узлов и к 6 часам вечера уже были в виду шведских берегов. Вдруг на горизонте показался дым, потом стали вырисовываться мачты, труба и корпус. Несомненно, это был военный корабль, но, увы, не германский, а шведский — броненосец береговой обороны типа «Оден» и при нем миноносец типа «Магне». Командир, имея инструкцию не тревожить шведов, не хотел подходить очень близко к ним, а поэтому мы повернули на юг. Пройдя этим курсом столько, чтобы шведские корабли скрылись из виду, мы повернули опять в Оландсгаф, осмотрели его и, когда стемнело, пошли обратно в Финский залив. Во избежание встречи с нашими судами в темноте, мы всю ночь крейсировали около банки Олег и только около 8 часов утра присоединились к главным силам. В 9 часов эскадра обнаружила подводную лодку, которая оказалась нашей «Акулой». Командующий флотом послал «Новик» спросить ее, куда она идет.

Командир «Акулы» сообщил, что возвращается из крейсерства у острова Готланд, где он обнаружил неприятельский крейсер, но так близко, что атаковать не успел. После этого «Акулу» заметили два неприятельских миноносца, открыли огонь и стали за нею гоняться. Тогда она выпустила мину, которая, однако, прошла под миноносцем. Стремясь избавиться от преследования, «Акула» погрузилась и в таком состоянии пошла по направлению к шведским берегам; когда потом она всплыла, миноносцев больше не было.

После опроса «Акулы» мы вступили в строй, и эскадра продолжала путь в Финский залив.

В заливе на пути попались три плавающие неприятельские мины, из которых две были моментально расстреляны и взорвались, а третью, так как она ни за что не хотела взрываться, пришлось утопить. По-видимому, у неприятеля не очень-то надежные минрепы: после первой же свежей погоды их стало обрывать.

Около 4 часов дня эскадра подошла к Оденсхольму, и у места гибели «Магдебурга» все застопорили машины. Его теперь подготовляют к съемке; если позволит погода, то через несколько дней он будет снят и отведен в Гельсингфорс для починки.

Когда эскадра остановилась, к «Рюрику» подошел миноносец «Казанец» и командующий флотом, перейдя на него, отправился осматривать «Магдебург». После осмотра адмиралом крейсера эскадра продолжала путь и в 7 часов вечера встала на якорь на Ревельском рейде.

Примечания

11

«Новик» встретил «Аугсбург», шедший под флагом контр-адмирала Беринга, и выпустил свои торпеды из невыгодной позиции: с дистанции не менее 40 кабельтовых (по наблюдениям немцев) и находясь от «Аугсбурга» на 4–5 румбов позади левого траверза.

12

Колчак Александр Васильевич (1874–1920) — один из выдающихся российских флагманов времен Первой мировой войны, адмирал (1918). В Русско-японскую войну командовал миноносцем «Сердитый», впоследствии служил в Морском генеральном штабе, командовал транспортом «Вайгач», эскадренными миноносцами «Уссуриец» и «Пограничник», в 1913–1915 годах — флаг-капитан по оперативной части штаба командующего флотом Балтийского моря, пользовался особым доверием адмирала Н.О. Эссена, был инициатором и руководителем многих боевых операций, отличался энергией и предприимчивостью. В декабре 1915 — июле 1916 года — начальник Минной дивизии, в июле 1916 — июне 1917 года — командующий флотом Черного моря. В Гражданскую войну принял титул Верховного правителя России. Расстрелян 7 февраля 1920 года в Иркутске по распоряжению Военно-революционного комитета.