Моргазм

Ганс Цвейг

Иногда я переключался между ними в поисках спасения, стремясь убежать от каких-либо неприятных и иррациональных чувств, вызванных опытом восприятия, едва ли опирающимся на объективную действительность. И теперь я уже не понимал даже того, всерьёз ли я этим занимаюсь, или просто играю от скуки. Иногда мне казалось, что кто-то играет в меня. Иногда я хотел покинуть себя. Не в смысле смерти. Да и, как оказалось, смерть не избавляет тебя от твоей личности, а совсем наоборот.

© Ганс Цвейг, 2020

ISBN 978-5-0051-1063-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Реклама из местного радиоэфира:

Инновационное открытие энтертейнмента — ГАЛЛЮЦИНОГЕННЫЕ ГРОБЫ!

Устали от жизни, но привычная смерть вас не устраивает? У нас есть, что Вам предложить! Ложитесь и галлюцинируйте вечным сном!

В наших галлюциногенных гробах сны на любой вкус! На религиозную, эзотерическую и оккультную тематику — в зависимости от того, во что вы верили или чего боялись. Почти как эффект культового, но запрещенного психоделика, только абсолютно легально!

Галлюциногенные гробы из неонопластика, манящие электричеством рейвовых оттенков, такие красивые и пугающие одновременно, сделают ваш последний сон незабываемым.

Звоните прямо сейчас 1-800-NEON-GRAVES и заказывайте! Количество мест ограничено. Услуга не является методом традиционной терапии, требуется консультация специалиста.

0

Ещё несколько мгновений назад я смотрел, словно воин, в лицо смертоносной стихии, не сулящей ничего хорошего, и уже теперь несся от неё прочь, движимый сквозь иную. Огонь сменился землей, но нас также неизменно сопровождали и оставшиеся три — вода, воздух и эфир. В том не нашлось бы совершенно никакой алхимической романтики — безудержно и неумолимо нас догонял откровенный в своём внезапном ужасе большой и опасный шиздец. И с каждым дрожащим прыжком мы едва от него ускользали.

Случайность или неизбежность? Ответа нет. Нависшей данности одинаково плевать и на философские измышления, и на какие-либо языковые методы её идентификации. Единственное, что по-настоящему важно — это спасение или, хотя бы, снижение потерь и, как следствие, страданий.

Когда стремительной погоней за вами спешат языки смертельного пламени, вам уже не нужны никакие сокровища этого мира, никакие красавицы и удовольствия. Всё-таки как мало на самом деле нужно для того, чтобы сделать человека счастливым — устроить ему западню, а затем спасти из неё. Нет ничего радостнее, свежее и счастливее спасения. Никакое благосостояние, богатство и роскошь не усладят бытие, в сравнении с тем, как это удаётся побегу и вызволению из стихии.

Мы бежали в прохладе туннеля, едва освещаемого тусклым факелом, совершенно не зная, что ждёт нас в конце. Увлекаемый одной лишь неизвестностью, пугающей и обезнадеживающей, я двигался по наитию. Как крыса, убегающая с корабля или финансист, выпрыгивающий из окна наутек от кризиса.

Нас не смущала ни вязкая удушающая тьма, ни вековая пыль, ни сажа. Высеченная в окаменевшей почве артерия выносила нас всё дальше от неумолимо нависшего рока. Нестерпимо болящим, ноющим бременем внутри засело осознание всего произошедшего, и ещё более жгло понимание очевидно неисправимых последствий. Оставалось то лишь немногое, что выпадает в таких случаях — бежать навстречу меньшему злу. Спасаться хотя бы самим, спасаться во что бы ни стало.

Бежать по блестящей красной грязи, внутри чёрного бесконечного отрезка выталкивающей пустоты, ведущей к неизведанной и призрачной надежде.