Д Р Е Й Ф

Галина Щекина

Проза Г. Щекиной – поле эмоционального экстрима. Тут бушуют страсти, описанные довольно смело, автор не боится правды, в то же время любит своих героев. Это и бесшабашный студент, закосивший от армии, и женщина в борьбе с офисной рутиной, и парень, спасающий собаку на дороге, и пенсионер перед компьютером. Человек и компьютер – в центре внимания. Компьютер есть у всех, а как его покорить – это зависит от доброй воли персонажа. Главное, как долго продлится дрейф перед скачком в новый мир.

Он мой

Об этом Флегонт мечтал давно! Чтобы не ходить, не кланяться, деньги сумасшедшие без конца не платить. И чтобы все, как он хочет. И чтобы все дома! Квартирка у Флегонта Федоровича маленькая, но приятная. Мебели мало, лишь самое главное — тахта, шкаф с книгами, кресло у окна, телевизор. На расстоянии протянутой руки — книги любимые, в уголке — антикварные, есть даже редкие — записная книжка знаменитого авантюриста, это надо для работы. Алкоголь Флегонт Федорович не любит, но рюмочки под старину в шкафу сияют, и настойка в баре всегда-с. Флегонт Федорович немолод, разведен. С дамами, кстати, великодушен и ласков. Флегонт высок, статен, сед и импозантен — любит замшевые туфли, пушистые джемперы.

Флегонт в прошлом стоматолог, ныне на отдыхе и лишь изредка работает по договору в медицинском центре. Свободное время жизни решил потратить на высокое: с головой ушел в архивные изыскания и книгу историческую начал писать. Написать дельную вещь трудно, опубликовать тем паче. Обратился в одну фирму — остался не доволен. Слишком дорого берут за набор! К тому же рукопись так отредактировали, что замысел оказался полностью разрушен! Автор тоже.

Флегонт пережил глубокую душевную травму и решил купить компьютер. Близкий человек Паисия Павловна мягко возразила:

— Бесценный Флегонт! Ты решил продать душу дьяволу?

— Что ты! С чего и взяла? — столь же мягко удивился Флегонт.

— С того. Это его, дьявольское, наущение. Ты ему доверишься, а он душу и возьмет. Взамен на буковки. — Паисия быстро пошла в атаку.

— Но, Паисия! Когда ты покупаешь дорогие книги, косметику, наряды — тебя никто не осуждает! У тебя дома DVD-плеер — может быть, тоже наущение дьявола?!

— Ты купишь злую машину, и мы вовсе отдалимся! — аргументы Паисии лишались логики, но наполнялись экспрессией.

— Но, как же писать? — честолюбие литератора начинало выходить из себя.

— Как Гоголь писал? Гусиным перышком. — Паисия тонко намекнула на знание классики.

— Это долго. — Флегонт хотел поставить любительницу видео наместо.

— Зато как у классиков. — Любовь к видео не мешалаПаисии оставаться консерватором. То, что было полезно ей, она наущением не считала.

Флегонт ничего не имел против Гоголя, но выступление Паисии Павловны его огорчило. Он мельком глянул, как она хладнокровно расчесывает свои крутые локоны цвета «бриллиансблондоран» и отвернулся.

Он стал копить деньги тайком. Он же видел, как барышня в фирме отстукивала страницу за страницей, тут же распечатывая их в немыслимом количестве. Гоголь вряд ли стал против этого возражать, тем более — он тогда не смог бы сжечь таинственный том «Мертвых душ».

В уже известной фирме, облегчившей бумажник Флегонта, довольно быстро узнались адреса фирм, которые продают компьютеры, и даже тех, которые сами их составляют из отдельных частей. Флегонт походил, полистал проспекты, и ему показалось — все очень дорого. Еще целый год подрабатывать плюс ничего не есть, не говоря уж о выезде на морской берег, такой полезный для здоровья. Перспектива лишиться всех удовольствий жизни Флегонта никак не устраивала.

Он был задумчив и не скрывал своей озабоченности, когда к нему на прием пришел веселый молодой человек, полный, в усиках, ямочках и в короткой дубленке с белым подбоем. Пациент открыл рот и договорился с Флегонтом о цене новых протезов и заодно сделал ненавязчивую рекламу своего бизнеса. Флегонт был поражен и высоко поднял черные брови, которые, при седых висках, делали его похожим на актера.

— Вас никак провидение посылает? — прошептал он.

Ибо пациент по имени Боб Корицын оказался представителем компьютерной фирмы. Боб согласился на рассрочку! «И не гонитесь за ноутами, — заметил он, разглядывая в зеркальце новую пломбу. — Они быстро ломаются. Берите стационарный вариант».

Наступили дни невероятных треволнений Флегонта Федоровича. Второй раз он звонил на ресепшен медцентра и переносил прием, поскольку ожидал автомобиль с компьютером. О, музыка новых слов, новых предчувствий! Боб Корицын, получив новые зубы, видимо, совершал чудеса не для одного Флегонта, поэтому на месте его было трудно застать. И вот, наконец, дэу седан серебряного цвета тихо затормозил у подъезда Флегонта Федоровича.

Все немыслимые надежды Флегонта на литературную славу — они покоились в легких белых коробках, а в квартирке уж и черный стол широкий приготовлен, и ножки укорочены, и черное кресло с крутящим моментом куплено… Два красавца, которые все эти коробки доставили, с Флегонтом много не беседовали. Он, было, предложил им наполнить рюмочки под старину, познакомиться, а они отказались.

— Меня зовут Фрэд, а его Зимин. Познакомимся в процессе обслуживания. У нас еще пять адресов, отец. Мы не дед Мороз. Мы все подключили, жмите на «сеть» и вперед.

Флегонт растерянно сам отпил из рюмочки. Ему хотелось, чтобы «окна» полетели не только на дверцах благословенного автомобиля, но и на экране компьютера… Он долго сидел в кресле с крутящим моментом и страстно ожидал, что компьютер включится сам, но чуда никак не происходило. Радости обладания он не ощутил. Нажал на кнопку. Загудело, замигало, но едва он тронул клавиатуру, монитор погас. Боже мой, куда подевалась поэзия? Где полет души, устремленной к другой душе? Все было черно, только «окна» летели, те самые, что на дверцах седана…

Флегонта охватила сильная тоска, и он, не выдерживая неземного свечения дисплея, нажал «сеть». Радость обладания опять ускользнула. Он лег спать, грустно понимая, что придется идти на обучающие курсы.

Курсы находились в другом конце города, ехать тремя автобусами. Длились три месяца. И начинались тогда, когда Флегонту пора было ехать в Москву и встречаться с профессором по поводу будущей книги.

Пришлось снова звонить.

— Зимин у аппарата. Могу помочь?

— Конечно, можете. Помните, вы привезли компьютер и исчезли?

— А, это вы, отец. Все работает?

— Нет, видите ли…

— Как нет? У вас все правильно подключено.

— Прошу вас, поучите меня. Я не умею. Я заплачу.

— Там есть обучающие программы. Мы же вам поставили минималку, Мозиллу, Майкрософт Офис. Нажимайте «сеть», помощь и все. Эф один, ясно? — Голос Зимина был бодр и звонок.

— А если не смогу? — голос Флегонта стих до ультразвука.

— Тогда попросите старого приятеля показать азы. Сейчас везде компьютеры.

— Благодарю, — прошелестел бедный стоматолог.

Откуда разбойник Зимин знал, что у Флегонта есть старый приятель?

Приятель, главврач поликлиники, существовал реально, но он был занят и расстроен. У него что-то нехорошее творилось в административном секторе, где сидели экономисты, программисты и юристы. Кто-то там накалял атмосферу по-хитрому, коллектив рушился, служащие увольнялись каждые три месяца. — Наверно, бухгалтерша. Как окончила второй институт, так пошло. Что ей надо? Врачи меньше ее получают… — рассуждал главврач, хрустя белым халатом.

— Тебе что, Флегонт? На прием провести?

— Программиста не выделишь? Я компьютер купил. Пусть бы лучше домой пришел.

— А… Ладно. Тут у нас хороший практикант есть, сын одной… пациентки.

Флегонт тактично поставил на подоконник коробочку с коньяком и, затаенно улыбаясь, исчез.

Мальчик пришел в тот же вечер. Дорогие очки и снежинки на длинных, по плечи, волосах выдавали в нем человека повышенных запросов.

Он сбросил на пол светлую кожаную куртку и по ковру пошел в белоснежных носках, хотя сам был весь в черном. Он шевельнул плечами и обнял процессор и дисплей сразу. Кнопки он тоже нажал практически все сразу, так что Флегонт задрожал от ревности и тревоги. Какое-то магическое слово повторял этот знаток компьютеров…

— Олдмен, ты что умеешь?

— В том-то и дело, что ничего. Мне бы хоть включать, выключать…

— За кого держишь, олдмэн? Я могу и программщину сменить.

— Зачем? Вы только покажите, что нажимать.

— Олдмен! Нажимать не надо. Ты лишь касайся слегка, будто обжигаешься, ес? Посадишь клавиатуру. Это тебе не коробка скоростей.

— Хорошо, хорошо, я тихо.

— Смотри, олдмен: так, так и так. Записывай, что на декстопе: с этой стороны текстовые дела, ворд, паблишер, с этой изображения — фотошоп, просмотровики. Тут интернет. Подсоединил?

— Не знаю.

Компьютер захлопал глазами, запестрил картинками.

— Ну, молодой человек. Вы — потише.

Все повторилось с той же быстротой. Замелькали какие-то пластинки.

Молодой человек совал их в щелку, и по экрану побежали гоночные машины, загремели выстрелы, закричали убитые солдаты. У Флегонта даже сердце стало заболевать. Он не любил войну.

— Это зачем, простите?

— Как зачем, олдмен? В игрушки играть. Расслабляться.

— Ну, хорошо. Но мне нужны тексты, я литератор, поймите.

— О-кей, олдмен. Вот тебе ворд, блокнот, паблишер, пейнбраш…

Прошел час, а дело не ладилось. До этого было все быстро, хлестко, а здесь явно началось типичное не то.

— Ах, нет, альдус не полезет. Памяти мало.

— Но, что же делать? Я буду книгу писать, поймите, она будет толстая, страниц триста…

— О-кей, олдмен. Я тебе поставлю другие окна.

Пальцы мальчиковы бегали и летали над клавиатурой, как у пианиста Рихтера. Мальчик смеялся и разговаривал с компьютером на «ты», усмехался и спорил, обзывая его «керосинкой». Компьютер сердился в ответ и выставлял жуткие таблички красного цвета, обозначая беду. Флегонт не понимал слова «эррор», но, по аналогии со словом «аборт», догадывался. Наконец все замерло. Мальчик задумался.

— Экскьюзми, олдмен, система подавилась. Придется делать перезапуск… Так оно работает. А то купи памяти побольше. Просидел у тебя…

Флегонт заплатил деньги и лег на тахту, укрывшись пледом с головой. Какая там литература?! Он удалялся от литературы куда-то в космос. О чем думал его однокашник, он же главврач? Ему ведь сказано было — научить, а он прислал какого-то шоумена — олдмен, ес… Он взял валидол в рот и стал сдерживать слезы. Не плакал пять лет, и — здравствуйте… Олдмен! Старик! Неужели, правда — дьяволово наущение?

Еще неделю Флегонт Федорович терпел, не сомневаясь, что положено растить в себе библейское терпение. Он-то сам не плакал, это его деньги, заработанные на зубах, это они плакали. Он перестал ходить в медцентр, он просто сидел и писал шариковой ручкой новую главу. Приходила робко Паисия Павловна, варила что-то и уходила так же тихо. Она не приглашала смотреть любовные истории и не спрашивала, купил ли он, наконец, «Гордость и предубеждение», обе версии. Она грустно молчала, но вид у нее был именно такой: «А что я говорила?». Флегонт был далек от того, чтобы наполнить рюмочки под старину и просить ее задержаться. Так далеко можно уйти только в себя…

Через неделю после мальчика в белых носках он скрепился и снова позвонил Бобу Корицыну.

— А, это вы, милейший. Ну, как, все работает?

— В том-то и дело, что нет. Но я тут купил плату, чтобы усилить… память… Вот, и поэтому я покорнейше прошу вас… но не ваш сервис, а вас лично… посмотреть, годится ли она для… мм… для моей программщины.

Видимо, директор был потрясен. В рубке пищали сигналы, играла музыка при соединении с другими внутренними телефонами — адажио Чайковского, а Боб молчал. Флегонт Федорович встревожился.

— Господин директор, вы живы?

— Нет, милейший, почти не жив. До меня как-то не доходит, почему новая машина с установленными патентными программами не работает, а вы еще требуете поставить плату… Да зачем она вам? Вам всего-то надо десять страниц текста создать, зачем же вам еще плата? Вы смеетесь? — В голосе Боба загудел ток высокого напряжения.

— О, я вам все объясню. Тут целиком моя вина. Машина прекрасная, в ней были хорошие окна, но тут кое-кто вмешался… Мы… давайте все сделаем, как было, я это профинансирую… Приезжайте же.

Боб приехал быстро на серебряном дэу седане. Он выслушал жуткую историю про мальчика в белых носках, перезапустил те же окна, потом спросил, где пресловутая плата.

— Она вам ни к чему. Давайте я ее сдам, вы прибавите мне еще столько же, и я привезу вам принтер… который печатает. Он не будет визжать как лесопилка, он лазер. С инструкцией…

Этому человеку Флегонт доверял. Он открыл рот, чтобы попросить помощи, но смог выговорить лишь:

— А помощь — это Эф один?

Боб был человек неглупый. Он внимательно оглядел Флегонта, его седой благородный облик, сделал на щеках ямочки и сказал:

— Эф один я вам пришлю. И позвоню — как помогло. И смею вас уверить: нашипобедят, Флегонт Федорович. У вас в творчестве проблемы есть?

— Представьте, да. У меня герой выходит совсем ненормальный. Хотя был выдающийся человек, талант, но очень уж агрессивен. Боюсь, как бы не получилась клиника. Тут ведь я о нем не как врач пишу, а как рассказчик. Кроме того, у меня есть замысел книги, про хироманта, я, знаете ли, уже создал блок рассказов. Просто не знаю, как это объединить. — Флегонта растопило и унесло простое человеческое внимание.

— Так и не надо клинику, Флегонт Федорович. Поищите человеческий фактор, объясните не с медицинской точки зрения… Техника, как и наука, не всесильна… И с творческими вопросами сходите к писателям, они в этом лучше секут. Они заседают в музее таком-то.

— Пожалуй, стоит попробовать.

Привезли принтер, сами подсоединили. Интернет проверили — есть. Сотрудник Зимин сразу раскрыл карты и показал включение. При этом он улыбался углами рта и даже согласился выпить рюмочку. В прихожей он пожал руку Флегонту и тоже произнес сакраментальную фразу о человеческом факторе, из чего обладатель технического чуда заключил, что такого сотрудника можно побеспокоить еще раз. Дальше стала раз-два в неделю приезжать на дэу седане Лиза, секретарша Боба, похожая на кинозвезду Скарлетт Йоханссон, и деревянно пояснять:

— Нажмите это… Запишите. Потом это. Зачем? Один раз. Куда? Что от вас мышь-то как убегает… Да она на коврике должна быть, скользко ей… Вот и купите коврик, приклейте его к столу…

Когда он предлагал ей аванс, она отрицательно мотала головой:

— Зачем? У меня зарплата высокая… Выше вашей…

Флегонт приклеил коврик, он перестал падать на пол, и приручение мыши пошло легче. Она уже не стреляла, как бешеная, по диагонали монитора.

Флегонт торопился, все записывал. Он боялся, что его бросят один на один с чудом техники, и ему снова придется убедиться в своем убожестве. До него постепенно дошло, как ориентироваться в диспетчере файлов и внутри текстовых окон. Там стрелочки тактично подсказывали, куда плыть, прямо как в детской игре казаки-разбойники. Такой это азарт, такая гонка волшебная, что не помнишь ни лет своих, ничего…

Потом они с барышней Лизой ликвидировали целый выводок двойников.

— Обычно программа не разрешает одинаковых названий, — удивилась секретарша, — просто замещает один файл другим или автоматически закрывает их. А тут сохраняет, надо же — жалеет вас, что ли? Как он терпит ваши выходки, не понимаю. Тут же по десять штук одинаковых.

Они стали зачернять, ненужное, и удалять. При этом компьютер все время выставлял кроткие надписи: «Действительно ли удалить?».

— Я не пьян, — засмеялся Флегонт, — зачем он спрашивает сто раз?

— На всякий случай, — ответила барышня Лиза, — защита от дураков, которые бьют копытом, не глядя.

Компьютер оказался честнее и вежливее человека. Он спрашивал по три раза и исполнял все моментально. Флегонт с трудом удерживался, чтобы не поклониться ему после окончания работы. А крестить — крестил, когда спать ложился.

Флегонт переставал путать файлы и директории, сам открывал и закрывал их, переименовывал, робко ставил абзацы и начинал менять шрифты. Всякий раз при отдельной операции он сверялся со своими шпаргалками и следил, что выходило. А выходило то, что он и хотел! Господи, какое это счастье! Большое, человеческое…

Особенно захватывающим оказалось знакомство с файнридером, с хорошим читателем, то есть. Провел эдаким широким экранчиком по газете — стоп — нажал кнопку. Потом табличка: «Ждите. Идет сканирование». Флегонт важно кивнул. С ним обращались благородно. При таком обращении можно ждать и вечность. Потом полосочка: «Готово сорок девять процентов текста… Девяносто… Сто». И вспыхнул готовый текст, который бы он печатал дня три. Табличка. «Хотите переслать в ворд?»

— Хочу! — крикнул Флегонт, но Лиза указала на кнопочку: «О-кей».

— Говорите на его языке. Опять подождите. Переслали текст. Сохранили. Разбили на страницы.

За считанные минуты все. Тут Флегонт захлопал в ладоши, как дитя, и закричал ликующим голосом:

— Боже мой! Он слушается меня! Понимает! Он мой!

В душе его пели трубы. Нет, пожалуй, не трубы, а настоящий орган. Богатство жизни водопадом хлынуло через эту волшебную воронку…

— Интернет подключен безлимитно, можно входить. Собственно, вот значок с лисьим хвостиком… И все. Что непонятно — позвоните. Я вам перешлю… Да нет, я на декстопе оставлю иконки, как входить на литературный ресурс, как на поиск. Привыкнете.

Стоящаяу плиты Паисия уронила половник на пол. «Наущению» не было конца. Может, пора купить еще один коврик для мыши?..