Сила Непостижимая: Десница Вышнего над Россией в годы Великой Отечественной войны
В юбилейном издании, посвященном празднованию 75–летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне, освещаются наиболее крупные, наиболее значимые военные действия, многие из которых сопровождаются воспоминаниями современников. Большое внимание уделено патриотической деятельности Русской Православной Церкви в годы войны, активному участию Церкви в деле обороны Отечества, помощи духовенства советским воинам-защитникам и партизанскому движению. Особенностью книги является то, что история военных стратегических операций связана с церковными праздниками и представлена на фоне происходивших церковных событий.
Оглавление
- ***
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сила Непостижимая: Десница Вышнего над Россией в годы Великой Отечественной войны предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Посвящается памяти моего отца,
командира эскадрильи истребителей,
гвардии майора Чинякова Павла Игнатьевича
«Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь…»
В первой половине 1940–х годов наше Отечество пережило тяжелейшее испытание. Это была не только проверка технической, материальной и нравственной готовности к сопротивлению врагу, верности своему долгу, не только испытание мужества и терпения, но и глубокой веры в Бога, доверия Ему, доверия Его Святому Промыслу о каждом народе и каждом человеке. «В жизни государства, — говорил Николай Михайлович Карамзин, — случаются, как и в жизни частного человека, самые затруднительные обстоятельства, которых исхода не может разгадать и предсказать никакой ум человеческий»1. 1941–1945 годы стали временем «огненного искушения» для Русской земли и русского народа. Апостол Петр взывал: «Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете» (1 Пет. 4: 12–13). При внимательном наблюдении за ходом действий Великой Отечественной войны поражаешься тому, как важнейшие, часто судьбоносные события совпадали с днями церковных праздников, с днями памяти особо чтимых святых. Мы помним, как в Древней Руси таинственно оказали помощь своему сроднику, благоверному князю Александру Невскому, святые страстотерпцы Борис и Глеб. Перед Ледовым побоищем ижорский воевода Пелгусий удостоился видения: святые Борис и Глеб шли в ладье по морю. Князь Борис обратился к брату: «Брате Глебе! Вели грести, да поможем сроднику своему великому князю Александру Ярославичу»2. Следуя за хроникой событий Отечественной войны, отчетливо видишь, что все происходившее было не случайно, но под покровом Божественного Промысла о России. «Нет слепого случая! Бог управляет миром, и все, совершающееся на небе и в поднебесной, совершается по суду премудрого и всемогущего Бога, непостижимого в премудрости и всемогуществе Своем, непостижимого в управлении Своем», — писал великий русский святитель Игнатий (Брянчанинов)3.
Русская земля поднялась от мала до велика на защиту от захватчиков. Война коснулась всех, — дети заменяли на заводах ушедших на фронт взрослых, дети помогали защищать свои дома и выходили гасить зажигалки на крышах, женщины вставали к станкам, копали оборонительные сооружения, шли в медсестры и уходили на фронт — становились связистками, разведчицами, летчицами, даже танкистками. В войне участвовало и духовенство: приходы собирали огромные средства на оборону страны, помогали больницам и госпиталям. Главным же было молитвенное служение Церкви.
Война всколыхнула самые затаенные глубины человеческого сознания, человеческой души, многие фронтовики вспомнили о Творце и обрели Бога в эти страшные, трагичные дни. Переплавленное в огне чудовищного искушения золото человеческих сердец стало истинным сокровищем Русской земли, обнаружив беспредельную способность русского человека к наивысшей жертвенной любви, к способности отдать жизнь «за други своя» (Ин. 15: 13).
Конечно, в этот страшный период не обошлось без горьких случаев предательства, ожидания врага и помощи ему, но это были неизбежные плевелы среди чистой пшеницы.
Война объявлена
Во вторую неделю по Пятидесятнице, в день памяти Всех святых, в земле Российской просиявших, 22 июня 1941 года в 3 часа 40 минут утра без объявления войны фашистская Германия и ее союзники напали на Советский Союз, атаковав части Красной армии на всем протяжении юго-западной границы: бомбардировкам подверглись города Брест и Гродно, Лида и Кобрин, Слоним и Барановичи, Бобруйск и Волковыск, Киев, Житомир и Севастополь, Рига, Виндава и Либава, Каунас, Вильнюс и другие города.
В 12 часов 15 минут этого дня по поручению Иосифа Виссарионовича Сталина народный комиссар иностранных дел В.М. Молотов обратился к советскому народу. Текст обращения был согласован со Сталиным. Вячеслав Михайлович говорил: «Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении, и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей… Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ — отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины… Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору.
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную Отечественную войну за Родину, за честь, за свободу…»4.
Директор Архива Академии наук в Ленинграде Георгий Алексеевич Князев в этот памятный день записал в своем дневнике: «Итак, совершилось. По радио передали речь В.М. Молотова о нападении на Советский Союз Германии… И дрогнуло сердце. Вот он, тот момент, о котором мы боялись даже думать. Впереди… Кто знает, что впереди! По радио звучат из Москвы марши, патриотические песни. На дворе солнечно; какая-то женщина развешивает белье, детишки играют, как ни в чем не бывало»5. Известный искусствовед, муж Анны Андреевны Ахматовой Николай Николаевич Пунин также отметил в дневниковых записях: «Вспомнились первые впечатления от войны. Ну, конечно, радио: речь Молотова, о которой сказала вбежавшая с растрепанными волосами (поседевшими), в черном шелковом китайском халате А.А. (Аня)6. И первое чувство небольшого домашнего ужаса. А потом заклеенные бумажными полосками, большею частью крест-накрест, стекла; дома стали легче от этих заклеек, декоративнее, как будто весь город застроился трельяжами»7. Русский писатель Михаил Михайлович Пришвин тоже оставил запись в дневнике: «Первое было, это пришло ясное сознание войны как суда народа: дано было почти четверть века готовиться к войне, и вот сейчас окажется, как мы готовились». Если доверять свидетельству осведомителя, 26 июня 1941 года художник Павел Дмитриевич Корин с горечью заявил: «Россия обречена на ужасающее разорение. Для Гитлера встает вопрос: жизнь и[ли] смерть, и удар его на нас будет ужасен. Одна надежда на то, что С[талин], и так злой, обозленный вызовом нам и угрозой разгрома, бросит все силы на немцев. Это будет ужасная резня, в которой уцелеют немногие, но жесткость и решительность могут спасти Россию. Как ни страдали мы от этого кулака, сейчас он может нам пригодиться»8.
23 июня 1941 года по решению Политбюро ЦК была создана Ставка Главного командования. В ее состав вошли: маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, начальник Генерального штаба РККА Г.К. Жуков, И.В. Сталин, В.М. Молотов, маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, первый заместитель наркома обороны СССР С.М. Буденный и адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов.
3 июля 1941 года, в день празднования Положения честной ризы Господа нашего Иисуса Христа в Москве, по радио выступил И.В. Сталин: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, — продолжается.
Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилев, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность.
Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Неужели немецко-фашистские войска в самом деле являются непобедимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты?
Конечно, нет! История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало. Армию Наполеона считали непобедимой, но она была разбита попеременно русскими, английскими, немецкими войсками. Немецкую армию Вильгельма в период первой империалистической войны тоже считали непобедимой армией, но она несколько раз терпела поражения от русских и англо-французских войск и наконец была разбита англо-французскими войсками. То же самое нужно сказать о нынешней немецко-фашистской армии Гитлера. Эта армия не встречала еще серьезного сопротивления на континенте Европы. Только на нашей территории встретила она серьезное сопротивление. И если в результате этого сопротивления лучшие дивизии немецко-фашистской армии оказались разбитыми нашей Красной Армией, то это значит, что гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма.
Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же захваченной немецко-фашистскими войсками, то это объясняется главным образом тем, что война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных для советских войск.…
В силу навязанной нам войны наша страна вступила в смертельную схватку со своим злейшим и коварным врагом — германским фашизмом. Наши войска героически сражаются с врагом, вооруженным до зубов танками и авиацией. Красная Армия и Красный Флот, преодолевая многочисленные трудности, самоотверженно бьются за каждую пядь советской земли. В бой вступают главные силы Красной Армии, вооруженные тысячами танков и самолетов. Храбрость воинов Красной Армии — беспримерна. Наш отпор врагу крепнет и растет. Вместе с Красной Армией на защиту Родины поднимается весь советский народ.…
Товарищи! Наши силы неисчислимы. Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом. Вместе с Красной Армией поднимаются многие тысячи рабочих, колхозников, интеллигенции на войну с напавшим врагом. Поднимутся миллионные массы нашего народа. Трудящиеся Москвы и Ленинграда уже приступили к созданию многотысячного народного ополчения на поддержку Красной Армии. В каждом городе, которому угрожает опасность нашествия врага, мы должны создать такое народное ополчение, поднять на борьбу всех трудящихся, чтобы своей грудью защищать свою свободу, свою честь, свою Родину в нашей Отечественной войне с германским фашизмом.
Все наши силы — на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного Красного Флота! Все силы народа — на разгром врага! Вперед, за нашу победу!»9.
В июле 1941 года начальником Генерального штаба Красной Армии был назначен маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников. 10 июля 1941 года решение СНК СССР и Политбюро ЦК ВКП (б) образовали Ставку Верховного Главнокомандования, председателем которой был назначен Иосиф Виссарионович Сталин, новым членом — маршал Б.М. Шапошников вместо адмирала Н.Г. Кузнецова. 19 июля 1941 года И.В. Сталин был утвержден народным комиссаром обороны СССР, 8 августа — Верховным Главнокомандующим Вооруженными силами СССР.
О Борисе Михайловиче Шапошникове следует сказать особо. Он происходил из рода донских казаков, был человеком высокой внутренней культуры, отличался благородством, рассудительностью, великолепным знанием военного дела, огромной эрудицией, трудолюбием и высоким чувством ответственности. В общении с подчиненными всегда оставался исключительно корректен. Бориса Михайловича перед началом войны назначили заместителем Народного комиссара обороны СССР, в июне 1941 года — постоянным Советником при Ставке Главного Командования Вооруженных Сил СССР. Работники Генштаба крайне сожалели о переводе Бориса Михайловича, которого считали опытнейшим полководцем. Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов в своих воспоминаниях объяснял последствия крайне неудачного решения по отстранению Б.М. Шапошникова от командования именно в то время: «Генеральный штаб не сыграл своей роли в принятии надлежащих мер, направленных на предотвращение возможного внезапного нападения. Он мог и был обязан путем объективных письменных докладов правительству сосредоточить внимание последнего на всей серьезности положения.
Было бы детской наивностью считать, что своевременное приведение в боевую готовность наших войск не допустило бы прорыва противником нашей обороны. Первоначальный успех противник все равно бы получил, ибо, имея уже двухлетний опыт ведения боевых действий и превосходя нас по количеству всех видов оружия, сконцентрировав его на определенных участках советско-германского фронта, он, по логике вещей, должен был такой успех в начальный период получить, однако это не было бы той катастрофой, которая имела место в действительности. Даже уже считанные часы, которые оставались до вероломного нападения гитлеровских войск на нашу Родину, и те были затрачены на составление указаний приграничным округам, чем была окончательно потеряна последняя возможность приведения войск в состояние боевой готовности для отражения удара противника.… Однако все это было упущено, и катастрофа разразилась именно потому, что с наступлением противника было потеряно управление войсками, была потеряна с ними связь.
Войска оказались предоставленными самим себе, совершенно не зная о том, что вокруг них делается, а руководство страны значительный отрезок времени тоже не знало, где находятся войска и что с ними. Так началась для нас война. Одной из причин, способствовавших такому положению, явилась, с моей точки зрения, замена опытнейшего начальника Генерального штаба Бориса Михайловича Шапошникова другими товарищами — сначала К.А. Мерецковым, а потом Г.К. Жуковым. Это была одна из серьезных ошибок И.В. Сталина. Заменить человека, мыслящего масштабами государства, отлично знающего положение и состояние Красной Армии, готовящего длительный период времени все необходимое для возможной в недалеком будущем войны, отлично знающего международное положение и место Советского Союза в нем, находящегося в курсе подготавливаемого гитлеровцами похода на Восток, прекрасно разбирающегося в политике, — явление, надо прямо сказать, малопонятное, не логичное. Мы стояли на грани войны, и такое явление, зная уже достаточно хорошо стиль и методы работы Сталина, я бы назвал необъяснимым…»10.
«Опыт крупной оперативно-штабной работы в годы Первой мировой и Гражданской войн, высокое доверие со стороны Центрального Комитета партии и Советского правительства позволили Б.М. Шапошникову превратить Генеральный штаб в подлинный центр руководства военным планированием, боевой и оперативной подготовкой Красной Армии. Его личный пример влиял на подчиненных. Выдержанность, вежливость и скромность, такт в общении с людьми, дисциплинированность и предельная исполнительность — все это воспитывало у лиц, работавших под его началом, чувство собственного достоинства, ответственность и точность, высокую культуру поведения. Подчеркну, что Б.М. Шапошников являлся олицетворением долга. В безупречном, инициативном и своевременном выполнении заданий партии и правительства по укреплению обороноспособности страны он видел свою первейшую обязанность и самый смысл существования Генерального штаба.
Борис Михайлович был известен не только нашим Вооруженным Силам и стране, но и в армиях зарубежных стран как крупный военный теоретик, отличный организатор, мастер оперативной штабной работы. Он внес заметный вклад в подготовку большой плеяды опытных советских военачальников11, — вспоминал о своем учителе маршал Александр Михайлович Василевский, — Вся работа Генерального штаба протекала под непосредственным руководством Б.М. Шапошникова. Авторитет Бориса Михайловича как видного военного деятеля и опытнейшего специалиста, особенно в вопросах штабной службы, рос тогда с каждым годом. Его обширные и разносторонние знания были остро необходимы в то сложное время. Действуя непосредственно под его руководством, мы, штабные работники, получали все новые теоретические и практические навыки по организации, планированию, и проведению операций армейского и фронтового масштаба.… Работа с Б.М. Шапошниковым была постоянной и неоценимой школой. И я, признаться, всегда испытывал чувство гордости, когда И.В. Сталин, рассматривая тот или иной вопрос, говорил обо мне:
— А ну, послушаем, что скажет нам шапошниковская школа!»12.
По свидетельству невестки, Славы Александровны Шапошниковой, и сына, генерал-лейтенанта Игоря Борисовича Шапошникова, Борис Михайлович был глубоко верующим человеком, хотя в силу своего положения и жизненных обстоятельств никогда этого не афишировал. И.В. Сталин высоко ценил его мнение, его советы. Шапошников был единственным, к кому Сталин обращался по имени и отчеству. Существует мнение, что до конца своей жизни Б.М. Шапошников был негласным советником Иосифа Виссарионовича по важнейшим военным вопросам13.
Нужно специально отметить, как восприняли страшную трагедию Советского Союза некоторые представители духовенства из русских эмигрантов. «Кровавая операция свержения третьего интернационала поручается искусному, опытному в науке своей германскому хирургу. Лечь под этот хирургический нож тому, кто болен, не зазорно. У каждого народа есть свои качества и дары. Операция началась, неизбежны страдания ею вызываемые, интернационала рукою созданных и связанных на всех своих местах русских людей. Невозможно было долее ждать, что за эту задачу возьмутся те, так называемые «христианские» правительства, которые в недавней испанской борьбе были и материально, и идеологически не на стороне защитников христианской веры и культуры. Обессиленные и закрепощенные по лагерям, заводам и колхозам русские люди были бессильны подняться против международной атеистической силы, засевшей в Кремле. Понадобилась железно-точная рука германской армии. Ей ныне поручено сбить красные звезды со стен русского Кремля. И она их собьет, если русские люди не собьют их сами. Эта армия, прошедшая своими победами по всей Европе, сейчас сильна не только мощью своего вооружения и принципов, но и тем послушанием высшему зову, Провидением на нее наложенному сверх всяких политических и экономических расчетов. Сверх всего человеческого действует меч Господень.
Новая страница русской истории открылась 22 июня, в день празднования русской церковью памяти «Всех святых, в земле Российской просиявших». Не ясное ли это даже для самых слепых знамение того, что событиями руководит Высшая Воля. В этот чисто русский (и только русский) праздник, соединенный с днем воскресения, началось исчезновение демонских криков «Интернационала» с земли русской…» (Архимандрит Иоанн (Шаховской)14. «… Настал день, ожидаемый им (русским народом), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы… И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют свое избавление как бы из самого ада преисподнего. Освобожденная часть русского народа повсюду уже запела… «Христос Воскресе!»…» (Митрополит Анастасий (Грибановский)15.
Прямо противоположным апологетам Адольфа Гитлера было мнение митрополита Вениамина (Федченкова): «Настоящее столкновение Советского Союза с Германией произошло в необычайный, знаменательный день. Есть единственный день в году, когда Русская Православная Церковь празднует память всех святых земли Русской от начала христианства до наших дней. И этот единственный день в нынешнем году совпал с 22 июня. Как раз именно в ночь под этот день по-американски и утром этого дня по-европейски немцы открыли войну против нас. Это знаменательное совпадение несомненно, не случайно!.. Не буду говорить много о нем, но мы верим, что это есть знак милости русских святых к общей нашей Родине и это дает нам великую надежду, что начатая борьба кончится благим для нас концом»16.
«Случилось такое, чего никак нельзя было ожидать: весь народ поднялся, — записывал М.М. Пришвин. — И ведь это старики. А молодежь поднимают бабьи слезы. Плачьте, женщины! лейте слезы, как можете: ни одна слеза ваша не пропадет даром. Я знаю по себе самому: именно эти слезы рождали во мне мужество. И как? А как дождь, этот небесный плач, поднимает силу земли, так в человеческой душе женские слезы…»17. Поистине, поднялась сила земли Русской.
Брест
Брест в сорок первом.
Ночь в разгаре лета.
И тишина, такая тишина!
(Ю.В. Друнина)
В первые дни войны обстановка на фронтах сложилась катастрофическая, особенно на западном направлении, где генерал Дмитрий Григорьевич Павлов сам был дезорганизован и полностью утратил контроль за вверенными войсками. Главный маршал авиации А.Е. Голованов вспоминал: «Хоть мы и готовились к вооруженному столкновению с гитлеровской Германией, хоть и знали, что Германия, а не кто другой, будет нашим противником на ближайшее время, нападение немецких войск явилось для руководства нашей страны трагически неожиданным. Не по самой возможности нападения, а по времени. Вся армия, в том числе и авиация, находилась в стадии полного перевооружения и перестройки. Более подходящего момента для Гитлера не нашлось бы.
Просчет этот явился следствием и того, что руководители всех степеней считали, что «наверху» все знают и обо всем думают. Настойчивых убежденных мнений о наличии конкретных доказательств готовящегося удара не высказывалось, хотя, как известно, данных об этом было более чем достаточно. Руководители же, кои несли за это прямую ответственность, не верили получаемым данным (например, командующий Западным Особым округом генерал армии Павлов) и успокаивали Москву ссылками на личные рекогносцировки.
Разразившаяся катастрофа, выразившаяся в ударе немецких войск по неподготовленным к обороне, сплошь и рядом невооруженным нашим частям, повлекла за собой не только полную потерю управления войсками, но и незнание хотя бы приблизительно положения на фронте нашим руководством.
Это была настоящая трагедия, когда на чаше весов лежало само дальнейшее существование нашего государства. Такого потрясения еще не выдерживала ни одна страна, и весь мир со дня на день ждал капитуляции России»18.
Первый удар гитлеровцев приняла на себя Брестская крепость: в 4 часа 15 минут утра 22 июня 1941 года на крепость обрушился артиллерийский огонь, затем в атаку пошли отлично обученные штурмовые группы Вермахта. С 22 июня по 22 июля 1941 года шла самоотверженная оборона Брестской крепости.
На этом важном в стратегическом отношении месте, на стыке литовских, польских и русских земель, некогда стоял город Берестье. Непосредственно Брестская крепость была построена в 1836–1842 годах по приказу императора Николая I на пути следования из Варшавы в Москву. Главное укрепление крепости — Цитадель — представляло собой двухэтажное здание со стенами толщиной в два метра, где размещалось пятьсот казематов. На трех искусственно созданных островах расположились дополнительные укрепления: Кобринское, Волынское и Тереспольское, позже была выстроена дополнительная линия защиты.
К 1941 году крепость превратилась в небольшой военный городок для семей военных командиров. 22 июня в ней оставалось около восьми с половиной тысяч человек, остальные подразделения принимали участие в военных учениях. Штурмовала Брестскую крепость элитная 45–я пехотная дивизия Вермахта, которая перед этим победоносно вошла в Париж. На взятие крепости гитлеровцы, которые превосходно знали план городка и были уверены в скором успехе, положили восемь часов, но люди продержались восемь дней. Всего защитники крепости оборонялись 32 дня. С бойцами сражались их жены и дети, не попавшие в плен. После разрушения основных укреплений в результате сокрушительных бомбежек отдельные воины продолжали оборону почти до конца июля.
Одним из важнейших мест обороны являлся расположенный на самом высоком месте острова гарнизонный собор во имя святителя и чудотворца Николая, поскольку откуда хорошо просматривалась вся территория крепости. Свято-Никольский собор был построен в 1850—1870–х годах по проекту академика Д.И. Гримма, но подвергался перестройке. По плану он должен был копировать собор Святой Софии в Константинополе. В 1906 году собор был назначен главным воинским храмом Варшавского военного округа. В 1939—1941 годах храм использовали как гарнизонный клуб 84–го стрелкового полка Красной армии.
22 июня 1941 года немецкие штурмовики ворвались в Цитадель и смогли захватить церковное здание. Однако храм потом много раз переходил из рук советских бойцов в руки противников и стал одним из последних мест, захваченных гитлеровцами. Условно оборону можно разбить на три периода времени: с 22 по 30 июня, с 30 июня по 23 июля, с 23 июля по сентябрь 1941 года.
На стенах крепости сохранились надписи: «Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюбов, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22.VI.1941. Умрем, но не уйдем! // Нас было трое, нам было трудно, но мы не пали духом и умрем как герои. Июль. 1941. // Нас было трое москвичей — Иванов, Степанчиков, Жунтяев, которые обороняли эту церковь, и мы дали клятву: умрем, но не уйдем отсюда. Июль. 1941. // Я остался один, Степанчиков и Жунтяев погибли. Немцы в самой церкви. Осталась последняя граната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас! Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20 июля 1941 года…».
20 июля празднуется Влахернская икона Божией Матери. Верим, что Царица Небесная приняла под свой светлый Покров всех, кто отдал жизнь за Отечество и «за други своя» (Ин. 15: 13).
Смоленск
Товарищ, помни: здесь погребены
Твоей отчизны верные сыны
(Н.И. Рыленков)
10 июля 1941 года, в день преподобного Сампсона странноприимца, а также в памятный день победы государя Петра I на Шведским королем Карлом XII под Полтавой, началась грандиозная Смоленская стратегическая операция или Смоленское сражение, ставшее одним из самых кровопролитных и тяжелых в 1941 году. Важным этапом этого комплекса оборонительных и наступательных действий советских войск против немецкой группы армий «Центр» и части группы армий «Север» на главном Московском направлении стала Ельнинская наступательная операция. 16 июля 1941 года, в день памяти перенесения мощей святителя Филиппа Московского, немцы вошли в Смоленск, который считался ключом Москвы.
Отдельные успешные действия советских войск не смогли переломить ситуацию и заставить немецкое командование отказаться от своих планов. Однако Красной армии удалось задержать продвижение немецких частей к Москве, что оказало серьезное влияние на срыв плана молниеносной войны «Барбаросса». Операция завершилась 10 сентября, в день обретения святых мощей преподобного Иова Почаевского. После сражения Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин подписал приказ о создании советской гвардии.
После оккупации города в 1941 году его главная святыня, древняя чудотворная Смоленская икона Божией Матери Одигитрия из Успенского собора Смоленска, бесследно исчезла и до сих пор остается не найденной. Ныне на месте первообраза в Смоленском Успенском соборе стоит почитаемый список 1602 года из храма над Днепровскими воротами Смоленского кремля.
Спустя два года, в день отдания праздника Рождества Пресвятой Богородицы, 25 сентября 1943 года Смоленск был освобожден от фашистов. Вся страна отозвалась радостным ликованием, в газетах говорилось: «Два года назад, когда фашисты рвались к Москве, Смоленск встал им поперек пути, как брат на защиту своей сестры. Пока оголтелые фрицы бились о его красный славянский щит, — Москва готовилась к защите. Москвичи не забудут этого, славный Смоленск. День и ночь мы смотрели на запад, повторяя самим себе: «Там Смоленск». Это было нашей клятвой: снова поднять над твоими стенами наше Красное Знамя». День, когда Прокофий Федорович Клепач поднял над Смоленском Красное Знамя, стал ежегодно отмечаться как День освобождения от немецко-фашистских захватчиков19.
Москва
Мы здесь стояли. И назад — ни шагу.
Мы здесь лежим. Зато стоит Москва.
(В.В. Карпенко)
Всенощную 21 июня 1941 года, в канун Недели всех святых, в земле Российской просиявших, протоиерей Елоховского кафедрального собора в честь Богоявления Господня Николай Колчицкий служил со слезами. После окончания богослужения он объявил о том, что в самый день праздника, 22 июня, будет отслужена последняя литургия, поскольку собор подлежал закрытию, и ключи после службы должны были быть сданы в исполком. Праздничную Божественную литургию служил Патриарший Местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси. В храме было удивительно тихо: людей было немного, молящиеся были особенно сосредоточенны и печальны, готовясь проститься с любимым храмом.
Воскресный день оказался погожим: солнечным и тихим. Когда святитель вернулся в свой Митрополичий дом в Бауманском переулке, он узнал о начале войны с Германией. Владыка Сергий немедленно принялся писать «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви»: «Фашиствующие разбойники напали на нашу родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему Отечеству.
Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед родиной и верой, и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы — православные, родные им и по плоти, и по вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может. Тут есть дело рабочим, крестьянам, ученым, женщинам и мужчинам, юношам и старикам. Всякий может и должен внести в общий подвиг свою долю труда, заботы и искусства. Вспомним святых вождей русского народа, например, Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов, безвестные имена которых русский народ увековечил в своей славной легенде о богатырях Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче, разбивших наголову Соловья Разбойника.
Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг. Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». Душу свою полагает не только тот, кто будет убит на поле сражения за свой народ и его благо, но и всякий, кто жертвует собой, своим здоровьем или выгодой ради родины. Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно «ради Иисуса, а не ради хлеба куса», как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души своя вместе с нашей паствой. Путем самоотвержения шли неисчислимые тысячи наших православных воинов, полагавших жизнь свою за родину и веру во все времена нашествий врагов на нашу родину. Они умирали, не думая о славе, они думали только о том, что родине нужна жертва с их стороны, и смиренно жертвовали всем и самой жизнью своей.
Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины. Господь нам дарует победу»20.
Елоховский Собор не был закрыт, службы в нем продолжали совершаться, и прихожане с благодарной любовью молитвенно обращались к чтимому образу Богоматери «Всех скорбящих Радость», который пребывал в храме с 1731 года. Вечером 26 июня 1941 года, в канун памяти благоверного Новгородского князя, доблестного Мстислава Храброго, митрополит Сергий служил молебен о победе русского воинства. Святитель призвал всех верующих к защите Отечества и посильному служению ему. Он первым снял бриллиантовый крест с патриаршего клобука и наперсный крест, положив начало сбору средств для дела победы над врагом.
На колокольне Елоховского Богоявленского собора устроили пост противовоздушной обороны, разместив там боевые расчеты зенитчиков. В храме оборудовали затемнение, колокольный звон перенесли в один из алтарей. Некоторые помещения собора были тщательно заминированы на случай захвата Москвы неприятелем. Ровно через месяц после начала войны, 22 июля 1941 года, в день празднования Кипрской Стромынской и Колочской икон Божией Матери, войска противовоздушной обороны отразили первый налет немецкой авиации на Москву.
Ученый-филолог, известный литературовед Леонид Иванович Тимофеев, вел ежедневные записи с самого первого дня войны. 14 июля он записал: «Мы подтянули резервы, задержали немцев, закончили мобилизацию и стали крепко. Сейчас угроза Москве отдалилась, эвакуация задержалась. Тем более, что, по всей вероятности, те, кого вывезли, попали в очень тяжелые условия и теперь вопят о помощи. Здесь спокойно. Снабжение идет бесперебойно. Бомбардировок не было, прекратились даже тревоги… Сейчас ясно, что молния Гитлера не вышла, как я и думал, еще раньше. Вероятно, все спас русский мужик, силу сопротивления которого не учел германский штаб»21.
В начале июля Москва еще была спокойна: «Москва выглядела, как обычно. На улицах толпился народ, в магазинах все еще было полно товаров. По всей видимости, недостатка в продуктах питания не ощущалось: в первый же день я зашел в большой продовольственный магазин на Маросейке и был удивлен широким выбором конфет, пастилы и мармелада. Люди все еще покупали продукты свободно, без карточек. Молодые москвичи в летних костюмах отнюдь не выглядели бедно одетыми. На большинстве девушек были белые блузки, на юношах — белые, желтые или голубые спортивные майки или рубашки на пуговицах и с вышитыми воротниками. Люди жадно читали наклеенные на стенах плакаты, которых, надо сказать, было множество: советский танк, давящий гигантского краба с усами Гитлера; красноармеец, загоняющий штык в горло огромной крысы с лицом Гитлера. «Раздавить фашистскую гадину!», — гласила подпись под этим плакатом. Потом — обращение к женщинам: «Женщины, идите в колхозы, замените ушедших на фронт мужчин!» На многих домах были вывешены полосы «Правды» и «Известий» с полным текстом речи Сталина, и повсюду толпы людей перечитывали ее.
Москва была охвачена настоящей шпиономанией, возможно, что это отчасти объяснялось содержавшимся в речи Сталина предостережением против шпионов и «диверсантов». Казалось, что люди всюду видели шпионов и парашютистов. Ехавшие со мной из Архангельска сержанты английской армии в первый же день пережили очень неприятное приключение. С аэродрома они отправились в Москву на грузовике с багажом миссии. На углу одной из улиц их остановила милиция. Вокруг собралась толпа, удивленная незнакомой английской формой, и кто-то воскликнул: «Парашютисты!», после чего толпа стала волноваться и кричать. В результате сержантов отправили в отделение милиции, откуда их в конце концов вызволил один из сотрудников посольства.
По разным поводам производилась проверка документов, и было совершенно необходимо иметь их в порядке, особенно после полуночи, когда для хождения по городу требовался специальный пропуск. Нерусская речь немедленно вызывала подозрение.
Особую бдительность проявляли женщины из вспомогательной милиции. Как-то вечером я шел по улице Горького вместе с Жаном Шампенуа, как вдруг женщина-милиционер закричала на него: «Вы почему курите?!» — и приказала немедленно потушить сигарету: она вообразила, что он, может быть, подает сигнал немецкому самолету!
Весь день по улицам проходили, обычно с песнями, солдаты. Формирование ополчения было в полном разгаре. В эти первые дни июля десятки тысяч людей, в том числе много пожилых, являлись добровольно на сборные пункты (один такой пункт помещался в Хохловском переулке, напротив дома, где я жил) с узелками или чемоданами. Там добровольцев сортировали — причем некоторых отвергали — и направляли в учебные лагеря.
В остальном в Москве было довольно спокойно. Люди на улицах иной раз шутили и смеялись, хотя, что весьма показательно, лишь очень немногие открыто говорили о войне.
Мавзолей Ленина я нашел закрытым, и двое часовых с винтовками без лишних слов велели мне проходить мимо. Внешне жизнь, казалось, шла обычным порядком. Четырнадцать действовавших театров были, как всегда, переполнены; в ресторанах и гостиницах людей было по-прежнему набито битком. При всем том Москва готовилась к воздушным налетам», — писал корреспондент газеты «Санди таймс» и радиокомпании ВВС (Би-би-си) Александр Верт22.
В первые же дни Отечественной войны, 27 июня 1941 года, были созданы «Окна ТАСС»23, — агитационно-политические плакаты, главной задачей которых являлось укрепление боевого духа советских солдат и мирных жителей. Инициаторами были художники, до этого работавшие в «Окнах РОСТА»24. В редакции начали работать В.К. Бялыницкий-Бируля и А.М. Герасимов, В.Н. Дени и Б.В. Иогансон, А.А. Осмеркин, Ю.И. Пименов и Б.И. Пророков, а также многие другие.
17 июля 1941 года приказом Наркомторга СССР в Москве были введены карточки на продукты и промтовары. Карточки на овощи выдали позже, в ноябре месяце.
Церковь с самого первого дня неотступно была с народом. 3 августа 1941 года митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич) после воскресного богослужения произнес вдохновенное слово: «Неожиданным для нашей родины было вероломное, предательское нападение Гитлера. На лишь успела весть об этом молнией пронестись по стране, как всколыхнулся от края до края необъятного нашего Отечества весь наш многомиллионный народ. В полном единении, грудью, все, как один, встали русские люди на защиту священных рубежей своей земли. Идет напряженнейшая великая и священная Отечественная война. Кровь наших братьев-красноармейцев льется на полях сражений. Злобным врагом уже пролито немало крови и мирных граждан; сердца всех остающихся в тылу совместно бьются для одного святого общего дела — обороны родины… Все православно-верующие люди нашей страны, как дети одной семьи советских народов, сейчас, в годину испытаний, все должны быть впереди других и на фронте, и в тылу, плечом к плечу со всей страной.
К защите родины зовет верующих не только священный гражданский долг; их зовет к этому и долг верующего христианина: Христово учение требует от каждого своего последователя беззаветной любви к своей родине и защиты ее при посягательствах врага… Русский человек из века в век жил и живет этой могучей и в то же время нежной любовью к родине. Но ведь у нас, верующих людей, эта любовь к родине, как мы сказали, приобретает значение и христианского долга; она одаряется евангельским светом Христовых заповедей. Любя родину, служа родине, защищая родину, христианин выполняет одно из своих земных назначений… Если в сердце христианина горит огонь истинной любви, завещанной Христом, это сердце не требует указаний, в чем проявить свою любовь: оно само и голодного накормит, и плачущего утешит, и нищего пожалеет. То же можно сказать н в отношении священного чувства любви к родине: если ярко пламя патриотизма в христианском сердце, то это сердце само находит пути для проявления своей пламенной любви к Отечеству — и в трудах на оборону родины, и в денежных жертвах на это святое дело, и в неусыпающих молитвах к Богу о скорейшем даровании победы, и в духовной поддержке тех, кому война уже принесла домашние скорби и испытания. Только бы горело и разгоралось это священное пламя в наших сердцах! Будем же истинными христианами-патриотами Свой подвиг перед родиной мы, православно-верующие русские люди, понесем до конца. Вместе со своим Первосвятителем мы непоколебимо веруем, что фашистский зверь будет скоро уничтожен, и наша родина будет наслаждаться мирной, счастливой жизнью. «Взявший меч от меча и погибнет», — говорит Господь наш Иисус Христос»25.
В воскресенье 10 августа 1941 года, в день празднования Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии, митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) служил в Богоявленском Елоховском соборе и обратился к прихожанам с приветственным словом укрепления и духовной поддержки: «Патриотизм русского человека ведом всему миру. По особенным свойствам русского народа, он носит особый характер самой глубокой, горячей любви к своей родине. Эту любовь можно сравнить только с любовью к матери, с самой нежной заботой о ней. Кажется, ни на одном языке рядом со словом «родина» не поставлено слово «мать», как у нас. Мы говорим не просто родина, но мать-родина; и как много глубокого смысла в этом сочетании двух самых дорогих для человека слов! Русский человек бесконечно привязан к своему Отечеству, которое для него дороже всех стран мира. Ему особенно свойственна тоска по родине, о которой у него постоянная дума, постоянная мечта. Когда родина в опасности, тогда особенно разгорается в сердце русского человека эта любовь. Он готов отдать все свои силы на защиту ее; он рвется в бой за ее честь, неприкосновенность и целость и проявляет беззаветную храбрость, полное презрение к смерти. Не только как на долг, священный долг, смотрит он на дело ее защиты, но это есть непреодолимое веление сердца, порыв любви, который он не в силах остановить, который он должен до конца исчерпать.
Бесчисленные примеры из нашей родной истории являются иллюстрацией этого чувства любви к родине русского человека… И теперь русский народ в беспримерном единстве и с исключительным порывом патриотизма борется против сильного врага, мечтающего раздавить весь мир и варварски сметающего на своем пути все то ценное, что создал мир за века прогрессивной работы всего человечества. Борьба эта не только борьба за свою родину, находящуюся в великой опасности, но, можно сказать, за весь цивилизованный мир, над которым занесен меч разрушения. И как тогда, в эпоху Наполеона, именно русскому народу суждено было освободить мир от безумства тирана, так и теперь нашему же народу выпадает на долю высокая миссия избавить человечество от бесчинств фашизма, порабощенным странам вернуть свободу и водворить повсюду мир, так нагло нарушенный фашизмом. К этой святой цели русский народ идет с полным самоотвержением…»26
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- ***
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сила Непостижимая: Десница Вышнего над Россией в годы Великой Отечественной войны предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
Игнатий (Брянчанинов), епископ Кавказский и Черноморский. Полное собрание творений святителя Игнатия (Брянчанинова). Т. V. М., 2003.
2
Житие Александра Невского. // Бегунов Ю.E. Памятник русской литературы XIII в. «Слово о погибели Русской земли». М., 1965.
3
Игнатий (Брянчанинов), епископ Кавказский и Черноморский. Полное собрание творений святителя Игнатия (Брянчанинова). Т. I. Аскетические опыты. М., 2001.
4
Молотов В.М. Выступление по радио заместителя председателя СНК СССР наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова. [М.], 22 июня 1941.
8
П.Д. Корин в донесениях управлений НКВД–НКГБ СССР. 1941–1945 // Отечественные архивы. М., 2000. № 2.
10
Голованов А.Е. Дальняя бомбардировочная… Воспоминания Главного маршала авиации. 1941–1945. М., 2004.
20
Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. Сборник церковных документов. [М., 1943]
23
ТАСС — Телеграфное агентство Советского Союза. Центральное государственное информационное агентство Советского союза.
