Перекресток 177-3-14. Слияние миров

Галина Чернецкая, 2019

Однажды я поддалась порыву изменить жизнь и переехала к морю. Дом и работа прилагались. Правда все оказалось не все так просто, и теперь я здесь работаю практически без выходных ведьмой. А еще другие проблемы начались: странные вещи происходят в мирах, то озеро окажется заполненным нефтью и прочими вещами, которых в этом мире быть не может, то куртки какие-то между мирами перемещаются. А виноват у местных кто? А вот фигушки! Я разберусь. Держитесь!

ГЛАВА 1. СВАДЬБА

Святой отец, который приехал, чтобы обвенчать нас, оказался стареньким. Вместо окладистой русской бороды, какую я ожидала увидеть от священника, он мог похвастаться бородкой в стиле китайских учителей: она была бы козлиной, если бы не была такой длинной. Посередине ее украшал бантик из простой конопляной веревки. Сам священник оказался под стать своей бороде — такой же худой, словно иссушенный многочисленными постами и лишениями. Ряса буквально болталась на нем, а ребра проступали и сквозь грубую ткань одеяния.

— Значит, ты решил жениться, сын мой. — Протянул он неожиданно звучным голосом, а заметив мое недоумение, неожиданно подмигнул.

— Истинно, святой отец. — Смиренно протянул Йохан.

— Можешь звать меня по имени, Отец Йохан.

— Да, отец Люций.

— Ну и отлично. — Еще раз подмигнул мне священник. — Так, а что, хозяйка, сообразишь на стол? Правда пост нынче, но не строгий. С мясом пироги мне нельзя, а вот с капусткой с удовольствием откушал бы.

Судя по топоту, Степан кинулся исполнять пожелание нового священника.

Отец Люций посетил мой дом на следующий день. А вот день предыдущий у нас тоже оказался наполнен событиями: вначале состоялся суд над Йоханом в четырнадцатом мире. Суд, который мы выиграли, посадив в лужу Эдвина Байера, а после собрались у меня в ведьминском доме на скромный ужин, к которому присоединился господин Кэвин с дочерьми и госпожа Амалия, благодаря которым мы и смогли одержать такую мощную победу.

А, откушав, мы узнали, что над полем повисло темное-темное облако, и все местные думают, что это все благодаря моему черному колдовству.

Впрочем, жечь меня никто не спешил. Во-первых, за меня еще в прошлый раз заступился Йохан, который был местным священником и народ ему верил, во-вторых, все помнили, что я спокойно вошла в церковь и даже была удостоена света от местного Бога, ну а в-третьих, ведьм боялись, и переживали, что злая и злопамятная я не только не сгорю в костре, а наоборот вылезу из него и тогда местным мало не покажется.

После того, как девочка Эдита принесла нам эту весть, мы с гостями из четырнадцатого мира сходили на это поле, и самостоятельно убедились, что черное-черное колдовство в самом деле представляет собой угольное облако, которое к нашему приходу уже осело на поле, превратив ростки пшеницы во что-то непривлекательное.

— Выглядит ужасно. — Согласился Йохан.

— Сейчас. — Я сунула руку в сумку и достала свой учебник. — Лучше дождь? Или ветер?

— Ветер сдует на соседнее поле и все. — Предположила Амалия.

— Да. — Согласился Кэвин. — Местные подумают, что теперь у них просто два проклятых поля и все.

— Тогда лучше дождь. — Решила я. — Но, вам, наверное, лучше спрятаться куда-то. Может быть, в церковь?

— Нет. — Не согласилась Амалия. — Мы поедем домой. А вы вызовете дождь. Не хотелось бы застрять тут надолго, да и вы сами можете вызвать дождь из дома. А уже утром объявить, что провели очистительное колдовство, и все такое.

— Отличная мысль.

Именно поэтому мы увиделись со вторым священником только на следующий день.

Колдовство у меня получилось опять весьма мощным: гроза прошла не только по средневековому миру, но еще и зацепила мир морской и ушла в море, изрядно потрепав рыбацкую флотилию, которая, однако не расстроилась, а наоборот наловила вдвое больше рыбы, благодаря дождю.

Вечером мы с Йоханом сидели на веранде, кутались в плед и наслаждались обществом друг друга и горячего какао со свежими ягодами, которые где-то раздобыл домовой.

Жаба все еще работала над потомством, но я повесила глушащие звуки полог над кабинетом.

— Я повидался с отцом Люцием. — Сказал священник. — Он придет завтра как сможет, чтобы прояснить некоторые детали.

— Боже. — Воскликнула я, вскакивая и после вновь садясь обратно. — У меня же нет платья!

— И колец. — Вздохнул Йохан.

— Кольца можно купить. — Сказала я с надрывом. — А вот что я надену на собственную свадьбу? У меня это вообще-то в первый, и я надеюсь, в последний раз! Я хочу быть самой красивой и запомнить этот день на всю жизнь!

— У тебя отличные платья. — Попытался успокоить меня священник, но я была безутешна.

— Они прекрасны для вдовы. — Всхлипнула я, капая слезами в кружку. — Но я-то планирую быть счастливой невестой. Они же черные!

— Хозяйка, — прошептал домовой от двери, — но тебе по уставу другой цвет не положен.

— Совсем? — Всхлипнула я. — Даже в день собственной свадьбы?

— Вообще-то нет. — Пожал плечами Степан. — Но насколько я знаю, ведьмы вообще замуж не выходят.

— Может быть, можно как-то исключение сделать?

— Можно. — Решительно встал священник, а потом также решительно сел. — Я посоветуюсь со святым отцом Люцием. Но, по-моему, есть какой-то пункт в требовании к венчанию.

— Да? — Я перестала всхлипывать. — Точно.

— Конечно. — Уверено кивнул священник. — Ты будешь самой красивой.

— Можно и не белое платье. — Добавила я. — Но лишь бы не черное. Я уже ненавижу этот цвет.

— Мы тебе выберем самое красивое платье. — Успокаивающе произнес священник. — В конце концов, ты абсолютно права, я тоже планирую, что такое событие в нашей жизни будет всего один раз. А ты знаешь, что Церковь не предусматривает разводов?

— Я слышала об этом. — Кивнула я. — Но я не собираюсь разводиться. Ты будешь мучиться вечно!

— Неправда. — Ответил Йохан, проникновенно глядя в мои глаза и беря меня за руку. Помимо воли, мое сердце странно бухнуло в груди. Я даже начала подозревать у себя тахикардию. — Я буду наставлять тебя на путь истинный всю жизнь.

— Наставляй. — Согласилась я, накрывая его губя своими. — Можете, святой отец, приступать к наставлениям прямо сейчас.

— Эй, — возмутился домовой, — а можно ее наставлять не на столе?! Ну, вооооот, ну, я же просил…

Но мы настолько увлеклись, что не слушали стенаний домового, который в итоге всхлипнул и убежал на кухню, хлопнув дверью веранды.

— Кажется, в этом доме разлита какая-то любовная лихорадка. — Заметил священник, когда все закончилось.

— Думаешь, Степану тоже пора завести себе какую-нибудь домовушку и не завидовать? — Спросила я, торопливо натягивая платье.

Придя в себя, я обнаружила, что на улице не так уж и жарко, к тому же несколько мокро. Мы натянули одежду и нырнули обратно под плед.

— Какао остыл. — Вздохнула я, заглядывая в кружку.

— Я подогрел. — Раздался ворчливый голос домового из-под двери. — Если вы уже закончили, так я принесу.

— Спасибо, мой золотой. Что бы мы без тебя делали?

— То же самое, но без какао. — Пробурчал Степан, внося ковшик с горячим напитком.

И вот в обед, как и обещал нас посетил священник, который сможет обвенчать нас.

— Как вы относитесь к домашней нечисти, святой отец? — Спросила я. — Просто у меня готовит мой домовой. Но если вы по каким-то причинам не можете такое кушать, то я сама встану к плите.

— О! Настоящий домовой. — Благоговейно протянул священник. — Так какая же это нечисть-то? Это же буквально родня.

Домовой выглянул с кухни и довольно улыбнулся.

— Ну и отлично. — Согласилась я. — Просто он готовит гораздо лучше меня. А я сама тысячу лет не делала пироги.

— Не повезло тебе, отец Йохан. — Притворно вздохнул священник. — Твоя невеста криворука. Может, пока не поздно, другую какую хозяйку себе присмотришь?

Но не успела я нахмуриться и начать метать гром и молнии, как оба святых отца улыбнулись.

— Ай, знаю-знаю, не в пирогах счастье. Тем более, коль будешь ей хорошим мужем, так и пироги будут справные.

— Твоя правда, отец Люций. — Улыбнулся Йохан. — Приложу все усилия, чтоб пироги в моем доме были самыми вкусными на все три мира.

— Когда свадьбу планируете играть?

— Так хоть сейчас. — Улыбнулся мой будущий муж. — Кольца я заказал. Вечером привезут. Вот правда с платьем невесты вышла загвоздка. По правилам ведьме можно носить только черные платья. А невеста должна быть в белом. Как нам быть?

— Что за глупости про черный цвет? — Удивился святой отец. — Я помню, что предыдущая ведьма только черное носила, так она поперек в три обхвата была, на такую что ни надень, все как на корове седло висело бы, а вот до нее были ведьмы модницы. Помню была одна вертихвостка, так все норовила алые юбки приодеть. Ох и хороша была чертовка. А правда бают, что у ведьмы хвост есть махонький? Навроде поросячьего?

— Нет, святой отец Люций, — ответила я, — нету у меня никакого хвоста. Обычная бабья задница. Только я вам ее показывать, вы уж, извиняйте, не буду. Я девушка почти замужняя.

— Боже упаси меня от такого зрелища. — Перекрестился священник и у меня в доме что-то бухнуло.

— Свято-о-о-й отец. — Укоризненно протянул другой святой отец.

— Извиняюсь, позабыл, что я все же в доме нечисти. А как вы венчаться собираетесь? Коль реакция такая?

— А вот тут, отец Люций, история крайне интересная. Может Даша в церковь заходить. И святая вода на нее не действует. И кагор освященный она пьет как обычное вино. И ко всему остальному у нее нормальная человеческая реакция.

— Интересно. — Протянул священник с интересом рассматривая меня, а после размашисто перекрестил.

Наверху опять что-то бухнуло, но я даже не почесалась.

— Давайте я вам сразу крест быстренько поцелую и пойдем чай с пирогами есть? А то если вы меня начнете святой водой поливать, то мне станет мокро, и я пойду переодеваться. — Прошипела я.

— Постараемся без крайних мер. — Улыбнулся священник. — Вот крест, целуйте, дочь моя.

Я послушно коснулась губами прохладного металла, стараясь не думать о том чьи микробы еще скачут по нему. Как и ожидалось, гром не грянул, лишаями я не покрылась и даже чихать не начала.

— Ну и чудны твои дела твои, Господи! — Пробормотал священник.

— Откушайте пирожка пока, святой отец. — Выбежал в торговый зал домовой. — Я тут сделал с капусткой, с картошкой с грибами, и со сгущенным молоком и с брусникой. Чуть погодя еще будет с вишней и еще один с яблоком.

— С молоком? — Удивился священник. — Это как?

— Ой, а вам молоко тоже нельзя, да?

— Да, почему нельзя-то, можно. Как ты тесто без молока и яиц замешаешь? Можно. Убоину я только нынче не вкушаю, а так-то все можно.

— А вот я читала, что даже если пост держишь, то в гостях надо все кушать. — Пробормотала я. — Вроде как, сделав хозяевам замечание, ты ставишь себя выше них. А это тоже грех.

— Есть правда в словах твоих, дочь моя. — Степенно кивнул священник. — Однако ж грешен я, не буду отнекиваться.

— Да все мы грешны. — Согласилась я, делая приглашающий жест. — Где вы посидеть хотите, святой отец? Здесь, в зале? Или на веранде? На свежем воздухе?

— На свежем воздухе, конечно.

— Ой, не знаю не знаю, они там вчера такое творили. — Буркнул домовой, но под моим строгим взглядом осекся.

— А и откушаем. — Мудро сделал вид, что ничего не слышал, сказал священник, осеняя знаменем снедь на столе. Пироги не задымились и стол тоже не упал. Правда, на втором этаже опять что-то бухнуло.

И тут до меня дошло, что звуки второго этажа со священником и верой никак не связаны.

— Что ты там творишь, животное? — Грозно вопросила я и побежала на второй этаж.

Священники и домовой тоже не смогли остаться в стороне и едва не снесли лестницу наверх, пытаясь успеть за мной первыми.

А в кабинете происходило событие века. Жаба метала икру, а ее ухажер вовсю ей помогал. Икра аккуратно раскладывалась среди золотых монеток, причем жаб (мужик) старательно лапками промазывал икру в дырки между монетками.

— Эм, ну раз тут все хорошо, то не буду вам мешать. — Пробормотала я, сдавая назад.

— Ква! — Жаба ткнула лапкой в монетки.

— Мало? — Предположила я. — Так, а что делать? Ты уже два дня от еды отказываешься.

И это было правдой. Степан честно носил червяков на второй этаж, но одурманенные вопросом продолжения рода жабы не могли отвлекаться на еду.

— Ква! — Замахала жаба лапами.

— Я должна пополнить казну? — Опять догадалась я. — Детям нужно больше золота?

— Погоди! — Побледнел Йохан. — Ты хочешь сказать, что у нас скоро будет целый аквариум таких же жаб как ты? И куда мы должны будем делать тысячу жаб?

— Не тысячу? — Уточнила я, когда жаба замотала головой. — Всего пару сотен? Класс.

Жаб тоже квакнул, тоже показывая лапами на то, что золотых монет сильно меньше, чем икринок.

— На монетку надо прилепить икринку. Я поняла! — Радостно воскликнула я. — Нет монетки, нет икринки? Слава Богу! У нас будет всего около тридцати жабок! Фуф!

— Мы все равно многодетные родители. — Пробормотал обескураженно Йохан.

— Дал Бог зайку, даст и лужайку. — Укоризненно пробормотал святой отец Люций. — Хоть и жаба, а все равно Божья тварь.

— Да мы же не против. — Протянула я. — Да вот только потом куда девать этих тварей? Которые не по паре.

Жаба укоризненно посмотрела на меня.

— Ты поторопилась с материнством просто. — Заметила я. — Нам должны долг будут вернуть. Там будут еще золотые монеты.

Жаба начала махать лапками, и ее кавалер стал рассаживать на монетки по две икринки.

— Думаешь, дотянут? — Спросила я. — Может, не будем рисковать?

Жаба опять замахала руками.

— Пять дней? У нас есть еще пять дней? — Уточнила я ее пантомиму. — Думаю, мы постараемся хоть немного заработать, чтобы дать шанс большему количеству малышей.

Жаба послала мне воздушный поцелуй.

Убедившись, что здесь все в порядке, мы опять спустились вниз.

— Ну, а теперь откушаем. — Священник Люций еще раз перекрестил снедь на столе и на сей раз она никак не отреагировала на это действо.

— Кагорчика? — Предложил Йохан.

— Эй, домовой, садись с нами. — Позвал Люций и к моему удивлению Степан послушно уместился с краешка. — Откушай, хозяин дома, не побрезгуй нашим обществом.

Священник разломил первый пирог и с поклоном подал его домовому. Тот тоже поклонился и принял подношение двумя руками.

— Вот, хоть кто-то тут обращение старое знает. — Буркнул он, споро накладывая остальным пирог на тарелки.

— Я тебя вообще-то тоже всегда за стол зову. — Возмутилась я. — Это у тебя вечно какие-то отмазки, то холодец варится, то пирог горит, то блины надо печь, а то соседка за солью сейчас зайдет.

— Ладно, тебе хозяйка, — усмехнулся отец Люций, — дай поворчать ему. Все же знают, что домовые страсть как поворчать любят.

— Вот и нет, я милый и заботливый. — Сразу возмутился Степан. — А вот, ушицы отведайте. По рецепту хозяйки варила. На сливочках.

— Это как? — Удивился священник, сразу позабыв про свой пост. — О, и впрямь вкусно. Вроде бы и рыба и в то же время сливочное послевкусие чувствуется. Интересно так.

— Степушка, а ты по рынкам сам ходишь? — Спросила я. — Или ты как-то доставку наладил?

— Конечно, наладил. — Скосил он на меня глаз, но заметив, что я не сержусь, а полна любопытства, распушился и начал рассказывать, как построил торговцев и теперь нам на дом доставляют самые лучшие продукты: рыбу по четвергам, мясо по вторникам, а крупы, овощи и все остальное по каким-то другим дням. Молочку и яйца нам носили каждый день.

— Ничего себе! Молодец какой! — Уважительно протянула я.

— А то! — Домовой довольно улыбнулся.

Священник тоже заинтересовался этим новшеством и домовой, почувствовав заинтересованного собеседника, радостно стал ему рассказывать, как он наладил быт нашей семьи.

— Похоже на наш приход. — Заметил священник. — С той только разницей, что мне прихожане несут что они сами считают нужным и что у них есть, а у вас вы сами решаете, что вам надо и в каком количестве.

Йохан взгрустнул.

— Помню, как-то был урожай капусты. — Пробормотал он. — С тех пор недолюбливаю ее.

— Ой, а я на ужин пироги с капустой затеял. — Всплеснул руками домовой. — Хотя, там не только капуста будет. Но, хочешь, я специально для тебя еще пару вариантов сделаю?

— Да, что ты, Степушка. — Ласково сказала я. — Делай, как считаешь нужным. Если бы сделал весь ужин только из капусты: жареной, квашеной, тушеной, с грибами, в салате и еще щи, то тогда было бы понятно, а так-то какие проблемы. Подумаешь, один из пирогов будет с капустой.

— Я даже понятия не имел, что из капусты можно столько всего сделать. — Пробормотал Йохан. — Я всегда ее резал и просто жарил… Аж захотелось дать ей второй шанс.

— Так я сделаю. — Обрадовался домовой. — А если не понравится, то еще пироги будут.

— Степа! Главное — не увлекайся. Готовь столько, сколько мы реально можем съесть. Не забывай, мы не собираемся превращаться в семью колобков. Хочу быть стройной и красивой.

— Так, вы же так плохо кушаете! — Воскликнул домовой. — Так не честно!

— Честно. — Не согласилась я. — Иначе мы будем раздавать нищим.

— Где мы найдем столько нищих? — Не согласился мой жених.

В дверь опять задолбили, и я отправилась открывать, пока жаждущие зелий не вынесли ее. Но там оказались не потенциальные покупатели.

— Служба доставки «Перекресток». — Курьер был одет в фирменную шапочку, но был не тот, который обычно мне привозил ведьминские штуки. Этот был постарше и странным образом солиднее. Хотя, возможно, всему виной были его пышные усы.

— Доставка? — Удивилась я. — Я ничего не заказывала.

— Стрелкина Дарья?

— Да.

— Согласно постановлению суда, номер 177-45-14 дробь сорок, господин Байер Эдвин обязан вам выплатить штраф в размере тридцати золотых. Получите и распишитесь.

— Разве я не должна получить их в отделении банка? — Удивилась я, не торопясь подписывать нужные бумаги.

— Можете получить и в банке. Но господин Байер вызвал вам курьера. Это совершенно законно. Деньги настоящие и уведомление будет направлено в суд и в банк.

— Ну, хорошо. — Согласилась я. — Давайте.

Я забрала деньги и перед тем как ставить свою подпись, поднялась наверх.

— Ропушечка, а ты можешь проверить деньги? Мне их еще никогда курьером не привозили. — Спросила я жабу, которая нынче с видом жабы, выполнившей свой самый главный долг, отдыхала в углу, взирая на результат своих трудов.

— Ква. — Согласно ответила жаба, протягивая лапку за золотым кругляшком. — Ква-ква.

— Нормальные деньги? — Удивилась я. — Ты уверена?

— Ква!

— А, ну да, я не думаю, что ты будешь рисковать здоровьем потомства. Просто сомневаюсь в курьере.

— Ква!

— Да, я знаю, что лучше тебя никого нет. Спасибо, милая.

Я ссыпала монеты в аквариум и спустилась вниз.

— Хорошо. — Ответила я. — Оставьте мне бумаги, которые подтверждают, что вы мне привезли деньги из банка и я подписываю ваши накладные.

— Какая вы подозрительная. — Нахмурился курьер. — Ну, хорошо, держите.

— Благодарю. — Кивнула я, пробегая глазами справку.

— Теперь все хорошо?

— Да. — Согласилась я, ставя привычную закорючку. Сама не знаю, что на меня нашло, из-за чего я стала докапываться до людей и мешать им выполнить их работу.

И тут жаба разоралась сверху.

— Подождите! — Опять воскликнула я, вновь влетая наверх.

Жаба злилась. Это было видно невооруженным глазом, к тому же она ругалась на чем свет стоит, так что от постоянного кваканья буквально подпрыгивала.

— Три монеты фальшивые? — Уточнила я. — Точно всего три? Нет-нет! Я в тебе не сомневаюсь, просто уточняю. Давай их сюда. Ты же знаешь, что я не собираюсь рисковать здоровьем твоих будущих жабок. Поэтому я и принесла тебе монетки, чтобы ты проверила их на подлинность. Мы вовремя заметили и все будет хорошо.

— Ква!

— Нет, я не могу убивать курьера. Возможно, что он не при чем.

— Ква!

— И импотенцию на него насылать тоже не буду. Нет, Ропуха, это негуманно, и мы так делать не будем!

— Ква!

— Нет я сказала! Я просто верну фальшивые монеты и потребую составить акт… ну, хорошо, я еще напишу заявление в милицию… ладно!

Успокоив жабу, я спустилась вниз и потребовала курьера составить акт.

— Вы могли лишить мой сейф здоровья. — Заметила я. — Это несколько низко и мелочно так поступать со стороны господина Байера.

— Простите, госпожа. — Внезапно повалился в мои ноги курьер. — Это я подменил. Бес попутал!

— А теперь давайте сюда настоящие. — Велела я. — А сами, будьте так добры, прослушайте проповедь от двух святых отцов о вреде воровства, обмане и спасении души.

— Это мы запросто! — Улыбнулись святые отцы, и дождавшись, пока я оформлю все бумаги, а новые монеты пройдут приемку у жабы, забрали нечистого на руку курьера в свой мир.

— Мы будем все вместе молиться в стенах святой церкви во спасение его души. — Пояснил мне отец Люций на прощание.

— К ужину будем. — Кивнул Йохан.

— Свадьба в субботу. — Кивнул отец Люций.

— Но это же уже завтра! — Крикнула я, в закрытую дверь. Следом в нее полетела моя туфля.

— А не беременная ли ты, хозяйка? — Растерянно спросил домовой, появляясь на пороге кухни в забавном передничке с кружевами.

— Нет. — Рыкнула я. — но у меня свадьба завтра, и до сих пор нет платья.

От безысходности я разрыдалась.

— Ну, что же ты, маленькая! — Домовой бросил половник и подбежал ко мне. Поскольку я была сильно выше него, то утешать он начал мою коленку. — Ну что же ты, ты у меня и так самая красивая. Да на тебе любой мешок из-под картошки будет смотреться самым лучшим платьем. Ты у меня сама по себе украшение любого платья!

Я присела на корточки, обняла домового и вдоволь предалась слезоразливу.

— Ну, будет-будет! — Утирал мои слезы домовой. — Ну, подумаешь, платья нет. Вон, у тебя от этих платьев шкаф ломится. Любое надевай и будешь самой красивой.

— Они все черные! — Заметила я между всхлипами.

— Ну и что. — Махнул лапкой домовой. — Ты же ведьма. И тебе между прочим идет черный цвет.

— Правда? — Опять всхлипнула я.

— Ну, конечно. У тебя есть отличное платье для торжественных случаев: длинное, как положено по твоему уставу, с красивой вышивкой по вороту и короткими рукавчиками. Вместо фаты сделаем прическу с цветами. И ты красавица.

— Думаешь? — Я перестала всхлипывать и поднялась.

— Конечно, пойдем платье посмотрим.

— Пироги не сгорят?

— Нет. У меня все под контролем. — Успокоил меня домовой и потащил смотреть платье.

Платье было черным, и я уже приготовилась опять разрыдаться (хотя на что я надеялась?), но пока я не устроила очередной слезоразлив, домовой споро натянул его на меня и заставил посмотреться в зеркало. А там я, как завороженная уставилась на свое отражение.

— Вот смотри, какая красавица, — причитал домовой, — волосы подколем, сюда цветочки вставим, а знаешь, что живыми цветами можно ведьмам прически украшать, это даже в уставе было сказано. Пункт восемь что ли, если я не ошибаюсь. Жениху к груди такой же цветочек прикрепим, и вы будете самой стильной парой. И туфельки сюда еще. Да?

— Да. — Как завороженная выдохнула я.

— Ну и отлично. — Просиял домовой. — Снимай платишко, пойдем я тебе какавушку сделаю, слезки вытрем, а платье мы с Ропушкой за ночь еще биссером разошьем, вообще поутру не узнаешь. Ну и что, что черное. Что за глупые предрассудки.

— Ага. — Кивнула я. В самом деле, какая разница, какого оно цвета, если я буду самой красивой.

Домовой устроил меня на веранде, где я села, поджав под себя ноги и пододвинул поближе пузатую кружку с горячим какао и миской свежей клубники.

— Ну, вот и славно. — Пробормотал домовой. — Может, тебе книжку дать почитать?

— Опять учебник? — Спросила я. Признаюсь честно мне было так хорошо: какао в меру сладкий м горячий, а клубника сладкая и спелая, солнце грело, а не жарило, а сад благоухал и настраивал на лирический лад.

— Хочешь, я тебе просто книжку принесу? Мила любила почитать.

Не дожидаясь ответа домовой убежал, а потом принес стопочку книг в ярких обложках:

«Запасной выход из гномы». — Гнома Эсмеральда очень любила нетрадиционные способы сношения, но только знакомство с вампиром позволило ей узнать всю полноту запретной страсти.

Я с недоумением отложила первую книгу из стопки. Читать про способы сношений гномки и вампира у меня не было никакого желания.

«Записки с того света». Это чувственная история о любви между умертвием и юным некромантом. Он ее поднял из могилы, а она отказалась туда обратно укладываться, вместо этого подарив юному Ульриху множество незабываемых ночей.

Я потрясла головой и отложила еще одну книгу. Следом отправились «Танцы с крокодилами», немного о любви оборотней и непорочной девы, «Отбор для девственницы», история о нимфоманке, и сорока богатырях и «третий не лишний, третий запасной», история о суровой мужской дружбе в хоккейном клубе.

— Я, пожалуй, учебник почитаю. — Пробормотала я, откладывая книги в сторону и открывая учебник. — Как раз такая глава интересная, про грибные зелья.

— Так убирать книги? — Уточнил Степан.

— Да, убирай. Если тебе надо, можешь вообще их на растопку пустить.

— Хозяйка, у нас вообще-то газовая плита. — Укоризненно заметил домовой.

— Ну, вдруг мы решим шашлыки пожарить на лужайке перед домом? — Предположила я.

— Шашлыки? — Задумался домовой. — А это интересная мысль. Только не сегодня вечером, ладно? Наш гость вроде бы не вкушает убоины?!

— А, да, конечно. На твое усмотрение. Спасибо. А у тебя случайно нет классики? Ну, других книг?

Домовой задумался, а потом куда-то умчался.

— Вот!

На стол передо мной легла книга:

«Домострой» — Прочитала я.

— Есть еще одна, вот! — Домовой радостно бухнул еще одну.

«Молот ведьм»

— Странный набор. — Пробормотала я. — Но я поняла. Спасибо. Мои учебники самые лучшие.

— Да не за что. — Отмахнулся домовой, забирая отвергнутые книги и перевел разговор в другое русло. — Ты какие цветы завтра хочешь в волосы вплести?

— Ой, да, любые. Чтобы было красиво. — Отмахнулась я.

— Мы тогда сами решим? — Просиял от доверия домовой.

— Конечно. Тебе виднее. — Отмахнулась я.

Степан убежал советоваться к жабе, а я осталась наедине с книгой и своими мыслями.

А вечером у нас были милые посиделки, отец Люций с юмором рассказывал забавные истории из своей практики, а мы слушали. Даже домовой бросил свои бесконечные хозяйственные дела и заслушался, присев на табуретку и подперев мордочку кулачком. Хотя ночевать вдвоем с Йоханом нам не разрешили. Домовой с отцом Люцием проявили странное единодушие, разогнав нас по разным комнатам. Для мужиков домовой постелил в кабинете, где как оказалось раскладывался диван, а я осталась коротать ночь в своей огромной черной постели.

Проворочавшись в час, я поняла, что слишком сильно волнуюсь и не могу уснуть. Пришлось встать, одеться и спуститься вниз. Я решила немного посидеть в саду, проветрить голову и заодно посмотреть, как цветут мои ночные фиалки. Кажется, они распускались ночью, и должны были испускать тонкий медовый аромат.

— Не спится? — Спросил домовой, неслышно появляясь рядом и протягивая мне плед.

— Нет. — Я посмотрела на него. — Слушай, а где ты сам ночуешь?

Домовой грустно улыбнулся.

— Я просто думала, что ты спишь в кабинете. — Зачем-то принялась я оправдываться. — Но сегодня ты там устроил мужиков, и я задумалась.

— Ничего. Никто из ведьм никогда не задумывался, где я живу. Раньше все домовые жили за печкой или в кладовке. У нас, как ты знаешь, печки нет. Поэтому я живу в кладовке.

— Боже! — Я прижала руку к губам. — Но там же невозможно жить! Там темно, пыльно.

— Ты там сама все вычистили. — Педантично напомнил Степа. — И погреб теперь стерильный, как операционная в больнице!

— Но там же все равно темно и хлам всякий стоит. Степа! Это ужасно.

— Так повелось исторически. — Пожал плечами домовой. — Еще мы жили в вентиляциях, в банях и в сенях.

— Так не пойдет. Надо подумать, как сделать лучше. Может быть в самом деле поставить тебе кроватку в кабинете?

— Хозяйка, да ты что! Еще никто никогда не покупал кроваток домовым. Это бред!

— Это не бред. Полноценный отдых очень важен. Чтобы как следует работать, а ты нынче почти полностью ведешь дом, надо полноценно отдыхать. А как можно отдохнуть в кладовке? Или в погребе.

Домовой странно посмотрел на меня.

— А я могу себе заказать кроватку? Прям любую, какую я себе захочу?

— В пределах нашей финансовой ситуации. — Согласилась я. — Спроси у жабки, сколько мы можем выделить без ущерба ее потомству. Но, насколько я знаю, потомство она растит исключительно в золоте, в то время как у нас имеет запас меди и серебра. А так, конечно.

— А не в кабинете мне можно обустроиться?

— Ты хочешь с нами в спальне?

— Упаси Боже! — Отказался домовой настолько торопливо, что даже замахал лапками. — Я хочу в кладовке, но с кроваткой.

— Но там же темно!

— Ничего. Там есть вентиляционное окошко.

— А под лесенкой не хочешь жить? — Уточнила я. — Степ, может все же кабинет? Ропухе нравится. Есть еще лаборатория, но там у меня совсем грустно.

— Кабинет? Но там же уже Ропуха живет. — Домовой задумался, а потом решительно замотал головой. Нет уж. Испокон веков домовые жили в кладовках. Не будем менять традицию.

— Хорошо. — Сдалась я. — Я подумаю, что там еще можно сделать. В крайнем случае, всякий инвентарь можно сложить в сарайку в саду, а из кладовки сделать небольшую комнату. Но это пока не точно. Мне надо ее посмотреть.

— Да не надо комнату. Кроватки хватит.

— На чем ты сейчас спишь? — Уточнила я, глядя на домового и заметила, как у него забегали глаза.

— Я пледик взял из кабинета. Ты не сердишься?

— Я даже не помню, что у меня в кабинете был плед. — Отмахнулась я. — Но твои условия проживания ужасны. Особенно при наличии кучи комнат и всяких бытовых удобств.

— Какавушку будешь? — Ответил домовой на мои возмущения.

— Давай лучше чайку попьем с травками. — Предложила я. — Пойдем, я сама сделаю.

На кухне я в самом деле поставила чайник, потом кипятком обдала заварочный чайник и принялась колдовать над составом. Вскоре чай был разлит.

— Волнуешься? — Проницательно заметил домовой.

— Еще как. — Согласилась я. — Еще и мама трубку не берет.

— Странно, конечно, но может не по душе ей твоя скоропалительная свадьба?!

— А что не так? Парень хороший, мне нравится. Замуж позвал, чего бы не пойти?

— Ты же понимаешь, что это навсегда? — Уточнил домовой. — У нас разводы не предусмотрены.

— Во-первых, предусмотрены. — Не согласилась я. — Во-вторых, я не собираюсь разводиться. А в-третьих, есть еще вдовство.

— Ты шутишь. — Улыбнулся домовой. — Спасибо за чай, хозяйка, пойду я посплю пару часиков. А то нам с жабкой еще тебя под венец собирать рано утром.

— Спокойной ночи. Я еще пару минут посижу.

— Не засиживайся. А то будешь завтра некрасивая.

С чашкой чая я вышла на веранду и вдохнула ночной воздух полной грудью. Воздух пах травами и немного медом. А еще он был насыщен разными звуками: стрекотом каких-то букашек, уханьем совы, хлопаньем крыльев каких-то птиц и шелестом трав. Общая обстановка была такой умиротворяющей, что я расслабилась, допила чай, ополоснула кружку на кухне и отправилась спать. Едва моя голова коснулась подушки, как я погрузилась в сон.

Утром я ожидаемо проспала.

— Дашка, вставай, все пропало! — Закричал домовой, врываясь в мою комнату.

Естественно я подорвалась как ужаленная и едва не упала с кровати.

— Что случилось? — Хотелось закричать мне, но я лишь молча потирала ушибленный локоть и хлопала глазами.

— Проснулась? Вот и молодец. — Довольно улыбнулся домовой, сдергивая с меня одеяло. — У тебя сегодня самый счастливый день в твоей жизни. А ты спишь! Быстро вставай!

— Но еще же рано. — Пробормотала я, с трудом подавляя зевоту.

— Ты что! — Возопил домовой. — Венчание же на полдень назначено! Времени в обрез!

Понукаемая его дикими криками я кое-как спустилась в ванную комнату, где решительно отказалась от услуг домового и закрылась в относительной тишине. Относительной, потому что он остался ныть под дверью, что мы никуда не успеем, а опаздывать на собственную свадьбу — дурной тон.

— Степушка, свари мне, пожалуйста, чашку кофе. С молоком и двумя ложками сахара. Мне нужно двадцать минут. — Высунулась я из ванны и нейтрализовала домового.

— Но ведь в такой день негоже завтракать? — В домовом отчаянно боролись верность традициям и домовитость, которая говорила, что домочадцев надо как следует кормить и любить.

— Ты что! — Испуганно воскликнула я. — А вдруг я упаду в голодный обморок?

— А и правда. Будешь яишенку с тостами и колбасками?

— Немного. — Согласилась я и наконец-то смогла уединиться.

Из ванны я вышла посвежевшей и почти проснувшейся. Волосы еще были мокрыми, и я намотала на них полотенце, что опять же ввело домового в панику.

— А как мы будем делать свадебную прическу? — Замахал он своими лапками как пропеллер.

— Они высохнут. — Невозмутимо заметила я, намазывая крестьянское масло (не чета нашему магазинному!) на поджаренный кусочек хлеба и двигая к себе кофе и тарелку с едой.

— Но время!

— Степа, не нагнетай. У нас полно времени! И мы все успеем.

— Цветы вплетать.

— Сверху все равно будет полог. Кстати, он тоже черный, как у вдовы?

Домовой покаянно вздохнул, но после приободрился:

— После обряда его можно будет снять.

— Кстати, а гуляния какие-то будут?

— А как же. Как-никак ведьма женится. И священник. Третий мир будет гулять так, что остальные два еще седьмицу трясти будет.

— А за чей счет банкет? — Уточнила я, и вот тут глазки домового забегали.

— Я скинулся на банкет. Но ты не переживай. Не много. Всего один золотой. Жабка согласилась.

— Она же детей выращивает. Или высиживает? Как там у этих жаб этот процесс называется.

— Ждет, когда они вылупятся из икринок. Но мы насобирали медью. Еще сами жители проставятся угощениями и столы сами накроют.

— Ну, ладно. — Согласилась, понимая, что уже ничего не сделать и не лишать же местных праздника, которых у них и без того не много.

Я плотно позавтракала, несмотря на крики домового и попытки меня ускорить, потом еще раз промокнула волосы полотенцем и убедилась, что они почти высохли.

— Сиди, я тебя накрашу. — Заметил домовой, подступая ко мне с моими же средствами для макияжа и нездоровым блеском в глазах.

— Нет! — Воскликнула я, требовательно протягивая руку за косметичкой. — Спасибо, но с этим делом я справлюсь сама.

— А мне что делать?

— А ты проверь платье. Вы же его в кабинет утащили?

— Да что там проверять, уж всю ночь с жабой проверяли.

— И все же. — Я отвернулась к зеркалу, нанося первый увлажняющий крем. Следом немного сияния, выделить скулы, подвести глаза и накрасить ресницы. Причесать брови, что там еще в модных тенденциях макияжа нынче значится?! Нарисовав лицо и убедившись, что с ним все в порядке, я улыбнулась.

— Хозяйка! Там беда-беда! — Закричал домовой, вваливаясь в комнату. — Там платье испортилось.

Последние слова он прошептал уже буквально шепотом.

— Как? — Удивилась я. — Как лежащее платье могло испортиться?

— На него жабий мужик прыгнул, и оно теперь в пятнах.

— Черное платье в пятнах?

Однако поверхностный осмотр показал, что платье, украшенное затейливой вышивкой действительно теперь в скользких и противных пятнах.

В аквариуме Ропуха молча душила своего кавалера, а домовой рыдал, размазывая слезы по мордочке.

— Так, отставить панику. — Велела я своим домочадцам. — Один хрен там под этим пологом не видно, что за платье. Степа, какие платья у нас остались?

— Таких красивых больше нет.

— Ну, так давай смотреть менее красивые. Слезами тут горю не поможешь. А для выведения пятен нужно время, даже если я сейчас пойду варить антипятин, на его приготовление надо не меньше часа, мы просто не успеем с остальным.

Домовой убежал рыться в шкафу и вскоре вернулся, дробно стуча пятками по полу, неся на вытянутых руках нового кандидата на роль свадебного наряда.

— Ну, вот есть милое платице. Но у него нет шлейфа.

— В жопу шлейф. — Отозвалась я, приглядываясь к новому платью. Оно было черным. Внезапно, да?! Приталенным и с красивым вырезом на груди. Рукав был чуть выше локтя, и украшен кружевом. На груди тоже было немного кружева. В целом пристойно, хотя скорее строго, чем празднично.

— Сделаем контраст на прическе. — Решила я, надевая новое платье. Оно оказалось еще и немного коротким, где-то до середины голени.

— Ох, вызывающе-то как! — Пробормотал домовой, но под моим тяжелым взглядом осекся и добавил. — Какая ты у нас красивая!

Жабы из аквариума громко подтвердили.

Я покрутилась перед зеркалом, и в целом осталась довольной. Да, я собиралась выходить замуж в красивом белом платье с декольте, открытой спиной и в традиционной фате. Но в конечном итоге я выхожу замуж за отличного парня, который мне нравится. От этого горят мои глаза, и быстро бьется сердце. Так и имеет ли значение, что платье не того цвета и в общем-то не того фасона.

— Пойдет. — Ответила я.

— Два часа до полудня. А нам еще до церкви надо добраться. — Опять начал наводить панику домовой.

— Так, давай делать прическу. — Решила я, присаживаясь на стул.

Дело в том, что домовой вчера полвечера распинался, как он отлично делает прически, что он читал модные журналы (интересно, где он их взял?) и даже на ком-то тренировался. Поэтому я без опасений подставила собственную не слишком густую шевелюру под его лапки и почти сразу об этом пожалела.

— Ай, больно!

— Терпи! Красота требует жертв.

— Ой-ой-ой… можно полегче?! Мне больно. Ай-ай-ай!

— Все нормально, это были лишние волосы. Хм, не лежит, ладно, попробуем так…

— АААААААА! Хватит!

— Ой, да не так уж и больно, не придумывай. Рожать больнее.

— Да откуда ты можешь знать? — Возопила я и тут домовой меня отпустил.

Первым делом я бросилась к зеркалу. Ну, что ж, в сочетании с мрачным платьем я походила на кикимору болотную, обыкновенную. Обещанные цветы в итоге оказались какими-то веточками и колосками, хаотично понатыканными в дикий начес и общую покривленную прическу.

— Ну, как? — С придыханием спросил домовой.

— Ужасно. — Честно заметила я и мотнула головой, отчего вся конструкция опасно накренилась.

— Я старался. — Обиженно заметил домовой.

— Я знаю. — Я присела, обняла его и чмокнула в щеку. — Но ведь сегодня мой день. Никто же не обидится, если я приду с распущенными волосами?

— Никто. — Завороженно произнес домовой, больше не возражая, что я разбираю прическу.

Я с огромным трудом распутала тот колтун на голове, который образовался благодаря его стараниям, но из-за начеса у меня появился недостающий объем, который я слегка прибила куском кружева черного цвета и подколола булавкой с цветком шиповника, который сорвала в саду.

— Потрясающе! Ты самая красивая ведьма! — Благоговейно прошептал домовой, оглядывая меня.

— Ква! — Согласилась жаба, показывая мне большой палец.

До церкви я дошла пешком. И со мной рядом шли мои домочадцы. Домовой нес на руках Ропуху в маленьком аквариуме, которая ради такого дела оставила самца следить за вылуплением потомства и перед выходом давала ему минут десять какие-то наставления.

Было тепло, а еще немного пыльно, а фата здорово мешала и затрудняла обзор.

— Невеста идет! — Закричали первые мальчишки, которые как гроздья винограда облепили близлежащие заборы, с нетерпением жаждущие стать свидетелями этого необычного бракосочетания.

— Ой, а красивая-то какая! — Признаюсь, слышать это было приятно.

— Но как вдовушка. Какбы не накликала. — А вот это было уже не слишком приятно.

— Так ведьма же, — вступился за мой образ кто-то, — они же завсегда в черном ходят-то.

— Ну так для такого светлого праздника можно было бы и исключение сделать.

— Ой, да у них же этот… ре-гла-мент, кажется. Или какое-то такое заболевание.

— Ну и все равно красивая. Только худенькая какая-то.

— Ай и ничего. Вот родит пяток другой, так сразу поправится.

Я шла и старалась не слушать все эти пожелания. Но в целом большинство жителей были довольны мной, моим скорым браком и священником, который вступив в брак, а пусть хоть бы и с ведьмой, обычная же баба, станет более понятливым к людским слабостям, да и вообще ближе к народу.

А возле церкви меня ждал жених. И я сразу же позабыла обо всех своих проблемах и расстройствах этого утра. Ибо был он в привычной рясе, но зато аккуратно расчесанный на пробор и с подстриженной растительностью на лице.

— Пойдем? — Спросил он меня. — Ты еще не передумала?

— Не дождешься. — Ответила я, улыбаясь. — Я планирую портить тебе всю жизнь.

— А я буду тебя наставлять на путь истинный всю жизнь.

— Отличный план. — Согласилась я.

И мы вошли в церковь. Это была маленькая провинциальная церковь, и здесь не было органа. Но хор певчих очень постарался нам его заменить. Пели от души, хотя и не всегда попадая в ноты. Но мы прошли к алтарю и встали перед отцом Люцием, облаченным в парадные одежды.

— Сегодня мы собрались… — начал он торжественным звучным голосом.

— Возрадуемся… — протянул хор певчих.

— Согласен ли ты… согласна ли ты… будешь ли ты…

Мы со всем согласились и дрожащими пальцами попали в кольца, а кольцами на пальцы. А после под одобрительное хлопанье поцеловались. И, хотя до этого у нас уже были поцелуи, но этот первый поцелуй в качестве законной жены был особенно сладким.

А потом мы вышли из церкви и нас встретили хлопаньем, дождем из риса и лепестков цветков, просто цветов и пары монеток, за которыми сразу же рванули юркие мальчишки, наступив на подол рясы Йохана и едва не оставив его полуголым.

— Ура!!! — Вопили мальчишки, и даже почтенные отцы семейств.

— Женился наш касатик. — Утирали скупые слезы почтенные матроны.

— Отхватила себе такого парня, ведьма проклятая. — Это неслись пара злобных отзывов от молодых дев, которые тоже хотели себе второго парня на деревне, потому что первый парень — кузнец уже был женат. Причем он нам помахал вполне благожелательно, а потом нежно поцеловал свою супругу.

А потом был пир. Хозяйки вынесли и составили столы в ряд. Были они все разного размера и высоты, и накрыты чем попало, где-то были простыни в веселый цветочек, где-то просто белые. Но что меня радовало, черного (такого ненавистного мне цвета), кроме как на мне, больше нигде не было.

Нас, как молодых, усадили в центре стола, и я тихонечко, краем пальца поскребла скатерть, проверяя ее на чистоту. Здесь все было нормально, да и блюда нам подставляли самые вкусные, мой домовой лично проверял и чуть ли не пробовал все, чем нас пытались накормить. А накормить нас пытались всем. Считалось, что у какой хозяйки молодые попробуют, тому дому целый год будет благоволение и счастье. Поэтому мы старались попробовать всего по чуть-чуть, чтобы хозяйки потом друг дружке космы не повыдергивали.

Первым делом за столом я сняла надоевшую фату и сдала ее на хранение домовому. Тот отнесся к хранению со всей ответственностью и надел ее на голову Йохану.

— Вот, чтоб ты прочувствовал всю тяжесть семейной жизни, посиди в таком. — Важно заметил он моему новоиспеченному мужу и тот послушно в ней посидел. Аж минуты три. А после снял и повесил на спинку стула.

— А теперь, дорогие гости, поднимите ваши кости и теперь нам вместе дружно молодых поздравить нужно! — Проорал староста, который успел принять на грудь чего-то слишком полезного и самоназначился тамадой.

В ответ нам зазвучали какие-то невнятные пожелания. Рты у гостей в основном были забиты едой и о поздравлениях они пока не могли думать.

— Ну, что же такое-то! — Возопил староста. — Отложите ваши ложки,

Поднимитесь все на ножки!

Весело и ненатужно,

Молодых поздравьте дружно.

— Эта рифма уже была. — Заметила я, накладывая себе какого-то салата, пододвинутого мне Степой.

— Не так-то просто деревенскую свадьбу вести. — Философски заметил священник, пытаясь незаметно вытереть руки о мою фату.

— Но-но! Что ты делаешь?! — Вовремя заметила я.

— А теперь танцы! — Возвестил староста и потащил упирающуюся супругу на полянку, где решили сделать место для танцев. Несколько мужиков грянули веселую плясовую, отложив ложки и достав что-то вроде волынок и маракасов. Звук был поистине средневековым, но задорным.

— Может, и мы потанцуем? — Предложил мне на ушко супруг.

Поскольку я вполне насытилась, а сидеть и рассматривать жующих гостей мне не слишком хотелось, то я охотно согласилась.

— Только я местных танцев не знаю. — Призналась я.

— Ой, да тут их никто не знает. — Отмахнулся Йохан. — Нас, конечно в духовной семинарии пытались чему-то учить, но по большей части, местные танцуют кто как. Лишь бы было весело.

С этим напутствием мы вышли на полянку, и отдались танцам. Мне было в самом деле довольно весело, пока все жители деревни не перекочевали на площадку для танцев. Когда я в третий раз столкнулась с танцующими, я дернула мужа за рукав, предлагая вернуться за стол.

Мы с огромным трудом пробились через толпу танцующих и вновь сели за стол.

Слава Богу, что староста к тому времени уже успел напиться и упасть лицом в салат, поэтому до деревенских конкурсов дело так и не дошло. Хотя находились желающие украсть мою туфлю, но я была настроена бескомпромиссно, поэтому желающие этой туфлей и получали. У одного деда след моей туфли остался на заднице, и он его потом с гордостью всем демонстрировал.

Отчаявшись украсть мою туфлю, горе энтузиасты умудрились украсть туфлю священника. Причем был обут он невысокие сапожки ручной работы, и как можно было один из них снять незаметно для меня оказалось большой загадкой, о чем я сразу же и спросила:

— Не знаю. Все мои мысли о тебе. — Честно признался он и потянулся целоваться.

— Горько! — Срочно завопили гости, так что пришлось вставать и отрабатывать свой праздник поцелуями. Впрочем, мы опять увлеклись, и гости утомились считать. А потом мы, увлекшись, решили перевести праздник в горизонтальную плоскость прямо на столе, так что домовой едва успел выдернуть из-под моей задницы заливную рыбу.

— Совесть-то имейте! — Громко прошептал домовой, так что мы слегка устыдились и целоваться прекратили.

После этой наглядной демонстрации, нам перестали кричать о возмутительно горьких кушаньях, да и вообще поглядывать на нас с опаской.

— Не, ну а что, — пробасил кузнец, — я, как мужик, понимаю и одобряю. Самому себя было трудно в руках держать, когда на любимой женился.

Несколько мужиков поддержали и одобрительно застучали кружками по столам. Дальше празднование пошло своим чередом: люди ели, пили, веселились. Кто-то танцевал, кто-то затянул песню, и музыканты тут же перестроились. Спев пару раз про тяжелую женскую долю и зачем вообще выходить замуж, народ еще немного выпил и заиграл бодрую плясовую. Почти сразу же большая часть селян переместились на танцпол и зажгли что-то народное, похожее на брейк-данс.

В целом все было вполне мило, потому что не было дурацких конкурсов и большей частью люди не акцентировались на том, зачем же они здесь собрались, а просто радовались празднику и тому, что можно не работать. Вскоре про нас вообще забыли, увлекшись танцами, возлияниями и вкусной едой.

— Может быть, сбежим? — Предложила я.

— Отличная идея. — Согласился Йохан. — Только я на минутку забегу вон в то заведение.

Он указал на деревянную будочку с ромбиком в двери, и я понятливо кивнула. Однако из туалета священник не вернулся.

Тревогу я забила не сразу. Вначале честно ждала его возвращения. Потом стала переживать, не стало ли ему там плохо, но как только собралась уже идти спрашивать, как он там, меня отвлекла Эдита с каким-то срочным вопросом, вроде того не пора ли и ей уже замуж, и не поговорю ли я с ее родителями на эту тему. Я честно ответила, что ей еще рановато, и пусть подумает еще раз, поскольку сходить замуж она всегда успеет, а вот обратно уже нет. Судя по ее задумчивому лицу, такая мысль ей еще в голову не приходила. Оставив ее думать, я стала пробирать к выходу, но меня опять остановили.

— Ай, давай выпьем с тобой, отличный ты парень! — Приобнял меня староста. — Хоть и женился ты на ведьме богопротивной, а все равно ты хороший парень. Святость от тебя так и прет.

— Уважаемый, я как бы и есть ведьма богопротивная. — Попыталась я оторвать его от себя, но не тут-то было.

— Она же страшная. — Искренне ответил староста, вися на мне и икая. — В бородавках вся такая. А сверху морок, что красивая. Вот сейчас придешь на первую брачную ночь, а она там настоящая. Сможешь ли ты не уронить честь нашей деревни?

— Смогу, отец. — Не стала я спорить. — Может, она там опять под мороком. Под ним она не очень страшная.

— Ха! — Усмехнулся мужик. — Да под ним она просто красавица! Не будь я женат, я бы и сам на ней женился, если бы она пообещала, что никогда не будет снимать морок. Какая разница, какая она настоящая, если можно все время видеть такую красотку. Как благородная прям. И пахнет вкусно.

С трудом оторвав от себя старосту и сдав его на руки его жене, я отправилась дальше. И чего, он до жены своей докопался, нормальная баба, пахнет не так уж и противно: молоком и хлебом в основном. Да и видно, что они тут все регулярно моются. Бани топят постоянно, дома топят не по-черному, у всех печки нормальные сложены, скотину, конечно держат, так и она тоже ухоженная и чистая.

Пока шла до туалета я успела поговорить почти с каждым жителем. Пожелать им счастья и процветания. Почему-то желала им я, а не они мне. Они наоборот, поглядывали ни меня с сочувствием и снисходительностью.

А когда я открыла дверку, то обнаружила, что там никого нет.

Потом я бегала по всей деревне и искала Йохана, а уже отчаявшись, вернулась к столам и нашла домового, который по-прежнему не расставался с жабой.

— Йохан пропал. — Почти плача сказала я, наклонившись к ним поближе.

— Странно. — Не впечатлился домовой. — Обычно невесту воруют.

— А теперь выкуп невесты! — Объявил староста, подпираемый парой мужиков. — Мы тут невесту скрали. Так что — гони денежки, женишок!

Палец старосты ткнулся в меня. Тот с недоумением уставился на свой палец, а потом облизал с него соус.

— Ничего, что я тут стою? — Громко удивилась я. — Я как бы невеста!

— Не, это все твои ведьминские штучки! Настоящую невесту мы скрали! Да, ребята?

— Так и есть! А это морок, не иначе!

— А жених тогда где? — Спросила я. — С кого вы хотите выкуп-то поиметь?

— С жабы возьмем. — Икнул староста. — Вон, она какая хозяйственная, с деньгами на пир пришла.

Жаба икнула и разразилась возмущенным кваканьем.

— Эй, — возмутился домовой, — с себя возьми. Наша хозяйка тут, так что не знаю, кого вы там украли, но денег не дадим.

— Ведьма-то и впрямь тут. — Звонко крикнула Эдита, потрогав меня за руку и убедившись, что живая и тепленькая.

— А мы тогда кого скрали? — Глуповато спросил староста, переглядываясь со своими друзьями.

— Где мой муж? — Грозно спросила я.

— А, так мы того? Мужа скрали? — На лице старосты проступила напряженная работа мысли. — Так того… какая разница? За мужа тогда плати!

— Ага, щас!

Я вскочила со своего места и грозно уперла руки в бока.

— Я вам щас тут наколдую грозу с градом! Все посевы побьет, по миру пойдете!

— Ой, все-то не надо. — Опять подергала меня за руку девочка. — Мы-то не крали вашего мужа. Вон, пущай только его поля побьет?!

— Я же не могу выбирать. какие поля губить, какие нет. — Ответила я, задумавшись, можно ли в самом деле указать область действия заклинания. — Все так все!

— Ой не надо, а? — Задумался староста, покачиваясь.

И тут из-за стола встал отец Люций. Весь вечер он тихо сидел на своем месте. Отслужив службу, он снял парадную рясу, оставшись в своей рабочей коричневой и молча присел за стол с краю, где и просидел весь вечер.

— Не стыдно, вам, братья и сестры? — Грозно вопросил он. — Ведь сегодня такой праздник великий: два любящих сердца соединились в одну семью во Славу Божию. А вы портите все своими глупыми языческими обрядами. Еще и денег у молодых вымогаете?! Какая разница кто заплатит: жена или муж, коли эти деньги из и без того невеликого семейного бюджета пойдут? Нехорошо так поступать, не по-божески как-то?!

— Так традиции же. — Жалко пробормотал староста и себе под нос добавил, — а еще они не бедные. Вон, домина какой. И даже домовой в прислуге есть.

— Домовой не прислуга! — Рявкнула я. — И у тебя бы жил, а может и живет, вот только у тебя он прислуга. А мог бы быть членом семьи. И ты и хозяйка твоя тогда бы как сыр в масле катались. С таким-то помощником по хозяйству.

Староста задумался.

— Степ, — наклонилась я к домовому, — слушай, а в самом деле, у остальных есть домовые?

— Есть. — Согласно кивнул домовой. — Только ты права, помнишь, каким ты меня встретила? Грязный я был, маленький, страшненький. А у тебя уже и поел нормально, и себя в порядок привел. И у них они такие же забитые. Потому и дома бардак. И вещи пропадают.

— Вы домой все как придете, поклонитесь своим домовым хозяевам. Угощения им поставьте, да попросите по хозяйству помогать. — Громко произнесла я. — Глядишь, и у вас жизнь наладится.

— Правда? — Громко спросила старостина жена. — И у меня молоко скисать перестанет?

— Как с домовым договоришься. — Ответила я. — А сейчас отдавайте мне мужа моего!

Старосту усадили на лавку и вскоре привели Йохана. На голове у него была намотана фата, а сам он был он слегка помят и судя по всему, свою свободу продал не так-то просто.

— Прости! — Вздохнул он, — опять не справился я.

— С такими бугаями никто не справился бы. — Ответила я, беря его под руку. — Пойдем отсюда. Буду колдовать. Чувствую, надо!

— Ой, госпожа ведьма, не надо! — Закричала Эдита. — Они больше не будут! И мы больше не будем! Пожалуйста!

Половина деревни попадали нам в ноги. Вторая половина лежали мордами в салате и падать могли только под лавки. Соседи их, конечно пытались принудить к выполнению плана и заставить кланяться нам, но те не понимали, что от них хотят и пытались прилечь на траву.

Я уже собиралась всех простить и отправиться домой к первой брачной ночи, но тут заметила синяк, которым священник подсвечивал себе путь. Вначале он был не такой заметный, но постепенно наливался полновесной синевой.

— Кто? — Грозно спросила я.

— Даш, успокойся. Я там неаккуратно упал. — Попытался меня успокоить священник, но тут я еще заметила, что он морщится, пытаясь наклониться.

— Чтоб у вас больше праздников не было! — Рыкнула я. — Нечего праздновать, когда сами как свиньи!

Развернулась, подставила Йохану плечо, чтобы он мог опереться и поманила к себе домового с жабьим аквариумом. Тот послушно подбежал ко мне.

Остановить нас не пытались, лишь отец Люций молча пристроился за нами.

— Свадьба у нас получилась так себе. — Грустно улыбнулся муж.

— Все в руках Божьих. — Пробормотал отец Люций.

— Главное результат. — Оптимистично заметила я.

Домовой молча пыхтел сзади, таща сытую жабу с полным аквариумом монеток и припрятанной еды.

— Куда тебе столько? — Спросила я, заметив мучения домового. — У нас дома, что еды нет?

— Ква!

— Ну, мы тоже можем заливное из рыбы сделать. — Предположила я. — Я, правда ни разу не делала, но не думаю, что это очень сложно.

— Это довольно противное блюдо. — Заметил домовой, но, поймав осуждающий взгляд жабы, тактично поправился, — я имел ввиду, специфическое. На любителя, так скажем. Жаба довольно квакнула, слизывая еще кусочек заливного. Я наклонилась к аквариуму и принюхалась. Блюдо было в самом деле специфичным. Мне стоило огромного труда удержать содержимое моего желудка в себе.

— Нет, ты прав. Мы это готовить не будем. — Согласилась я с мнением домового. — Но мы все равно для Ропухи покупаем червяков. Можно в заказ добавить немного этого заливного. Кто-то же его готовил на праздник?!

— Можно, иногда. — Согласился домовой, пыхтя. Отец Люций догнал его и отобрал аквариум, под весом которого только крякнул.

— Кажется, кому-то очистительный пост с молитвами не повредит. — Пробормотал он, но жаба лишь уничтожительно глянула на него и продолжила слизывать свое желе.

Дома я первым делом загнала мужа в ванну, где тщательно ощупала и помогла ему помыться.

— Судя по всему, ребра не сломаны. — Облегченно выдохнула я. — Просто ушибы. Это ужасно!

— Ничего, и не такое бывало. — Оптимистично заметил священник. — Главное, что ты не пострадала.

— Как такое вообще могло произойти?

— Воровать невесту древний обычай. — Заметил священник, морщась, пока я помогала ему вытереться и замотаться в полотенце. — Просто они перепутали тебя со мной. Мы сидели рядом, и оба в черном. А они уже были пьяными.

— Но мы немного не похожи. — Скептически заметила я. — Хотя бы бородой.

— Они были уже пьяными, и может быть не посмотрели на бороду. Увидели, что я, а они думали, что ты, скрылся в туалете. А на выходе на меня накинули мешок на голову и утащили куда-то.

— А ты еще судя по всему и сопротивлялся. — Уважительно протянула я.

— Ты бы тоже сопротивлялась. И слава Богу, что они перепутали.

— Да, уж. — Я аккуратно чмокнула его в кончик носа. — Пойдем в спальню.

— Даш, знаешь, я боюсь, что не о такой брачной ночи ты мечтала, и я, конечно, приложу все усилия… — Священник замялся и очаровательно покраснел.

— Успокойся. — Отмахнулась я, помогая ему вылезти из ванны и попасть ногами в тапочки. — Никакой брачной ночи, пока ты не сможешь нормально двигаться. Потерпим пару дней.

— Я в порядке. — Возмутился Йохан.

— Конечно — Согласилась я. — Сейчас я намажу тебя всякими мазями и отпою зельями.

— Я бы предпочел коньяк. — Честно признался священник.

Правда процедуру лечения он вынес стоически, после чего растянулся на кровати и почти сразу уснул. Я грустно провела рукой по его волосам. Вот такая первая брачная ночь.

Но я сама схитрила, добавив ему в обезболивающее зелье немного успокоительного, которое его в итоге и усыпило.

Подоткнув ему одеялко и чмокнув в нос, я спустилась вниз, где на кухне застала отца Люция с домовым.

— Чаевничаете? — Спросила я.

— Честно говоря, я там от волнения не мог есть. — Признался священник.

Я задумалась над своими ощущениями и честно ответила, что волнение ничуть не помешало моему аппетиту.

— Это же отлично. — Улыбнулся отец Люций, отламывая кусочек пирога. — А вот у жабы от волнения обратная реакция, она переела и теперь делает деньги.

— Отличный выход из положения. — Решила я, тоже присаживаясь за стол. — По крайней мере у нее нет проблем с лишним весом.

— Завтра я уеду обратно. — Сказал отец Люций. — Как муж?

— Завтра он будет гораздо лучше. Но я думаю, его прихожане вполне могут пару дней потерпеть без него.

— Если ему так плохо, я могу задержаться еще на один день и провести утреннюю службу?

— Утром он еще точно не сможет работать. — Честно ответила я. — Степ, садись уже, хватит нам еду двигать, не безрукие, сами возьмем. Давай я тебе чаю налью и вон, пирога возьми. Он у тебя просто божественно вышел.

Степа послушно пристроился на соседний стул и подвинул себе тарелку.

— Иди спать, дочь моя. — Заметил священник. — И не переживай. Все будет хорошо. Я задержусь на полдня, сделаю все дела и поеду обратно. Мой приход без пригляда оставлять надолго тоже не следует.

— Спасибо вам. — Я тепло улыбнулась священнику. — Вы нам очень помогли.

Отец Люций в этот момент затолкал в рот огромный кусок пирога, так что в ответ только что-то промычал.

— Спокойной ночи. — Попрощалась я и отправилась спать.

Обнимая своего уже мужа, я подумала, что моя жизнь, даже если и складывается не совсем так, как я хотела, зато меня окружают отличные люди и не только люди.