В интересах личного дела

Галина Романова, 2022

Простой парень Вадим Игнатов собирался жениться на состоятельной бизнес-леди Светлане Роговой. Его подозревали в расчете, но он правда любил Свету! В тот вечер они отправились в гости, но не доехали до места, увидев на дороге разбитую машину. Вадим отправился проверить, жива ли женщина, сидевшая за рулем, но вдруг получил удар по голове… Очнулся он уже в камере. Его задержали по подозрению в том, что это сам он подстроил все это, ведь Светлана пропала. Вадим поклялся, что ему ни к чему избавляться от любимой невесты, но на самом деле он рассказал далеко не всё… Сложно было представить, что авантюрная идея изложить на бумаге придуманную криминальную историю внезапно перерастет во что-то серьезное и станет смыслом жизни. Именно с этого начался творческий путь российской писательницы Галины Романовой. И сейчас она по праву считается подлинным знатоком чувств и отношений.

Глава 7

Встречу Буторин назначил на каких-то заброшенных складах. Климов еле место нашел. Трижды навигатор перезагружал, и тот вел его непонятным маршрутом. Наконец дорога нашлась — узкая грунтовка, поросшая прошлогодним бурьяном. Паша свернул и долго колыхался на ухабах, чертыхаясь про себя.

Нет, он не был зол на полковника, поручившего ему это задание. Ему даже стало интересно. Невзирая на отсутствие заявлений от пострадавших, это дикое происшествие его будоражило. Он даже Варьке дал задание: поискать в Интернете возможные похожие случаи. Она полчаса назад звонила и сказала, что ничего не нашла.

— Как ты думаешь, почему на роль второй женщины выбрали именно Одинцову?

Он, конечно, с ней поделился просьбой полковника, и они даже кое-что предположили на этот счет: обоюдные долги между Иващуком и Буториным, давняя дружба, неоплаченные услуги.

— Не просто так он к нему обратился за помощью, — подвела черту под их пространными рассуждениями Варя. — Не каждый так будет просить. Разве нет?

— Разве — да, — передразнил ее Климов. — Тебе задание, старший лейтенант: к моему возвращению нарой все, что можешь, об этой Ляле Одинцовой. Прошарь ее соцсети, установи друзей, ну и так далее, не мне тебя учить. Да… И об аварии найди информацию: когда, как, где. Наверняка освещалось в СМИ, пусть и коротенько.

Грунтовка оборвалась у ржавых ворот, распахнутых настежь. Дальше была земля, густо усыпанная щебнем. Целое море щебня! И на самом краю стояла машина Буторина с распахнутой водительской дверью.

Климов посигналил — ноль реакции. Никто не вышел, не посигналил в ответ, не поморгал светом. В голову полезли шальные мысли: с ним сейчас произойдет то же, что и с бедной влюбленной парочкой — Роговой и Игнатовым. Там — в машине — чей-то труп, с которого снимут одежду и натянут на него, обездвиженного. А потом он очнется…

Из машины выбрался Буторин, оборвав ход его мрачных фантазий, и приглашающе махнул рукой.

Паша повел машину по щебеночному изобилию, проклиная осторожность Буторина на чем свет стоит.

— Поближе никак нельзя было встретиться? — не сдержавшись, укорил он, вылезая из машины. — Такое бездорожье!

— Я так решил. Это моя земля. Мои склады. Я здесь хозяин. Приобрел год назад. Никак не возьмусь за реконструкцию, — густым сочным голосом ответил ему Буторин, протягивая руку. — Илья. Можно на «ты» и без отчества.

— Павел. — Майор пожал пухлую, но крепкую руку. — Давай сразу к делу… Одинцова была твоей подругой?

— Она была не просто подругой.

Потоптавшись на щебенке, Буторин шагнул на пожухлую траву, тяжело вздохнул и с грустью произнес:

— Ляля была моим сердцем, душой. Меня словно всего этого лишили, когда ее не стало. А когда с ее телом сотворили такое… Я чуть с ума не сошел!

— При каких обстоятельствах она погибла? Что сказал следователь по ДТП? — Он поймал удивленный взгляд и пояснил: — Я не могу обратиться к нему напрямую. Разборка идет частным порядком.

— Понял. Документы с собой. — Он полез на заднее пассажирское сиденье, достал тонкую пластиковую папку. — Здесь все.

— Не густо. — Павел полистал бумаги. — Загородное шоссе, мокрое после дождя. Машину занесло на повороте. Тормозная система в порядке. Машина врезалась в дерево. Ваша женщина погибла на месте. Как бы…

— Как бы все это туфта, майор! — со злостью перебил его Буторин.

Он отобрал папку и вернул ее на место, громко хлопнув задней дверью машины. Тяжелой поступью человека, имеющего пятьдесят килограммов лишнего веса, Буторин походил вокруг Климова. Неловким движением поправил короткую кожаную куртку. Подтянул воротник водолазки. Исподлобья глянул на Климова.

— Ляля могла по той дороге с завязанными глазами проехать, Паша. Мастер дрифта! Она могла вытащить машину из любого заноса. Я за руль не сяду в метель или гололед, а Ляля едет себе и посмеивается. Ее убили!

Он умолк и неожиданно прижал пальцы к глазам. Плечи его задергались.

— А потом надругались! Над ее телом надругались! Переодели, бросили на дороге, как… Как какой-то мусор! — Он поднял на Климова мокрые глаза. — Не прощу никогда!

— Вскрытие уже провели или нет? Я же в курсе, что и как произошло.

— Провели. Ничего такого не нашли, кроме травм, несовместимых с жизнью. Внутреннее кровотечение из-за разрыва печени от удара машины о дерево. Она была не пристегнута.

— Наш эксперт при первичном осмотре заметил, что ее уже мертвую переехали.

— Может быть… Когда оставляли ее тело валяться на обочине, суетились с машинами, могли и переехать по неосторожности. Какая еще причина?

— Ты тоже понимаешь, что злоумышленник был не один?

— Не дурак! — возмущенно фыркнул Буторин. — Такое сотворить минимум двое нужны.

— Да… Да… Понимаешь, если у нее в крови что-то было, этого могли не обнаружить при вскрытии.

— Прошло слишком много времени. Да, понимаю. Поэтому уверен, что ее убили. Помоги, майор, найти их! Просто найти. Казнить я их сам буду.

Климов промолчал, словно не услышал. В голове роились мысли.

— Скажи, Илья, как думаешь: все это было устроено, чтобы надругаться над твоей женщиной или наказать Светлану Рогову? Кто, по твоим понятиям, истинная мишень?

Буторин снова полез в машину и вернулся с крохотным пакетиком, в котором болтался пластиковый пузырек.

— Вот… Это Ляля всегда покупала в аптеке. — Он поднес пакетик Паше под нос, но в руки не отдал. — Это глазные капли.

— У нее были проблемы со зрением?

— И да и нет. Полгода назад меняли хрусталик. Почти разрушился вследствие травмы. — Он поймал ухмылку Климова и погрозил ему пальцем. — Даже не думай! Я ее ни разу пальцем не тронул. Она на ветку напоролась. Так бывает…

— А после операции? — прервал его Климов.

Меньше всего он хотел сейчас слушать истории об их отношениях — уже понял, что все там было безоблачно и по любви.

— А после операции ей назначили эти вот капли. — Илья снова помотал в воздухе пакетиком с пластиковым пузырьком. — Она закапывала их перед тем, как сесть за руль. Они лежали у нее в бардачке. Села за руль, полезла в бардачок, закапала, поехала.

— Так что у нее было со зрением после операции, Илья?

Климов уже почти понял, что произошло тем роковым днем, когда машина Ляли Одинцовой врезалась на крутом повороте в дерево.

— У нее в какой-то момент начинало двоиться в глазах. От усталости или еще по какой причине, но изображение вдруг размывалось. Мы к докторам, которые оперировали. Они, типа, все в норме. Выписали эти вот капли. Ляля капала один раз в день перед тем, как выехать с парковки. И все, как будто ничего и не было.

Илья снова дернул вниз несуразно короткую курточку, натянувшуюся на его объемном животе, как на барабане, и поежился. Было прохладно. Климов похвалил себя, когда пренебрег прогнозами, сулившими солнечный день, и надел утепленную парку.

— В тот день что-то пошло не так, — снова заговорил Илья, сунув крупные кулаки в маленькие кармашки. — Я проводил ее до машины. Поцеловал… Она при мне закапала в глаза. И поехала.

— Что на ней было надето? Ее нашли в одном лишь платье.

— То самое платье, в котором потом очнулась Рогова. Тренч лежал в машине, там и остался. Ляля не хотела его надевать. Она ехала к подруге за город и боялась, что платье помнется.

Илья снова сползал с интересующей его темы.

— Так что с глазными каплями?

Илья непонимающе глянул на пузырек в пакетике. Мыслями он был в том дне, в том утре, когда Ляля целовала его на прощание.

— Там не лекарство. Там вода. Просто вода! Я забрал пузырек из бардачка в день аварии, как чувствовал! — Его лицо потемнело. — После того, что произошло потом, вряд ли я бы его там обнаружил. Все было подстроено! Все! Сначала они ее убили. Потом надругались.

Климов водил подошвой ботинка по крупному щебню, анализируя слова Ильи.

— Но ты сказал, что она могла по той дороге проехать с завязанными глазами, — припомнил он. — И если вместо лекарства была вода, то она…

— Она могла запаниковать, броситься тереть глаза — так бывало. Попытаться достать лекарство из бардачка, — раздраженно отозвался Буторин. — Могло быть все, что угодно. А она на скорости, мокрая дорога, поворот.

— То есть мы плавно подходим к экспертному заключению, которое оказалось верным?

— Возможно… Возможно, они и не ошиблись, она погибла именно так. Но причина ее действий заключается в том, что ей подменили лекарство на воду! Тебе не понятно, что ли, майор?!

— Понятно, почему нет. Но согласись, что так действовать глупо. Она могла затормозить, просто выйти из машины. Оказаться на заправке, когда ее накрыло. Да мало ли…

— Ты к чему ведешь, не пойму?

Буторин хищно прищурился, и Павел прочел в его глазах недовольство выбранной кандидатурой. Не того человека прислал полковник Иващук.

— Я к тому, что убийца выбрал сомнительный способ избавиться от твоей женщины, Илья. — Климов качнул головой и ткнул пальцем в сторону пакетика с пузырьком. — На мелкую месть похоже. Кому-то хотелось напакостить. Но убить… Вряд ли. Сколько времени прошло с того момента, как она отъехала от дома до аварии?

Буторин задрал голову к хмурому небу и принялся подсчитывать.

— Почти четыре часа, — проговорил он удивленно. — А ведь верно, майор! Она и в торговый центр заезжала. Звонила мне оттуда. Покупала какие-то вкусности для подруги. В бутик завернула по дороге. И ничего, все нормально.

— Во‐от! — поднял палец Климов. — Я к тому и веду: сомнительный способ убийства. У нее могло помутнеть в глазах, а могло и нет, тогда она благополучно добралась бы до места. Отпечатки с пузырька снимались?

— Нет. Тебе принес. Отливал в мензурку сам, лаборанту не давал дотрагиваться. А зачем теперь, раз вода не имела значения? Смысл?

Он попытался забросить пакетик с пузырьком к бетонной облупившейся стене заброшенного склада, но Климов его остановил.

— Тю-тю-тю… Не стоит торопиться, Илья. Я все же его заберу.

— Зачем?

Павлу неожиданно пришла в голову совершенно сумасшедшая идея, и он не мог никак от нее отделаться. Это как подошвой наступить на жвачку или рукой залезть в замазку — липнет, оставляет след. Отделывайся не отделывайся, вспоминать потом будешь долго.

— А что, если вода появилась в пузырьке уже после того, как машина врезалась в дерево? — проговорил он вслух. — Было лекарство, а потом оказалась вода.

— Поменяли пузырьки, хочешь сказать? — с сомнением покачал головой Буторин. — Но когда?

— Сразу после аварии. Другого времени не было.

— Но после аварии я был на месте почти сразу, — возмутился Буторин его непонятливости.

— Ключевое слово: почти, Илья. — Климов вытянул из его пальцев пакетик с пластиковым пузырьком и спросил: — Вспомни, во сколько ты был на месте после того, как тебе позвонили? Во сколько приехали инспекторы и «Скорая»? Когда им сообщили? И главное — кто сообщил о ДТП? Это меня сейчас интересует больше всего.