Четыре года падал снег

Галина Полынская, 2023

Встретить в Петербурге аристократа – не такая уж и редкость. Но что если случайная встреча приведет в твою жизнь потомственного дворянина с другой планеты.

Глава 2

Никто толком не помнил, когда и как закончился вечер, а уж о дороге домой и вовсе не имелось представления. Голодев помнил лишь то, что очень болела голова, да еще какой-то неприятный звук, сильно раздражающий. Только утром он догадался, что этот звук был голосом дражайшей супруги Ольги Васильны.

Ближе к полудню Голодев уже смог встать с постели и добраться до ванной комнаты. Самочувствие было на редкость отвратным. Перед глазами плавали клубы табачного дыма, сквозь них проступало свекольного цвета лицо князя Михаила, горючие слезы Леопольда, что-то кричащий Милетов и его крепко спящий друг.

Руки Сергея подрагивали, он никак не попадал по нужным кнопкам пульта, поэтому сначала его окатило ледяной водой, а после кипяточком. Наконец, граф совладал с проклятой техникой и с наслаждением подставил пуховую голову под прохладные струи. Вода пахла дезинфекцией, и Сергей подумал, что это должно быть опять снег топят.

— Экономят, сволочи! — проворчал он. — На всем экономят!

Выключив воду, Голодев прихватил полотенце, вышел из ванной и едва не столкнулся со Степаном. Тот терпеливо поджидал хозяина с подносом в руках, на котором стоял стакан с мутной жидкостью.

— Рассольчику-с, барин? — улыбнулся Степан, показывая желтые от табака зубы. — Капусненький.

Сергей залпом осушил стакан, после задал мучавший вопрос:

— Ольга Васильна как, в духе?

— Зверствовать изволит, — сообщил неутешительные новости Степан и добавил: — Маркиз де Ариньяк человека присылали, осведомлялись, когда за кораблем приходить.

Сергей надрывно застонал, бросил полотенце на поднос и побрел в свой кабинет. Судьба была благосклонна — супруга на пути не повстречалась.

В кабинете как обычно царил идеальный порядок, что-что, а к этому Голодев был строг. Усевшись за стол, он включил настенные экраны и набрал на пульте код фон Штоффа.

— Карл! — хрипло, несчастно пробормотал Голодев. — Карл, это я!

На экране возникло помятое, серое лицо, Голодев даже не сразу узнал фон Штоффа. Одетый в малиновый халат и шлепанцы, Барон полулежал на диване, со всех сторон обложенный подушками.

— Доброе утро, — выдавил Карл, — как самочувствие?

— Преотвратнейшее, еще от Ариньяка человек приходил, корабль надо отдавать… ох, изведет меня Ольга Васильна!

— Это да, — не мог не согласиться фон Штофф. — Ох, от чего ж мне так неможется?

— От выпитого, голубчик, я в таком же состоянии.

— Но выглядите не в пример лучше.

— Не помните, чем в ресторации вечер закончился?

— Вроде драка была, — фон Штофф нахмурился, пытаясь вспомнить, — Да, точно была драка. Кто-то на приятеля Милетова салат опрокинул и соусом случайно попал на мундир Алексею, тут и понеслось.

— Надо же, а я и не помню…

— Разумеется, голубчик, где уж вам. Вы к тому времени уже у меня на плече почивать изволили, причем считали, что я какая-то Машенька и всё облобызать меня пытались.

— Неужто? — сконфузился Голодев. — Здорово я перебрал, однако.

— Бывает, — отмахнулся фон Штофф. — А как девице Милетова в декольте приличную сумму вложили, помните?

Голодев побледнел.

— И много там было?

— Всё из портмоне достали и вложили.

Сергей закрыл глаза и захотел умереть.

— Что ж вы меня не остановили? — простонал он.

— Как вас остановишь? — развел пухлыми руками фон Штофф. — Вы меня и слушать не желали.

— Ой, что будет, что будет… — прошептал Голодев, и тут услышал приближающийся голос дражайшей своей супруги.

— Кажется, Ольга Васильна идет, — заметил фон Штофф, — удачи вам, друг мой, а я отключаюсь. Ох, отчего ж мне так неможется…

С этими словами Карл исчез с экрана, а Голодев приготовился к худшему. Двери распахнулись, на пороге возникла Ольга Васильна — располневшая дама бывшей приятной наружности.

— Серж! — рявкнула она. — Вы переходите всякие границы!

— Душа моя… — безнадежно начал Голодев, но был прерван:

— Я еще не всё сказала! — Ольга Васильна терзала любимый красный веер, это означало, что настроена она весьма гневно и решительно. — Вы явились вчера в непотребном виде — вас пилот принес! Весь ваш костюм был в вине и закусках, на лице помада, в карманах пусто! Извольте объясниться, где вы были?!

— В ресторации с фон Штоффом.

— Значит, это он вас целовал накрашенными губами?!

— Никто меня не целовал, я не помню, дорогая, — простонал Сергей. — С нами был Милетов, с Милетовым какая-то девица, может это она, случайно…

— Случайно?! — голос супруги достиг высшей тональности. Она собралась, было продолжить, но тут за ее спиной возник Степан, откашлялся и доложил:

— Там опять от Ариньяка человек пришел, любопытствует…

— Зачем пришел, в чем дело? — развернулась к нему всем корпусом Ольга Васильна.

— Спрашивают, когда за кораблем приходить.

— За каким таким кораблем?!

— Ох, отчего ж мне так неможется… — пробормотал Голодев, обхватывая голову руками.

Фон Штофф весьма интересовался, что же происходит у Голодевых, поэтому он позвонил Николаю Чернышеву якобы для того, чтобы осведомиться о самочувствии — ведь он тоже присутствовал накануне в ресторации, заодно и попросил зеленого, несчастного Чернышева набрать Голодевых.

— Зачем? — тихо, словно боясь собственного голоса, произнес Николай. Он сидел в кресле и страдал над пивным бокалом с тарелкой соленого рыбца.

— У них конфликт, может, Сергею помощь нужна. Слыхали, он де Ариньяку большой корабль для дальних перелетов в карты проиграл?

— Да ну? — слегка оживился Чернышев. — Нет, не слыхал. Хорошо, сейчас наберу.

— Только переключите меня на общую связь, я непосредственно присутствовать хочу.

— Хорошо.

Чернышев дотянулся до стола и взял пульт управления связью. Не испачканным рыбой мизинцем, он надавил пару кнопок, и в кабинете Голодева вспыхнул экран. Тонкой чертой он был разделен надвое — на одной половине сидел Чернышев, на другой возлежал фон Штофф. Оба с интересом уставились на семейную баталию. Увидев, что на связи господа, Ольга Васильна прекратила размахивать веером и даже нашла в себе силы улыбнуться, ловко сдув со лба выбившуюся каштановую прядь.

— Мое почтение, — сказал Чернышев, а фон Штофф ограничился учтивым кивком. — Как здоровье, Ольга Васильевна?

— Благодарствую, неплохо, — ответила она, свирепо взглянув на фон Штоффа. — А ваше?

— Спасибо, хорошо. Сегодня собираем небольшое общество, — Чернышев деликатно занавесил широким рукавом халата пиво и тарелку с рыбой, — приходите часам к семи, с дочерью вашей очаровательной, весьма рады будем.

— Придем, — чуть смягчилась Ольга Васильна.

Ее внимание ненадолго ослабло, и истерзанный Голодев получил шанс вырваться из кабинета. Дав по пути тычка разносчику дурных вестей Степану, он помчался одеваться, самому себе придумывая какой-нибудь предлог, дабы покинуть любимый дом до семи часов. И решил сходить к де Ариньяку, надо же было все-таки уладить неприятность с кораблем.

На улице по-прежнему шел снег, но это было уже мелочью в сравнении с остальными неприятностями. Подняв воротник шубы, Голодев решил прогуляться пешком, надеясь, что от свежего воздуха в голове прояснится.

Пройдя сквозь белоснежный парк, Сергей вышел на набережную небольшой давно замерзшей реки с приятным названием Раздумье. По льду, переваливаясь с ноги на ногу, ходили сонные толстые птицы.

Голодев брел, не торопясь, и зачем-то пытался вспомнить, почему именно он женился на Ольге Васильевне. Припоминал, как они познакомились — это был ее первый бал, кажется у Головиных, да, именно у них… Она вошла вместе со своей матушкой и отцом, такая юная, восторженная, робкая, и он сразу же влюбился в ее огромные васильковые глаза и нежные губы… Где же теперь эти глаза и губы, куда подевались восторженность и робость, Сергей не понимал. Их дочь Анна была копией Ольги Васильевны в юности, и Сергею становилось неимоверно грустно при мысли, что она останется этой копией и в дальнейшем.

Подойдя к дому де Ариньяка, Голодев замедлил шаг. Невольно закрались мысли — может и прав был Леопольд, вдруг маркиз вправду жульничает… Корабль было безумно жаль, тем более, недавно оббили кресла новым бархатом, а пульт управления инкрустировали позолотой. Тяжело вздохнув, Сергей остановился у дверей, потоптался немного и отправился дальше, не найдя в себе сил на эту пренеприятнейшую встречу.

Отойдя от особняка де Ариньяка на приличное расстояние, Сергей свернул к Сияющим Фонтанам. Хоть и сияли они в основном от химических добавок, не позволяющих воде замерзать, ему нравилось прогуливаться вокруг, иногда на ум даже приходили какие-то рифмованные строчки, но это еще были не стихи… Да и вообще, в обществе стихов писать и читать никто не осмеливался, потому как придворный поэт Виолант Хрустальницкий неизменно едко высмеивал любые поэтические потуги кого бы то ни было.

Сделав пару кругов вокруг фонтанов и насладившись зрелищем светящейся всеми цветами радуги воды, Голодев остановился, разглядывая сверкающие брызги. Он старался думать о чем-нибудь хорошем, вдохновляющем, но перед глазами упорно маячило разъяренное лицо дражайшей супруги.

— Отчего ж мне так неможется? — скорбно вздохнул Сергей и смахнул с ресниц осточертевшие снежинки.