Звезда тантрического секса

Галина Полынская, 2004

Все-таки непрошеный гость лучше трупа, да еще если последний вваливается к тебе полпервого ночи! Перепуганную насмерть Таю такое общество сильно угнетает, и она просит подружку Сену помочь с окровавленным "пришельцем". Из чисто женского любопытства девушки обыскивают жмурика и забирают дорогой мобильник, ключи с брелком на сексуальную тему и портмоне с солидной начинкой, а затем наведываются к нему в квартиру в поисках пин-кода. Следственная бригада, не найдя никаких вещей жертвы, квалифицирует это как убийство с целью ограбления. И теперь "подельницам" приходится самим копаться в мотивах и искать настоящих виновников мокрого дела. Радости, конечно, мало, но все пути уже отрезаны: в апартаментах убитого побывали, в показаниях наврали, да и покойного обчистили…

Глава первая

Звонок раздался в половине первого ночи. Просыпалась я долго, мучительно выбираясь из сладкого плена сновидений. Сегодня как раз показывали мой любимый сон про случайно найденный чемодан денег и синеглазого брюнета, коего я повстречала в осеннем парке… первый взгляд, любовь навсегда… давай прямо сегодня уедем в Париж, милый, что-то внезапно захотелось развеяться…

Телефон продолжал разрываться. Мой сенбернар Лаврентий, спавший рядом на коврике, приподнял голову и сказал:

— Гав!

— Да, да, — сонно пробормотала я, — уже иду… черт, кто же это может быть в такую позднотень?

Взяв трубку, я прижала ее к уху и зевнула:

— Слушаю.

–Сена! — раздался сдавленный голос моей подруги Таисии. — Сена, ты меня слышишь?

— Разумеется. Чего тебе не спится?

— Сена, ты не представляешь! — Тайкин голос то и дело срывался. — У меня в прихожей лежит молодой человек с пробитой головой!

— За что ты его так? — снова зевнула я, подтаскивая аппарат к диван-кровати и забираясь обратно под теплое одеяло.

— Это не я! — всхлипнула Тая. — Сенусик, кажется он мертвый! Вся прихожка в кровяке…

— Тише ты, — поневоле я стала посыпаться. — Откуда ты его взяла среди ночи? Да еще и с пробитой головой?

— Приезжай! Приезжай ко мне, пожалуйста!

— Прямо сейчас? — меня прямо всю передернуло при одной только мысли, что сейчас придется выбираться из тепленькой постельки, влезать в одежду и тащиться через весь город. И вообще, пока в мыслях еще не угнездилась мысль о крови в прихожей, о каком-то парне… все казалось продолжением сна, никчемным и дурным продолжением моего восхитительного сновидения. Но завывающий от ужаса Таискин голос продолжал требовать моего внимания.

— Сена, умоляю, приезжай! Немедленно! Умоляю!

Ее насмерть перепуганное бормотание, наконец, привело меня в чувства, до сознания стало доходить, что у Таи случилось что-то серьезное.

— Так, — тряхнула я головой, — ты там одна?

— С этим парне-е-ем! — уже вовсю рыдала Тая.

— Успокойся, сейчас приеду.

Повесив трубку, я спрыгнула с дивана и бросилась в ванную. Только, как следует, прополоскав свой светлый образ в холодной воде, смогла окончательно проснуться. Хотелось кофе, но разве можно тратить время на подобные роскошества, когда подруга в какой-то непонятной беде? Оделась быстро, благо на дворе конец мая: защитного цвета летние брюки, майка с надписью «SOS», матерчатые тапочки, в сумку полетели сигареты, зажигалка, ключи от машины и кошелек. В прихожую приволокся сонный Лавр и недоуменно тявкнул, мол, куда это я навострилась среди ночи? И не собираюсь ли я за одно его прогулять?

— Нет, Лаврушик, на прогулку мы сейчас не пойдем, наша Тая опять что-то отчебучила. Когда вернусь — не знаю.

Чмокнув кожаный песий нос, я выскочила из квартиры.

По ночным московским дорогам ездить одно удовольствие: никаких тебе пробок, никто никуда не торопится сломя голову, но и в этом кажущемся благополучии были свои подводные камни. Во-первых, это недоросли на шикарных авто, со страшной скоростью переезжающие из одного ночного клуба в другой. Как правило, на заднем сидении пара пьяных друзей, на переднем пьяная подружка, а сам водитель слегка обкурен. Этих шикарных экипажей с таким вот наполнением я боюсь сильнее бешеных собак, от собачьего укуса — сорок уколов и жизнь наладилась, а последствия от встречи с такой непредсказуемой бомбой прогнозировать не возможно.

Во-вторых, это ленивые скучающие гаишники. Трудовой день позади, купюр вроде настрижено сполна, но скука и жадность не дает сидеть спокойно в своей будке, и страдалец топчется на дороге, вглядываясь в пустынные горизонты, в надежде, что хоть какой-нибудь драндулет покажется. Если уж горемыка попадется в лапы такого скучающего мерзавца, то экзекуция будет длиться гораздо дольше дневного попадания, ведь машин нету, торопиться некуда…

Если уж мне и приходилось пилить куда-то ночью, как сегодня, то я всегда начинала мечтать о маскировочной сетке в цвет асфальта. Накрыть бы им мою машинюшку, слиться с дорогой — и хорошо. Ползет по шоссе какой-то асфальтовый нарыв и пусть себе ползет, жалко, что ли?

Подъехав к Тайкиному дому, я встряла между грязным «Опелем» и чистой «девяткой». Сигнализацией свой гаденький автомобильчик я не оснащала, это было совершенно ни к чему, на него не позарился бы ни один угонщик даже от беспросветной нужды.

Войдя в подъезд, я ткнула кнопку лифта, двери кабины открылись и я увидела красно-коричневые кляксы на стене, видимо кто-то хватался за стены грязными руками, и выпачканы эти руки были несомненно в крови… Заходить в лифт расхотелось и я пошла пешком, на ходу осматривая лестничные пролеты. Везде было чисто, но стоило добраться до пятого Тайкиного, как меня встретили размазанные кровавые следы на стенах, Таюхиной двери, звонке… Не для слабонервных зрелище, стоит заметить. Трогать перепачканный красным звонок не хотелось, я постучала в дверь ногой.

— Входи, открыто! — пискнул Тайкин голос. — Только осторожно, не наступи!

Хорошо, что предупредила, иначе я непременно наступила бы на тело, лежащее в прихожей аккурат у самого порога.

— Видишь? — поинтересовалась Тая трясущимися белыми губами.

Как не увидеть. Молодой, хорошо одетый человек неподвижно лежал на животе, а вокруг его светловолосой головы расплылась кровавая лужа.

— В скорую звонила? — я потрудилась не наступить ни в одну из частей натюрморта.

— Нет, — Тайка смотрела на меня блестящими глазами-пуговицами и явно пребывала в состоянии аффекта, — я сразу тебе.

— Когда «сразу»? Как только он истек кровью и затих?

— Сена, не надо! Слышишь, не надо!

Моя верная боевая подруга собралась разреветься самым бессовестным образом.

— Может, он еще жив?

— Нет, он совершенно мертв!

— Откуда ты знаешь? Ты же не врач.

— Когда человек не двигается и не дышит, даже не врач может понять, что всё, хана бобику… — Тая всхлипнула.

— Погоди, — я взяла ее за руку и повела на кухню, — у тебя есть что-нибудь выпить?

— Вроде, да.

Она полезла в холодильник и достала бутылку коньяка.

— Сколько тебе можно говорить, что коньяк не хранят в холодильнике?

— Сена, не надо меня изводить!

— Я просто пытаюсь тебя отвлечь от мрачных мыслей, — я взяла две рюмки, понимая, что за руль уже сегодня не сяду. — Пей и рассказывай все по порядку.

Тая опрокинула рюмашку, закурила и приступила к повествованию:

— Я еще не спала…

— А чего ты не спала?

— Зачиталась.

— Чем это? — не могла не удиться я, подруга не являлась ярой поклонницей литературы, чтиво ей всегда с успехом заменял теле ящик.

— «Эммануэль». Такая книжка интересная, захватывающая такая.

Я криво улыбнулась.

— Так вот, читаю я, значит, и вдруг звонок, я пошла открывать…

— Тебя не насторожило, что к тебе так поздно пришли?

— Понимаешь, я так углубилась в сюжет, что и не заметила, сколько времени на часах, думала соседка пришла поболтать, она сегодня собиралась зайти. Я открыла, а он прямо на меня и повалился, еле отскочить успела. Упал и… все.

— Замечательно, — я пригубила коньяк и тоже закурила. — Ты его знаешь?

— Нет… вернее, я его не очень-то и разглядела, но таких блондинов в картотеке не имею.

— А почему он позвонил именно в твою дверь? Хотя чему я удивляюсь, у нас с тобой видать на роду написано.

— Что написано? — Тая деловито разливала по рюмкам коньяк и больше не рыдала.

— Весь этот Луна-парк, — вздохнула я. — Горбачеву тоже не звонила?

— Нет.

Горбачев — это не в смысле генсек СССР, а наш друг из детективного агентства «Фараон».

–Так позвони или подождем, пока твой гость завоняется?

Таю будто ветром сдуло после этих слов. Я глубоко задумалась. Не мешает посмотреть товарищу трупу в лицо — мало ли, а вдруг знакомая личность? — а заодно и проверить карманы. Если личность не знакомая, не мешало бы с ней познакомиться, не каждый день такие гости случаются. Пока Тая что-то втолковывала по телефону разбуженному среди ночи Горбачеву, я прошла в коридор. В ярком свете двухрожковой лампы, кровь казалась какой-то не настоящей, бутафорской, как в противных боевиках. Меня не тошнило и не мутило, пока я, стараясь не вляпаться и не нарушить конфигурации тела в интересах дальнейшего следствия, обшаривала его карманы. Я просто не верила в реальность всей этой ситуации, до меня пока еще не доходило. В брючных карманах отыскались следующие предметы: маленький, будто игрушечный мобильный телефон, связка ключей и небольшое кожаное портмоне, все это я отнесла на кухню и положила на столик.

— Горбачев сказал, сейчас приедет, — возникла в дверях Тая. — А что это?

— Вещи потерпевшего.

— Ты что? — выкатила глаза подруга. — Ты… это…

— Да, я — это, а что такого? Надо же узнать, кто он такой.

— И тебе не было страшно? — Тая с опаской косилась на предметы.

— Почему-то нет, сама не знаю, почему.

— Мобильник дорогой, — Тая присела за стол, — тыща баксов — не меньше.

Я заглянула в портмоне. Триста долларов в одном отделении, шесть тысяч купюрами разного достоинства в другом. Версия ограбления отметалась сразу. Еще в портмоне имелась кредитная карта, четыре дисконтных карточки крупных магазинов, в том числе и бытовой техники, а так же стопка из десяти узеньких визиток — пять голубых, пять розовых. Информации на визитках было крайне мало, зато виньеток и загогулин хоть отбавляй, на этом фоне красовалось единственное слово «Орешник», ниже: «тел» и линия, где от руки должен вписываться номер. На одной розовой карточке телефон был вписан.

— Нет, ну аппарат шикарный, — продолжала изучать чужое имущество Тая, — тут даже встроенная фотокамера имеется.

— Не сломай, пожалуйста.

Убрав карточки и визитки обратно в портмоне, я взяла связку ключей, имеющую довольно оригинальный брелок в виде, пардон, пениса в состоянии полной боевой готовности. Вот уж далеко не всякий мужчина выберет такой брелок… Помимо ключей от квартиры были еще и ключи от машины со всемирно известным логотипом «Мерседеса». М-да, молодой человек неплохо преуспел в жизни, а то, что он молодой, видно было по одежде и фигуре… за что ж его так?

— Сеночка, давай еще коньячку, а то меня все трясет и трясет.

— Я боюсь уснуть до приезда Горбачева.

— И ничего, и спи, я тебя разбужу.

Вообще-то Тая любого уговорит, все сделаешь, лишь бы отвязалась.

После третьей рюмки у Таисии Михайловны стали возникать смутные воспоминания, что этот молодой труп она уже где-то видела.

— Где? — я подлила ей еще, надеясь, что коньяк довершит своё благое дело.

— Если б на лицо его посмотреть, — призадумалась почитательница «Эммануэль», — тогда бы точно вспомнила.

— Давай приподнимем ему голову и поглядим.

— Разве можно? — вытаращила она глаза-пуговицы.

— Потом положим, как было!

— Хорошо, пошли.

В общем, сравнительно небольшая доза коньяка на нас крепко подействовала, и две подвыпившие дуры поперлись в прихожую поднимать трупу голову. Вели мы себя крайне не естественно, будто выступали на театральной сцене, ну не выглядела эта ситуация нормальной, жизненной, мы все еще не могли в нее поверить.

— И как ты собираешься это делать? — Тая рассматривала тело, как музейную инсталляцию. — В кровь вляпаешься, наследишь, потом менты задолбают.

— В состоянии аффекта мы могли вообще сверху на него упасть и лежать три дня, не приходя в сознание. Сейчас попробую все аккуратно исполнить.

Раскорячившись и приняв не характерную для человеческого существа позу, я подобралась к его голове и, превозмогая внезапно возникшую дурноту и головокружение, взялась за волосы.

— Меня сейчас вырвет… — очень кстати сообщила Тая.

— Смотри, давай! — злобно прошипела я и приподняла голову трупа. — Узнаешь?

— У-у-у-у! — закивала подруга и бросилась в уборную.