Письма к Богу

Галина Луч, 2013

Однажды размеренную, сонную жизнь почтового отделения в одном из провинциальных городков России нарушило необычное письмо. Письмо к Богу… "Боженька, помоги моей мамочке и верни папу. Мы его простим!" – умолял мальчишка. Горе неизвестного ребенка заставило всех работников почты заглянуть в себя, задуматься о своих нравственных принципах, переосмыслить их. Они проходят сложный путь от суетной и не всегда праведной жизни без Бога к вере и Церкви, к радикальному изменению своего бытия.

Глава 12

Степан вышел на прогулку, загруженный пакетиками с едой для бездомных собак. Это было у него одно из покаяний — кормление животных. Он замаливал свой грех по-своему. Отрабатывал свой груз, как мог.

— Жучка, Жучка…. Вот ты где, милая, забилась, не достать. Где твои-то, а? Хвались, давай, потомством.

Жучка вылезла из небольшой щели сарая, виляя хвостом и радостно повизгивая.

— Господи, какие же у вас, собак, глазища-то. Ну, на вот, ешь. Тебе сейчас надо сил набираться, кушать за пятерых.

Степана окружили четыре лохматеньких щенка. Жучка глотала куски хлеба, щедро намазанные печеночным паштетом и маслом, следя краем глаза за своими детенышами. Она все понимала и чувствовала каждого человека, проходившего мимо. К кому можно подойти поластиться, попросить кусочек, а к кому и близко приближаться нельзя — укусит.

— Ну, вот и ладненько, вот и хорошо. Сейчас молочка вам налью. Это необходимо для силы и здоровья. Мой Андрюха ох как любил молоко с краюхой хлеба. У него, наверное, тоже дети есть. Я ведь дед, небось. Пей, пей, миленькая ты моя Жученька.

Он лил молоко из бутылки в ржавую банку, а собака на лету ловила струю, радостно махая хвостом, как веером.

— Ну ладно, пошел я, дела у меня еще. Тут малец один письма Богу пишет. Может, еще написал, пойду узнаю, а ты, давай, иди, корми своих собачат. — Он погладил Жучку и медленно зашаркал в сторону почты. — «Ишь ты, весна уж совсем началась. На могилку к родителям надо уже сходить. А Серега так и не появлялся, а может, и появлялся.… Нет, я бы заметил. Тридцать пять лет ни слуху, ни духу. Может, уж и в живых нет. Повидаться бы, брат всё-таки».

На пороге почты Светка доставала письма из ящиков.

— Здравствуй, Светик — семицветик, а Лиза-то где?

— У Лизы мать в больницу попала, да и она сама заболела. А ты чего пришел с утра пораньше?

— Да подумалось, может, опять письмо пришло.

— Кому письмо-то, тебе что ли?

— Да не мне, Богу.

— А ты-то тут причем?

— Ну, я это… сопереживаю.

— Ну, ладно, сопереживатель, пойдем, посмотрим. Заодно поможешь рассортировать, а то без Лизки тяжеловато.

— Что-то серьезное с матерью-то? — Степан тщательно вытер у порога ноги.

— Да там давно все серьезно. Видать, совсем Лизку достала. Обе и свалились. О, теть Валь, привет.

— Здравствуй, Светлана. Степан, чего так рано-то? Мне помогать пришел?

— Да, если нужно, давай, говори, что делать, я готов.

— Теть Валь, в туалете банка разбилась, которая у раковины стояла. Убери, пожалуйста.

— Да убрала уже. Письма от парня нашего нет?

— Еще не знаю, — Светлана за несколько дней пересмотрела многое в себе и была как никогда смиренна. Вытряхнув все письма на рабочий стол, она молча начала сортировать конверты. Валентина со Степаном присели рядышком.

— Ну и нюх у тебя, Степан, как у твоих подопечных собак. Вот оно — письмо Богу.