Играй мой гормон!

Галина Григорьевна Черненко, 2022

Это моя третья книга. Я продолжаю писать про девочку, чью жизнь переехал поезд. И с последствиями ампутации с помощью врачей она справилась, и уже может как то жить и ходить. Но с каждым шагом героине приходится осознавать, что физические травмы не самые страшные, поезд разорвал ее душу. Кроме этого она осознает, что навсегда стала другой, не такой, как все. И мир смотрит на нее, как на убогую, и совсем недостойную человеческого счастья. А в 20 лет счастья хочется особенно, и счастья и любви, и нежности. А еще в 20 лет выходят замуж и рожают детей. Но у моей героини это не получается. И она пытается жить по инерции. Спиртное и мужчины становятся постоянными спутниками девушки. Она из одних объятий бросается в другие, третьи, четвертые. Так она чувствует себя любимой и желанной, и надеется таким образом найти того единственного, кто станет отцом ее детей. Книга очень откровенная с описанием постельных сцен, надеюсь у меня получилось передать состояние героини. Обложка-Наталья Гузинская.

Глава первая. Мужской взгляд, как живая вода

А в один прекрасный день я заметила, что меня постоянно сопровождает чей то взгляд. Это были красивые чёрные глаза, а принадлежали они мальчику с погрузчика. Звали его Вова. И я просто стала разглядывать его. На погрузчик, блатное место, он попал потому что был вечно трезвый. А наш водитель, Ванька Чемезов, на днях так разворачивался, что улетел вместе с погрузчиком с платформы. Поэтому Ваньку удалили, а на его место посадили Вову. Откуда он взялся, я не знаю, видимо из гаража. Да меня и не интересовало это пока я пару раз не поймала его заинтересованный взгляд, обращенный на меня.

Я присмотрелась к Вове, ведь я же была живой и молодой, да ещё в те времена я не успела стать мужененавистницей. Вова был высокого роста, на голову выше меня, и кроме чёрных глаз обладал ещё черным кудрявым чубом. В общем был этот Вова очень даже ничего. А какие у него были широкие плечи! В общем, я ничего не имела против этого Вовы. Как я поняла, Вова тоже ничего не имел против меня и нашего общения. Но нас сдерживало время. Вова был женат, это очень притормаживало меня. А Вова меня просто побаивался, и это тоже было больше минусом чем плюсом.

Но тянуло нас друг к другу магнитом. Мы уже и сопротивляться перестали, стоило в работе образоваться какому либо перерыву, мы сразу оказывались рядом. Обниматься и целоваться при людях тогда было не принято, поэтому мы просто держали друг друга за руки, и старались быть ближе. Так продолжалось недели две. Ну вы знаете, что стоит влюблённости накрыть вашу жизнь, и жизнь играет совершенно другими красками. В общем жизнь моя сказочно разукрасилась. Да и Вовина я думаю тоже. Мы перестали ходить на обед, мы шли на лавку, которую показала мне Светка, и целовались там до одури.

Все случилось как то после получки. Мы решили это отметить. Сначала все молодяшки собрались на берегу Ангары, а потом, те, кто не был обременен семьёй отправились в гости к одной девушке из нашей компании. И с нами отправился Вова, всем было понятно зачем, а мне тем более. Ведь дома у него была жена и маленький ребёнок. Завтра была суббота, на работу не надо было, все предвкушали хороший вечер, а я, глядя на Вову, предвкушала хорошую ночь. Смущало ли меня то, что он был женат? Нет, я не собиралась за него замуж.

Я девушка двадцатикапельная, поэтому я очень быстро устала и меня увели на кровать в дальнюю комнату. Все, для меня банкет закончился. Все остальные продолжали. Проснулась я часов в пять, за окном только начинало светлеть. Я мысленно выругала себя за то, что напилась вместо того, чтобы обниматься с Вовой, и хотела продолжить сон. Но тут осознала, что на этом просторном диванчике, я лежу не одна. Я повернула голову и увидела Вову, он смотрел на меня, опершись на руку.

Как прошло наше утро всем понятно, мы успокоились часов в девять. Для меня близкое общение с мужчиной, само по себе является хорошим времяпрепровождением, а общение, в которое ещё подмешали влюблённости, это какой то фейверк чувств и ощущений. В общем, нам с Вовой повезло, нам достался этот самый коктейль. Мы бы, я думаю, посвятили этому побольше времени, но вокруг стал просыпаться народ, поэтому мы встали, оделись, убрали со стола, и стали строить из себя порядочных. К обеду мы расстались, сильно надеясь на понедельник.

И понедельник принёс нам встречу, но не более.

На работу я бежала, как на праздник, ведь там был Вова, и он меня ждал возле проходной. Мы не пошли в цех, мы пошли на лавку. И, я догадываюсь, что если бы тогда в стране были теперешние времена, то мы бы все успели. А тогда мы просто успели нацеловаться и погладить друг друга. На обед мы опять не пошли, а целовались в кустах. Вот дураки, у нас было целых полчаса! Что можно сделать за полчаса? Все!!! А нам тогда это казалось невозможным. Все у нас стояло дыбом, а мы целовались и не знали, что нам делать.

До вечера нас отвлекала работа. Потом меня в себя привела Светка своей колбасой. В общем, минут сорок я была в здравом уме и твёрдой памяти, а после того, как меня разгрузили, мои мысли опять унеслись к Вове. А Вова вышел из проходной, и шёл за нами со Светой, он же не знал, чем мы занимаемся. Шёл поодаль, не мешая нам, пока Светка его не шуганула у берега. Тогда он просто остановился и стоял, пока я в закоулках отдавала Светке пастрому. Когда мы вышли из засады, Вова стоял на том же месте, где его остановили.

Светка была не дурочка, ей в то время был 41 год, и она все понимала. Она видела, что целый день мы вели себя, как зомби, и в себя приходили только в тот момент, когда были рядом. Вот и сейчас она взяла нас за руки, довела до ближайшей лавочки, усадила и встала напротив нас. Она рассмотрела нас повнимательнее, и поинтересовалась, что же мы идиоты дальше собираемся делать и с собой и со своей любовью. Ответа на этот вопрос у нас не было, мы держали друг друга за руки и нас слегка потряхивало. Я думаю со стороны мы выглядели просто как психически больные.

А Светке было смешно, а может это наш вид вызывал у неё смех. Она пошарилась в сумке, достала какой то ключ, дала его нам и сказала:"Это ключ от моего гаража, там все, как дома. Мишка, муж мой, туда не придёт, потому что пьёт уже третий день. Зайдите в магазин, купите хотя бы кильки в томатном соусе, вы же на обед не ходили. А хотя, купите просто хлеба, у тебя же пастрома есть. Я пойду вечером свиней кормить, зайду, заберу ключ."Она проводила нас до гаража, открыла его, показала нам где там и что и ушла.

Мы закрыли за ней дверь и кинулись в объятия друг друга, ведь целый день мы мечтали только об этом. Мы были молодые, здоровые, неутомимые, поэтому очнулись только через два часа, да и то, только потому, что должна была придти Светка. Только тут мы рассмотрели этот гараж. Посреди него стояла машина, которая возила меня на мою свадьбу и блестела боками. А все остальное было сделано, как будто для нас. Огромный топчан с поролоновым матрацем, холодильник, телевизор, и даже туалет. В те времена, в квартирах у многих было хуже, чем в этом гараже. Нам не хотелось покидать этот райский уголок, и когда пришла Светка, мы выпросились у неё пожить до утра, она разрешила.

Это была волшебная ночь, не только потому что мы любили друг друга, но и потому что никто не мог нарушить эту гармонию. Мы были вдвоём до утра. Из гаража мы пошли на работу, вечером снова в гараж. Но ночевать мы там больше не оставались. Я ещё прекрасно помнила себя в роли обманутой жены, поэтому гнала Вовку домой. Нам хватало двух часов после работы. Подумать только, откидав по минимуму тонну шкур, а по максимуму, две с половиной тонны, я бодрая прыгала в кровать! Вот что любовь животворящая делает! Хотя точно знаю, что Вову я не любила, он мне очень нравился, но не более. Но каждый вечер мы ждали, как подарок судьбы.

Я не знаю, догадывалась Вовкина жена о нашей любви или нет, но я старалась, чтобы никаких слухов не возникло. Вовка со Светой жили в одном районе, где все знали друг друга. Хорошо, что гараж стоял в стороне на каком то болоте. Первый туда приходил Вовка, он быстрее ходил, а минут через двадцать прихрамывала я. Отказываться от такой маленькой радости мы не хотели, ни я, ни Вовка. Тем более мы понимали, что все это временно. В ноябре закончится забой, я уволюсь, и мне будет некогда бегать в Жилкино за любовью. А сейчас мы каждый вечер бежали в гараж предаваться плотским утехам, а через два часа, счастливые расходились по домам. С каждым днем нашего времени становилось все меньше и меньше.

Все закончилось немного раньше, чем мы рассчитывали. Нет, не потому что жена застукала Вовку с любовницей, нет, нас никто не продал, и Светка не забрала досрочно ключ от гаража. Вовкина жена просто убила Вовку. В субботу, при совместном времяпрепровождении, когда Вовка сидел на подоконнике в кухне, жена его взяла в руку нож и со всего маху загнала его Вовке в сердце, по самую рукоятку. А чтобы Вовка не выжил, она его, уже с ножом в груди, столкнула с четвёртого этажа, с окна, на котором он сидел. Вот и все. Вовке было 23 года.

Что я переживала в тот момент когда жена убила Вовку? Скорее всего я офигела от неожиданности и от множества вопросов. Зачем его было убивать? Ведь сейчас тебя посадят, и кому нужен твой семимесячный ребёнок? Я никогда не интересовалась тем, как Вовка живёт с женой, но где то в глубине души я понимала, что не очень. Ведь хоть и говорят, что на чужом несчастье счастья не построишь, но я считаю, что если у одного из супругов появился партнёр на стороне, то в семье нет никакого счастья, да и семьи уже нет.

Мне было не понятно, зачем убивать? А потом ещё и скинуть с высоты четвёртого этажа? Ты так его ненавидела? А зачем тогда с ним жила? Вообще это не было удивительным в том районе. Раз в год стабильно, жена убивала мужа в районе Жилкино. Знаете почему? Эти женщины работали в бойне. Они каждый день резали горла коровам и баранам, вскрывали туши, сверху донизу, это для них становилось обыденностью. Нож в руках, лужи крови вокруг, движения, которые превращают нож в орудие убийства, это для них просто их трудовые будни, работа.

Сколько лет было Вовиной жене? Так же как и мне, 21. Была ли она убийцей? Вряд ли. Сколько она проработала в бойне до декрета? Года, два, вполне хватило для того, чтобы профессионально нанести удар в сердце. И вот, сломана жизнь у трех человек, ради чего? Вернее у одного то жизнь просто отобрали, и это печально. Вот так я думала в то время, каких либо ярких эмоций у меня не было. Я не рыдала, не оплакивала Вову, не жалела себя. Я одеревенела еще под поездом, и тогда же перестала сопереживать чужому горю. Ведь все уже случилось, он мёртв, спасибо ему за то, что подарил мне столько ярких дней и вечеров.

До завершения моей работы на мясокомбинате, оставалось где то дней десять. Я прямо мечтала о последнем дне. Сильно давила обстановка, которая сложилась на мясухе в связи с убийством. Шло следствие, и все обсасывали и обгладывали эту ситуацию, смакуя детали чужой жизни. При жизни Вовку мало кто знал, а после смерти он стал героем. Хотя ничего героического в нем я не заметила. Мужик, как мужик, молодой, симпатичный, и это все, чем он запомнился.

Его жену превратили в исчадие ада. Люди, ей чуть больше двадцати лет, я уверена, что она не хотела этого делать. Или она была пьяна, или эмоции перли из ушей так, что она вообще ничего не сображала. Нет, я её не оправдываю, но я её понимаю, как женщина. Интересно, сколько бы раз я убила Генку, если бы я умела это делать? А она умела. Вот и убила. Следствие шло долго, почему то у следователей не складывалось картинка. Я не знаю, сколько присудили этой девочке, я к тому времени уволилась и жила в другом измерении.

Да и Вовку и любовь нашу бешеную я с тех пор не вспоминала. Но вот вспомнила, видимо так надо.

Все, трудотерапия на мясокомбинате была закончена. Это была реальная перезагрузка. Эти три с половиной месяца изменили меня. Я сама себе прописала боль, невероятные физические нагрузки, яркие эмоции влюблённости и шок от чужой смерти. Все это случилось за это время со мной. Как бы я равнодушно не относилась к смерти Вовки, но задуматься то она меня заставила. Я опять думала о том, почему люди уходят, а я остаюсь. Ведь он тоже совсем молодой, почему ушёл? Ведь его жена могла промахнуться, но ведь не промахнулась. А я мучаюсь, умираю под поездом, переживаю клинические смерти, пытаюсь добить себя сама, и все мимо? Я живу назло, вопреки, наперекор. Почему?

А физически я тоже изменилась. Я однозначно к своим костям нарастила мышцы, я в разы повысила свое мастерство ходьбы на протезе, теперь я умела ходить ещё и с утяжелением. Мозоли под протезом трансформировались и ушли, конечно изредка я что то то там натирала, но это случалось именно изредка. Кроме этого меня радовали мои пустые мозги. Работа, постоянная физическая боль и эмоциональные переживания, начисто освободили мою голову от того дерьма, которым она была заполнена после развода, это сильно облегчало моё существование.

Мой кошелёк, благодаря ударному труду, утяжелился на 1037 рублей, и деньги меня тоже очень радовали. Даже с учётом того, что в Иркутске в то время магазины были пустые, я мечтала о том, что я куплю на эти деньги. Жаль, что мы в то время не имели понятия о том, как можно жить, а то бы я уже тогда приступила к построению суперкомфортного пространства. Хотя моё пространство нельзя было назвать некомфортным или аскетичным. Как только я получила возможность зарабатывать деньги я изо всех сил создавала комфорт и уют в своей комнате.

Я по расписанию вернулась в институт. А так, как два месяца были пропущено, мне просто пришлось грызть гранит науки и в институте, и дома, и ночью. Но в тот момент мне это доставляло радость, я ещё была на подъёме, вокруг меня не было тех, кто вгонял меня в грусть и уныние. Да и вообще вокруг меня никого не было, кроме моего курса, почти целиком состоящего из мужчин. И моё окружение мне нравилось, они были ко мне внимательны, заботливы, и добры. Мы вместе учились, писали контрольные и курсовые, готовились к семинарам. Такие у нас тогда сложились отношения.

Институт очень расцвечивал мою жизнь не только тем, что рядом были настоящие мужчины, но и обучением. Было много предметов, о которых ещё полгода назад я и не догадывалась, поэтому мне приходилось вникать, искать литературу, расспрашивать однокурсников. А с учётом того, что я два месяца пропустила, мне приходилось догонять, сдавать пропущенную практику и зачёты, писать несданные рефераты и контрольные. Короче, меня засосала эта трясина, я прямо с удовольствием в неё погрузилась.

И надо признать, что этот бег по аудиториям, библиотекам, лабораториям очень отвлекал меня от единственной думы, которая мне совершенно не нравилась. Периодически я все таки думала о Вове, и пыталась понять, почему так случилось? Была ли я виновата в этом или это бы случилось и без моего участия? Мне было жаль этого молодого человека. Но мозгами я понимала, что думать об этом не стоит, и каждый раз прогоняла эти мысли. Опять же, это был просто интерес к ситуации, но интерес требовал ответа на многие вопросы. А ответов не было.

Надвигалась зимняя сессия и росло напряжение на курсе. Почему? Потому что надо было сдавать высшую математику. А высшая математика для моих однокурсников была чем то непостижимым. Мои однокурсники этот предмет никогда не знали, а потом ещё и забыли. Все алгоритмы, производные, синусы, косинусы, тангенсы, так перемешались в их головах, что достать оттуда что то определённое было просто невозможно. Да и вообще, я считаю, что если преподаватели хотят, чтобы их предмет знали, надо найти способ, как его донести.

Но доносить было уже поздно, экзамен был на носу, причём это был последний экзамен, после него пара зачётов и все. Тройки нужны были всем, и преподавателям тоже. Стоял вопрос, как сдать хотя бы на тройку, это же не история КПСС, где можно хотя бы просто нести белиберду, которую слышал по телевизору. Но хорошо знала высшую математику я. Во первых, я закончила математическую школу, а во вторых, я любила этот предмет, циферки меня завораживали и поглощали моё внимание полностью. Осталось придумать, как сделать так, чтобы мои знания помогли всем.

И мы придумали. Я должна была зайти первой, сдать экзамен, выйти, и потом в течение дальнейшего экзамена, в коридоре, решать билеты остальных тридцати человек, которые мне будут выносить из аудитории. Технология была простая, мои знания по высшей математике были отличными, поэтому план сработал. Опять же преподаватель прекрасно понимал, насколько сложно усвоить этот предмет на факультете, который изучает зверей. Поэтому особого контроля не было, и часов через пять все закончилось. А некоторые, особо одарённые, списав с моих шпаргалок, получили четвёрки, молодцы.

На этом экзамене сессия для нас закончилась. Занятий больше не было! И это надо было срочно отпраздновать. Не в подворотне, не в свободной аудитории, не в общаге, а обязательно в ресторане. Надо отметить, что мои сокурсники не были людьми, ограниченными в финансах. Параллельно учёбе они посещали охотничьи угодья, охотились, и что то добывали. А с учётом советской действительности, когда в магазинах нас встречали пустые полки, все шкуры, которые они добыли и выделали, раскупались ещё до подъезда к институту. В общем, у них в кармане всегда шелестело.

А вот проблема с рестораном была. В то время в городе было десять ресторанов, поэтому пытаться, что то найти день в день, можно было только кинув полтинник сверху. Кинуть полтинник сверху мои однокурсники могли, осталось узнать, кто возьмёт этот полтинник и сделает наш вечер. Это был тяжёлый поиск, искать пошли самые безбашенные. Им понадобилось дойти до шестого!!!!! ресторана, чтобы нашёлся тот, кто взял деньги. Но радовало то, что ресторан нашёлся, деньги взяли и уже накрывали столы.

В общем, в пять часов вечера мы заходили в ресторан"Алмаз", где нам у стеночки составили шесть столов и заставили эти столы разносолами. Я не знаю во сколько обошлось это изобилие моим однокурсникам, потому что я была приглашенным гостем. С меня не взяли не копейки, так меня благодарили за экзамен по высшей математике. Мне было очень приятно. А глядя на стол, было приятно вдвойне, чего там только не было, не смотря на 1983 год. Наконец то можно было расслабиться и забыться, что мы и сделали.

Время было, мы никуда не торопились. Не гнали рюмку за рюмкой, мы наслаждались обществом друг друга. Ещё две девочки, которые были на нашем курсе, на банкет не пошли, их не пустили мужья. А у меня не было мужа, и я наслаждалась обществом красивых мужчин, и мне это нравилось. За мной ухаживали все, вплоть до того, что провожали до туалета. Причём делали это так неназойливо, что я не стала отказываться. Когда мне ещё привалит такое счастье, быть сопровожденной в таулет мужчиной?? В общем, вечер удался, никто не напился лицом в салат, все были в приподнятом настроении и радовались хорошей компании.

А для меня ещё этот вечер стал открытием. Я поняла, что за мной ухаживает однокурсник. Я и раньше это подозревала, а в ресторане я в этом убедилась. Звали его Толя. Он сразу занял место рядом со мной, но это было ожидаемо. А за столом он реально окружил меня такой заботой и вниманием, что я даже не знала, как на это реагировать. Поэтому реагировала, как умела. Мне было приятно, что мне подают все, на что я обращаю внимание, выполняют мои желания, при любом движении стараются поддержать.

Видимо малая доза алкоголя сделала Толю смелее, а я реально убедилась в том, что я ему нравлюсь. Это было здорово. Ведь любой женщине нравится внимание со стороны мужчины. Не сказать, чтобы я стала сразу отвечать на его знаки внимания, но я стала к нему приглядываться. Я прямо за столом рассматривала его, стараясь понять, нравится мне этот человек, или нет. Ну надо сказать, что со мной он был очень обходительным, и это подкупало. Но для меня внешность тоже была важна, потому что намного приятней идти под ручку с красивым мужчиной, чем с Квазимодой. Это лично моё мнение, и я с ним 60 лет.

Так вот, я сидела за столом, и разглядывала Толю, оценивая его, как будущего кавалера. Он был хорош собой, не было изьянов в его внешности. Но кое что мне все таки не нравилось. Знаете что? Это усы и рост. У меня за всю жизнь, ту жизнь, не было ни одного усатого парня, и мне казалось, что усы мешают целоваться. А ещё он был невысокого роста. Сейчас объясню, насколько невысокого, потому что самой смешно. Я была 178, а он был сантиметра на 4 выше меня, значит 182, этого мало? Но он был плотного сложения, поэтому рост был не сильно виден. Если Гена и Вовка были какого то изящного сложения, и выглядели очень высокими, то Толин рост я осознавала только тогда, когда стояла рядом.

Мы просидели рядом четыре часа, я его не ограничивала в действиях. Он очень стеснялся, иногда путался в словах и действиях, поэтому коньяк ему очень помогал. И наконец то он дошёл до такой стадии смелости, что предложил меня проводить, слава богу. А то уж я думала, что все наше общение так и закончится за пьяным столом. Я конечно согласилась. Во первых, он мне нравился, а во вторых я надеялась на наше более близкое общение, ведь женщина, разбуженная во мне Генкой, никогда не дремала, особенно в присутствии мужчин.

Мы вышли на улицу и пошли по снежному городу. Вокруг было тихо и красиво, только наши шаги хрустели по снегу. Вокруг было так романтично, падал снег, горели редкие фонари. Я думала, что с его стороны последуют хоть какие то действия. Но он шёл рядом держал мою ладонь в своей и молчал. Если бы он сейчас пригласил меня к себе в гостиницу, а я точно знала, что он жил в тогда ещё не сгоревшей гостинице"Сибирь", я бы без вариантов согласилась.Но Толя поймал такси и отправил меня домой. Я, благодаря Геночке с его опытом, понимала, почему Анатолий поступил именно так. Он просто боялся, что я, такая сказочная фея, и откажу ему. А что будет дальше? Его надежды будут разбиты, а наши отношения закончатся так и не начавшись. Поэтому он делал то, что считал нужным, показывая мне, что он надёжный и заботливый, и что на него можно положиться. Я конечно все это оценила и записала на жёсткий диск, но в данный конкретный момент мне это не понравилось.

Почему? Да потому что я четыре часа просидела рядом с красивым мужиком, который оказывал мне знаки внимания, потом я ещё час гуляла с ним по тёмным улицам, и он гладил и сжимал мою горячую ладонь своей ладонью. Это все легло рюмок на пять коньяка, и если бы не установки советского социума, я бы сама пригласила его к себе, но было НИЗЗЯ.И теперь я ехала в такси к дому, и думала, что делать с моей женской сутью, которую Толя разбудил и бросил. Тем более, я ещё со смерти Вовы, не имела никаких отношений с мужчинами. Это было не заметно, пока меня давила учёба, а сегодня меня отпустило, и я была готова к любой оргии. И если бы таксист был помоложе, я бы к нему пристала. Но таксеру было лет пятьдесят пять, и у него было огромное пузо. И это пузо говорило мне о том, что он женщинам предпочитает жратву.

Я конечно, наверное, пишу сейчас стыдные вещи. Но ведь у меня изначально была задача, вывернуть себя наизнанку и рассказать о себе все, не только вам, но и себе. И если бы все, что я пишу происходило не в двадцатом веке, а в настоящее время, то считалось бы нормой, а тогда я не могла делать то, что я хочу открыто. Ведь тогда любовь признавалась только в том случае, если это была любовь к родине. А уж про плотскую любовь, я вообще молчу, это считалось грязью и позором, особенно если эта любовь была вне брака. А меня после пяти рюмок коньяка и Толиного внимания совсем не привлекал сон дома в холодной постели, я хотела жары.

Именно поэтому я вышла из такси и стояла посреди двора, думая, что лучше сделать, пойти домой и усыпить себя спиртным или найти приключений на свою женскую суть и проснуться завтра счастливой, а не с похмелья. Времени было часов одиннадцать вечера, и почти все жители советской страны уже спали. Но было одно окно, которое светилось, как будто специально для меня. Я не была уверена, что меня там ждут, но думать особо было некогда. Потому что я просчитывала мои действия на случай, если все таки это окно горело не для меня. Придётся идти к Ольге, у неё тоже горит окно, поэтому бежим.

Я взлетела на четвёртый этаж и нажала звонок. Дверь открылась моментально, как будто меня ждали. Крепкие руки обхватили меня и потащили в темноту квартиры. Мне стало так хорошо, что я не стала сопротивляться и орать:"Отпусти меня, я сама!". Свет зажегся после того, как закрылась дверь в комнату. Я не видела ничего, только глаза того, кто затащил меня в комнату. Серо — голубые глаза излучали такую радость, что мне показалось, что это бьёт фонтан. А потом раздался неуместный вопрос:"Ты ко мне?". Нет, мля, не к тебе, я просто мимо пролетала.Я расслабилась и купалась в этом взгляде. Как мне было хорошо и спокойно в тот момент, не передать словами. Я не знаю, сколько мы смотрели друг на друга, но отрываться от этого процесса не хотелось ни мне, ни ему. Но все в этой жизни заканчивается. Прервался и наш взгляд. Он снял с меня пальто, шапку, повешал в шкаф и сказал:"Ты располагайся, а я поесть принесу. Не шуми, мама Юля дома.". Не успела я сказать, что я не хочу есть, как серые глаза вышли из комнаты. Ну вот почему всем мужчинам надо было меня кормить? Я была такая худая?

Через две минуты совершенно беззвучно был накрыт стол. И этот стол был не хуже, чем в ресторане, потому что мама Юля работала в советской торговле. Теперь я все таки попыталась сказать, что не хочу есть. Но мои слова никто не слышал. Мне в рот ложились маленькие, аккуратно нарезанные кусочки разных вкусностей и фруктов. А глаза, те же радостные глаза, не отрываясь смотрели на меня, как будто старались рассмотреть то, что раньше не видели. Мне казалось, что этот взгляд видит все мои беды и горести, и сейчас все исправит и превратит в радость.

Изредка мне задавали вопросы, я не знаю зачем, то ли из-за вежливости, то ли тому, к кому я пришла было действительно интересно то, что он спрашивал. А вопросы были разные, про моё здоровье, про моего мужа, про мою маму, про мою учёбу. Он спрашивал, я отвечала. Я уже давно поела, положила голову на его плечо и просто ждала, когда он осмелился перейти к главному, тому, зачем я сюда пришла. Ведь нам было не 15, и оба мы понимали, с какого перепугу, я оказалась в чужой квартире. Но мы медлили, потому что……все равно были молодыми и неопытными.

Я познакомилась с ним, когда мне было семнадцать, а ему пятнадцать, он был младше меня на полтора года, малолетка. Он как будто сразу прилип ко мне. Если кто то хотел его в те времена найти, искали меня, он при любом раскладе был рядом. Звали его Дима, фамилию не буду писать, что то меня сдерживает. Был он высокий, статный красивый пацан, с пшеничными волосами, широкими плечами, в общем девки на него заглядывались толпами, а для меня он был малолетка и друг. Ну не воспринимала я его по другому. А как я могла его воспринимать по другому? Я была влюблена, и все вокруг были для меня не актуальны. Видела я в любой компании только одного. Это был Серёжа Баранов. Больше я ни о ком думать не могла. Я просыпалась, жила и засыпала с этим именем. Если искали меня, то я всегда была рядом с Серёгой, на улице, дома, в подъезде. Как относился ко мне Серёга, не знаю. До сих пор не знаю, хотя могу предположить. В любви он мне не признавался, но и от моего общества не бежал. И я всегда была рядом с ним, а Димка был рядом со мной.

В один прекрасный новый год, когда советские юноши и девушки собрались на квартире у того, чьи родители ушли в гости, случилось признание, Димино признание. Мы встретили бой курантов не шампанским, а водкой, потому что шампанского невозможно было достать, и после этого Димка признался мне в любви. Нет, он не сказал просто, как любит меня, он с придыханием рассказывал, что чувствует, когда смотрит на меня, когда держит меня за руку, когда звонит ко мне в дверь, а я слушала его тогда, и запомнила это так, что помню это больше сорока лет. Что я могла тогда ему ответить? Я любила Серёжу.

Жизнь шла, мы общались, он согласен был быть мне и другом и нянькой, и помощником. И как друг он мне нравился, а вот для отношений он не подходил, потому что малолетка. Он наблюдал за моими романами и ухажерами, и ждал. Потом он ушёл в армию, а я попала под поезд. Я знаю, что о моем поезде он узнал сразу, но не знаю, как он это перенёс. Мы встретились два дня назад в магазине, так я узнала, что он отслужил. Он подошёл ко мне первым и я в его глазах увидела готовность меня поддержать. Остального я не ждала. Его заломала моя травма и очень отпечаталась на его жизни, но об этом я узнаю позже, а сегодня я просто вспомнила о том, кто будет рад моему ночному визиту. Он видел во мне женщину со своих пятнадцати лет, и я почему то была уверена, что он меня не положит спать с мамой Юлей и не выгонит. В конце концов я просто могу к нему прижаться и проспать на мужском плече до утра, если конечно никто не занял это место, пока я выеживалась. Это меня тоже устроило бы больше, чем одинокая постель. Поэтому, когда я увидела, что светится окно в его комнате, я мигом решилась на поздний визит. И он оправдал мои ожидания.

Мы сидели на кровати, прижавшись друг к другу, перед нами стоял накрытый стол, время шло. Но ни он, не я, не могли решится на действия. То ли смелости не хватало, то ли боялись разрушить идиллию, которая нас накрыла. И мы просто сидели и молчали. Молчание нарушил он:"Слушай, может коньяку? А то так и умрем к утру от страха?"Напряжение ушло, мы рассмеялись, он ушёл за коньяком, а я стала расстилать постель. Он пришёл с бутылкой и крохотными рюмками, посмотрел на кровать, и все переделал. Он принёс ещё две подушки, расправил одеяло, и кровать превратилась в ложе. Потом он помог снять мне пиджак и я осталась в тоненькой блузке. В этот момент он взял меня за плечи, притянул к себе, и впился в мои губы. Это был самый длинный и самый запоминающийся поцелуй в моей жизни. Коньяк не понадобился, поцелуя хватило, дальше все произошло само собой. Мы никуда не торопились, старались запомнить объятия и поцелуи, обнимали и целовали друг друга за все те годы, которые я была дурой.

Проснулись мы под утро. Я потихоньку пошла в туалет и встретила маму Юлю. И мне показалась, что она с вечера знала, что пришла я. Мы поздоровалась, посидели на кухне, поговорили. Мы ведь давно знали друг друга, и никаких претензий друг к другу не имели. Димка устал ждать меня и пришёл на кухню, теперь мы сидели втроём, рассказывали анекдоты и смеялись, и это было замечательное утро. Потом была яичница, кофе, и мама Юля ушла на работу, на весь день, до девяти вечера. И это было наше время. Мы закрыли дверь на все замки, закрыли шторы, как будто дома никого не было, включили везде свет и начали. К вечеру в этой квартире не осталось места, на которое бы мы не обратили внимание. Мы пробовали все что могли, и везде, где могли. А так как лет нам было мало, а сил и желания много, мы даже не вспоминали о том, что надо есть. Мы были сыты эмоциями и прикосновениями, взглядами и поцелуями. В общем, очнулись мы только тогда, когда мама Юля начала открывать дверь.

Дверь была закрыта на пять замков и пока мама Юля их открыла, мы успели навести идеальный порядок во всей квартире и приготовить ужин. Мама Юля была рада нас видеть, и снова был прекрасный вечер, мы ели, травили анекдоты, смотрели телик. Лечь пришлось вовремя, так как маме Юле затра снова надо было на работу. А мы и не сопротивлялись, нам нравилось лежать вдвоём. Тем более это была последняя ночь. Завтра мне надо было сдать в библиотеку института последние учебники,а Димке надо было идти на работу, и я не была уверена в том, что у нас ещё будет такая возможность, полежать вместе.

Утром мы собирались, и не знали что сказать друг другу. Если бы Дима позвал меня замуж, я бы согласилась. Но я точно знала, что не позовёт. Почему? Да потому что все кто вокруг сразу озадачатся вопросом, а что двуногих не было? И мама Юля, которая держала лицо, понимая, что я только на ночь, совсем не будет его держать, это лицо, когда узнает, что её сын просто женился на мне. А Димка понимал, что у него не хватит сил это вынести, поэтому молчал и прятал глаза. А я не имела претензий, я была ему благодарна за то время, которое он провел со мной.

А вообще все кончилось не очень. С Димкой мы больше не пересекались в подобной ситуации. Мы жили в соседних домах, встречались, здоровались. В девяностых он крышевал рынок на котором я работала, и в связи с этим я была освобождена от всех налогов. Маму Юлю расстреляли в девяностых на работе, а Димка начал баловаться на@котой, и умер, когда ему было чуть чуть за тридцать, пережив маму Юлю на два или три года. Он так никогда и не женился, и не оставил после себя ни детей, ни внуков.

Димка догнал меня на улице, когда я уже сходила домой за книгами, взял у меня тяделую сумку, а другой рукой взял меня за руку и мы пошли к остановке. Шли мы почему то молча, нам нечего было сказать друг другу. Не удивительно, мы проговорили полночи. Говорили обо всем, о прошлом, о маме Юле, о моем поезде, о протезе, о том как изменились наши друзья, об его армии, кстати служил он в Афганистане, и о моем институте. Он проводил меня до остановки, помог сесть в автобус, о встречах мы не договаривались. Наверное мне было грустновато, но точно я не помню.

Доехала я до института минут за 10. Каково же было моё удивление, когда на автобусной остановке я увидела Толю, он встречал меня. Честно говоря, я обрадовалась, он отвлекал меня от мыслей о Димке. Мы вместе дошли до института, вместе посетили библиотеку, и решили сегодня вместе пообедать,для этого отправились в кафешку на автовокзале. До нового года остались считанные дни, все задачи прошлого года были решены, поэтому мы ели, болтали и наслаждались обществом друг друга.

Все прошло просто,Толя, как и вчера старался угадать мои желания. Конечно, если бы утром Димка хотя бы намекнул на вечернюю встречу, я бы полетела домой, готовиться, а он не намекал, поэтому я просто пошла с Толей в кино. Пошли мы в кинотеатр"Гигант", в большой зал, на места для поцелуев, хотя раньше такого понятия и не было. Какой шёл фильм, я не помню, потому что все два часа мы целовались, наконец то. Толя был очень внимательным, и относился ко мне реально с придыханием, поэтому его поцелуи казались воздушными, а обнимал он меня так, как будто боялся разбить хрустальную вазу.

А после кино мы пошли ужинать в ресторан"Арктика". Мы пили вино"Томянка", ели, и даже пару раз танцевали. Вечер прошёл замечательно. Мы вышли из ресторана часов в восемь. И снова пошли гулять. Мой партнёр был очень интересным собеседником, я слушала его, открыв рот, так интересно он рассказывал. Он был старше меня года на три, а три года в молодости, это целая вечность, поэтому он мне казался взрослым и опытным. Мы опять прогуляли часа два и я поехала домой на такси. Но сегодня для меня это было ожидаемо. Так как сегодня я не прониклась Толиным вниманием, и не ожидала от него подвигов, я не пошла искать приключений, а пошла домой. Ну а ещё на приключения меня не тянуло, потому что на губах ещё не остыли Димкины поцелуи, и я ещё очень ярко помнила его объятья. И даже воспоминания об этих объятьях не хотелось портить чем попало. Я глянула на окна Димкиной квартиры, там было темно. Это меня сильно успокоило и я пошла домой спать. На столе лежала записка от мамы:"Уехала к Вальке Орловской, буду встречать Новый год с ними."

Глава вторая. Новый год приходит

Оставаться на новый год одной, было конечно не очень, но изменить я ничего не могла, поэтому решила лечь спать и о своём празднике подумать завтра. Я легла и думала о мужчинах. Ведь они были, но вели себя не так, как хотелось бы мне. Ведь сейчас, 28 декабря 1983 года я бы хотела не греть собственную кровать, а лежать в уже нагретой, в объятиях мужчины. А если сказать по простому, я все таки хотела замуж, а желающих женится на мне не было. Зато были желающие провести со мной вечер, провести со мной ночь, и не более. А может я себя просто накручиваю? Да и вообще, зачем мне замуж? Ведь я там уже была, еле унесла ноги.

А замуж мне надо было по трём причинам. Во первых, я хотела родить детей, много. Во вторых, прожив полгода без Генки, я понимала, что мне нужен мужчина, без близких отношений у меня начиналась ломка, как у наркомана. И в третьих, я все таки хотела, чтобы рядом было мужское плечо, для опоры. Можно конечно считать меня распущенной особой, но я оглянувшись назад так не считаю. Я просто была живым человеком со своими желаниями. Кто то любит поесть, кто то любит чистоту, кто то курит, а я любила мужские руки. Опять же, если бы я не вышла замуж за Генку, я наверное бы любила что нибудь другое.

Вставать я не торопилась, ещё с вечера я нарисовала себе план побед и подготовки к новому году, все это я могла победить за три-четыре часа, поэтому, проснувшись в 9 часов я нежилась в постели. Я до сих пор люблю это состояние, ещё не проснулась, но уже и не сплю, просто нахожусь в параллельной реальности, где никуда не надо торопиться, ничего не надо делать. Просто лежи с закрытыми глазами и наслаждайся моментом. Именно этим я и занималась этим зимним утром, и момент растянулся, я наконец то ни о чем не думала, и кайфовала.

Стук в дверь разрушил мои иллюзии. Подскочив с постели, и поскакав на одной ножке к двери, я сильно надеялась на то, что это Димка, мне очень хотелось, чтобы он пришёл. Я прижала глаз к глазку и увидела Генку. Здрасте, мордасти. Хотя почему бы и нет? Почти родной человек, мастер своего дела, денег у меня в доступе нет, значит своровать нечего. В кармане копеек тридцать, не обеднею. Пока я гоняла в голове свои мысли, у Генки закончилось терпение и он сказал за дверью:"Черненко, открывай, я знаю, что ты дома!".

Я изо всех сил строила из себя порядочную. Открыла дверь на цепочку и спросила:"Че надо? Вали отсюда.". Но Гена же уже пришёл сюда, поэтому гнать его было бесполезно. Да и зачем? Я же знала, что будет дальше, и в принципе, ничего против не имела, но дверь открывать не торопилась. Интересно зачем он припёрся сюда в такую рань? Ведь не ко мне же. А, к Оленьке! Видимо договаривались. Но у Ольги с утра что то не сложилось, и она его не пустила! Вот это облом! Бедный Генка, настроился, напомадился, трусы отутюжил, и все зря.

Я скинула цепочку. Генка зашёл, заглянул в комнату моей матери, никого не увидел и повеселел. Потом он повернулся к двери, закрыл её на два замка и на цепочку, взял меня на руки и понёс в кровать. Посадив меня на диван, он поставил на кресло какую то сувенирную сумку и сказал:"Это тебе". Ух ты, интересно, что там? Второй раз в жизни что то принёс. Ладно, потом посмотрю. Генка интересней. Как здорово, не знаю, какие лекарства подействовали, но я теперь не испытывала к этому чуваку ровным счётом ничего. Душа не рвался и не плакала.

Сцука, как же он был хорош собой, даже с учётом того, что я про этого гада все знала. Он ходил по комнате, снимал свитер, рубашку, а я сидела на кровати, любовалась им, и думала:"Ну вот что в нем есть такое, что женщины не могут перед ним устоять? Вот припёрся он ко мне, просто прошёл в мою комнату и просто раздевается, ему даже в голову не придёт, что я откажу.". Генка,видимо прочитал мои мысли, посмотрел на меня, растянуть губы в своей волшебной улыбке, показав свои тридцать два белоснежных и сказал:"Что смотришь? Медленно раздеваюсь?"

Ну вот не козёл ли? Ведь он не раздевался, он показывал себя. Посмотри, как я хорош, разве я не заслуживаю твоего внимания? Как можно мне отказать? Ты же знаешь, что я выполню любые твои желания? Я улыбаюсь тебе, видишь, какая у меня улыбка? А посмотри на мой торс, на мои руки, сейчас этими руками я буду обнимать тебя. Ты помнишь, как я умею обнимать? Сейчас я тебе напомню! И вот, снимая с своего красивого тела все лишнее, он ходил от окна к двери и обратно, он прекрасно знал, как это действует на меня. Мы провели вместе с Генкой двое суток. Но я догадываюсь, что ему было просто некуда идти в эти два дня, так сложилось. Прожив с ним какое то время, я знала его приоритеты. Я для него была сильно молодой и неопытной, даже с учётом того, что он сам обучил меня всему, и я все делала, опираясь на его науку. Я ещё была сильно сдержанной и стеснялась. А Генке нужно было безумство чувств и отсутствие всяких границ. А ещё ему нужно было, чтобы его боготворили а я, увы, этого делать не могла, потому что он не был для меня Богом.

В перерывах между, он помогал мне убираться. И вообще, если не воспринимать эту мразь, как мужа, он был даже очень ничего. Ведь даже такую скучную работу, как уборка, и мытье пола, этот товарищ превращал в любовную игру. И не важно, что за день мы перевернули несколько вёдер с водой, несколько раз подскользнулись и упали на мокром полу, день сверкал всеми оттенками радуги. Я ни о чем не думала, жила, как сейчас говорят в моменте и мне это очень нравилось. К вечеру квартира блестела, висели свежие шторы, и на диване лежало новое, красивое, яркое постельное белье. Но у меня не было больше сил, я упала и заснула.

Но никто мне не обещал, что я буду спать, сколько мне захочется, он дал мне на сон строго шесть часов. А потом начал меня будить, а будить он умел. Второй день общения с Генкой начался в 5 часов утра, и он был каким то бешеным, не Генка, а день. Я получила в кровать и кофе и завтрак, чего ещё могла желать девочка, которая ещё недавно думала о том, что ей плохо спать в холодной постели. Постель не только согрели, там развели костёр. Костёр конечно скоро погаснет, я точно это знаю, но этим и хорошо это общение, никто никого не идеализирует.

Из кровати мы вылезли часов в десять не отдохнувшие, а утомлённые, и я стала потихоньку намекать Генке, что пора и честь знать. Но намекать не надо было, он сразу на мои намёки отреагировал и сказал о том, что к вечеру уйдёт. Слава богу, а то я реально умру в койке. Генка предложил мне опять свою помощь и мы пошли варить картошку, яйца, кальмаров, и другую дребедень, из которой я собиралась делать салаты. Потом мы чистили все это, и опять Генка не смог удержаться и все это превратил в оргию. А я не сопротивлялась, не известно, когда в следующий раз найдётся желающий греть мою постель.

А потом он убирал бардак после оргии. А я сидела на кухонном столе, наблюдала за ним и думала. Думала о том, как устроена жизнь. Ведь этот чувак, который сейчас моет картошку и собирает очистки с полу, по жизни ничего не умеет, только любить женщин. Зато не одна женщина, которой повезло с ним быть, не забудет его никогда. И все, больше он не для чего не годен. Жить с ним невозможно, работать он не хочет, да ещё и вечно пьяный. Кстати, надо отметить, что два дня со мной он провел на трезвую голову голову, видимо денег не было вообще. Вот для чего создан этот мужик? Только для этого?

Ну как всегда после Генкиной уборки кухня блестела, за окном спустились сумерки, и я ждала, пока он уйдёт. А Геннадий не торопясь собирался. Осмотрел свою одежду, прошёлся по ней щеточкой, кое что погладил, а я в очередной раз наблюдала за ним и удивлялась. Ведь, мля, если не знаешь его близко, то в жизни не подумаешь, что он редиска. Ну, слава богу, он оделся, причесался, поправил платочек в кармане, ремень, воротник, и отправился к выходу. Я скакала за ним на одной ножке, чтобы закрыть дверь.

Мы подошли к двери, и смотрели в зеркало которое на ней висело. В нем отражался красивый, хорошо одетый мужчина и девочка на одной ноге, в ночнушке с мокрым подолом, которая держалась за плечо мужчины, чтобы не упасть. Люстра была сзади и просвечивала ночнушку насквозь. Короче я стояла у зеркала, как будто на мне ничего не было, и мои очертания были очень даже ничего. Генка думал так же, как я. Но я на себя любовалась, а он просто повалил меня на кресло в коридоре.

Ну ни придурок ли? У меня просто начался истерический смех. Сколько же можно то? Ты же на свиданку идёшь, побереги силы! Я смеялась, а Генка продолжал свое дело. Ну и это же был Генка, смех мой сошёл на нет, и все закончилось, как всегда, фейверком. Дело было за фигнёй, Генка слегка потрепался и помялся. Но меня это уже не касалось, он наконец то ушёл, я закрыла за ним дверь и пошла отдыхать от бешеной любви.

Я почти сразу уснула, как убитая. Сон был глубоким и долгим. Проснулась я в 10 часов, а встала в 12. А куда торопиться? Сейчас накрою стол, накрошу салаты, приму ванну, причешусь, накрашусь, и схожу в магазин за соком. А сейчас, вперёд. Я не стала одеваться, наконец то надела протез, и пошла в ночнухе делать хозяйственные дела. Настроение у меня было хорошее, а каким быть, этому настроению? Вечером будет предвкушение праздника, а сейчас руки заняты, а голова работает.

А о чем я думала в то утро? Как ни странно, я думала о хорошем. Я вспоминала о прошедших днях, и они мне нравились. Конечно, со стороны я просто выглядела девушкой с низкой социальной ответственностью, но об этом никто не знал, кроме меня и мамы Юли. И опять же, что мне было делать, если мне это нравилось? Если бы я была замужем, то это выглядело бы как то корректно, но в жены меня никто не хотел брать, поэтому приходилось изворачиваться, и хорошо, что это получалось почти корректно. Но видимо Боженька знал о моих проблемах, поэтому мне и послал перед новым годом таких классных парней.

Ну надо признаться честно, Генка был, как мужчина лучше, чем Димка. Но с Димкой было больше эмоций, поэтому выносило меня на орбиту одинаково и с тем и с другим, и я, безусловно, была им очень благодарна за время, которое они посвятили мне. Генка конечно был старше Димки на 10 лет, поэтому и мастерства у него больше. Но к Генке я относилась, как к машине, а к Димке, с теплом и доверием. В общем, я вспомнила их сегодня, 31 декабря с благодарностью, они её заслужили, мальчики мои.

Душа моя пела, руки что то делали, поэтому через три часа все было готово, и я пошла готовить себя к встрече Нового года. Конечно обидно было встречать Новый год в одиночестве, но не смертельно. И я решила, что если уж меня сильно накроет тоска, пойду к своим противным соседям. Я нагрела воды, налила ванну, и теперь лежала, и давала своему телу возможность расслабится, погреться, и смывала всю грязь прошлого года. Хотя была ли это грязь? Спорный вопрос.

Я отмылась, высохла, уложила на голове свои красивые волосы, и стояла перед открытым шифоньером, думая, что одеть. В те времена я очень любила хорошую и дорогую одежду,и она была у меня в достатке. Ещё час мне понадобился на то, чтобы одеться и накраситься. Я пришла рассмотреть себя получше к зеркалу в коридоре, и это зеркало опять меня рассмешило воспоминаниями о вчерашнем. В общем, отражением я осталась довольна, из меня получилась красотка, я стояла и любовалась собой.

Часы показывали семь часов вечера, и я решила пойти в родной магазин за соком. Спиртное у меня было, а сок я решила купить в последний вечер. Я взяла с собой авоську, помните, были такие сетчатые мешки с ручками, и отправилась за покупками. Сок был трех сортов, яблочный, виноградный и абрикосовый. Яблочный я не любила, поэтому виноградный и абрикосовый. Я подала деньги, мне подали две трехлитровые банки. Я разложили сетку на прилавке, и пыталась поставить банки так, чтобы я их без происшествий донесла до дома.

В этот момент мой взгляд упёрся в круг света перед магазином. В один момент все изменилось. Сердце подпрыгнуло к горлу, руки, ноги затряслись, дыхание участилось. В магазин шёл мужчина моей мечты, Серёжа Баранов. Господи, зачем, ведь так все хорошо начиналось! Я стала тщательней упаковывать свои банки, стараясь не обращать внимания на то, что происходит вокруг. Мне надо было потихоньку свалить из магазина и уйти домой. Но на сегодня это было не предусмотрено. Серёжа увидел меня через окно с улицы, и войдя в магазин, направился прямо ко мне, я видела это боковым зрением. Господи, дай мне сил и терпения!

В Серёгу я влюбилась в 15 лет, и все это время любила его безответно, до дрожи в коленках. Общение наше все эти годы было тесным и каждодневным, но как относится ко мне Серёга, я не знала. Каждый вечер мы шли гулять, если не было дома его отца, который работал посменно, ночевали тоже у Серёги, не подумайте ничего плохого, но назвать себя Серегиной девушкой, у меня почему то не поворачивается язык. Так мы и ходили парой, пару тройку лет, без всяких перспектив. Меня все устраивало, я хотела быть рядом с ним. Но интим в те годы, не приходил мне в голову, это была запретная тема. Можно было держаться за руку, целоваться, даже спать в обнимку в одной кровати, но дальше был запрет, а Серёга и не настаивал. Я всегда, почему то с самой юности считала, что близость, это пик отношений, а не инструмент манипуляции. Вот советская наивная дура! Опять же и замуж я в свои 17, 18, 19 не хотела, поэтому вообще не думала в ту сторону. Мне хорошо было с Серёгой, и идти рядом, и лежать рядом, и просто знать что он есть.

Я с ним рядом ходила, а кто то захотел не только ходить. После того, как мы закончили школу рядом с ним неожиданно появилась девочка Лариса. Я её до определённого времени даже всерьёз не воспринимала. Маленькая, толстенькая, с короткой шеей, без талии. Как её можно было сравнивать со мной? Рост 178, ноги 97, все на месте, фигура можно сказать идеальная, и в довесок шикарная шевелюра густых вьющихся волос. В общем, я смотрела на Лариску, и жалела её.

А Лариска времени зря не теряла. Пока я поступала в институт, она отодвинула меня со всех моих позиций. Теперь рядом с Серёгой была не я, а она, везде и всегда. Перехватить Серёгу одного было очень сложно. А я его и не пыталась перехватить, вокруг меня было столько ухажеров, что грустить было некогда, да и думать о Серёге тоже. Но когда я встречала его неожиданно, то мне хотелось кинуться к нему на грудь, прижаться, и целовать, целовать, целовать. Но это было неприлично. А для Лариски все было прилично, потому что она решила Серёгу на себе женить. Какие же мы наивные были в нашей советской юности! Мне казалось, что замуж надо выходить по большой и светлой любви, Серёга вообще ничего не думал о женитьбе, а Лариска приблизилась к Серёге для того, чтобы выйти замуж. Но мне то такое в голову не приходило, поэтому в те дни, когда я все таки приходила к Серёге, я терпела Лариску, как назойливую муху. А зря. У неё были на Серёгу огромные планы.

Серёга пришёл ко мне в гости, перед тем, как уйти в армию. Ну в те времена, это было, как здрасте. Мы сидели у меня в комнате, на диване, дурачились. А что с нас возьмёшь? Недоросли семнадцатилетние. И вдруг Серёга стал мне рассказывать о том, как у них с Ларисой случилась близость. Рассказывал как то пошло и вульгарно, без романтики. А что я чувствовала, когда это слушала? Отвращение. Никто не должен знать сокровенное. Ну для меня тогда это было сокровенным, ведь мне было 17 лет. А еще меня в этом рассказе напрягало то, что он просто словами делал из Лариски праститутку, а себя, таким героем-любовником. Да и вообще мне просто хотелось крикнуть:"Сережа как ты мог? Ведь я люблю тебя! Я столько лет была рядом, как так получилось то, что ты с ней?"

Через три месяца, Серёгу отпустили в увольнительную, для того, чтобы жениться. Лариска была беременна. Только в тот момент я поняла, что все, потеряла я Серёгу. Теперь он Ларискин, навсегда. Я ненавидела её, да и сейчас ненавижу. Нет не так, как в 17 лет, а осознанно, по взрослому. Нельзя лишать человека выбора, ради своих гнусных мечт. Нельзя манипулировать близостью и беременностью. Но в те времена это было сплошь и рядом. Вот так я и потеряла Серёгу.

А сейчас этот самый Серёга, до сих пор любимый до дрожи в коленках, приближался ко мне. А у меня, как всегда тряслись коленки и я не знала, что делать. А он, видимо знал, потому что уверенно шагал по направлению к прилавку, у которого стояла я со своими банками. Я упорно засовывала банки в сетку, и делала вид, что не вижу Серёгу, что так занята этими долбанными банками, что не вижу и не ощущаю, его, любимого, единственного, неповторимого. Скорей бы эти долбанные банки залезли в сетку, поздороваться с тем, кто приближается ко мне, и убежать из этого долбанного магазина! И надо же было припереться сюда именно в этот момент, ни раньше, ни позже!

Серёга, в отличие от меня, был спокоен и уверен в себе. Он по простому подошёл ко мне и поздоровался. Я сделала вид, что удивилась и ответила на его приветствие. И вот в этот миг ушла кондрашка и пришло спокойствие. Рядом просто стоял Серёга Баранов, держал меня за руку, а мне было так хорошо и комфортно, как будто я стояла у ворот в рай. Он помог мне сложить банки в сетку, купил две бутылки болгарского крепленого вина, взял мою сетку и пошёл проводить меня до дома, чтобы я не разбила банки. Так в тот момент думала я.

Серёга же думал по другому. Он просто шёл ко мне в гости, купив для храбрости винишко. Я это поняла тогда, когда он зашёл ко мне в квартиру и закрыл за собой дверь. Ни фига се сюрприз! И что дальше? А дальше он разделся, разулся, помог раздется мне и понёс все наши покупки на кухню, ведь он прекрасно ориентировался в этой квартире с пятнадцати лет. А я стояла в коридоре ошарашенная, и не знала, как дальше себя вести в сложившейся ситуации. Я же прекрасно понимала, зачем он сюда пришёл.

Пока я осознавала в коридоре то, что со мной происходит, и в кого я медленно превращаюсь, Серёга закрыл наглухо шторы, ведь я же жила на первом этаже, и накрывал в кухне стол. Силы реально меня покинули. Благо в коридоре стояло кресло, и я просто в него рухнула. Если бы кто мне сказал три дня назад, что у меня будет такая насыщенная личная жизнь, я бы не поверила. А здесь и сейчас я сидела в кресле и думала о том, что я ещё помню поцелуи Димки, прикосновения Генки, а на кухне уже Серёга, я была в шоке от своего поведения.

А в принципе, что я делала плохого? Так и хотелось закричать, как Светличная в известном фильме:"Не виноватая я! Он сам пришёл!". Но кричи, не кричи, Серёга уже здесь, и выгонять я его не собираюсь. Опять же можно вспомнить мою бывшую подружку Лариску, она с шестнадцати лет меняла мужиков, как перчатки, и всегда оправдывала себя тем, что она никого не насиловала, сами хотели, а грехи можно отмолить. Я сильно сомневалась в том, что я нагрешила. Ведь когда грешишь должно быть плохо, а мне было хорошо. Со всеми, и с Димкой, и с Генкой, а Серёгу я люблю.

Тут меня от самобичевания отвлек Серёга. Он, такой шустрый, пока я занималась самокопанием, накрыл стол, и пришёл пригласить за этот стол меня. Он присел передо мной на корточки, взял мои руки и стал целовать мои ладони. Серёга, мать твою, ты зачем это делаешь? Я и так держусь из последних сил! Я даже не мечтала о том, что мне привалит такое счастье! А тут, за несколько часов до нового года, я смотрю в твои любимые глаза, подставляю ладони твоим поцелуями и понимаю, что в данный момент нет на свете ни одной женщины счастливей меня.

Конец ознакомительного фрагмента.