Танго с призраком. Милонгеро

Галина Гончарова, 2022

Танец. Танец с жизнью или со смертью? Один неудачный шаг, один неправильный выбор… как получается, что от тебя зависят столь многие? Дядя, тетя, кузины – когда они стали твоей семьей? Когда призрак стал тебе ближе брата? Когда ты успела полюбить этот город на берегу моря и его жителей? Мужчины… один или другой? Кого выбрать? Кого предпочесть? Того, кто рядом, не требуя за это ни награды, ни даже взгляда? Или того, которого любишь? Но можно ли любить обманщика? Может ли вообще любить некромант? Или это лишь иллюзия? Как сложно сделать выбор, который может определить всю твою судьбу. Рисковать жизнью намного проще. И Антония рискует раз за разом, чтобы остались живы дорогие ей люди. Танец с жизнью – или со смертью? С призраком или с демоном? Выбирать только ей. А потому – маэстро, музыку!

Глава 3

Утро началось с трезвона в дверь.

Серхио Вальдес, который отлично знал, где ночует приятель, едва не ногами в дверь колотил. А уж колокольчик тряс так, словно тот ему денег был должен и двадцать лет не отдавал.

— Р-риалон!!! Откр-рывай!!!

Ждать пришлось недолго. Эрнесто открыл дверь, как и был. В полурасстегнутой рубашке и брюках, в туфлях на босу ногу, растрепанный и заспанный. А нечего вот с призраками за полночь засиживаться.

— Вальдес, какого демона?!

— Военно-морского, — огрызнулся Серхио. — У нас убийство! Опять та тварь!

— Одеваюсь, — отозвался Риалон и исчез за дверью.

Серхио вошел в магазин, огляделся…

Определенно, новая хозяйка пошла магазинчику на пользу. Он как-то встряхнулся, посвежел, заблестело все, что могло блестеть, появились цветы в стратегически важных точках, с окон исчезли жуткие темные шторы и легкие занавески из белого тюля с вкраплениями разноцветных полос радовали глаз.

Не слишком ярко, нет. Это солидное заведение. Но и ничего мрачного. Хочется присесть, выпить чашечку кофе… Серхио не стал противиться своему желанию и отправился на кухню.

К моменту выхода из спальни уже одетого Эрнесто Риалона Серхио успел сварить напиток потрясающей крепости и даже разлить по чашкам.

Трем.

— Не понял?

— Полагаю, сеньор Вальдес намекает на мое присутствие?

Тони, уже одетая, спускалась по лестнице. Ей обо всем поведал призрак. Сам Рейнальдо появляться не стал, но слушать и слышать ему никто не запрещал. Вот и результат.

— Я не намекаю, — Серхио даже оскорбился. — Я почти прямо говорю. Кстати, ритана, вам сахар в кофе класть?

— Вот, и вежливость с утра не к добру, — кивнула Тони. — И сливки лить.

Серхио фыркнул и двумя движениями руки разбавил кофе почти наполовину сливками, щедро добавив пару ложек сахара.

— На здоровье.

— Тони, ты себя достаточно хорошо чувствуешь?

— Вполне, — успокоила девушка Эрнесто. — Я справлюсь.

— Там не самое лучшее место для девушки. Но я постараюсь все устроить, — честно сознался Вальдес. — Едем?

Тони фыркнула нечто нечленораздельное. Она как раз сунула в рот апельсиновую мармеладку и пыталась ее быстро прожевать. Едем, конечно! Но дайте девушке с утра хоть какое-то хорошее впечатление! Или хоть что-то сладенькое дайте!

Мужчины переглянулись и смягчились. Эрнесто подвинул коробку с мармеладом поближе к Тони.

— Время еще есть. Трупы никуда не убегут.

— Да, тан Риалон до них пока еще не добрался.

Тони посмотрела на мужчин, которые обменивались шутками, и сунула в рот еще одну мармеладину. Кислинка апельсина, легкий привкус корицы, сладость сахара…

Уммм!

И большой глоток кофе! Вот что еще надо для счастья?

* * *

Место преступления, торговый зал ювелирного магазина, радовало глаз пустыми витринами и брызгами крови. Сам труп охранника уже осматривал доктор.

Эрнесто устроил Тони на диванчике для посетителей, невежливо согнав оттуда управляющего, прошел в соседнюю комнату и взглянул на труп.

— Определенно. Оно.

След на горле был весьма характерным. Такое он уже не раз видел, можно и не напрягаться. И душу не вызывать. Дать Тони что-то из вещей охранника, и пусть посмотрит. Это Риалон и сказал Серхио.

Вальдес и сам все отлично понимал. И уже снимал с охранника ремень с тяжелой медной пряжкой.

— Подойдет?

— Пусть Тони сама смотрит. Может, и подойдет…

Тони смотреть долго не стала. Она просто зажала ремень между ладонями, не обращая внимания на капельки засохшей крови, и уже через минуту побледнела. Глаза девушки закрылись, лицо неуловимо изменилось. То ли губы побелели так, что их даже видно не было, то ли заострились скулы, то ли сошлись к переносице тонкие черные брови — не понять. Может, и все сразу.

Но лицо девушки словно бы утратило все индивидуальные черты и стало похоже на гипсовую маску из тех, что крепят на фасадах здания. Не человек.

Слепок…

Эрнесто видел это не первый раз, но смотреть все равно было интересно. Тревожно тоже, но он уже понял, что Тони ничего не угрожает. А зрелище чужой смерти, переданное через вещь…

Неприятно, иногда страшно и жутко, но не смертельно.

Как он и предполагал, вскоре Тони открыла глаза, пару раз моргнула, возвращаясь в реальность, и заговорила.

В этот раз ей удалось рассмотреть монстра во всей его сомнительной «красе». И симбионта — тоже.

Конечно, путешествие по канализации Дальмехо не украсило, но было ли что там украшать?

Тони описывала все очень тщательно, художник, спешно приглашенный Серхио, зарисовывал пакость, дивясь и ужасаясь, но исключительно про себя. Эрнесто прогулялся до ближайшей лавочки и принес девушке кофе и булочки с корицей — подкрепиться. Тони успела даже съесть одну, остальные расхватала вечно голодная полиция.

Серхио как раз допрашивал управляющего, когда с улицы донесся крик:

— ПУСТИТЕ!!!

Отчаянный, безнадежный…

Может, и была жена Альберто такой безнадежной пилой.

Может, и ругалась она на мужа что ни день.

Но — любила. И когда он не пришел домой, решилась побежать к нему на работу, а там… да, услышав про смерть охранника, женщина потеряла всякий контроль.

И кто бы смог ее задержать?

Сеньора ураганом влетела в магазин, промчалась по кровавым следам и почти сразу же остановилась, наткнувшись на носилки. А на них из-под простыни выглядывали такие знакомые ботинки. Ботинки, которые она сама, лично, начистила кремом, отправляя мужа на работу…

— Аль… берто…

Грузное тело осело на пол. Врач, который только что закончил осматривать труп и разрешил уносить, хмыкнул и достал из чемодана нашатырный спирт.

Вскрыть, конечно, быстрее и проще, с его-то опытом, но можно и в чувство привести. А медикаменты первой необходимости у него с собой были. Мало ли кто. Мало ли что…

Тони посмотрела на Эрнесто.

— Не знаю… я точно тут еще нужна?

Серхио похлопал девушку по плечу.

— Тони, ты чудо. И всегда будешь нам нужна. Сейчас я все запишу в протокол, и ты свободна.

— Кстати, — вмешался Эрнесто. — Не забудь провести по ведомости как услуги приглашенного консультанта. Тони, не спорь. Лишние деньги лишними не бывают.

Тони и не собиралась.

— Я, наверное, прогуляюсь по рынку. Вдруг найдется что-то интересное?

— Составить тебе компанию?

Тони посмотрела на Эрнесто. Подумала.

— Да. Пожалуйста…

Тан Риалон улыбнулся.

Да, может, это и не любовь. Но когда любимый человек не отказывается от твоей помощи, твоего присутствия, твоего участия в своей жизни, это уже очень и очень много.

— Прошу вас, ритана.

— Благодарю вас, тан.

Серхио проводил выходящую пару задумчивым взглядом.

— Вот ведь… ходят друг напротив друга, а не видят ничего, ладно, дайте время!

И принялся за работу. Дел было еще по горло. Одна опись похищенного уже занимала порядка шести листов, и увеличивалась с каждой минутой. Надо ведь каждую побрякушку описать, каждую! А сколько их утащили?

Несколько сотен!

Сволочи, да лучше б ты и дальше просто убивал, гад! С трупом легче, чем с ограблением! А тут и то, и другое…

Ыыыыыыы!!!

* * *

— Тони, со мной говорил Рейнальдо.

Тони насторожилась.

— И что он сказал?

— Что нам нужно в гости к министру финансов. Кстати, сейчас он находится как раз в столице, интересное совпадение.

— Да? — девушка упорно смотрела в землю.

Эрнесто Риалон ее неплохо изучил и понимал, что Тони старается скрыть свои мысли и чувства. Даже от него.

Сейчас — прежде всего от него. Не доверяет? Не доверяет настолько, чтобы посвятить его во все. Обидно, но — увы.

Всему свое время. Эрнесто погладил девушку по руке, стараясь дать понять, что он не в претензии.

— Не могу сказать, что это будет просто. Но я могу получить приглашение.

— Приглашение — куда?

— К министру. На кофе.

Тони качнула головой.

— Мне это не поможет. Мне надо увидеться с ним и поговорить хотя бы пару минут. Наедине. А есть еще какие-то идеи?

— Пока нет. Но я обещаю решить этот вопрос.

— Спасибо, — Тони подняла голову и посмотрела в глаза Эрнесто. — Не обижайся, прошу тебя. Я не могу доверить никому этот секрет, потому что он принадлежит не мне. Вот и все.

— Я не обижаюсь, — заверил Эрнесто.

Врал, конечно. Но в данной ситуации это было лучшим выходом. Тони не прячется и старается ему доверять, насколько может. Остальное сделает только время.

* * *

— Шикарная добыча! Нам этого лет на пять хватит! А если в рост пустить, то, может, и дольше!

Эудженио хлопнул Дамиана по плечу.

Дальмехо покривился.

— Мы еще в столице.

— Так дай время! Выберемся… может, еще один магазин попробовать так же тряхнуть?

Дамиан особенно не колебался.

— Можно. Но я боюсь, что мне станет плохо.

— Добыть тебе еще девчонку? Или парочку?

Чужие жизни для Дженио были не ценнее грязи под ногами. Кстати, может, Дамиану старшую Аракон подсунуть? Как его эта дура достала! До печенок! Своей любовью, ревностью, стервозностью, избалованностью… убил бы! И порадовался!

Дальмехо качнул головой.

— Это неплохо. Но… мне нужен некромант.

— Некромант? — напрягся Дженио.

Дальмехо кивнул.

— Я знаю, некромант может помочь… в моем случае. Но сам понимаешь…

Эудженио понимал.

Некромантов на свете мало. И взгляд на вещи у них достаточно своеобразный. К примеру, он может решить, что убить — это тоже помочь. И Дамиану, и себе, опять же, препарировать потом можно интересную тушку.

Рисковать не хотелось.

А потом Дженио осенило.

— Слушай! Я знаю, как нам убить двух зайцев!

— То есть?

— Тебе такая фамилия — Лассара — не знакома?

Вот уж чего он не ожидал, так это почти змеиного шипения.

— Ласссара?! Здессссь?!

— Ну… да, — кивнул Дженио, понимая, что есть какая-то информация, которой он не владеет. А стоило бы. — Антония Даэлис Лассара. Последняя из рода.

— Она…

Казалось бы, нельзя прошипеть слово без единой шипящей. Но Дамиан с этим успешно справился.

— Вы знакомы?

— Я слышал о ней. Мой… господин… делал ей предложение.

— ЧТО?!

— Она непроявленный маг, но сила у нее в крови. Господин хотел детей с силой Лассара.

Дженио аж головой помотал.

— Погоди… давай я буду задавать вопросы, а ты ответь, ладно?

Дамиан молча кивнул. Если этот человек знает Лассара… это многое меняло.

В обмен на Лассара он может поторговаться даже с господином. Ее жизнь за его свободу. Саму Лассара за его изменение обратно… к примеру? Такого раньше не бывало, но ведь господин вполне… человечен на вид. Пусть и его так же переделают!

Пусть спрашивает, лишь бы помог.

— Я правильно понимаю, ты не один, вас много?

— Да.

— Есть и мужчины, и женщины? И вы можете размножаться?

— Не совсем. Наши женщины стерильны. А мужчины могут иметь детей, но далеко не от всех женщин. Только от некоторых. И рождение ребенка их чаще всего убивает.

— А как вы тогда…

— Это не столь важно.

— Ладно, — свернул вопрос о размножении Дженио, вспоминая, что его знакомый таким не родился, а стал. — Пропустим для ясности. Как я понимаю, размножаться вы можете от женщин, которые имеют способности. Хотя бы и латентные.

— Да. Не каждая может выносить такое дитя…

Дженио подумал, что и в постель с таким счастьем ляжет далеко не каждая. Разве что глаза-уши-рот завязать и к кровати привязать. Тогда еще может быть. Но оставил это мнение при себе.

— Хорошо. Ваш главный сделал предложение Антонии Лассара. А она что?

— Исчезла.

— Хм… умная девочка. Уехала, надо полагать, в столицу.

— Этого я точно не знаю. Я бежал примерно в это же время.

Эудженио кивнул еще раз.

— Твой… главнюк заинтересован в Антонии Лассара?

— Да!

Дальмехо волновался, симбионт шипел, открывая клыкастую пасть. Зрелище было отвратительным, но мешки с золотом грели душу Эудженио. Можно и потерпеть.

— Хочешь с ним поторговаться?

— Да.

— Что я получу за помощь?

Свое место в игре Дженио просчитывал четко. Без него Дальмехо не обойтись. Но и работать даром?

— Что ты хочешь?

— Денег…

— Я могу включить их в договор, — пожал плечами Дамиан. — Мы живем в море, золото там… его много. Корабли тонут часто.

Дженио сглотнул.

Воображение рисовало ему старинные клады, груды золота и драгоценностей… и это все могло стать ЕГО! За одну сопливую девчонку!

Стоит ли это риска?

Да он бы Лассара лично натер на терке! За такой-то куш!

— Давай обдумаем этот вопрос? Как поймать, где держать, чем кормить… кстати, и тебя тоже, чтобы ты раньше времени ее не сожрал…

— Потерплю, — криво оскалился Дамиан.

— А вдруг? Давай с тобой думать.

Дамиан не возражал. Это дело серьезное, действительно, не бежать же с бухты-барахты? Это ведь ЕГО жизнь! И его свобода…

Да, надо подготовиться.

* * *

Стоило Эрнесто уехать, как Рейнальдо возник рядом с Тони. Кашлянул.

— Тони, скажи, ты умеешь танцевать?

— Умею, — пожала плечами девушка. — А почему такой вопрос?

— Есть возможность подобраться к Джастину. Но… сложная.

— Подробности? — уточнила Тони.

Рейнальдо даже чуточку смутился.

— Понимаешь… он мужчина. И жену он не любит.

— И Гвин он тоже не любил.

— Я обдумал вопрос. Мы никогда не докажем, что он ее отравил, — вздохнул Рейнальдо. — Никогда… уже и кости истлели.

— А если ее призвать и допросить?

— Вряд ли получится. Опять же, это надо королевское дозволение… ты себе это как представляешь?

— Слабо, — согласилась Тони. — Законный путь для нас отпадает?

— Пока мы будем идти законным путем, тебя еще шесть раз убить успеют.

— И это верно. Так что ты предлагаешь?

— Каждую пятницу, — Рейнальдо чуточку смутился, все же говорить о таком с девушкой было ему непривычно, но призрак быстро взял себя в руки. Тони — это не Паула, она осведомлена об изнанке жизни. — Так вот, каждую пятницу он ходит в клуб для мужчин. Так и называется «Танго».

— Танго? Там танцуют?

— Тони, танго — танец страсти.

— Бордель?

— Практически. Но не совсем обычный. Для избранного круга людей.

Тони кивнула. Ну… тут все ясно, для высокопоставленных… это бывает.

— И что ты мне предлагаешь?

— У министра есть такая привычка. Он вызывает к себе девушку, та сначала для него танцует, а потом… ты поняла?

Тони поняла. И хищно улыбнулась.

— Станцевать я для него могу. А потом — не обещаю. Вопрос — как это организовать?

— О, с этим я могу помочь, — ответно улыбнулся Рейнальдо. — Разведка у тебя уже есть. А пятница — послезавтра.

— Что ты мне предлагаешь?

— Разумеется, найти костюм для танца. А как тебя провести внутрь и остальное — моя задача.

— Ты справишься? — усомнилась Тони.

Рейнальдо фыркнул.

— Я? Определенно, справлюсь. А если силой поделишься, вообще все будет отлично!

Тони кивнула.

— Сколько надо? Поделюсь.

Рейнальдо подумал и качнул головой.

— Не сейчас. Позднее. Кстати, как бы нам так устроить, чтобы ты не засветила свою силу?

Тони только фыркнула.

— О, это спокойно. А при чем тут моя сила?

— При том, Тони, что убивать его придется тебе. Я только призрак…

Тони хмыкнула.

— И еще раз — при чем тут моя сила?

— Некромантия, Тони, если заподозрят, что его убил некромант — тебе конец. И Риалон не спасет.

— Если есть яды, можно и не пользоваться силой.

— Яд? Отлично!

— Главное, подойти поближе, — вздохнула Тони. — Долорес меня надолго обеспечила, и мгновенного действия есть, и отсроченного…

— Вообще чудесно! Нам нужно мгновенного, ты понимаешь.

Тони кивнула.

— И еще кое-что… когда будут допрашивать тело… его ведь точно будут допрашивать.

— Уверена.

— Надо загримироваться. Чтобы он не опознал тебя.

Тони коварно улыбнулась.

— О, это — сколько угодно. Я даже знаю, под кого именно.

У нее появилась одна идея. Жестокая, честно говоря, идея. Но если выгорит, то убийцу министра и искать не станут.

— Тогда оставляю все это на твоей совести. И отправляюсь на разведку, — кивнул Рейнальдо.

Тони помахала ему рукой и решила завтра весь день посвятить закупкам.

Нужен грим. Хороший, профессиональный.

Нужен костюм для танцев. Развратный.

Нужен глухой плащ.

Нужно…

Сколько у нее есть денег? Сейчас будем разбираться…

* * *

Освальдо чувствовал себя… ужасно? Да, это очень подходящее слово.

Вот как так получается?

Все было хорошо, спокойно, уютно, потом умер дед — и все посыпалось, словно карточный домик, выстроенный ребенком! Родственники… это ж надо — сколько их понаехало!

И галдят, и шумят, и…

Похороны медленно, но верно превращались в птичий базар.

Но это Освальдо отлично бы пережил, тем более завещание в его пользу. А вот кое-что другое…

Сарита.

И слова деда…

Ла Муэрте против их затеи? Она не желает, чтобы Сарита умерла?

Казалось бы, какое дело богине до Сариты? Это даже не смешно… и в то же время — страшно?

Очень страшно.

Надо признавать очевидное. Если дед мертв, и мертв от своего проклятия, то, во-первых, Сарита жива. Во-вторых, она сейчас неизвестно где и неизвестно с кем. И какие там мысли вложат в ее голову — Творец ее знает. Даже у отъявленных идиоток могут найтись неплохие советчики. В-третьих, проклятие надо было снять.

Прийти к Ла Муэрте, предъявить непочитание, попросить… кто это мог сделать?

Вот на этой мысли Освальдо и залип.

Дураком он не был и отлично осознавал, что есть только один человек, который мог это сделать. И к которому могла броситься за помощью Сарита.

Тан Риалон.

Эрнесто, который был некогда в нее влюблен. И который достаточно благороден, чтобы помочь бывшей любви, даже в такой ситуации.

Особенно в такой ситуации!

Это бесило.

Он невольно способствовал свободе соперника. А тот помог Освальдо остаться женатым.

И где тут справедливость?

Да еще богиня разгневалась… Освальдо дураком не был и нарываться не собирался. Жить ему хотелось. То есть…

Сариту надо найти и поговорить с ней по-хорошему. Пусть скажет, что она хочет за развод.

Для этого он поговорит с Эрнесто, когда вернется в столицу. Наверное, через дней пять, не раньше. Пока разгонит всю эту нечисть, пока разберет бумаги деда, пока…

М-да. Проблема на проблеме.

А самое главное — Тони.

Освальдо готов был метаться по комнате только из-за этого. Молодая Лассара и так не слишком хорошо к нему относилась. А тут еще… вот!

Что она делает, пока он занят здесь?

Кто рядом с ней? Эрнесто? А ведь это вполне возможно…

Рассказал ли он Тони о Сарите?

Освальдо подумал и решил, что наверняка рассказал. Благородство Риалона тоже имело пределы. И что тогда?

Хм… тогда ему оставался только один вариант, чтобы получить понравившуюся женщину.

Свою, демоны все побери, женщину!

Да, СВОЮ! Что бы она сама ни думала по этому поводу!

И Освальдо принялся обдумывать план. План похищения.

* * *

Тони шла по развалам.

Барахолка кипела, бурлила, шумела и переливалась всеми красками радуги. Цвета, звуки, запахи…

Кого-то они оглушили бы.

Тони наслаждалась каждой минутой.

Вот книги, разложенные на лотке. Тони не смогла удержаться, да и кто бы смог? Подойти, провести чуткими пальцами по корешкам, пыльным, вытертым от старости… как пахнут книги?

Книги пахнут веками и мудростью.

А эти — еще и немного мышами. Серые разбойники тоже частенько приобщаются к мудрости, поэтому их очень сложно поймать в мышеловки.

Несколько минут, и она выбирает два томика в потрепанных обложках. Стоят они какие-то медяки, но Тони знает им настоящую цену.

Вот детские игрушки.

Как тут не остановиться? И не выбрать фарфоровую куклу? Такую грустную…

Никто и никогда не задумывается о старых куклах. А им тоже бывает горько.

Ими играли, пока они были нужны. А потом… потом их просто бросили.

И это ужасно обидно. Дети вырастают и забывают о куклах. Но куклы никогда не забывают своих маленьких хозяев. Может быть, эта кукла скоро обретет нового друга? И теплые руки, которым она будет очень нужна и дорога?

Тони не знала. Но вещи бывают разные.

Есть те, от которых тянет холодом. И к ним даже прикасаться не хочется.

А есть теплые, уютные, родные… кукла была из второй категории.

А вот и тряпки.

Вот тут уже у Тони заломило зубы, словно от ледяной воды. Одежду она выбирать не умела и не любила. Магазины, примерки, фасоны… чему не научили, то и не получается. Может, со временем она поймет, какое люди находят в этом удовольствие, а сейчас…

Сейчас…

Ой?

Это — искомое?

Вполне возможно. И Тони вгляделась в костюм, разложенный на простыне.

Платье было шикарным.

Темно-вишневый цвет, длинная пышная юбка, лиф, расшитый алыми цветами, легкие рукава, сделанные из прозрачного газа.

— Красиво.

— Смотрите, ритана. Но сразу говорю, дешево не отдам, — предупредила торговка.

— Почему? — не удивилась Тони. — Эта вещь с историей?

Она ничего такого не чувствовала, но вдруг? Торговка замялась.

— Не то чтобы… жила у меня одна девица. Плясунья, понимаешь… вот, сбежала, а денег не заплатила. Остается только ее вещички продавать, чтобы свое вернуть.

Тони коснулась рукава платья.

Легкая пышная ткань так и льнула к пальцам, обволакивала, шептала…

— Это платье я беру. Сколько?

— Двадцать песо.

— Вы к цене лишний нолик не приставляйте, — фыркнула Тони.

— Это смотря кому он лишний, — пожала плечами дородная тетка с красным лицом. Да, такая за свое все соки выжмет. — Ладно. Восемнадцать песо. И только из уважения к вам, ритана.

Тони качнула головой. Торг начался.

— Ладно. Один песо накину. Три монеты. Но только, чтобы вам свое вернуть…

Торговля на барахолке процесс вдохновенный. Можно орать, ругаться, топать ногами, но после заключения сделки, как правило, и продавец и покупатель остаются весьма довольны собой.

Вот и в этот раз.

Сошлись на восьми песо, что было весьма неплохой ценой, и Тони решила поинтересоваться дальше. Мало ли что?

— Это все, что от жилички осталось?

Платье она не слышала. Но подозревала, что все не просто так. Она бы такую вещь не оставила, это уж точно. Может, и незнакомая ей девушка тоже ушла не по своей воле…

— Да так… почти и ничего. Тряпки-побрякушки.

Тони внимательно проглядела оставленное.

Определенно, не по своей. Тоненькое, словно паутина, нижнее белье, несколько дорогих даже на вид платьев, два костюма для танца…

Вот и шкатулка.

Побрякушки, говорите? Тони открыла небольшой деревянный ларчик и провела рукой по дешевеньким украшениям. И даже не удивилась, когда одно из них отозвалось покалыванием в пальцах.

Жемчужинка на тонкой цепочке. Недорогая, даже дешевенькая, если бы не приятный розовый цвет. Тони знала уже от Риты, такие надевают девочкам на шею в бедной семье. Как талисман.

Чтобы море спасло и уберегло…

А сейчас цепочка разорвана. Жемчужинка держится на ней только потому, что два узелка не дают ей двигаться. Тони коснулась ее — и провалилась в небольшую комнатку.

— Зачем ты меня сюда позвала?

Мужчина стоит напротив, вглядывается в женщину, сдвинув брови. Где-то Тони уже его видела. Где-то…

Или нет?

Неважно, сейчас это неважно…

Губ женщины касается грустная улыбка.

— Раньше ты не брезговал сюда приходить.

— Ты забыла? Мы расстались.

— И ты готов так легко отказаться от нас? От нашего ребенка?

Женщина касается рукой живота. Мужчина недовольно кривится, впрочем, Тони тоже отлично видит — врет! Эта женщина врет.

Это не Гвинневер, которая действительно любила. У этой все рассчитано. Кстати, об этом говорит и ее гардероб. Даже кричит!

Вещей немного, но все изящные и подобраны с большим вкусом. У девушки большие запросы, и она собирается их удовлетворять за чужой счет. В частности, за счет этого мужчины.

Ну где же Тони его видела?

Где?!

— Мне плевать на этого ребенка. Разбирайся с ним сама, денег я тебе дал. Разберешься — приходи, но не раньше. Поняла?

Женщина грациозным движением опускается на колени, приникает к ногам мужчины.

— Я тебя люблю! Умоляю, позволь мне сохранить дитя нашей любви!

Мужчина пытается высвободиться из рук хищницы, которые оплели его, словно лианы. И душат, душат…

— Я все уже тебе сказал…

— Ты боишься жены? Она бесплодна, а я могу подарить тебе счастье!

Резкое движение — и мужчина все же вырывается на свободу. Рука его идет наотмашь. Нет, не потому, что ему хочется ударить. Просто — от отталкивает женщину от себя.

Она ему НЕ НУЖНА.

Ему приятно было развлечься, ему было легко и удобно, но строить с ней какие-то другие отношения? О, нет!

Для этого есть другие. Породистые, ухоженные, с отличным происхождением, да, как собаки или лошади… этот мужчина никогда не подберет на улице щенка и не пожалеет ломовую лошадь. Он просто не поймет, что и так тоже можно.

Для него чистота крови — мерило и точка отсчета.

Женщина пытается его удержать, и все получается как-то удивительно неловко.

Он теряет равновесие. Вскрикивает, падает… все бы обошлось. Если бы не вешалка. Такая надежная, тяжелая, с металлическим основанием и крючками в виде рогов… мужчина сам не понимает, как…

На пол падает уже его мертвое тело.

Женщина сидит на полу, на попе, с выражением то ли изумления, то ли злости на лице.

И медленно катится по полу жемчужинка, которая висела у нее между ключицами. Оборвалась, неудачно мужчина рукой махнул.

Вообще неудачный вечер.

Тони вынырнула из воспоминаний. Жемчужинка не показывала, что было дальше, но девушка и так это знала. Почему нет?

— Скажите, все побрякушки были в одном месте, а вот это вы нашли где-нибудь под столом?

— Под диваном. А вы откуда знаете, ритана?

— Порвано же, — показала цепочку Тони. — Значит, потеряли, валялась… а это ж талисман на счастье?

— Ну да. У меня тоже такой…

— Вот. Добровольно такое не оставляют, а потерять могли, — кивнула девушка.

Женщина свела к переносице густые черные брови и пожевала нижнюю губу.

— Думаете, ритана, случилось с жиличкой чего?

— Скорее всего, — кивнула Тони.

Что с ней могло случиться? О, что угодно! Она могла попасться, когда вытаскивала труп. Могла просто все бросить и сбежать. Могла… к примеру, если мужчина приехал не один, а с водителем… вот тогда ей точно пришлось бежать наспех. Потому и бросила большую часть вещей. И побрякушки… что поценнее она взяла с собой, а тут… серебро, перламутр, то, что стоит медяки на побережье.

Тони решила рассказать обо всем Эрнесто Риалону, а костюмы купила. Оба.

Зачем?

Да кто ж его знает! Захотелось…

И жемчужинку получила в довесок. Тоже захотелось.

* * *

Рейнальдо покупку одобрил.

Тони разложила ее в магазине на прилавке и принялась подкалывать булавками — прежняя владелица в некоторых местах была немножко объемнее. В груди, например. Надо сейчас сколоть, а потом хоть как-то, но прошить. Чуть-чуть, чтобы не болталось все, как у козы вымя. Не вату же подкладывать?

Выпадет еще, народ насмешит.

Тихонько звякнул колокольчик.

— Добрый день, ритана.

— Здравствуйте, сеньора.

Вошедшая женщина была удивительно хороша собой. Черные волосы уложены в сложную прическу, дорогое платье, черные глаза, точеное лицо…

Таким место не в ее магазинчике, а где-то в дорогих лавках на центральной улице.

И все же, все же…

— Я могу вам чем-то помочь? — дружелюбно спросила Тони.

— Не знаю, — честно ответила дама, прошлась по магазинчику, пожала плечами. — Не знаю. Говорят, у вас встречаются интересные вещички…

— Для вас? Для подарка? Для супруга? — подметила Тони обручальное кольцо.

Сеньора снова пожала плечами.

— Не знаю…

Тони задумчиво хмыкнула. Самый худший вид покупателя. Не знающий, чего изволит.

Все-то у дамы есть. А что ей нужно? Чего она хочет?

Не ясно даже ей самой.

Чего-то…

Дети? Судя по всему, дети у нее есть, но ими занимаются служанки. А что остается делать сеньоре? Ухаживать за собой?

Ходить в гости?

Гулять по театрам и балам?

Да, многих это устраивает. Но не эту даму, нет… слишком сильная и цельная у нее натура. Такие любят от души и ненавидят до боли. Такие не готовы всю жизнь прожить певчей птичкой на ветке… даже не на свободе, нет. В клетке…

Она так не сможет. Вот и остается — ездить по магазинам, что-то искать, или искать себя… она сама пока не знает.

Тони улыбнулась.

— Кажется, у меня есть то, что вам нужно.

— Неужели?

Девушка пожала плечами.

— Для дамы с вашим вкусом, вашим изяществом — несомненно. Пройдемте, прошу вас…

Старый станок.

Не ткацкий, нет. Удобная распорка, на которой покоится круглая подушка, аккуратно приколотый на ней сколок, даже уже начатый, тихо побрякивающие коклюшки…

— Что это?

— А вот это — папка. Поглядите, пожалуйста.

Тони протянула женщине сколки, но папка повисла в воздухе.

— Откуда вы знаете, что я плела кружева?

— Я не знаю. Просто у вас такое… одухотворенное лицо. Мне показалось, что это вам подойдет… не вязание или вышивка, они банальны, а именно кружевоплетение.

Тони лично ни вязать, ни вышивать, ни кружева плести не умела, и никакое умение ни лишним, ни банальным не считала, но чувствовала, что именно надо сказать этой милой и грустной женщине, которая пытается найти хоть какое-то дело в своей жизни.

Женщина кивнула. Уселась на банкетку рядом с подушкой, ласково провела пальцами по коклюшкам.

— Кому они принадлежали?

— Одной мастерице. Она больше не могла плести и продала все.

— Именно так?

— Именно так. Сказала, кого узор позовет, тому и владеть.

Мастерица, собственно, умерла, подушку продала ее семья, да и слова Тони придумала. Но здесь и сейчас ей казалось, что так — правильно. Вот именно так.

— Пожалуй… Сколько я вам должна?

Женщина все же приняла папку и теперь перебирала сколки. Что-то вызывало в ее глазах искры интереса, что-то явно откладывалось «на потом»…

Тони улыбнулась и назвала цену.

Кажется, она угадала. И в этот раз — угадала.

* * *

Эрнесто Риалон ласково коснулся ладонью отполированного человеческого черепа. Ночи он ждать не собирался, есть время — надо работать. Есть ритуалы, для которых важно и время, и место. Есть те, которые хоть ты на рассвете проводи. Вот у него сейчас был второй вариант, когда нужен только реквизит — и некромант.

И вот не надо! Приличные некроманты давно уже с лопатой по кладбищам не ходят и могилы не разоряют!

Анатомический театр и только анатомический театр!

И даже специальные разрешения на использование частей трупа.

Эрнесто надо было решить отложенную «на потом» задачу. Не хотелось, но надо, честно говоря.

Барбара.

Он еще женат — или уже нет? И что с его супругой? Она сбежала, или еще что-то произошло, или…

Надо бы, конечно, раньше этим заняться. Но будем честны, ритана Барбара в жизни тана Риалона была даже не на сотом месте. Где-то там, далеко, после хорошего кофе и удобных тапочек.

Шуршит что-то такое в доме — и пусть ее. Статус обеспечивает, опять же, попользоваться иногда можно. Да и сыну мать нужна…

М-да.

Лоб здоровый, скоро своих детей наделает… ладно!

Эрнесто понимал, что поступал по-свински. Или нет? Барбара получала, что хотела, он получал, что хотел. А с чувствами и эмоциями это не сюда, это в соседний вольер.

Это сейчас ему захотелось чего-то другого.

Мужчина поверил, что может быть счастлив, что его могут любить, что можно как-то иначе… когда от тебя не шарахаются, как праведник от демона, когда доверчиво прикасаются к руке, когда ищут защиты и помощи…

Да, нормальные человеческие отношения, которые раньше ему были просто недоступны. Вот и выбирал что попроще.

А сейчас… человек такое создание. Покажи палец, так он руку по плечо отгрызет и за ногами потянется. Хотелось большего.

А есть ли повод и возможности?

Итак, что же с Барбарой?

Череп, семь свечей, волосы…

Слов — и тех не требовалось, слова нужны для концентрации. А когда некромант привыкает работать со своей силой, когда она становится привычной и послушной частью его естества, тут и жестов-то не нужно. Одно движение ресниц.

И, повинуясь воле мага, загораются черные свечи. Холодным, синеватым пламенем.

Синеватое пламя светится в глазницах черепа, синеватым пламенем вспыхивают волоски… но Барбара не отзывается.

Душа не приходит.

Ритуал для мертвых не срабатывает. Тут одно из двух. Или она мертва прочно, так, что даже душа уничтожена (второй вариант — ушла на перерождение). Или она жива.

Попробуем ритуал для живых.

Вот уж определить, жив человек или мертв, может каждый некромант. Кто-то, с подходящей специализацией, и вовсе делает это одним движением руки. Просто холод чувствует.

Эрнесто так не мог. Он боевой некромант, ему сложнее. Потому…

Дагерротип. Из тех, которые сделал Лосано.

Свечи, зеркало, горстка могильной пыли. Сила, вложенная в заклинание.

И медленно, очень медленно, на листке бумаги с раскованной картинкой начинает формироваться из песка черный крест.

Стыдно сказать, но Эрнесто выдохнул даже с каким-то облегчением.

Мертва.

Стыдно, но радости было больше, чем грусти. Проверим второго?

Сначала ритуал с могильной пылью. Тут крест формируется практически мгновенно.

Потом ритуал с черепом.

И снова нет ответа?

Та-ак…

Эрнесто потер лоб. А интересно получается, правда? Что нужно сделать с двумя людьми, чтобы они не отозвались на призыв некроманта? Пра-авильно…

Другой некромант нужен.

Или что-то такое… вот как с жертвами этого, измененного. Но тут не проходит мамонт в дверь. Нет, никак не проходит.

Измененный в городе пока только глотки рвал. А записок он точно не писал. И таких инсценировок не устраивал.

Значит — некромант.

А кто у нас в городе? Опять правильно, опять молодец, Эрнесто.

Тан Карраско у нас в городе. Единственный, у кого хватило бы сил и умений. А вот желания… на кой демон Освальдо убивать Барбару? Да он, наоборот, о ней заботиться должен! Пылинки сдувать! Чтоб соперник не освободился.

Опять не лезет предположение ни туда, ни сюда.

Эрнесто подумал немного, а потом принял решение. И начал готовиться к более сложному ритуалу. Освальдо, конечно, профессионал. Но тут надо учитывать одну деталь. Эрнесто — практик. Практик, который работает каждый день, в самых свинских условиях, иногда вообще на голой силе. Практик, который привык хвататься за любые зацепки.

Освальдо во многом теоретик.

У него есть сила, есть знания, но вот такого опыта просто нет. Неоткуда его при дворе взять. А значит…

Чтобы не пришла душа, ее надо или уничтожить, или отправить на перерождение. И то и другое требует много сил. Оба действия оставляют свой отпечаток на ткани мира. Можно узнать, кто к этому причастен. Еще месяц будет можно. Недаром же — три дня, девять дней, сорок дней…

Но это намного сложнее. И своих сил придется вложить больше. И обратку получить можно. Не любит мир и таких действий, и когда во все это грязными лапами лезут… образно говоря, человеческие души — часть этого мира. Вырвал, уничтожил — это как царапнул.

Ранка хоть и крохотная, но болит! И вы в эту ранку пальцем лезете, мол, покажи, чем царапнули.

И?

Ответ себя ждать не заставит. То, что для мира даже не движение, а так… ерунда, для Эрнесто может оказаться и фатальным. Но выбора нет, делать надо.

Тан Риалон достал новые свечи, зеркало, дагерротипы, к которым наверняка прикасались и Барбара, и Лосано, добавил несколько капель крови Барбары и достал ритуальный нож.

Уверенно коснулся запястья.

Кожа послушно разошлась под напором тонкого лезвия, закапала кровь…

И Эрнесто полностью отдался потоку силы, позволяя унести его вдаль. Туда, где собираются души умерших. В сизую дымку, в которой нет ничего. И есть ли он сам? И свет, пронизывающий каждую частичку его души? Или это только кажется?

Туда, где… стоит женщина с зелеными глазами.

Женщина в черном.

Женщина с лицом-черепом.

Ла Муэрте.

Эрнесто даже понять не успел, что происходит, но уже упал на одно колено.

— Повелительница.

Ла Муэрте качнула головой.

— Ты зря сюда пришел. Уходи.

— Но…

— Ты правильно понял. Их нет в живых. Ты правильно догадался о виновнике. Но здесь и сейчас уходи.

— Но… почему?

И как так получилось у богини показать свое недовольство?

— Потому что, если ты выполнишь задуманное, ты будешь слабее котенка. А ты не можешь себе этого позволить — сейчас. Ты очень нужен моей девочке.

Эрнесто отлично понял, о ком идет речь.

— Я… нужен?

Хотя спрашивал он совсем о другом, на самом-то деле.

Нужен ли?

Получится ли?

И снова — как так выходит у женщин? Богиня не улыбнулась, но словно теплом от нее повеяло.

— Будь рядом. И не требуй ничего, все сложится само. И — правильно.

А в следующий миг Эрнесто осознал себя вновь сидящим за столом. То есть лежащим за столом.

Носом он уткнулся в зеркало, из носа шла кровь, и, кажется, серьезно…

Скатерть уже основательно намокла.

Тан Риалон зажал пальцами переносицу и направился в ванную комнату. Где плюнул на все и стащил с вешалки белейшее накрахмаленное полотенце…

Кровью изляпает?

Да и наплевать!

Демоны… хорошо ж его приложило! И это еще не в полную силу!

Но все сказанное богиней он преотлично помнил.

Освальдо? Что ж, спасибо тебе, друг, что так позаботился о моей личной жизни. Конечно, доказательств у меня нет, и в тюрьму тебя не посадишь. Но — не жалко! За такое — не жалко! Можешь оставаться на свободе!

Интересно, как это произошло? И как бесился Карраско, поняв, что именно натворил?

Впрочем, сейчас Эрнесто это интересовало меньше всего. Ему надо было привести себя в порядок и быть рядом с Тони. Но это он и так собирался делать.

Богиня, благодарю тебя за совет и помощь. И все исполню.

Демоны, да когда ж остановится эта кровь!!! И рубашку теперь только сжечь, и пиджак…

* * *

Сеньора Мендес подождала, пока мобиль остановится у дома, и кивнула водителю.

— Пабло, прошу тебя, занеси покупки в дом. Только осторожно.

— Да, сеньора. Куда их?

— В гостиную. Пока — в гостиную… хотя — нет! В мой салон!

У мужа был свой кабинет. А для себя сеньора Мендес оборудовала маленькую комнатку на первом этаже. Там она иногда сидела с книгой, там она вышивала, там она спасалась от всего…

Когда желание закричать становилось вовсе уж невыносимым.

Домашние знали, что там ее тревожить не надо.

Вот ведь… жизнь!

Когда любишь мужа! Когда обожаешь своих детей! Когда единственным темным пятном на картине является свекровь… ну да ладно! И она смирилась с Оливией. Но вот в чем проблема!

Оливия не смирилась со своей жизнью.

Такой красивой.

Бесцельной. Бесполезной. Размеренной и скучной.

А сегодня, когда коклюшки тихо застучали под ее пальцами… Ливи вдруг почувствовала себя… живой? Не полностью, но хотя бы на своем месте. И это было уже чудесно. Уже радовало…

Станок поместился в желтой комнате так, словно всегда там и стоял. Поблескивало полированное дерево подставки, мелодично побрякивали отполированные чужими пальцами коклюшки.

Ливи представляла, сколько надо было их перебирать, чтобы они заблестели, словно намасленные… а папка рядом?

Она оценила сколки! Плести по таким было одно удовольствие. И идеи… до чего же изящно получится! Даже не так.

Получится — восхитительно! Хотя и это слово не передает всех ее ощущений.

А может, сейчас и попробовать? Ну… хоть чуть-чуть?

Булавки тоже были, девушка в магазине продала ей целый короб со всяким добром. И булавки на специальной подушечке, которая крепится на запястье, и еще коклюшки, и нитки, и…

Вечером Оливия лежала рядом с мужем и довольно улыбалась.

Руки помнили.

Коклюшки уверенно заняли место в желтой комнате, а узор кружева за сегодня увеличился на три пальца.

Мало?

Сколько смогла. Но завтра Оливия еще поработает! Завтра ей не придется гадать, чем заниматься. И ах да! На чай к знакомой она тоже не пойдет! Как же ей надоели эти гусыни с их вечными сплетнями!

Завтра с утра она будет очень, очень занята. И от одной мысли о перекатывающихся в пальцах деревянных палочках на душе становилось теплее.

* * *

— Как самочувствие, сынок?

Эрнесто присел рядом с Амадо, коснулся похудевших пальцев.

— Так себе. Пап, что с мамой?

Дураком Амадо не был. Эрнесто и не стал ему лгать. Сын более-менее в порядке, а правду лучше сказать здесь и сейчас. В больнице. Тут хоть врачи помочь могут, а дома только некромант. Увы.

— Барбара мертва.

Амадо молчал.

Потом прикрыл глаза, из-под ресниц выкатилась слезинка. Эрнесто неловко погладил его по голове.

— Я не успел помочь.

— К-как? — едва справился с голосом Амадо. И все равно тот дрогнул.

— Ее убили. Не знаю, как именно, даже дух призвать не удалось.

— А кто?

— Я предполагаю. Но доказательств у меня нет.

— Имя?

Эрнесто качнул головой.

— Я обещаю тебе, что сам разберусь. И сам отомщу.

— Отец! — гнев прогнал даже горе.

— Нет, Амадо. Для тебя это может быть опасно.

— А для тебя?

Эрнесто усмехнулся. Были у него подозрения, были… если Ла Муэрте показалась, значит, не просто так. Она поможет.

— Для меня не настолько. А если ты боишься, что и я помру… оставлю я письмо. Получишь в случае моей смерти, тогда и узнаешь, кто и как. Или — не узнаешь.

Амадо передернуло.

— Не говори так…

Эрнесто только плечами пожал. А куда деваться? Для некроманта смерть — это даже не часть жизни. Это большая ее часть. И работа, и призвание, и сила, и знания. Отношение тоже другое.

— Я разговаривал с Паулиной Аракон, — решительно поменял он тему.

— И? — напрягся Амадо.

— Паула не хочет иметь с тобой ничего общего. Можешь радоваться.

Амадо довольно улыбнулся.

— И хорошо.

— Но визит ты им нанеси, как выздоровеешь. Понял?

Амадо кивнул. Все он понял.

— И кстати, можешь начать с больницы, — намекнул Эрнесто.

— То есть?

— Адан Аракон здесь. С супругой. Ритане Розалии стало плохо, у них дома беда. Ее опять госпитализировали. Вот, можешь прийти, хоть побеседовать.

— Я так и сделаю, — кивнул Амадо.

Ему иногда казалось, что раньше он жил в хрустальной вазе.

Все вокруг красивое, блестящее, гладкое, спокойное… а сейчас его мир разлетелся на осколочки. И надо собирать их воедино.

Во что?

Ну… тут уж как получится.

Можно — в мешочек и в мусор. А можно взять, к примеру, полотно, намазать клеем, да и собрать на нем картину из стекла? Выбор только за Амадо. Но он еще сам не знал, чего хочет. И Эрнесто давал ему время освоиться, успокоиться, найти в себе силы жить дальше…

Всё еще будет.

А каким будет это самое загадочное всё? Надо посмотреть.